М. Наука. 1980. 392 с.

Социалистическая идеология возникла на базе критического анализа и обобщения всей предшествующей духовной жизни человечества, одним из ярких проявлений которой являлись социальные утопии в странах Западной Европы. Книга доктора исторических наук заведующей сектором Института всеобщей истории АН СССР Л. С. Чиколини охватывает социальные учения, возникшие в Италии в XVI - начале XVII века. Сама тема представляет научный интерес, т. к. значительно менее освещена в исторической литературе, чем аналогичные периоды в истории французской или английской общественной мысли. Но дело не только в этом. Основная задача, которую поставил перед собой автор, состояла в том, чтобы на основе обширного фактического материала, в значительной своей части впервые вводимого в научный оборот, а также литературы на итальянском, английском, немецком и французском языках показать ошибочность точки зрения, распространенной в зарубежной историографии, которая считает итальянские утопические учения XVI - начала XVII в. своего рода антитезой гуманистическим идеям и культуре эпохи Ренессанса. Л. С. Чиколини успешно решает эту задачу, она аргументирование и убедительно доказывает, что творчество большинства утопистов в Италии рассматриваемого периода являлось неотъемлемой частью духовной жизни эпохи Возрождения, выражало ее гуманистические тенденции.

Рассматривая своеобразие, оригинальность, известную самостоятельность итальянских публицистов, автор не переоценивает эти факторы. Книга раскрывает противоречивые влияния на итальянские социальные утопии рассматриваемого периода взглядов Аристотеля, Платона, Тацита, Сенеки, Виргилия, Овидия, Эпикура, Данте, Петрарки, Боккаччо. Огромное воздействие на итальянских утопистов оказали идеи Томаса Мора, Эразма Роттердамского, Хуана де Вальдеса, Антонио де Гезары (правда, значение взглядов последнего несколько преувеличено автором).

Однако проблема идейных влияний, хотя она и занимает в исследовании важное место, не является для Л. С. Чиколини определяющей. Ее главный вывод состоит в том, что социальные утопии возникли

стр. 133

на реальной социально-экономической и политической почве Италии XVI-XVII веков. Итальянская действительность являлась в то время чрезвычайно противоречивой. И автор убедительно показывает, что это была эпоха, когда в стране сосуществовали и вместе с тем сталкивались две общественные системы - феодальная (господствующая) и раниекапиталистическая. Буржуазное развитие затормозилось. Национальный рынок все еще был слаб, что в значительной мере объяснялось и политической раздробленностью страны. Замедлились темпы ее хозяйственного развития. Вместе с тем, как пишет автор, "передовые области Северной и Средней Италии (Тоскана, Генуя, Венеция и Милан) в XVI - начале XVII в. находились на стадии разложения феодального строя" (с. 49).

Можно ли говорить применительно к итальянской действительности рассматриваемой в книге эпохи об экономическом упадке, регрессе? Утвердительный ответ на этот вопрос дает ряд зарубежных и советских авторов. Л. С. Чиколини, как и чл. -корр. АН СССР В. И. Рутенбург, А. Д. Ролова, итальянский ученый Э. Серени, не разделяет такую точку зрения. И она права. Приведенные в исследовании материалы убеждают в том, что, хотя буржуазные отношения XIV-XV вв. и не закрепились в масштабах всей страны, Италия оставалась одной из развитых в экономическом отношении стран Западной Европы.

Разумеется, связи между производством и идеологией не являются прямыми, непосредственными. Связующим звеном между ними выступают политические отношения. Книга методологически правильно ставит и решает этот важный вопрос. В ней рассматриваются противоречия между духовными и светскими феодалами, старой и новой аристократией, итальянскими и испанскими феодалами, борьба городов против сеньоров и диктаторов, церкви и ее учреждений, инквизиции, против ростовщичества, откупов, спекуляций. Но особое внимание Л. С. Чиколини уделяет массовым народным выступлениям (многие из них она изучала по оригиналам хроник, летописей) в Неаполе, Генуе, Миланском герцогстве, Болонье, Брешии, Фриули, Удине, Тренто, па итальянском юге. Эти выступления нередко выливались в народные восстания крестьян, ремесленников, городской и деревенской бедноты, а иногда и принимали формы "разбойничества". Принципиально важен вывод автора о том, что возникшая в конце XVI в. в Италии крестьянско-плебейская оппозиция "создавала среду, в которой складывалась идеология, питавшая примитивно-уравнительные и стихийно-коммунистические учения" (с. 87).

Народная оппозиция и ее идеология - это одна из наиболее интересных проблем рецензируемого труда. Она часто принимала в Италии формы антикатолических ересей, широко распространенных в Ломбардии, Венецианской области, Неаполитанском королевстве. "Социальный смысл народной реформации в Италии состоит в том, что ее представители в конечном итоге объявляли ненужными церковную организацию, феодальное землевладение, налоги, государственную власть. ...Наиболее радикальные из них высказывали примитивно-уравнительные, стихийно - коммунистические взгляды" (с. 123).

Течение народной ереси охватывало бедняков, ремесленников. Из их среды вышло немало талантливых проповедников, выступления которых нередко по своему содержанию были антифеодальными и антибуржуазными. Об этом ярко свидетельствует проделанный автором тщательный анализ идей народной реформации в Италии, Сторонники реформации осуждали богатства церкви и светских феодалов, призывали к свободе и равенству для всех, к созданию общества без богатых и бедных, основанного на всеобщем труде, трудовом воспитании. Один из примеров такого рода утопических проектов - т. н. Воображаемая республика Агостини, о которой рассказывается в книге.

В Италии, как и в других странах, народная утопия нередко приобретала форму пародии, гротеска. Мечта об обществе справедливости излагалась эзоповым языком не только из-за опасений преследований со стороны инквизиции, но и в силу прочной средневековой традиции. В качестве примера Л. С. Чиколини приводит широко распространенную среди итальянской бедноты легенду о "Золотом веке", волшебной стране Кукканья, где все свободны и равны, где текут молочные реки с берегами из сливочного масла. Автор пишет: "Кукканья - предел мечтаний обездоленного люда той эпохи, голодного и холодного, замученного тяжким трудом, а то и вовсе лишенного средств существования, своеобразный идеал бедняка, плебея и бродяги" (с. 2G6).

Позиция автора не разделяется рядом

стр. 134

как советских, так и зарубежных исследователей, которые считают легенду о Кук-канье не социальной утопией, а просто народной сказкой. С этой точки зрения социальная утопия обязательно должна содержать некое реальное зерно, указывать путь к тем или иным социальным преобразованиям. Однако такой подход означает известную модернизацию средневековых традиций. Нам кажется, что приведенный в работе новый и интересный материал дает основания для несколько более широких выводов и обобщений. На самом деле возникновение социальных утопий, выражавших стихийную идеологию городской и деревенской бедноты, связано с определенной исторической эпохой, эпохой становления капитализма в западноевропейских странах. Но этот процесс протекал по-разному в централизованном абсолютистском Французском государстве и разобщенной, раздираемой внутренними распрями Италии. Возможно, сравнительный анализ специфики возникновения и самого содержания стихийно - коммунистических взглядов представлял бы интерес как для автора, так и для читателей.

Стремление к новым общественным порядкам, говорится в книге, основанным на общности имуществ и социальном равенстве, выражали и радикально настроенные итальянские авторы и среди них флорентиец Антон Франческо Дони, выходец из семьи ремесленника, проявлявший резко отрицательное отношение "ко всей общественной системе своего времени" (с. 207). Вопрос об оценке творчества Дони заслуживает особого рассмотрения. Дело в том, что Л. С. Чиколини пересматривает утвердившуюся в западной историографии точку зрения, согласно которой Допи-публицист, журналист, издатель - являлся скандальным чудаком, не заслуживающим внимания монахом-расстригой, произведения которого были осуждены инквизицией. С тачки же зрения автора, Дони был "в Италии ближе всех к Мору (до Кампанеллы)" (с. 206).

Справедлива ли такая характеристика? Собственно говоря, в "багаже" противников Дони - критика его "простонародного" поведения, широко известные "чудачества" сатирика, ошибочно приписываемая ему вражда к просвещению и справедливое осуждение его отрицания семьи. Вот, пожалуй, и все. Позиции Л. С. Чиколини несравненно сильнее. Она анализирует широкий круг произведений Дони и убедительно разрывает его антифеодальные и антибуржуазные взгляды, хотя и дает общую оценку, которая представляется недостаточно аргументированной: "Не гений, средний человек своей эпохи, он принадлежал, однако, к тем, кто, сомневаясь в вековых авторитетах, своим скептицизмом подрывал церковно-богословское миропонимание и освобождал путь новой науке о природе и обществе" (с. 247). Да, не гений, но тем не менее выдающийся человек своего времени. К такому выводу приводит анализ идейного наследства Дони, данный в работе. На самом деле, в своих книгах, популярных среди рабочего люда, Дони связывает с господством частной собственности все общественные пороки. Он выступает за обязательный труд для всех, бичует праздность и невежество, осуждает войны, вопреки взглядам Дж. Тоффанина и П. Грендлера придает большое значение развитию науки и искусства. В идеальном государстве Дони, основанном на общественной собственности, не используются деньги, существует справедливое законодательство, все в равной мере удовлетворяют свои потребности. Однако "мудрый или безумный" мир Дони внутренне противоречив: с одной стороны, коллективная собственность, обязательный полезный труд, с другой - отрицание семьи, аскетизм. Вместе с тем в отличие от Мора и даже Кампанеллы Допи даже не упоминает о труде рабов.

Л. С. Чиколини рассматривает политическую литературу в Италии XVI - начала XVII в. во всей ее многоплановости, тем самым воссоздавая картину идейной борьбы переломной эпохи в ее сложности и противоречивости. Так, утопические проекты выдвигали не только противники, но и сторонники существовавшего в стране общественного и политического строя. Последние выступали против идеи общности имуществ, доказывали преимущества частной собственности, увековечивали социальное неравенство и существование сословий. Как отмечается в книге, публицисты правого толка с целью упрочения антинародных режимов предлагали проведение ограниченных реформ, не затрагивавших коренных интересов феодального государства и церкви. Они требовали более равномерного распределения собственности с целью смягчить социальные конфликты (Альбергатти, Фильюччп, Агостини), настаивали па известных политических уступках (Лоттнин, Палаццо, Фольета), предлагали ограничить

стр. 135

размеры богатств, находившихся у отдельных лиц (Парута), выступали за равномерное распределение собственности среди привилегированных слоев населения. Идеал этого направления итальянской политической публицистики - государство "средних собственников", государственный строй типа Венецианской республики. Интересен содержащийся в книге анализ отношения Фильюччи, Альбергатти, Агостини к реформации. Автор показывает, что они защищали католическую церковь от Лютера и Кальвина, считая, что религиозные разногласия препятствовали миру, а реформация все более отчетливо использовалась в интересах власть имущих, скрывая под религиозным прикрытием чисто политические интересы.

Таким образом, одна из важных положительных сторон исследования состоит в том, что оно рассматривает итальянскую политическую литературу на протяжении более чем столетия как выражение взглядов и настроений всех слоев итальянского общества: крестьян, плебеев, мелких и средних собственников, молодой буржуазии, привилегированных сословий. В книге воссоздана широкая картина идейной борьбы в стране, переживавшей один из наиболее тяжелых, переломных периодов своей истории.

Рецензируемый труд ставит ряд проблем, которые нуждаются в дальнейшем изучении. Среди них такие, например, вопросы, как особенности возникновения и распространения стихийно-коммунистических взглядов в Италии XVI-XVII веков. Анализ общего и особенного в формировании западноевропейского утопического социализма, хотя мы справедливо и выделяем в нем его "решающее", французское направление, представляет огромный интерес и с точки зрения дальнейшего исследования исторических предпосылок рождения научного коммунизма. Книга содержит значительный материал по истории так называемых охранительных утопий. Но важные аспекты этой необычной проблемы нуждаются в дальнейшем изучении. На самом деле, как воспринимались в крупнейших итальянских государствах предложения, затрагивающие существенные интересы широких общественных групп? Почему на этот путь стали представители католической иерархии? Как относились к ним светские феодалы и иностранные захватчики в Италии? Все эти вопросы представляются правомерными.

Автор ввел в советскую историографию широкий круг источников, пользование которыми очень затруднено. В списке источников и литературы упомянуты 94 названия изданий XVI-XVII веков. Это, как правило, оригиналы, трудно доступные для ученого и в прямом и в переносном смысле слова: речь идет об уникальных изданиях с состарившимися от времени текстами, с недостатками нумерации, изъянами оформления и т. д. Исследователь, взявшийся за подобную тему, должен к тому же обладать разносторонней лингвистической подготовкой, позволяющей ему проникнуть в тайны и хитросплетения средневековых итальянских диалектов.

Книга Л. С. Чиколини представляет собой исследование, которое, несомненно, привлечет внимание всех интересующихся политической и идейной борьбой в средневековой Италии.

Permanent link to this publication: