Экономические и политические предпосылки революций 1917 - 1918 годов

Рассматриваемый в настоящей статье период представляет собой исключительно богатую по содержанию фазу в историческом развитии Прибалтики. Сказочно быстрое, бескровное превращение в 1940 году трех буржуазных государств в советские союзные социалистические республики является небывалым в истории фактом.

Чтобы понять причины этого замечательного события, необходимо ознакомиться с историей происшедших в Прибалтике в 1917 - 1918 гг. революций, за которыми последовал мрачный период 20-летней реакции.

До начала первой империалистической войны (1914 - 1918 гг.) развитие капитализма в Прибалтике достигло высокого уровня. Первое место в развитии промышленности и торговли в Прибалтике занимала Латвия. Она же занимала центральное место и в дальнейшем ходе происходивших в Прибалтике социальных пертурбаций.

Латвия была вообще одним из наиболее развитых промышленных районов бывшей Российской империи. Количество занятых в промышленности рабочих Латвии выросло за период с 1897 по 1913 г. с 53723 до 108 565 человек, а стоимость промышленной продукции поднялась с 256,7 млн. лат до 829 млн. лат, т. е. увеличилась на 223%, причем наиболее быстрый темп роста показали отрасли химическая, бумажная, пищевая.

Былая мелкая, полукустарная промышленность уступает место крупной фабричной промышленности; в Латвии совершается быстрая концентрация производства. Если в 1897 г. в среднем на одно предприятие приходилось 50 рабочих, то в 1913 г. среднее число занятых в предприятии рабочих уже составляло 144. Общий процент городского населения Латвии тем самым поднялся с 29,2 в 1897 г. до 40,3 в 1914 году¹ .

Главным промышленным центром Латвии стала Рига. Население этого города увеличилось с 282230 человек в 1897 г. до 518 тыс. в 1913 г., в том числе около 100 тыс. рабочих² .

Среди рижских фабрик и заводов были такие гиганты, как резиновая фабрика "Проводник" (12 тыс. рабочих), Балтийский вагоностроительный завод (4 тыс. рабочих), вагоностроительный завод "Феникс" (6 тыс. рабочих) и целый ряд других крупных предприятий: металлургических, текстильных, химических, полиграфических и др.

Такому интенсивному росту промышленности Рига обязана в значительной степени своему чрезвычайно выгодному географическому положению - на берегу Рижского залива, у устья судоходной реки Даугавы

¹ Ринг И. "Латвия", стр. 36. 1936.

² Стучка П. Демократическая Латвия, "Коммунистический Интернационал" N 2 за 1924 г., стр. 189.

(Западная Двина). Объединяя 5 железнодорожных магистралей, Рига стала первостепенным узловым пунктом российского импорта и экспорта и притягательным центром как отечественного, так и заграничного капитала. "Деньги шли в рижскую промышленность, - говорит в своем исследовании экономики Латвии И. Маркой, - золотым потоком как из-за границы, так и из внутренних источников. В течение 6 - 7 лет до войны... в Риге открылись отделения почти всех крупных банков, из которых многие были заинтересованы в рижской индустрии" ¹ .

Вторым по развитию промышленности и торговли городом в Латвии являлась Лепая (Либава), расположенная на берегу Балтийского моря и обладающая первоклассным незамерзающим портом, защищаемым крепостью и представлявшим в начале империалистической войны одну из баз военно-морского флота царской России. Количество жителей Либавы выросло с конца XIX в. почти втрое и достигло в 1914 г. около 100 тысяч. Здесь развиты были до войны судостроительная, мукомольная, кожевенная и другие отрасли промышленности.

Третье место среди городов Латвии завоевала по своему торгово-промышленному значению небольшая Вентспильс (Виндава), имевшая к 1914 г. 26 тыс. жителей. В городе имелись машиностроительный завод и льнопрядильня. Большее значение приобрел этот город как порт с почти не замерзающей гаванью.

Всей своей экономикой Латвия была неразрывно связана с Россией. Русский рынок поглощал, согласно данным, приведенным Рингом по известному статистическому исследованию А. Бушевица "Где выход?", 88,4% всех резиновых изделий, 86,2% продукции машин, 75,2% красок, изготовляемых в Латвии.

Чрезвычайно большую роль играли латвийские порты во внешней торговле России. В 1913 г. проходило через латвийские порты 20% всего импорта (631,6 млн. лат) и 28% всего экспорта (928,4 млн. лат) Европейской России ² .

Насколько пагубным для латвийской транзитной торговли оказался отрыв Латвии от России, показывает резкое снижение роли Вентспильс (Виндава) как портового города. В то время как в 1911 г. через порт Вентспильс прошло 1215 судов с 703,5 тыс. регистровых тонн, в 1920 г. число судов упало до 123 с тоннажем 36,3 тыс. регистровых тонн³ .

Характерно, что один из самых ярых латвийских националистов, А. Берг, незадолго до начала империалистической войны резко подчеркивал нерациональность отрыва Латвии от России. Он писал: "Нам всеми силами надо стремиться, чтобы мы могли остаться под властью этого большого и сильного государства. В политическом отношении самостоятельная Латвия сделалась бы игрушкой в руках больших воинственных соседних государств, а в экономическом - клочком земли, опоясанным новыми таможенными сетями. Таким образом, экономические и культурные интересы требуют того, чтобы наша промышленность не была оторвана от русских сырьевых баз и выключена из русских рынков" ⁴ .

Но, после того как Россия превратилась в социалистическое государство, Берг стал одним из самых озлобленных врагов России и защитником "самостоятельной" Латвии.

Помимо бурно растущей промышленности Латвия отличалась в довоенное время также высокоразвитым сельским хозяйством. Импортируемые из Западной Европы сельскохозяйственные машины нашли в Латвии весьма широкое применение, в особенности в кулацких хозяйствах.

¹ Маркон И. "Народное хозяйство и финансы Латвии", стр. 38. Рига. 1930.

² Ринг И. "Латвия", стр. 37.

³ Большая Советская энциклопедия (БСЭ). Т. X, стр. 238.

⁴ Ринг И. "Латвия", стр. 40.

Рационализируя полевое хозяйство, латвийские земледельцы стали в то же время в широких размерах переходить на животноводство, улучшая луговое хозяйство, расширяя травосеяние и т. п. Площадь кормовых трав в кулацких хозяйствах оказалась в 3 раза больше нежели в имениях.

Эта модернизация сельского хозяйства привела, вполне естественно, к освобождению рабочих рук и к массовой пролетаризации крестьянства и одновременно к резкому обострению классовых противоречий в деревне.

Среди концентрированного в городах заводского пролетариата, как и среди батрачества, в особенности после ленских событий, заметно нарастало революционное настроение. Волна протеста против зверского расстрела ленских рабочих прокатилась по всей Латвии. Резко увеличилось количество забастовок: в одной только Лифляндской губернии имели место в 1913 г. 234 забастовки, в которых участвовало 121 023 рабочих, а в 1914 г. -355 забастовок с участием 183555 рабочих, причем в 1913 г. 67% всех забастовок, а в 1914 г. 73% носили явно выраженный политический характер ¹ .

Стачки, руководимые социал-демократией Латышского края, носили организованный характер. Партия ни на минуту не прекращала своей работы в глубоком подполье в годы реакции. Сильно сократившись в количественном отношении, партия в то же время значительно окрепла организационно и идейно.

Аналогичный с Латвией процесс быстрого промышленного подъема за годы, предшествовавшие империалистической войне, мы наблюдаем Эстонии.

По всенародной переписи 1897 г., в бывшей Эстляндской губернии, т. е. северной половине сегодняшней Эстонии, количество сельского населения составляло 83,7%, а городского населения-16,3%; к 1 января 1932 г. - 67% сельского и 33% городского населения.

В области промышленности и сельского хозяйства Эстония вслед за Латвией являлась одной из передовых областей России.

Соединение эстонских портов железнодорожной сетью с внутренними губерниями России, главным образом с Петербургом, послужило мощным толчком к развитию местной промышленности. В 1881 г. в Таллине (Ревель), главном промышленном центре Эстонии, было всего 28 промышленных предприятий, а в 1900 г. - уже свыше 100, в которых было занято больше 10 тыс. рабочих.

В развитии эстонской промышленности уже к концу XIX в. руководящую роль играл иностранный капитал. Эстонская же буржуазия и эстонский национальный капитал сосредоточили свое внимание главным образом на торговле, строительстве, на мелкой и средней промышленности. Так например крупнейшая в царской России хлопчатобумажная Кренгольмская мануфактура в Нарве была создана английским капиталом, целлюлозная фабрика "Вальдгоф" в Пярну (Пернов) - германским капиталом.

Число промышленных рабочих в крупных предприятиях достигло в Эстонии до войны 50 тыс., из них свыше 19 тыс. текстильщиков, 17,5 тыс. металлистов, 3 тыс. деревообделочников, 3,5 тыс. рабочих бумажных и целлюлозных заводов.

В 1917 г. в Ревеле насчитывалось уже свыше 40 тыс. промышленных рабочих, к которым еще необходимо прибавить около 15 тыс. рабочих, занятых на строительстве крепости ² .

Эстонские портовые города, так же как и латвийские, играли до войны крупную роль в российском экспорте и импорте.

¹ "Латвия и ее армия", стр. 6. Госвоениздат. М. 1938.

² Пегельман Г. "Экономический кризис в Эстонии", стр. 8 - 9. М. и Л. 1932.

В эстонской деревне существовали до революции 1917 г. весьма схожие с Латвией экономические отношения. Классовый антагонизм был здесь даже еще более резко выражен. 57,9% всей земельной площади Эстонии было сосредоточено в руках помещиков - немецких баронов и пасторов. Крестьянская масса остро страдала от безземелья, и многие крестьяне вынуждены были эмигрировать в глубь России, где возник ряд эстонских колоний, а также в Америку.

Накануне империалистической войны эстонский пролетариат, жестоко пострадавший после поражения революции 1905 - 1907 гг., стал пробуждаться к новому революционному подъему. Работавшая в глубоком подполье эстонская социал-демократическая партия неоднократно оказывалась жертвой провокации и предательства. Так например в 1908 г. была почти целиком разгромлена ревельская организация. Все члены партийного комитета и около 200 членов партии были арестованы. В 1910 г. провалилась конференция, созванная для объединения сохранившихся немногочисленных партийных ячеек. Лишь в 1912 г. начала в Нарве выходить газета "Kiir", ставшая организующим центром также для рабочих других городов. Возникает ряд партийных ячеек в Пярну, в Тарту (Дерпт-Юрьев). В марте 1914 г. состоялось в Ревеле совещание представителей социал-демократических организаций, а в июне того же года в Нарве была созвана партийная конференция ¹ .

Третья, самая большая из прибалтийских стран - Литва, - насчитывавшая накануне мировой войны около 2,5 млн. населения, являлась в то же время самой отсталой из этих трех стран не только в промышленном развитии, но и в отношении сельского хозяйства. Литва - типичная аграрная страна, ее городское население составляло не больше 13,3%. По данным фабричной инспекции за 1913 г., на территории бывших Ковенской, Виленской и Сувалкской губерний было 462 промышленных предприятия, подлежавших надзору фабричной инспекции, с 20 542 рабочими. До войны в Литве было только 6 фабрик, насчитывавших каждая больше 500 рабочих² .

Отсталости сельского хозяйства в немалой степени содействовала местная, католическая по преимуществу, поповщина, стремившаяся удерживать крестьянство в средневековой тьме и в рабской покорности эксплоатировавшим его польским, русским и эстонским помещикам.

В революции 1905 - 1907 гг. литовский пролетариат активно боролся вместе со всем российским пролетариатом против самодержавия, "против помещиков и против буржуазии, под руководством социал-демократической партии Литвы. Однако в период реакции оппортунистическое, ликвидаторское течение одержало полную победу в партии, и лишь после ленских событий поднялось влияние левых, возглавлявших начавшееся забастовочное движение. Вытравить из сознания литовского трудового крестьянства революционные традиции царским карателям не удалось.

Однако отсутствие крупных промышленных центров и концентрированных в них крупных пролетарских масс обусловило сравнительно слабый размах революционного движения в Литве в период подготовки и продолжения империалистической войны.

Оккупация Литвы и Латвии германскими империалистами и ее влияние на развертывание революционных событий в Латвии.

В начале империалистической войны и в особенности после оккупации летом 1915 г. Литвы, а вслед за нею и части Латвии немецкой армией в обеих этих странах местная буржуазия разжигала патриотиче-

¹ Пегельман Г. "Эстония. Исторический очерк". БСЭ. Т. 64, стр. 710.

² Мицкевич-Капсукас В. "Очерки современной Литвы". "Коммунистический Интернационал" N 2 за 1924 год.

кое настроение. Их представители в Государственной думе - Ичас от имени литовского "народа", Гольдман от имени латвийского "народа" - огласили с думской трибуны декларации, призывающие всех к "священной войне" с Германией. Особенно отличился "прогрессист" Я. Ю. Гольдман, выступивший со следующим торжественным заявлением: "Господа члены Государственной думы! Один из первых выстрелов нашего врага раздался в той стране, представителем которой я являюсь. Это было под Либавой, в Курляндии... Среди латышей и эстонцев не найдется ни одного человека, кто бы не признал, что все, что нами достигнуто в смысле благосостояния, нами достигнуто исключительно под сенью российского двуглавого орла... В это море крови, в котором хотелось выкупаться сидящему в Берлине тирану, в это море латыши и эстонцы вольют также свою последнюю каплю крови, чтобы... этот человек не только выкупался в нем, но и утонул. Наши сыновья, братья и отцы не только героически будут сражаться в рядах армии, но и у нас дома, в каждой хате, на каждом шагу враг встретит самого ярого противника, у которого он может снять голову, но из уст которого он Даже в Минуту смерти услышит лишь одно: "Да здравствует Россия!"

За этой подхалимской речью, за которую Гольдману аплодировал даже сам Пуришкевич, последовала самая яростная агитация как в местной, так и в столичной прессе. В "Новом времени" пелись дифирамбы патриотизму латышского народа и его преданности царскому престолу, и в результате Гольдману вместе с его коллегой по Государственной думе И. П. Залитом удалось добиться у военного министра и у главнокомандующего царской армией разрешения формировать латышские дружины добровольцев.

Во главе организационного комитета для формирования военных частей стал Гольдман. Фактически Гольдман и К^о не столько были озабочены будущностью латышского народа, сколько благополучием своих собственных кулацких благоустроенных усадеб.

Теперь, когда нам открыт доступ к военным, а также к дворцовым архивам, становится ясным, что латышские стрелковые батальоны сделались жертвой самой подлой провокации и предательства, объектом темных интриг русских реакционных генералов и германских шпионов. Связанные с неописуемыми жертвами бои 8 марта 1916 г. и бои зимой 1917 г, в Тирельских болотах, на Пулеметной горе и на Острове мертвых, бои, в которых латышские стрелки, героически прорвавшие немецкий фронт, но не получившие обещанной военным командованием помощи, потеряли около 60% своего состава, были результатом предательства, исходившего из придворных сфер, тайно связанных с германской разведкой. Чиновники из балтийско-баронского дворянства, продавшиеся царизму, просто не доверяли вооруженной латвийской молодежи: очень свежи были в памяти революционные бои латышского пролетариата 1905 - 1907 годов.

"Спрашивается, - читаем мы в латышской газете "Социалдемократс", - не было ли все это известно Гольдману и Залиту? Не знали ли они, что судьба Курляндии слишком мало интересует Мейендорфов, Маклаковых, Распутиных? Они это знали... В то время когда дегенераты царских высших сфер, германские шпионы и бароны поскорее старались ликвидировать свою ошибку, т. е. допущение формирования латышских национальных стрелковых полков, Гольдман не только отмалчивался Государственной думе, но все еще продолжал вербовать и даже административными мерами принуждать латышей вступить в стрелковые полки... В батальоны принимались без ведома родителей 15 - 16-летние юноши... В первом полку не было бойца старше 19 лет!" ¹ . Известно,

¹ "Социалдемократс" N 27 за 1917 год.

что старшие возрасты, вплоть до 40 лет, были мобилизованы правительственными властями.

В то время когда Гольдман творил свое преступное дело, партия пролетариата - социал-демократия Латышского края - не дремала. Все больше и больше сплачиваясь вокруг большевистской РСДРП и освобождаясь от своего оппортунистического руководства, партия вновь подняла непримиримую борьбу против царизма, против своей буржуазии, против немецкого дворянства. Оставшись до начала империалистической войны еще в составе II интернационала, она, тем не менее, с самого начала объявления войны заняла резко антивоенную позицию, ведя непримиримую борьбу против социал-шовинизма, разоблачая меньшевистских ренегатов. Правда, ряды партии сильно поредели не только в результате мобилизации, но и в результате массовых арестов, тюремного заключения и ссылки. Но мобилизованные члены партии честно выполняли свою революционную миссию в рядах армии, внося туда идеи большевизма.

Их агитацией объясняется и то, что после декабрьских кровопролитных боев среди латышских стрелков быстро стал нарастать дух антивоенного протеста и глубокого возмущения. Мощным толчком к росту революционного настроения послужило известие о свержении Николая Кровавого. Стали образовываться солдатские организационные комитеты, а во всех ротах и командах создавались партийные ячейки. Стрелки собирались и открыто обсуждали создавшееся положение. Появилась фронтовая газета "Бривайс стрелниекс" ("Свободный стрелок"). Однако вначале газета целиком еще находилась под руководством заядлых меньшевиков Мендерса и Скуенека, продолжавших разжигать среди стрелков патриотический дух. Большевистская "Циня" ("Борьба") стала выходить в Риге только с середины мая 1917 года.

В начале апреля 1917 г. вернулся из эмиграции Владимир Ильич Ленин и на следующий же день после возвращения выступил со своими знаменитыми "Апрельскими тезисами", в которых он с гениальной четкостью нацелил партию на социалистическую революцию. Его тезисы легли в основу происходившей с 19 по 22 апреля (4 - 7 мая) в Москве XIII конференции членов социал-демократии Латышского края и находящихся в других городах России латышских социал-демократических групп. На этой конференции большевики поставили ребром вопрос о необходимости положить конец пресловутому "единству" латышской партии, о необходимости изгнания меньшевиков из ее рядов, о необходимости создания нового, III Интернационала. Все принятые на конференции резолюции: об отношении к Временному правительству, об Учредительном собрании, о III Интернационале и даже по аграрному вопросу, этому наиболее уязвимому месту в программе социал-демократии Латышского края, - в основном соответствовали ленинским установкам. О совершенных ею в аграрной политике ошибках речь будет ниже.

С выработанными на конференции революционными директивами делегаты вернулись в Латвию, где они среди местных организаций, а в первую очередь среди латышских стрелков, вели большую разъяснительную работу. От 12 до 17 мая происходил в Риге пленум объединенного совета латышских стрелковых полков, на котором большевикам удалось одержать решительную победу над меньшевистскими ренегатскими и эсеровскими группами. Газета "Свободный стрелок" перешла в руки большевиков, а меньшевики Мендерс и Скуенек должны были уйти из редакции.

17 мая на пленуме совета латышских стрелковых полков после пятидневных бурных дебатов подавляющее большинство стрелков поняло, что только большевистская партия, как единственно революцией-

ная, может вывести народ из жуткого хаоса империалистической бойни "Туже всех воспринимали ленинскую установку о братании о непризнании Временного правительства и пр., - как пишет один из участников пленума, - господа офицеры".

Латышские стрелки повернули свой фронт по-ленински против собственной буржуазии, против собственного правительства за социалистическую революцию, на стороне советов. Исполнительный комитет латышских стрелковых полков - "Исколастрел" - сыграл в дальнейшем выдающуюся роль в борьбе за установление советской власти в Латвии. Но он не ограничивался в своей пропагандистской работе одними латышскими стрелками, а вел также борьбу в других частях XII армии, в исполнительном комитете которой - в "Искосоле", - в особенности среди командного состава, меньшевики и эсеры еще удерживали руководящие позиции.

В конце июля в Риге состоялся I съезд рабочих, стрелковых и безземельных депутатов, на котором был избран исполнительный комитет Латвии - "Исколат". Таким образом, в Латвии, как и в остальной России, создалось временно "двоевластие", т. е. власть революционного народа и власть Временного правительства.

Встревоженное правительство Керенского решило срочно расформировать небезопасные для него латышские стрелковые полки. Был отдан приказ о закрытии большевистских газет "Циня" и "Свободный стрелок", и одновременно принимались всевозможные меры к уничтожению социал-демократии Латышского края. Но это не удалось: "Циня" продолжала выходить в подполье, а вместо закрытого "Свободного : стрелка" уже на следующий день вышел первый номер "Латышского стрелка".

Чтобы задушить революцию, Керенский 21 августа 1917 г. предательски сдал Ригу, этот оплот пролетарской революции в Латвии.

Невзирая на все репрессивные меры, еще в июле 1917 г. социал-демократия Латышского края созвала свой V партийный съезд. На съезде присутствовало 116 делегатов с решающим голосом Они представляли 6622 организованных членов партии. Но кроме них присутствовало почти столько же делегатов, присланных от разбросанных во время войны по России социал-демократических групп и представлявших еще 6427 членов партии.

По своему составу съезд был большевистским. Лишь маленькая группа, из 6 человек, принадлежала к меньшевикам-интернационалистам.

Съезд утвердил принятые на апрельской, XIII конференции резолюции, и партия продолжала при все обостряющейся ситуации подготовку масс для дальнейшей революционной работы.

После занятия Риги кайзеровскими войсками район деятельности партии резко сократился. Оставались лишь три уезда Лифляндской губернии: Валкский, Вольмарский и Венденский, - и на этой ограниченной территории партия продолжала в теснейшем контакте со стрелковыми большевистскими организациями свою революционную работу все шире охватывая трудовые массы. Об этом ярко свидетельствует тот факт что на происходивших осенью 1917 г. выборах в уездные земские советы социал-демократия Латышского края завоевала свыше 70% всех поданных голосов.

Численный состав партии к этому времени значительно сократился. На созванной 16(29) октября 1917 г. чрезвычайной конференции социал-демократии Латышского края делегаты представляли всего 2426 организованных членов партии. Среди делегатов были также представители

от стрелков и окопных рабочих. Конференция обсуждала главным образом один вопрос - "О текущем моменте".

Вопрос этот был выдвинут в связи с состоявшимся 10 октября 1917 г. историческим заседанием ЦК РСДРП, на котором, согласно представленному Лениным плану, было решено в ближайшие дни начать вооруженное восстание. Принятая ЦК резолюция, лично написанная Лениным и разосланная уполномоченным ЦК по всем фронтам, гласила, что "вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело", а поэтому "ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы" ¹ .

Конференция социал-демократии Латышского края целиком присоединилась к этой исторической резолюции и со всей решительностью стала на ленинский путь борьбы. В принятой конференцией резолюции говорится: "Конференция считает, что настал момент последней, решительной борьбы, в которой должна решиться судьба не только российской, но и всемирной революции... Приготовляясь к предстоящим боям, пролетариат Латвии ставит себе задачей поддерживать самое тесное единение с революционными рабочими Петрограда и Москвы и поддерживать всеми силами и всеми средствами борьбу российского пролетариата в его борьбе за завоевание государственной власти" ² .

Из представителей Центрального комитета социал-демократии Латышского края и "Исколастрела" был создан при XII армии Военно-революционный комитет, который выпустил манифест к населению с призывом поддержать созданное в Петрограде рабоче-крестьянское правительство.

В ответ на это "Искосол" (где среди офицерского состава находились еще эсеро-меньшевистские элементы) создал в Валке контрреволюционный "Комитет спасения родины". Последний безуспешно пытался натравить на Военно-революционный комитет малосознательную часть солдат XII армии, а также разгромить помещение газеты "Латышский стрелок". Посланный РВС для защиты подступов к Петрограду 6-й Туккумский полк латышских стрелков к этому времени уже вернулся, и при его помощи все контрреволюционные вылазки были ликвидированы.

15 ноября состоялся съезд депутатов XII армии, на котором подавляющее большинство стрелковых депутатов высказалось за поддержку советской власти. После этого и "Искосол" XII армии перешел в руки большевиков.

Победа Великой Октябрьской социалистической революции в России определила всю дальнейшую судьбу маленькой Латвии.

14 - 15 декабря в Вольмаре состоялась конференция социал-демократии Латышского края, а вслед за ней, 16 - 17 декабря, - съезд рабочих, стрелковых и безземельных депутатов, на котором была провозглашена советская власть в неоккупированной части Латвии.

Город Валк без сопротивления был занят революционными стрелками, а с 20-х чисел декабря 1917 г. и здесь начал свою работу Исполнительный комитет Латвийского совета рабочих, стрелковых и безземельных депутатов (сокращенно "Исколат") при непосредственной дружной военной поддержке "Исколастрела". "Исколат" возглавлял покойный Фр. Розин-Азис, автор классического труда "Латышский крестьянин", крупнейший знаток истории Латвии и латвийского крестьянства.

Советская Латвия. Наступление контрреволюции.

В молодой Советской Латвии "Исколат" под руководством тое. Розина развернул интенсивную работу. Были приняты все доступные меры

¹ Лeнин. Соч. Т. XXI, стр. 330.

² "Социалдемократс" N 134 за 1917 год.

по укреплению органов диктатуры пролетариата как в немногих уцелевших от оккупации городах, так и в деревне. Сохраняя стрелковые полки, "Исколат" приступил к организации отрядов Красной гвардии, этих первых ячеек будущей Красной Армии. Была разработана широкая программа коренной реформы всей культурной жизни страны. Буржуазная печать была закрыта, а типографии национализированы. Был введен 8-часовой рабочий день, установлен минимум заработной платы для рабочих и служащих. Энергично заработали профессиональные союзы, не прекратившие своей деятельности в самые черные дни реакции и во время войны.

Одновременно была проведена широкая школьная реформа. К делу народного просвещения были привлечены видные педагоги, деятели литературы и искусства, часть которых вместе с эвакуированными из Латвии во время немецкой оккупации учреждениями работала в Москве, в так называемом Культурном бюро, созданном при Комитете помощи беженцам. Религия была окончательно изгнана из школы. Церкви широко использовались для устройства митингов. Лучшими специалистами была разработана программа и методика всеобщего обучения. Однако работа эта, как и вся вообще реформа местной жизни, была прервана в самый разгар ее развертывания.

Центральной задачей советской власти в Латвии было проведение аграрной реформы. С точки зрения ленинизма и на основании гигантского опыта практического разрешения аграрного вопроса в СССР, мы должны признать проводимую в Латвии аграрную политику неправильной, несмотря на то что ее руководителем был крупнейший знаток аграрных отношений в Латвии тов. Розин. Ошибка заключалась в том, что, проводя национализацию баронских имений и кулацких крупных усадеб, советское правительство отказалось от раздела земли между безземельными и малоземельными крестьянами, а в первую очередь приступило к созданию совхозов или сельскохозяйственных коммун, причем средним и мелким хозяевам их усадьбы были оставлены во временное пользование.

В психологии большинства батраков и безземельного и малоземельного крестьянства сидела веками укоренившаяся привязанность к земле, с которой необходимо было считаться. Этот факт не был учтен молодой советской властью. И эта ошибка, как увидим дальше, повторилась в 1919 г., при вторичном создании советской власти в Латвии.

Начатая аграрная реформа, как и все прочие мероприятия советской власти, была прервана в конце февраля предательским нарушением Троцким в Бресте прямых директив большевистской партии. Отказавшись от подписания мира на предложенных Германией условиях, он дал повод германским империалистам прервать переговоры и начать новое наступление. К концу февраля немецкая армия заняла всю Латвию.

Одновременно с наступлением немцев началось отступление русской армии. Таким образом, вследствие предательства Троцкого Латвия была отдана на растерзание германским империалистам.

Советское правительство покинуло Валк почти одновременно со вступлением немцев в город. Эвакуация правительственных органов, имущества, архивов и пр. была связана с большими трудностями. Железнодорожное сообщение между Валком и Псковом было разрушено, и члены правительства лишь на пятое утро добрались до Пскова, где их ожидал новый "сюрприз": к вечеру Псков был занят немецкой армией, и правительство очутилось во вражеском окружении.

После падения советской власти начался один из самых мрачных периодов в истории Латвии. Немецкие оккупанты, приветствуемые воспрявшими духом баронами, буржуазией и кулачеством, считали аннексию Латвии завершенной. Весь 1918 год латвийская деревня стонала под невиданным гнетом "карателей".

"Немецкие войска вместе с помещиками и кулацкими бандами организовали расправу над революционерами и их семьями, расстреливали их по первому указанию барона, кулака, пастора. На площадях городов воздвигались виселицы. "Для устрашения" трупы на них висели по три дня. В Вольмаре без суда и следствия было расстреляно несколько комсомольцев, совсем еще детей... По всей Латвии был создан режим, какого не было в худшие времена самодержавия" ¹ .

Все продовольственные ресурсы, весь жалкий скарб были реквизированы у латышских крестьян. Латвия находилась под угрозою страшного голода. Особенно жестоко немецкие власти расправлялись с батраками и рабочими. Концентрационные лагери были переполнены латышскими революционерами. Но несмотря на все нечеловеческие страдания латышский революционный народ не собирался капитулировать перед грубой властью черной реакции.

Еще осенью 1917 г., когда Рига уже находилась в руках германских империалистов, когда немцами была разогнана созданная в Риге молодая социалистическая городская дума и разгромлены профсоюзы, Центральный комитет социал-демократии Латышского края, а также Рижский комитет партии остались на месте, продолжая в подполье свою революционную работу. Переименовавшись в спартаковскую группу социал-демократии Латышского края, они пытались установить связь со спартаковцами Германии. Начала работать партийная типография, и была установлена связь с немецкими солдатами.

В начале 1918 г. стали выходить газеты "Спартак" и "Биедрс" ("Товарищ"). 6 января партия организовала весьма обширную демонстрацию на улицах города. Против демонстрантов оккупантами было пущено в ход оружие. В результате ночных облав почти все члены Центрального комитета и около сотни партийных активистов были арестованы. После жестоких истязаний несколько человек из них было расстреляно.

Однако несмотря на усилившиеся репрессии и предательские акты со стороны меньшевиков революционная воля большевиков не была сломлена. "Социал-демократия Латышского края, - читаем мы в передовице "Спартака", - не только существует и продолжает работу во всех частях Латвии, но, пробравшись через проволочные заграждения и сквозь ряды жандармов и национальных шпионов, она вновь добилась своего организационного и идейного сплочения, собираясь на свою XVI Вселатвийскую конференцию"² .

Конференция эта, состоявшаяся в конце мая - начале июня 1918 г., знаменательна тем, что на ней окончательно и навсегда из рядов социал-демократии Латышского края были изгнаны меньшевики. Партия вела пролетариат Латвии без колебаний по ленинскому пути навстречу новым боям за победу советской власти.

Белый террор в Латвии. Предательство латвийских меньшевиков.

К осени 1918 г. произошли крупные изменения на империалистическом фронте. В коалиции среднеевропейских держав появилась глубокая трещина. В сентябре вышла из строя Болгария, вынужденная заключить перемирие с Антантой. За ней последовала Турция в конце октября, а в начале ноября капитулировала Австро-Венгрия. В ноябре, после ряда тяжелых поражений, за ними последовала Германия.

В Германии поднимается революционная волна. Еще в конце октября начинается восстание матросов в Киле, которое быстро охватывает почти весь германский военный флот. Революционное движение растет

¹ Ринг И. "Как живут крестьяне Латвии", стр. 27. Л. 1934.

² "Спартакс" N 6. 1918.

как в самой стране, так и среди армии на разных участках фронта. Братание на русском фронте принимает широкие размеры.

Одновременно с капитуляцией Германии резко усиливается революционное движение в Латвии. Но Латвия еще продолжает находиться под властью оккупационной армии. Правда, согласно мирному договору, Германия была обязана отозвать свои войска из всех занятых районов, не только из Франции и Бельгии, но также и из России. Но, согласно п. 12 договора о перемирии, реоккупация Латвии должна была быть отложена до того момента, когда Антанта это найдет целесообразным.

"...Франция, Англия и Америка, - говорил Ленин, - требуют от немцев, чтобы они оставались в Курляндии и продолжали войну..." ¹ .

Не подлежит сомнению, что германские оккупанты с удовольствием согласились с требованием Антанты, так как им вовсе не улыбалась мысль о возможной потере Латвии как ценной колонии и как буферного государства против ненавистной им Советской России.

Однако строить свою политику исключительно на силе штыков становилось для Германии невозможным. Этому в сильной степени мешало продолжающееся разложение собственной армии и быстрое нарастание революционного движения в Латвии. Нужно было найти компромисс с определенными группами местного населения, способными сторговаться с германским империализмом и оказать сопротивление надвигающейся в Латвии революции.

Навстречу этому шла латвийская буржуазия, поддерживаемая лидерами меньшевиков. Возникла идея создания "независимого" латвийского буржуазного государства как наилучшего барьера против социалистической революции.

Начинается политически-жульнический торг между немецкими оккупантами и латвийскими "патриотами". Посредником-маклером в этом торге был известный немецкий "социалист" Август Винниг, присланный в сентябре 1918 г., т. е. еще при царствовании Вильгельма, в Латвию в качестве уполномоченного германского министерства внутренних дел с целью ознакомиться с перспективами колонизации Прибалтики² .

14 ноября 1918 г. Винниг был утвержден в роли "германского генерального уполномоченного в Прибалтике". И в этой роли он вел переговоры с идеологами буржуазной Латвии.

Прежде всего он связался с социалистом-революционером, инженером Скубикисом, а через него - с меньшевиками П. Калныным, Ф. Мендерсом и др., а также с представителями буржуазной партии - Вейнбергом, Недра, Красткальном и Ульманисом.

Он быстро нашел общий язык с д-ром Мендерсом, "придерживающимся определенно антибольшевистской тактики". С особой любовью Винниг отзывается об известном' "социалисте" д-ре М. Валтерсе, который "до такой степени считался германофилом, что в начале войны он должен был быть арестован русскими, но удрал в Финляндию, где и скрывался у германофила - уездного начальника".

И вот, продолжает Винниг, "с социалистами, к которым я должен был в то время отнести также д-ра Валтерса, я скоро нашел общий политический язык. Они были честными врагами Антанты, хотя и противниками старой Германии, но они считали возможным сотрудничать с грядущей молодой Германией" ³ .

18 ноября с разрешения оккупационных властей был создан из пред-

¹ Ленин. Соч. Т. XXIV, стр. 260.

² См. Winnig A. "Am Ausgang der deutschen Ostpolitik", p. 11 - 12 Berlin. 1921.

³ Ibidem.

ставителей буржуазных и соглашательских партий так называемый "Народный совет" и была провозглашена "независимая" Латвийская республика. Во главе созданного буржуазного временного правительства стал лидер кулацкого "Крестьянского союза" Карл Ульманис. М. Валтерс был назначен министром внутренних дел, Залигс - военным министром. С этим карикатурным правительством Винниг заключил договор не только о совместной борьбе против Красной Армии, но и о том, что правительство Ульманиса гарантирует право гражданства и право на приобретение земли немецким солдатам, принимающим участие в борьбе против большевиков. Таким образом, латвийские "патриоты" обрекла Латвию на полную зависимость от империалистической Германии.

Однако это, так называемое правительство просуществовало недолго. Трудящиеся массы измученной и обманутой Латвии восстали с оружием в руках и в середине декабря 1918 г. установили в Латвии вторично советскую власть.

Появление в Риге отряда латышских стрелков решило судьбу Риги. Немцы отступили. "Вслед за удравшими баронами и за ушедшею уже раньше крупною буржуазиею уходят германские социал-демократы в солдатских шинелях со своим представителем Виннигом, местная немецкая самооборона (Selbstschutz) и латышские социал-демократы-меньшевики (Калнынь, Мендерс и др.)"¹ .

Советская власть в Латвии вновь победила.

Победа и поражение советской власти в Литве и Эстонии.

Что происходите за этот период в Литве и Эстонии? Летом 1915 г., как мы уже упомянули, Литва была занята наступающими на Россию германскими оккупационными войсками. На Литву, так же как и на Латвию, были направлены колонизаторские планы империалистической Германии. И здесь, как и в Латвии, происходил позорный торг местной буржуазии при поддержке "социалистических" предателей относительно создания "самостоятельного" марионеточного государства под протекторатом Германии.

С этой целью в сентябре 1917 г. была созвана в Вильно конференция из представителей местного кулачества и буржуазной интеллигенции, с участием литовских меньшевиков, на которой была выбрана Тариба (Государственный совет) в составе 20 человек. 16 февраля 1918 г. Тариба провозгласила Литву "независимым" государством, а 23 марта Вильгельм II санкционировал эту "независимость", превратив фактически Литву в германскую колонию. К концу года в Литве было создано "собственное" правительство во главе с Вольдемарасом.

Однако этой "независимости" был скоро положен конец. Под влиянием победившей в России Великой Октябрьской революции в Литве быстро начинает нарастать революционное движение, особенно обострившееся к концу 1918 г., когда и в Германии назревала революция, в результате которой пал трон Гогенцоллернов. Народ Литвы настойчиво требовал изгнания из страны германских оккупантов.

Германские оккупанты должны были покинуть занятую ими Литву. И здесь мы видим точное повторение событий в Латвии. Как и в Латвии, германская армия не полностью покидает территорию Литвы, а по требованию Антанты останавливается в Ковенском районе, чтобы сохранить там плацдарм для будущего наступления на Страну советов. Вместе с оккупантами в Ковно бежит продавшаяся им литовская буржуазия со своими меньшевистскими прихвостнями. 16 декабря Литва была

¹ Стучка П. "Пять месяцев Социалистической Советской Латвии". Ч. 1-я, стр. 10. Изд. ЦК коммунистической партии Латвии. 1919.

объявлена советской социалистической республикой. Главой советского правительства был избран старый, испытанный большевик В. Мицкевич-Капсукас.

В феврале 1919 года освобожденная Литва объединилась с Белорусской Советской Социалистической Республикой, и таким образом возникла объединенная Советская Социалистическая Республика Литвы и Белоруссии.

Молодая советская республика просуществовала около 3 месяцев, не успев как следует развернуть своей революционной творческой работы. Коммунистическая партия Литвы (КПЛ), фактическая руководительница происшедшего переворота, была в этот период чрезвычайно слаба. Вследствие аграрного характера литовского народного хозяйства у нее не было широкой и твердой пролетарской базы. Кроме того советская власть Литвы допустила аналогичные с советской властью Латвии ошибки по аграрному и ряду других вопросов, помешавшие образованию тесного союза между пролетариатом и крестьянством и консолидации революционных сил.

Объединенными силами иностранных интервентов, белопольских и белолитовских банд советская власть в Литве была задушена. 20 апреля 1919 г. поляки заняли Вильно, а вслед за тем была занята вся Советская Литва.

Во главе правительства "независимой" буржуазной Литвы стали "избранники" объединенной буржуазно-кулацкой верхушки. В апреле же 1919 г. была принята временная конституция. Вся власть до созыва Учредительного собрания сосредоточилась в руках Тарибы в составе 40 человек во главе с "прославившимся" в истории буржуазной Литвы А. Сметоной.

Эстония была последнею из стран Прибалтики, подвергшихся во время империалистической войны немецкой оккупации. Февральский переворот 1917 г. застал Эстонию в отличие от Латвии и Литвы еще свободной от иноземного нашествия. Поэтому контакт Эстонии с революционным Петроградом еще не был нарушен и победа над царизмом была встречена эстонским народом с большим энтузиазмом. Народ восстал, двинулся широкими демонстрациями по улицам Ревеля к царским тюрьмам, разрушая полицейские участки и освобождая из тюрем политических заключенных. Солдаты присоединились к рабочим колоннам. Большевистские организации вышли из подполья и стали во главе рабочего движения. Были созданы первые советы рабочих и солдатских депутатов. Однако, как и в Петрограде, в советах Эстонии вначале значительно преобладали меньшевики и эсеры, с которыми сомкнулась эстонская национальная буржуазия. Стремясь вырвать руководство местной жизнью из рук трудящихся, буржуазия организовала в Ревеле созыв так называемого "национального собрания" с целью избрания "земского совета" ("Maapäev") ввиде местного парламента. О "национальном" характере этого собрания красноречиво говорит тот факт, что "видный представитель эстонской буржуазии, впоследствии ее министр и глава правительства господин Поска, будучи в 1917 г. уполномоченным Временного правительства, запретил городским и местным самоуправлениям вести делопроизводство на родном языке" ¹ .

В своем озлоблении против большевиков буржуазия устроила в редакции большевистской газеты "Kiir" погром. Но ей не удалось задушить начавшийся революционный подъем. Большевики к осени 1917 г. уже завоевали в Ревельском совете рабочих и солдатских депутатов подавляющее большинство, а 15 ноября 1917 г. "земский совет", или, как буржуазия его именовала, "сейм", был разогнан.

¹ Рястас О. и Алас Э. "Эстония", стр. 6. М. 1931.

Но буржуазия не унималась. Потерпев неудачу при попытке создания объединенного антибольшевистского кулака из собственных сынков, эсеров и меньшевиков, вплоть до баронского отребья, она обратилась непосредственно к немецким оккупантам, занявшим в сентябре 1917 г. острова Эзель и Даго, с просьбой занять и остальную Эстонию.

В середине февраля 1918 г. началось наступление германских войск. Сначала был занят Ревель, а к 24 февраля - и вся остальная Эстония. Советская власть вынуждена была покинуть страну, тем более что на основании грабительского брестского мира Эстония должна была отойти к Германии.

За время своего 3¹ /₂ -месячного пребывания у власти первая советская власть Эстонии не успела развернуть широкой программы по преобразованию внутренней жизни страны. Основное внимание она обратила на разрешение аграрного вопроса.

Как и в Латвии, была объявлена национализация земли, а на конфискованных землях крупных баронских имений создавались образцовые советские хозяйства; менее крупные земельные участки сдавались в аренду. Но, как и в Латвии и Литве, безземельные, малоземельные крестьяне и батраки земли не получили. Это было серьезной ошибкой, которую буржуазия впоследствии ловко использовала в борьбе против советов, включив в свою конституцию пункт о разделе земли.

24 февраля 1918 г. эстонская буржуазия, рассчитывая на благосклонное к себе отношение со стороны приглашенных ею же германских оккупационных войск, объявила Эстонию буржуазной республикой. Но она ошиблась в своих расчетах. Оккупационные власти, заняв на следующий же день Ревель, сместили эстонскую национальную власть и установили в стране свою военную власть, привлекая к участию в ней представителей местного дворянства.

Тогда буржуазия обратилась за помощью к Антанте, умоляя оккупировать Эстонию и взять под свой протекторат ее "независимость". В ноябре 1918 г., после окончательного разгрома Германии и вспыхнувшей в ней революции, Антанта прислала в эстонские воды свои крейсеры, и Германия вынуждена была вывести войска из оккупированных областей. Этим воспользовалась эстонская буржуазия для восстановления своей власти. Ослабленный репрессиями и голодом пролетариат был не в состоянии оказать ей вооруженное сопротивление, Англия, соглашаясь на признание "независимости" Эстонии, потребовала от эстонской буржуазии мобилизации всех ее сил для борьбы с большевиками. С этого момента эстонская буржуазия стала верной союзницей Антанты в ее борьбе против Советской России.

Отряды эстонского пролетариата, вернувшиеся на родину после эвакуации германских войск из Эстонии, подняли восстание, и 28 ноября Красной Армией была занята Нарва, а 30 ноября в Эстонии была вторично объявлена советская власть.

Во главе трудовой эстонской коммуны стал испытанный большевик Анвельт. Всюду в городах и в сельских местностях были созданы советы; принимались меры к восстановлению сильно пострадавших от оккупантов промышленных предприятий, к очистке страны от контрреволюционных банд, к обеспечению фронта продовольствием, а главным образом - к возобновлению приостановленной в феврале работы по проведению аграрной реформы.

Но работа эта скоро снова была прервана начавшимся в первых числах января 1919 г. контрнаступлением оправившихся от первого испуга белоэстонских отрядов, которым на помощь прибыли финские добровольцы. Объединенная контрреволюция оказалась сильнее изнуренной в длительных боях Красной Армии.

Контрреволюция восторжествовала. 19 мая 1919 г. в Ревеле (Таллине) было созвано Учредительное собрание, на котором Эстония была объявлена "демократической республикой".

Вторичное восстановление советской власти в Латвии.

Вернемся опять к событиям, развернувшимся за это время в Латвии.

Здесь несколько позднее нежели в Эстонии была вторично восстановлена советская власть. 13 января 1919 г. состоялся в Риге Учредительный съезд советов Латвии. На съезде присутствовало 705 делегатов, среди них делегаты только что освобожденных от оккупантов городов Митавы (Елгавы), Туккума, Тальсена, а также из занятых еще немцами Либавы и Виндавы.

Съезд открыл краткой речью будущий руководитель советской власти Латвии П. И. Стучка. Почтив память борцов, павших 13 января 1905 г. во время грандиозной демонстрации солидарности с петербургским пролетариатом, оросившим 9 января 1905 г. своей кровью улицы столицы, Стучка предоставил слово приехавшему из Москвы председателю ВЦИК Я. М. Свердлову, приветствовавшему съезд от имени ВЦИК.

Вот текст этой исторической речи с незначительными сокращениями, ярко и правдиво характеризующей роль латышского пролетариата в общероссийской революции.

"Товарищи! Приветствую в вашем лице I Съезд Рабочих, Безземельных и Стрелковых Советов объединенной Латвии, - начал свою речь тов. Свердлов. - Я приветствую от имени Центр. Исполн. Комитета в вашем лице те десятки тысяч лиц, которые своею кровью добивались свободы. Я приветствую в вашем лице те массы, которые в борьбе за попранные германским империализмом права подготовляли тот праздник, который мы празднуем в настоящий момент. Товарищи, едва ли с какой либо другой частью бывшей Российской империи связаны мы так тесно, как связаны мы с красной Латвией. Тысячи из лучших товарищей, выгнанные отсюда полчищами германского империализма, там, на территории Советской России, сохранили в целости свои организованные силы и вместе с нами боролись против общего врага.

Ни с чем мы так тесно не связаны, как с стрелками Латвии. Своим постановлением от 25 декабря с. г. Центральный Исполнительный К-т Советов признал самостоятельность Латвии. Но это не значит, что мы не попрежнему близки. Мы знаем хорошо, что то единство, которое соединяет нас, ничем и никогда нарушено быть не может. Мы хорошо знаем, что те удары, которые падут на нас, будут встречены как с нашей, так и с вашей стороны сильным отпором и всякий удар, направленный на вас, будет ударом и для нас. Мы знаем, товарищи, что вы прошли определенную школу. Когда мы в октябре 1917 г. взяли власть в свои руки, мы были без опыта, мы должны были учиться на практике. Из вас десятки и сотни тысяч прошли уже эту школу, и вы с первого момента избегаете те ошибки, которые поневоле проделывали мы. Но мы скажем вам, что вы можете вести вашу работу спокойно и вы создадите крепкую организацию. Мы знаем, товарищи, как знаете и вы, что империалисты всех стран всю свою силу направляют на то, чтобы уничтожить нашу революционную победу. Если наша революция уже закрепилась, то в этом значительная доля принадлежит не" только нам, но и вам. Чем более империалисты стараются уничтожить нашу власть, тем более она крепнет и мы можем сказать, что мы их не боимся; мы знаем, что время работает в нашу пользу...

Мы должны все свои силы напрягать на создание мощной и крепкой власти. В этой ответственной работе мы пойдем рука об руку. Да

здравствует красная Латвия, да здравствует власть трудящегося народа во всем мире!"¹ .

На съезде, продолжавшемся три дня, была утверждена структура новой советской власти, принята конституция Советской Латвии и избрано правительство. Были намечены основные вехи для предстоящей реорганизации местной жизни. Стоявший в порядке дня аграрный вопрос был снят ввиду тяжелого заболевания автора проекта тов. Розина-Азиса, и окончательное решение этого вопроса было отложено для подробного обсуждения на II съезде советов, который предполагалось созвать в конце апреля.

После съезда началась героическая работа при исключительно тяжелых условиях. Страна была разорена. Одной из первоочередных задач были мероприятия по улучшению продовольственного дела. Оккупанты при отступлении разграбили все продовольственные запасы. Народ голодал. Советская власть приняла все меры к заблаговременному засеву всей пахотной земли, но до нового урожая предстояло долго ждать, К счастью, на помощь изголодавшемуся латышскому народу пришла Советская Украина, оказавшая продовольственную помощь.

Но это были только временные меры. Длительные и прочные результаты могла дать лишь правильно проведенная аграрная реформа.

Как проводилась эта реформа?

Была объявлена национализация всей "частной собственности на земли и инвентарь имений, с передачей в ведение Советов всех помещичьих, казенных и церковных земель с инвентарем" ² .

"Инвентарь арендаторов и бывших владельцев крестьянских усадеб подлежал только регистрации (т. е. описи), составлением его, поскольку он необходим в хозяйствах, заведуемых самими его владельцами. Паровые же молотилки и вообще машины и орудия производства, которые не в полном объеме могут быть использованы в одном хозяйстве, были национализированы с вознаграждением или без такового".

Но тут следует один из тяжелых перегибов, совершенных органами советской власти Латвии, а именно: "...рабочий, поступающий в советское хозяйство, также лишен был права иметь свой скот, но мог его продать за полное вознаграждение советскому хозяйству".

К этому позднее была внесена поправка "о праве его обратной покупки", но поправка эта, конечно, немногим улучшила дело.

Стучка признает, что "тут требовалось крайне осторожное и умелое проведение в жизнь нашей политики, чтобы не вызвать раздражение. К сожалению, это у нас не соблюдалось в достаточной мере... На местах не всюду отдавали себе отчета об особых условиях нашей деревни и стали увлекаться созданием сельских коммун, видя в них идеал будущего сельского хозяйства и посему всячески вовлекая (хотя бы силою) в созидаемые коммуны".

Как на одну из ошибок, совершенных непосредственно советской властью Латвии, мы должны указать именно на то, что в Советской Латвии, так же как и в Советской Эстонии и Литве, руководящие органы отказались от раздела национализированных баронских, церковных и казенных земель среди малоземельных и безземельных крестьян, обратив главное внимание на создание крупных образцовых совхозов. Таких совхозов в Латвии было создано около 230.

¹ Стучка П. "Пять месяцев Социалистической Советской Латвия", стр. 11 - 12.

² Настоящая, как и дальнейшие, цитата по аграрному вопросу взята из брошюры П. Стучка "Пять месяцев Социалистической Советской Латвии", стр. 81 - 89.

Восстановление местной промышленности являлось чрезвычайно трудной задачей. Большая часть промышленных предприятий была в начале мировой войны эвакуирована в Центральную Россию. Реэвакуировать их не удалось. Другая часть была сильно разрушена, и ее нужно было во что бы то ни стало восстановить. Прежде всего были пущены в ход те предприятия, которые еще функционировали. К числу их относятся фабрика для переработки фруктов и овощей, скотобойня, общественные столовые и пр. Одновременно было приступлено к срочному восстановлению и оборудованию полуразгромленных заводов. Стали функционировать, хотя и в значительно сокращенных размерах, бывший Балтийский вагоностроительный завод, завод "Феникс", лесопильный завод Клеманса и др. Была оборудована путем объединения ряда мелких мастерских механизированная обувная мастерская для снабжения красных бойцов обувью. Мастерская изготовляла до 5 тысяч пар сапог в неделю.

Разработанный обширный проект предусматривал восстановление целого ряда производств: химического, писчебумажного, деревообделочного, по производству искусственного удобрения и др. Был также поднят вопрос о широкой электрификации страны за счет использования в первую очередь воды Западной Двины.

В результате этих мероприятий количество занятых на рижских заводах рабочих выросло с 3¹ /₂ тыс. в январе до 12 тыс. в начале мая.

Следует упомянуть о школьной реформе, в основном являющейся продолжением прерванной в 1918 г. реформы, широко задуманной первой советской властью в Латвии. Программа этой реформы была разработана на современных научно-педагогических началах, но она натолкнулась на чрезвычайно тяжелые препятствия. Латвийское учительство, принимавшее в революции 1905 - 1907 гг. выдающееся участие в качестве агитаторов и пропагандистов, жестоко пострадало от карательной экспедиции. По далеко не полным данным, из 2 тыс. латышских сельских учителей карательной экспедицией было расстреляно, повешено и замучено в тюрьмах 362 человека¹ . Часть передовых учителей эмигрировала в Америку, часть полностью перешла в лагерь буржуазии.

Помимо реформы народной школы были проведены мероприятия в отношении средних и высших учебных заведений. Рижский политехникум, закрытый во время оккупации края, был восстановлен и превращен в университет, с привлечением наиболее прогрессивных профессоров.

Из прочих реформ отметим еще введение страхования рабочих, 8-часового рабочего дня, организацию для безработных общественных работ, издание декрета о свободе союзов, печати, собраний для трудящихся, об уравнении в правах всех проживающих в Латвии национальностей и т. д. Буржуазная печать, как и в РСФСР, была закрыта, и все типографии были национализированы.

Мы должны упомянуть еще о некоторых специфических уклонах в работе советской власти Латвии. Так например в построении органов пролетарской диктатуры было осуществлено почти полностью слияние советских органов с партийными органами. Особенно ярко это сказалось при построении профессиональных союзов, которые в отличие от профсоюзов РСФСР были организованы как производственные союзы, непосредственно подчиненные государственному руководству, что, несомненно, должно было привести к бюрократизации профсоюзного аппарата.

Установка эта была дана на состоявшемся 1 - 6 марта 1919 г. VI съезде СДЛК, на котором были подведены итоги пройденного этапа

¹ "Петербургас Лапа" от 3 августа 1906 года.

и принят ряд организационных и тактических директив для дальнейшей работы советской власти в Латвии.

На этом съезде присутствовало 159 делегатов с решающим голосом, представляющих 8378 организованных членов партии. Среди них было 40 делегатов от 2018 латышских стрелков-коммунистов.

Здесь же получил свое разрешение поднятый еще на XIII конференции СДЛК вопрос об окончательном исключении меньшевиков из рядов партии. Съезд обсуждал и утвердил новую программу, изменил название партии, приняв за основу утвержденный VIII съездом РКП(б) проект программы партии, и переименовал очищенную от меньшевиков и всякого типа соглашателей социал-демократическую партию Латышского края в Коммунистическую партию Латвии. Она включилась в семью Третьего, Коммунистического Интернационала.

Компартия Латвии совершила также ошибку в вопросе об организации латышских стрелков. Эта ошибка аналогична ошибке в вопросе о взаимоотношениях между советской властью, партией и профсоюзами. В ущерб принципу единоначалия и строгой военной дисциплины в латвийской армии существовали наряду с командирами и комиссарами также и выборные органы - параллелизм, несомненно, вредный в острой военной ситуации. Такая установка была вызвана недоверием солдатской массы к военному начальству, в котором они подозревали замаскировавшихся эсеров и меньшевиков.

Все эти невольные ошибки и сознательные отступления от общего правила были совершены при чрезвычайно осложнившемся политическом положении. Со всех сторон надвигалась контрреволюция. Советской власти приходилось преодолевать неимоверные препятствия, чтобы справиться со своими ежедневными задачами в стране, покрытой развалинами. "Большая часть страны, - говорил Ленин в своем докладе "О внешнем и внутреннем положении Советской Республики" Московскому совету рабочих и красноармейских депутатов 3 апреля 1919 г., -переживала такие бедствия, о которых московские рабочие не имеют представления, - бедствия нашествия и многократного опустошения деревень движущимися толпами войск. Теперь немцы идут на Двинск, чтобы отрезать Ригу. С севера им помогают эстонские белогвардейцы на деньги, которые посылает Англия, при помощи добровольцев, которых посылают шведы и датчане, насквозь подкупленные миллиардерами Англии, Франции и Америки. Они действуют по совершенно ясному для нас общему плану, пользуясь тем, что в Германии они кровавыми подавлениями ослабили движение спартаковцев и революционеров. И хотя они чувствуют, что дышат на ладан, они все же сочли момент достаточно удобным для использования, для того, чтобы предоставить Гинденбургу часть войск и усилить натиск с запада на истерзанную, измученную Латвию и угрожать нам..." ¹ .

У Гинденбурга были широкие планы. Уже в начале марта 1919 г. он поручил генералу фон дер Гольцу организацию "железной дивизии" и так называемого "ландесвера" для наступления на Советскую Латвию. В "железную дивизию" влились также отряды немецкой "самоохраны", организованные бежавшими из Латвии баронами, и латышские белогвардейцы. Позднее к ним присоединились также русские белогвардейские отряды, возглавляемые Бермонтом-Аваловым. Фон дер Гольцем была разработана новая программа германской "восточной политики", в которую входила не только новая оккупация Латвии, но и мысль об "объединении с Деникиным и Колчаком, чтобы нанести смертельный удар русскому большевизму" и чтобы превратить "реставрированную Россию

¹ Ленин. Соч. Т. XXIV, стр. 208.

в свою союзницу, с помощью которой Германия могла бы разбить могучую Англию" ¹ .

С целью завоевания выгодного плацдарма для такого широко задуманного наступления нужно было вторично оккупировать Латвию и засесть в ней прочно, превратив ее в свою колонию. Об этом и говорит бравый генерал фон дер Гольц в своем знаменитом "Послании": "Разоренные и обессиленные окраинные провинции России (речь идет о Латвии. - П . Д.)требуют рук прилежных немецких крестьян для обработки здешней плодородной земли. Многим лишенным родины можно было бы здесь доставить работу и хлеб. Особенно моим солдатам, которым при вербовке была обещана земля" ² .

Фон дер Гольц не шел по стопам Виннига, а счел более целесообразным распустить созданное при участии Виннига "национальное правительство" Ульманиса. Узнав, что последний успел повернуть свой фронт в сторону Англии, он назначил новое "правительство" Латвии во главе с еще более покладистым пастором и писателем А. Недра, продавшимся целиком балтийскому баронству и германскому империализму. Одновременно Гольц начал наступление на Латвию.

"В борьбе против советской власти и Красной Армии объединились все силы внешней и внутренней контрреволюции. Против 30 тысяч красноармейцев выступило около 80 тысяч белогвардейцев и интервентов. 22 мая 1919 г. отряды фон дер Гольца захватили Ригу. Захват Риги означал падение советской власти в Латвии, просуществовавшей там пять месяцев.

15 тысяч убитых и расстрелянных, тысячи арестованных - таков итог "хозяйничания" первых месяцев буржуазного правительства Латвии" ³ .

Красные войска вынуждены были оставить Латвию, и вместе с ними покинуло Латвию ее советское правительство. Фон дер Гольц готовился к занятию всей Прибалтики, вплоть до Петрограда, но натолкнулся на сопротивление Антанты. Достигнув своей цели: "освободив" Латвию и всю Прибалтику чужими руками от Красной Армии и от советской власти, Антанта потребовала удаления германских войск из Прибалтики, с тем чтобы закрепить в ней свои собственные империалистические позиции. 23 июня немцы оставили Либаву - последний оплот германских колонизаторских вожделений.

Оставшиеся еще в пределах Латвии белогвардейские банды Бермонта-Авалова были изгнаны объединенными белоэстонскими и белолатвийскими отрядами. Германофил А. Недра был заменен на посту премьер-министра пресловутым вождем латвийского кулачества - Карлом Ульманисом.

Буржуазно-демократическая эра в Литве.

Контрреволюция победила во всей Прибалтике.

Литва, раньше других ставшая буржуазной республикой, вступила на путь "современного" капиталистического развития. Самая отсталая из прибалтийских стран, "Литва, - как говорит тов. Мицкевич-Капсукас, - переживает в настоящий момент эпоху первоначального накопления, и спекулятивный капитал играет при этом главную роль. "Обогащайтесь!" - этот лозунг французской буржуазии, провозглашенный 80 - 90 лет тому назад, стал лозунгом литовской буржуазии. Можно сказать, что до войны литовской денежной буржуазии

¹ General Graf Rüdiger von der Goltz "Meine Sendius in Finnland und im Baltikum". Leipzig. 1920 (цит. по брошюре "Латвия и ее армия". Государственное военное издательство).

² Там же.

³ Там же.

совершенно не было. Ловкие ее дельцы начали обогащаться только со времени империалистической войны, работая вокруг комитетов помощи пострадавшим от войны. На горькой нужде беженцев они уже тогда умели сколотить себе порядочный капиталец. Но особенно погрели они руки, подобравшись к казенному мешку независимой Литвы.

Крупнейшие литовские банки (банк католического попа Вайлокайтиса и торгово-промышленный банк бывшего члена Государственной думы Ичаса " К^о ) выросли при прямом содействии государства и за счет правительственных субсидий, беспроцентных ссуд, казенных поставок, а главным образом благодаря бессовестной спекуляции... Литовские банки, особенно христианский банк попа Вайлокайтиса, сумели наживать и на падающем царском рубле, и на "остах" ¹ , и на германской марке и, наконец, на литах ² . По краткосрочным ссудам) он брал поистине христианские проценты - от 160 до 200%".

Банки Вайлокайтиса и Ичаса имели отделения во всех городах Литвы: "Торговопромышленный банк Ичаса к концу 1922 г. имел 21 отделение, банк Вайлокайтиса в апреле 1923 г. имел 24 отделения"³ .

С этими "патриотическими" банками конкурировал банк Соловейчика и К^о , где был сконцентрирован главным образом еврейский капитал.

Мы уже говорили об образовании временного литовского правительства Сметоны и возглавляемой им Тарибы. 15 апреля 1920 г. Тариба передала свои полномочия избранному литовским "народом" Учредительному сейму.

Сейм подтвердил провозглашение независимости Литовской республики. 12 июля 1920 г. был заключен мир между Литвой и РСФСР и мирным договором обусловлено признание Литовской республики де-юре. Англия же и Франция в надежде на восстановление в России царской власти отказались от признания прибалтийских государств, и лишь в 1922 г., после окончательного крушения надежд на падение Советской России, Антанта признала Литовскую республику.

Правительство Литвы заседало в Ковно, так как Вильно еще оставался в руках Польши, хотя правительство РСФСР своим мирным договором признало Вильно за Литвой. 14 июля 1920 г. Красная Армия выбила поляков из Виленской области и Вильно, который и был возвращен Литве. 7 октября 1920 г. Польша подписанным в Сувалках договором также отказалась от Виленщины. Однако уже через два дня польские войска под командой генерала Желиговского, грубо нарушив договор, вновь заняли Вильно. Грабеж этот был 18 марта 1923 г. узаконен конференцией стран Антанты. Но он не был признан литовским народом и правительством Советского Союза.

Ковно оставался до октября 1939 г. временной столицей Литвы.

В 1922 г. Литовский сейм утвердил первую конституцию Литовской республики, сосредоточившей законодательную власть в руках сейма, а исполнительную - в руках президента республики и кабинета министров. Президент, как и сейм, избирался на три года. Выборы в сейм были "всеобщими". Даже солдатам в признательность за их борьбу против большевиков в 1920 г. были предоставлены избирательные права. На "демократических" началах избирались органы местного самоуправления. Конституция даже предоставляла "свободу союзов".

Но такова была лишь внешняя сторона дела. Пролетариат и беднейшее крестьянство подвергались жестоким репрессиям и фактически не могли выставлять своих кандидатов в сейм. Коммунистическая партия

¹ "Ост" - Сокращенное название "Ostmark" (восточная марка).

² Лита - денежная единица буржуазной Литвы.

³ Мицкевич-Капсукас В. "Очерки современной Литвы". "Коммунистический Интернационал" N 2 за 1924 год.

была загнана в глубокое подполье. Вся политика сейма и правительства являлась не чем иным, как диктатурой буржуазии.

Как и конституция Литовской республики, аграрная реформа тоже была рекламирована в самых демократических тонах. На деле же она целиком была использована в интересах эксплоататорских классов.

Очень меткую характеристику господствующих в Литовском сейме партий дает Мицкевич-Капсукас в упомянутой выше статье, утверждая, что "влияние каждой из партий определяется той ролью, которую играет представляемый ею банк".

Руководящей партией в первом сейме была так называемая "Христианско-демократическая партия" - хадеки. Одним из вождей этой партии был упомянутый выше ксендз Вайлокайтис.

Партия хадеков фактически состояла из трех частей: "Христианско-демократической партии", "Крестьянского союза" и "Рабочей федерации труда".

Свое влияние на правительство хадеки проводили через банковские круги, а также через многочисленные католические организации. Во внешней политике они были ярыми врагами СССР и сторонниками соглашения с Польшей.

Второй, наиболее влиятельной партией была партия таутининков (националистов). Она опиралась на самую реакционную городскую и сельскую буржуазию, на военщину и на высшее чиновничество. Но на выборах в первый сейм она собрала очень мало голосов и не имела своего представителя. Только в сейм второго созыва она провела трех своих представителей. К этой партии принадлежали такие одиозные фигуры, как первый и последний президент и будущий диктатор Литвы Сметона, первый премьер-министр по иностранным делам Вольдемарас, крупный банкир-промышленник Ичас.

Численно наибольшую фракцию составляли лаудининки (народники-селяне), получившие в сейме первого созыва 16 мест, а в сейме второго созыва - 22 места. Это партия крестьян-середняков, городской мелкой буржуазии, интеллигенции. Под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции эта партия в 1917 г. приняла даже название "социалистической". Позднее она от него отказалась, приняв участие в коалиционном правительстве. Часть этой партии скатывалась все больше и больше на позиции таутининков, другая часть - на позиции контрреволюционного троцкизма. Среди лидеров этой партии отличался бывший президент Гриниус.

Видное место среди партий сейма играли также социал-демократы, получившие в сейме первого созыва 8 мест, а в сейме второго созыва - 15 мест.

В начале 1919 г., когда часть Литвы находилась в руках советской власти, партия эта почти совсем распалась. Ее центральный комитет на словах сделал было попытку договориться с ЦК компартии Литвы насчет объединения. Но после падения советской власти лидеры социал-демократии Кайрис и Пакнис вошли в коалиционное правительство и вместе с хадеками участвовали в разгроме пролетарских организаций.

Что касается коммунистической партии, то она не только не была представлена в сейме, но со дня провозглашения "демократической" республики Литвы подвергалась самым жестоким преследованиям. За одну принадлежность к ней приговаривали военным судом к смертной казни. Рабочая печать была совершенно подавлена, профсоюзы, которые несмотря на все гонения в большинстве своем шли за большевиками, разбиты, а правления их постоянно арестовывались.

Из прочих рабочих партий в Литве следует еще упомянуть о "Рабочей группе". В первый сейм ей удалось провести 5 депутатов, из них один был скоро изгнан из сейма, а остальные были арестованы немедленно после закрытия сейма.

Рассмотрим вкратце экономическую политик) и прежде всего аграрную реформу, проведенную в буржуазной Литве.

Целью реформы в Литве было, согласно § 1 утвержденного Учредительным собранием Литвы земельного закона, "наделить безземельных и малоземельных землей, развить мелкое и среднее землевладение и передать государству те земельные богатства, управление и органы которых лучше могут быть проведены государством, чем частными лицами" ¹ .

Как видим, литовское буржуазное правительство подходило к аграрной реформе весьма либерально, не пугая помещиков конфискацией их земельной собственности и не очень опасаясь выступления крестьянских масс с определенными революционными требованиями Но в этом вопросе пришлось считаться с требованиями солдатской массы, при помощи которой оно установило в стране свою диктатуру.

"Когда в 1918 г. литовское правительство организовано первую литовскую армию, то в нее удалось привлечь 20 тыс добровольцев только тем путем, что каждому добровольцу на случай удачи в гражданской воине было обещано наделение землей Начатая в 1919 г земельная реформа в Литве длилась до 1930 г По первоначальному закону каждый помещик в Литве имел право сохранить из своих владений 80 га, в том числе 25 га леса. Фактически же отчуждение земель производилось в Литве лишь у помещиков, имевших свыше 150 га (а потом эта норма была закреплена законом 1930 г) Через государственный земельной фонд Литвы за время с 1919 по 1930 г. прошло 710 тыс га Из этого количества 625 тыс га были отчуждены у помещиков, а остальное состояло из земель, принадлежавших ранее государству, банкам и т д. В фактическое же распределение поступило лишь 421 тыс га" Анкета о желающих получить землю "выявила наличие 39 тыс малоземельных и 56 тыс безземельных претендентов на получение земли. Фактически получила землю примерно лишь половина лиц, подавших об этом в 1919 г. заявление, причем в первую очередь удовлетворялись бывшие военные"² .

По данным Рубинштейна, после проведенной реформы осталось в Литве около 8 тыс хозяйств с земельной площадью свыше 50 га. Этой категории лиц принадлежит 16% всей земли Кулацким хозяйствам с земельной площадью от 20 до 50 га принадлежит 37% земли. Таким образом, помещики вместе с кулаками обладают 53% всей земли Кроме них в Литве имелось свыше 70 тыс хозяйств с площадью до 5 га каждое, владельцы которых вынуждены были продавать свою рабочую силу на сторону Тысячи крестьян, не имеющих ни клочка земли, влачили в Литве самое жалкое существование, батрачествуя у кулаков и помещиков или заполняя все растущие кадры безработных.

Любопытно, что при составлении инструкций для комиссий по землеустройству в Литве были положены в основу тексты столыпинских законов с незначительными лишь изменениями.

Земельная культура оставалась в Литве на чрезвычайно низком уровне Система трехполья вплоть до последнего времени была преобладающей формой земельного хозяйства, и в отличие от Латвии и Эстонии попытки "данизации" сельского хозяйства, т. е. форсированного развития животноводства, имели лишь временный успех в 1923 - 1925 гг., когда поголовье скота заметно увеличилось. Центральное место в животноводстве Литвы занимали свиноводство и молочное хозяйство. По поголовью свиней и вывозу бекона Литва оставила позади Латвию и Эстонию.

Развитие промышленности в Литве при буржуазном правительстве, как и в дореволюционное время, значительно отставало. В Литве, по официальной статистике, в промышленности и ремеспе на 1 января 1939 г.

¹ Рубинштейн К. "Литва", стр. 43 Соцэкгиз 1940.

² Там же, стр. 43 - 15.

насчитывалось 124 тыс. рабочих, но подавляющее большинство их было ^{занято в мелких ремесленных мастерских, с числом рабочих до 5 человек.}

По литовской статистике, предприятия с 5 рабочими уже отнесены к промышленным предприятиям. Количество "предприятий" за время существования самостоятельной Литвы показывает их несомненный рост. Число рабочих выросло с неполных 20 тыс. человек, занятых в 1925 г., до 41 тыс. человек в середине 1938 г., а к началу 1939 г. снизилось до 38 тыс. человек. Эти 38 тыс. человек были распределены по 1316 предприятиям, т. е. в среднем приходилось около 30 человек на одно промышленное предприятие. На 1 апреля 1939 г. в Литве насчитывалось 108 заводов с количеством рабочих не менее 50 человек ¹ .

Как видим, литовским плутократам не приходилось, как их латвийским соседям, бояться концентрации революционного пролетариата в крупных промышленных центрах.

Экономическая забитость рабочих и крестьянских масс, политика террора против коммунистической партии, политика постепенного суживания всяких конституционных прав дала правящей клике возможность сравнительно легко совершить в декабре 1926 г. с помощью офицерства государственный переворот и установить неприкрытую диктатуру литовской плутократии.

Главой заговорщиков и руководителем переворота был Антонас Сметона, лидер партии таутининков, одной из самых малочисленных партий в Литовском сейме. Но, как мы видели, партия эта объединяла самые влиятельные в политическом отношении элементы: банковскую и промышленную буржуазию, военщину и высшее чиновничество. В распоряжении партии находилась почти вся пресса, так как оппозиционная пресса была задушена.

Главной опорой таутиншшов были многочисленные отряды полувоенных, полуполицейских организаций из сельской и городской мелкой буржуазии и государственных чиновников, объединенных в союз стрелков под названием "шаулистов". Последние насчитывали в своих рядах до 30 тыс. человек, располагавших всеми видами оружия, вплоть до авиации. Этот союз, как и кадровая армия, подчинялся командующему литовской армией и состоял на военном бюджете.

Кроме этой чисто белогвардейской организации существовал еще так называемый "союз литовской националистической молодежи" ("Яунои Лиетуна"), насчитывавший до 40 тыс. членов и также представлявший собой полувоенную организацию, подчиненную непосредственно бывшему президенту Сметоне.

Чувствуя за собой такую крепкую опору, Сметона после совершенного им в 1926 г. переворота постепенно ликвидировал все гарантированные конституцией 1922 г. свободы и права граждан, а 15 мая 1928 г. декретировал новую конституцию, согласно которой функции президента были значительно расширены. Сейм был лишен права избрания президента, которому предоставлялось право назначения и смещения министров, утверждения законов и бюджета, право роспуска сейма и т. п. Однопалатная система была заменена двухпалатной, возрастной ценз избирателей повышен с 21 года до 24 лет, а право быть избранным предоставлялось лишь лицам, достигшим 30-летнего возраста. Количество депутатов сейма было сокращено с 85 до 49.

В 1936 г. в Литве были ликвидированы все политические партии, кроме правительственной партии таутининков, возглавляемой диктатором Сметоной.

Наконец, в 1938 г. сеймом была утверждена третья конституция, еще больше усиливавшая власть президента.

¹ См Рубинштейн К. "Литва", стр. 57 - 58.

Буржуазно-демократическая эра в Эстонии.

Через месяц после создания буржуазной власти в Литве установилась власть буржуазии в Эстонии. 19 мая 1919 г. состоялось Учредительное собрание, на котором была провозглашена "независимость" Эстонии и страна была объявлена "демократической республикой".

Если взять внешнюю сторону опубликованного 15 июня 1920 г. и утвержденного 9 августа текста "Основного закона Эстонской республики", то можно подумать, что Эстония была чуть ли не самой свободной страной капиталистического мира.

"Высшим органом власти, осуществляющим в Эстонии государственную власть, является сам народ в лице своих имеющих право голоса граждан", - гласит § 1 "Основного закона". Всем гражданам гарантируется равенство перед законом, неприкосновенность личности и жилища, свобода совести, слова, коалиций, собраний и т. д. Национальным меньшинствам предоставляется культурная автономия. Конституцией Эстония даже гарантирована свобода стачек, и в ней имеется пункт об отсутствии в стране государственной религии и сословий.

Законодательным органом является государственный сейм - ригиког, представляющий однопалатный парламент, избираемый на 3 года в числе 100 человек. Избирательным правом пользуются все граждане обоего пола, достигшие 20-летнего возраста и состоящие в гражданстве Эстонии не менее одного года. Выборы производятся на основании "всеобщего, прямого, равного избирательного права и тайной подачи голосов", по пропорциональной системе.

Правительство назначается парламентом и перед ним ответственно. Во главе правительства стоит государственный старшина, которому принадлежит также представительство Эстонии в сношениях с правительствами иностранных государств. Эстонской конституцией не предусмотрен президент, как это имеет место в других демократических буржуазных республиках ¹ .

Нужно заметить, что в этой, на первый взгляд ультрадемократической, конституции ее буржуазные авторы прибавили к пункту о "свободах" весьма существенную оговорку о возможности ограничения этих свобод в интересах "публичной безопасности, нравственности, государства и в случаях, особо предусмотренных законом".

Широко используя эту маленькую зацепку, эстонские плутократы, как увидим дальше, сумели перевернуть вверх ногами всю эту "демократическую" конституцию и свести на нет все громогласно обещанные свободы.

Что означало на языке буржуазных правителей слово "народ", как "высший орган власти", или "неприкосновенность личности, свобода совести, слова, коалиций, собраний, стачек", видно из того, что через несколько дней после провозглашения этой конституции, в августе 1919 г., буржуазное коалиционное правительство Эстонии во главе с социал-демократами разогнало первый всеэстонский съезд профсоюзов, арестовало 120 делегатов съезда, 76 из них были высланы через фронт в СССР, а 26 убито в Изборске рукам" наемных бандитов самым зверским образом. Ревельский центральный совет профсоюзов был закрыт² .

Ниже мы увидим, что вся эта "демократическая" конституция буржуазной Эстонии превратилась в ничего не стоящий лоскуток бумаги и ни в одной из прибалтийских стран контрреволюция не свирепствовала так жестоко, так нагло, как именно в. Эстонии.

¹ См. "Конституции буржуазных стран". Т. I. М. и Л. Соцэкгиз. 1935.

² Рястас О. "В тисках "демократии", стр. 7. Изд. ЦК МОПР СССР. М, 1925.

Посмотрим бегло, из каких партий и лиц было составлено эстонское "демократическое", "народное" правительство и в чем выразились проведенные им демократические реформы.

На Учредительном собрании в 1919 г. большинство голосов получили социалистические партии, при выборах же в первый сейм в 1920 г. социал-демократы получили 29 мест, а коммунисты -5 мест. К этому советская власть в Эстонии была задушена и коммунистическая партия загнана в подполье, но своего влияния на трудовые массы она не потеряла. На новых выборах в сейм в 1923 г. коммунисты вместе с руководимыми ими профсоюзами получили невзирая на суровое преследование15 % всех голосов, между тем как число голосов, полученных социал-демократами, сократилось с 29% в 1920 г. до 20% в 1923 году.

Социал-демократическая партия опиралась главным образом на мелкобуржуазные массы городов, на рабочую аристократию и часть деревенской интеллигенции. За нею шла также менее сознательная часть городского и в особенности сельского пролетариата и полупролетариата.

Ещё до учредительного собрания социал-демократическая рабочая партия (меньшевиков) объединилась с независимой социалистической рабочей партией (бывшими эсерами) в единую Эстонскую социалистическую рабочую партию. С самого начала партия эта шла рука об руку с буржуазией против революционного пролетариата. Так например в 1919 г. социал-демократы принимали самое активное участие в организации похода Юденича на Петроград.

В июне 1919 г. премьер К. Пяте проговорился в Учредительном собрании, что именно социал-демократы более других настаивали в конце 1918 г. на применении жестоких мер против рабочих и требовали английской оккупации. Партия социал-демократов не опровергала этого. В органе эстонских банкиров и помещиков профессор Улуотс, один из лидеров аграрной партии, заявил по этому поводу: "Смейтесь теперь и смейтесь громко. Не мы изменялись, а изменялись вы: история благоприятно повлияла на вас, и вы перешли на нашу сторону"¹ .

26 сентября 1919 г. Михаил Мартна, один из лидеров социал-демократии, заявил. "Я вчера сказал в своей фракции, что мои друзья в правительстве являются стражами Сиюна (с правой стороны: верно!), Они не могут вести социалистическую политику... Мы удовлетворяемся этим, и я повторяю еще раз: присутствие моих товарищей в правительстве является поддержкой буржуазного общества и буржуазного строя...

По непосредственному распоряжению министра внутренних дел социал-демократа Геллата, в 1919 г. состоялся разгон и арест I съезда профсоюзов и высылка делегатов на фронт, где часть из них "самовольно" была убита. 11 января 1919 г. орган ЦК социал-демократов дает палачам следующие "директивы": "Регулярно расстрелы должны производиться лишь по постановлению военного суда... Своевольных убийств не должно быть, если сломлено вооруженное сопротивление противника. Смертью карается лишь государственное предательство..."

Когда ужасы белого правосудия заставили вопиять камни, тогда социал-демократы нашли, что военные суды что-то плохи, ...что там сидят, якобы, молокососы-офицеры, и социал-демократы требовали вместо этих офицеров... подлинных юристов. После истязания и расстрела тов. Кингиссепа, произведенных по постановлению полевого суда, лидер социал-демократии Мартна жаловался: "Если бы смертный при-

¹ Рястас О. "В тисках "демократии", стр. 9.

говор вы нес более солидный суд, то никто ничего дурного об эстонской республике не мог бы сказать. А вот теперь заграницей думают, что у нас белый террор"¹ . Комментарии излишни.

"Крестьянский союз" объединял представителей финансовой и промышленной буржуазии и зажиточных крестьян - "серых баронов", собрав при выборах более 30% всех голосов. Лидерами этой партии были вышеупомянутый Пяте и генерал Лайдонер. Оба они отъявленные враги Советского Союза и известные палачи.

"Крестьянский союз" опирался на белогвардейскую, добровольческую военную организацию - "Лигу защиты", подчиненную военному министерству.

В 1932 г. "Крестьянский союз" объединился с так называемой партией поселенцев, состоявшей из крупных землевладельцев.

К "Крестьянскому союзу" близко примыкала "Прогрессивная народная партия", возникшая еще в 1905 г., имевшая своих представителей в Государственной думе и опиравшаяся на шовинистически настроенные слои городской и сельской буржуазии.

В дальнейшем с "Крестьянским союзом" объединились также партии центра: христианские демократы, руководимые эстонскими лютеранскими пасторами, и трудовики, представлявшие интересы средней и мелкой буржуазии городов, некоторые слои крестьянства и деревенской интеллигенции, а также националисты, сыгравшие немаловажную роль в подготовке плутократического переворота.

Эстонская коммунистическая партия с момента падения советской власти была загнана в подполье и подвергалась самым жестоким гонениям. Невзирая на свирепствовавший в стране белый террор ей удалось дважды провести в ригаког своих представителей (в 1920 и в 1923 гг.): первый раз - под флагом профсоюзов, второй раз - под флагом "единого фронта" революционных рабочих организаций. После кровавого подавления восстания рабочих в Ревеле 1 декабря 1924 г., жертвою которого пали многие из лучших членов партии, буржуазным палачам вместе с социал-предателями удалось внести разложение в ряды подпольной коммунистической партии, заразить их оппортунистическими уклонами и довести партию до состояния организационного кризиса. Но благодаря вмешательству и братской помощи со стороны Коминтерна партия вновь выправилась и в дальнейшем энергично работала над сплочением масс, между тем как социал-демократическая партия все больше и больше теряла на них влияние.

Экономическая политика буржуазной Эстонии целиком определялась интересами правящей буржуазно-помещичьей верхушки. В центре мероприятий правительства стояла аграрная реформа. В Эстонии, так же как и в Литве, она проводилась под углом зрения интересов кулачества.

В Эстонии до первой империалистической войны значительная часть земли принадлежала небольшой кучке помещиков - немецких баронов, - а крестьяне являлись арендаторами небольших земельных участков или просто батрачили у помещиков. Кроме этих социальных групп имелась еще не многочисленная, но крепкая прослойка сельских кулаков. В 1919 г. буржуазным правительством был издан закон о национализации помещичьей земли, превращении ее в государственный земельный фонд и разделе среди безземельного и малоземельного крестьянства. При этом "крестьянская партия" преследовала совершенно определенную цель - завоевать путем создания многочисленной армии крестьян-землевладельцев защитников своей кулацкой политики.

И социал-демократия усердно поддерживала идею раздела помещи-

¹ Рястас О. "В тисках "демократии", стр. 9 - 10.

чьей земли как очень выгодный лозунг для парламентской борьбы и как средство против большевистской опасности.

10 октября 1919 г. был принят учредительным собранием закон о конфискации обширных владений немецких баронов, а также казенных и церковных земель, однако вопрос о возмещении за конфискуемые земли был хитроумие оставлен открытым до 1926 года, когда он был разрешен уже дополнительным законом" в пользу помещиков.

Всего было конфисковано около 1500 крупных земельных владений и создано за их счет свыше 70 тыс. новых, главным образом средних, мелких и мельчайших хозяйств. Средняя площадь так называемого поселенческого хозяйства составляла немногим больше 10 га, в том числе около трети хозяйств - до 5 га.

Небольшая часть конфискованных имений была оставлена ввиде селекционных, мелиоративных и пр. хозяйств, в которых в качестве хозяев оставались бывшие владельцы - немецкие бароны, приспособившиеся к условиям "демократического" строя. Остались также нетронутыми имения, принадлежавшие еще до учредительного собрания эстонским владельцам. Некоторые имения были розданы ввиде награды офицерскому составу, участвовавшему в гражданской войне, и отдельным политическим деятелям за "особые заслуги" по спасению отечества. За остальные конфискованные имения правительством была назначена крупная оплата, достигающая 70 с лишним миллионов крон, тяжким бременем ложившаяся на плечи крестьянских масс Эстонии. В 1927 г. в Эстонии насчитывалось около 4 тыс. банкротств поселенческих хозяйств ¹ .

Классовое расслоение эстонской деревни, согласно переписи 1929г., представляется в следующем виде: хозяйства полупролетариата составляют 22%, хозяйства бедняцкие - 12%, середняцкие - 45%, кулацкие- 21%. К этому надо прибавить, что в результате указанных банкротств тысяч малосостоятельных хозяйств и скупки их земель владельцами имений образовались новые имения с площадью земли до 2 тысяч га ² .

Разразившийся в 1929 г. мировой экономический кризис еще больше ухудшил тяжелое положение крестьянства. Кризис вызвал резкое понижение цен на сельскохозяйственные продукты экспорта (бекон, масло и пр.). К концу 1931 г. "доходы крестьянства в сравнении с 1929 г. понизились процентов на 50 - 60, между темі как расходы растут в связи с ростом сборов и налогов... В деревне растет тревожное настроение и отчаяние...

Крестьяне потеряли надежду и веру в способность или желание нынешнего правительства вывести сельское хозяйство из образовавшегося тупика. В результате крестьяне сами начинают искать выхода. Есть предположение организовать с. -х. забастовку, уволить всех с. -х. рабочих, оставить необработанными поля и т. д., чтобы этим самым заставить правительство считаться с нуждами крестьян" ³ .

Обнищание эстонских крестьян достигло при плутократическом! правительстве невиданной дотоле степени.

Немногим лучше обстояло дело с промышленностью. В начале настоящей статьи мы указывали на высокую степень развития эстонской промышленности в довоенное время и на то, что эстонская промышленность не пострадала, подобно латвийской, от интервенции; наоборот, военная промышленность, текстильная и пр. даже расширились.

После заключения мира с РСФСР буржуазное правительство Эстонии находилось в сравнительно благоприятных условиях. В ее распоря-

¹ Пегельман Г. "Экономический кризис в Эстонии", стр. 12 - 15.

² Рястас О. и Алас Э. "Эстония", стр. 12.

³ Пегельман Г. "Экономический кризис в Эстонии", стр. 36.

жении остались крупнейшие заводы государственного масштаба. К этому еще прибавился крупный денежный фонд в размере 15 млн. золотых рублей, который РСФСР уплатила Эстонии при заключении мира. Эстония также освободилась от участия в уплате старых царских долгов. Тем резче бросается в глаза быстро наступившее истощение страны.

Уже в 1923 г. золотой запас был исчерпан, кредит был расшатан, промышленность быстро катилась вниз по наклонной плоскости.

Так, на заводе "Двигатель" количество рабочих сократилось с 600 человек в 1921 г. до 250 человек в 1922 г. и до 120 человек в 1923 г.; на Русско-Балтийском вагоностроительном заводе - с 1200 человек в 1921 г. до 800 человек в 1922 г. и до 250 человек в 1923 г. и т. д. Текстильные заводы, предоставлявшие работу около о тыс. рабочим, в конце 1923 и в начале 1924 г. вовсе остановились¹ .

В дальнейшем текстильная промышленность несколько оживилась благодаря участию иностранного капитала, но и она после кризиса 1929 г. снова резко сокращается, и число занятых в ней рабочих снижается с 9650 человек в 1929 г. до 6900 человек в 1931 году. Безработица увеличивалась с каждым годом!. Из общего числа 30 тыс. промышленных рабочих в Эстонии в 1928 г. оказались безработными: в 1930 г. - 4054 человека, в 1932 г. - 7121 человек, в 1933 г. - 16511 человек² .

Резкое сокращение производства, снижение заработной платы, рост безработицы и рост дороговизны вполне естественно привели к чрезвычайному обострению классовой борьбы, к возмущению рабочих и крестьянских тсс и к невиданному кровавому террору со стороны правящей клики.

"Буржуазия не находила выхода из создавшегося положения, - читаем мы в документах ЦК МОПР. - Правящий класс, как смердящий труп, разлагался. Военный министр подписывает смертные приговоры рабочим и на другой день валяется пьяным на улице. Другого министра из христианской партии обвиняют во взяточничестве, третьего - в подписании подложных акций и т. д."³ .

Доведенное до катастрофического состояния внутреннее положение страны толкало эстонский пролетариат на путь революционного разрешения кризиса.

В начале 1924 г. эстонским правительством были закрыты все профсоюзные и другие легальные организации рабочих, были ликвидированы все рабочие фракции в ригикоге, а также в городских и уездных органах самоуправления; правительственные агенты, нагло издеваясь над конституцией, арестовали за две ночи около 300 представителей рабочих и крестьян, в том" числе и всю парламентскую фракцию. В конце ноября состоялся суд над 149 коммунистами, из них 39 были приговорены к пожизненной каторге, 28 - на 15 лет каторги и т. д.

Ревельский пролетариат был выведен из терпения. Возмущение масс достигло невиданной остроты и вылилось 1 декабря в форму открытого восстания. Восставшие рабочие заняли ряд государственных и военных учреждений, вокзал, почту, здание ригикога, ряд полицейских участков. Однако силы были неравные, и после двухчасового боя контрреволюция победила. Пролетариат оказался недостаточно подготовленным для восстания. Руководившая восстанием коммунистическая партия переоценила силы пролетариата и, главное, не сумела увязать выступление своих боевых отрядов с широкими пролетарскими и крестьянскими массами.

Белый террор принял неслыханные размеры. Были пущены в ход самые утонченные пыжи, перед которыми бледнеют все ужасы, пережитые эстонскими рабочими в период царской карательной экспедиции.

¹ См. Рястас О. "В тисках "демократии", стр. 4.

² См. БСЭ. Т. 64, стр. 692.

³ Рясгас О. "В тисках "демократии", стр. 5.

По неполным данным, после декабрьского восстания было расстреляно свыше тысячи рабочих, произведено свыше 6 тыс. обысков более 2500 рабочих и крестьян брошено в тюрьмы.

Всего за первые 7 лет существования "независимой" Эстонии уничтожено буржуазией 15 тыс. пролетариев. Это на 1 миллион населения!¹ .

5 февраля 1925 г. эстонским правительством был внесен законопроект "об охране государственного строя", который при всемерной поддержке социал-демократии был утвержден палатой. Новый закон предоставлял министру внутренних дел право аннулировать по своему усмотрению избирательные списки и таким образом лишать революционных рабочих и крестьян избирательных прав. Это был первый решительный шаг в сторону уничтожения парламентского режима и к замене его диктатурой плутократической верхушки.

Урезанная до неузнаваемости конституция казалась правящей верхушке слишком демократичной. В 1933 г. белогвардейская организация "ветеранов войны" подняла широкую кампанию за отмену конституции и за введение в стране "сильной власти" путем" создания не существовавшей раньше в Эстонии должности президента с диктаторскими полномочиями. Для изменения конституции требовалось, по закону, народное голосование, референдум". В конце 1933 г. путем самых грязных махинаций реакционным силам удалось состряпать "народное" голосование, давшее свыше 60% в пользу выдвинутого проекта. Правительство "Народной партии" Теннисона, выступившее против этого проекта, подало в отставку и уступило место лидеру "Крестьянского союза" Пятсу.

Выборы президента были назначены на 12 марта 1934 года. Однако правительство Пятса, опираясь на армию, а также на военизированные отряды "кайцелитов", избрало упрощенный способ установления диктатуры плутократической верхушки: оно просто распустило ригиког, отменило выборы президента, объявило в стране военное положение, запретило даже существование организации "ветеранов войны", приостановило деятельность всех политических партий, назначило главнокомандующим прославившегося в подавлении рабочего движения генерала, Лайдонера и установило в стране ничем не прикрытую военно-плутократическую диктатуру Пятса-Лайдонера, свирепствовавшую в Эстонии в плоть до июня 1940 года.

Буржуазно-демократическая эра в Латвии.

С момента восстановления в мае 1919 г. буржуазной власти начинается "самостоятельное" существование буржуазной республики в Латвии. Правительство РСФСР первым признало самостоятельность Латвии. 11 августа 1920 г. между Латвией и РСФСР был заключен мир и установлены дипломатические отношения. Капиталистические страны Запада признали Латвию лишь 26 января 1921 года.

13 февраля 1922 г. в Риге было созвано учредительное собрание, провозгласившее Латвию независимой демократической республикой.

Согласно принятой конституции, суверенная власть Латвии "передавалась" латвийскому народу. Законодательная власть принадлежала сейму, избираемому на 3 года всеобщим, равным, прямым, тайным, пропорциональным голосованием. Право голоса имели все граждане обоего пола, достигшие 21 года. Исполнительная власть сосредоточивалась в руках президента республики, тоже избираемого на 3 года, и кабинета министров. Президент получил право назначать премьер-министра, а последний составлял кабинет. Формально правительство считалось ответственным перед сеймом. Президент имел право роспуска сейма, хотя, по букве конституции, - лишь на основании народного голосования. В мир-

¹ См. Рястас О. "В тисках "демократии", стр. 20 - 22.

ное время он являлся главой всех вооруженных сил страны. В случае войны ему принадлежало право назначения главнокомандующего ¹ .

Еще задолго до созыва учредительного собрания в Латвии велась широкая предвыборная кампания, в которой особенно изощрялись социал-демократы. Вождь социал-демократов Фр. Мендерс выступил 11 августа 1919 г. на заседании "народного совета" с речью, в которой не только хвалил демократическую программу своей партии, но и с удивительной откровенностью разболтался, с какой целью последняя будет отстаивать самую что ни на есть демократическую конституцию. Она готова предоставить избирательное право даже (!) не достигшим совершеннолетия.

"Когда мы приступим к обсуждению этого законопроекта по пунктам, тогда мы предложим, - говорил он, - двадцатилетний возраст для избирателей, и мы это будет защищать потому, что в этот критический момент, когда приходится вести борьбу против коммунизма, народному совету необходимо пустить в ход сильные демократические средства, столь демократические, какие только возможны" ² .

Другими словам", этот демократизм нужен для борьбы против коммунизма, для обмана народных масс, для их отвлечения от революционной борьбы!

Прежде чем перейти к разбору мероприятий молодого буржуазного правительства Латвии, следует сказать несколько слов о фракционном и личном, составе латвийского сейма и правительства.

Первым президентом Латвийской республики был избран на учредительном собрании в 1920 г. адвокат И. Чаксте, бывший член Государственной думы первого созыва, член кадетской партии. После утверждения конституции в 1922 г. его сменил на посту президента лидер "Крестьянского союза", пресловутый К. Ульманис, возглавлявший латвийское буржуазное правительство несколько раз, вплоть до того времени, когда он в 1934 г. счел момент подходящим, для установления неприкрытой диктатуры латвийской плутократии и уничтожения последних остатков конституции. Председателями сейма были также и социал-демократы Ф. Весманс и д-р П. Калнынь.

Правительства менялись необычайно часто. За время существования конституционного парламента, т. е. с 1922 по 1934 г., сменилось в Латвии 17 кабинетов, среди которых 11 возглавлялись представителями "Крестьянского союза".

Еще большую пестроту представляет фракционный состав сейма на 100 членов сейма первого созыва насчитывалась 21 фракция, второго созыва - 25 фракций.

Самой многочисленной партией в сейме была социал-демократическая партия Латвии - СДРПЛ, -образовавшаяся из различных меньшевистских групп, исключенных в 1918 г. из социал-демократии Латышского края. Лидерами партии были д-р Ф. Мендерс, Ф. Целенс, А. Рудевиц и др.

На выборах в первый сейм социал-демократическая партия завоевала 37,1% голосов, во второй сейм - 35,7%, а на выборах 1931 г. - лишь 19,8% всех голосов, потеряв к этому времени в значительной степени свой престиж в глазах пролетарских масс.

В 1924 и 1927 гг. представители социал-демократической партии участвовали в буржуазном! коалиционном правительстве, принимая активное участие в преследовании коммунистов и левых рабочих организаций.

В целях сохранения за собой влияния на низовые массы социал-демократы перестроили свою программу в соответствии с программой австрийской социал-демократии, украсив ее букетом "левых" фраз и гро-

¹ "Конституции буржуазных стран". Т. I.

² "Протоколы Латвийского народного совета". Ч. 1-я.

могласных парламентских обещании. Одновременно о этим: социал-демократические лидеры всемирно боролись против установления предложенного коммунистической партией "единого пролетарского фронта" для борьбы с подготовляемым плутократией переворотом.

Руководящей партией в латвийском сейме фактически был латвийский "Крестьянский союз", несмотря на то что по числу депутатских мест он значительно уступал социал-демократической партии. На выборах в первый сейм он завоевал 17% голосов, во второй - 16%, а в четвертый (в 1931 г.) - 12,5%. Он представлял главным¹ образом крупную деревенскую буржуазию, а также частью городскую буржуазию. Лидерами партии являлись К. Ульманис, А. Альберинг, К. Кливе, К. Паулюк.

Следующая по количеству депутатских мест была буржуазная партия "новохозяев", представлявшая наиболее зажиточную часть новых середняцких крестьянских хозяйств, созданных после национализации баронских, церковных и прочих земель, а также офицерство патриотической армии и разных правительственных чиновников. Лидером фракции был ярый реакционер Я. Блоднекс, особенно жестоко преследовавший в бытность свою главой правительства коммунистические и вообще левые организации.

Возглавляемая известным адвокатом Арведом Бергом партия "национального центра", представлявшая крупный промышленный и финансовый капитал, в сейме первого созыва не имела ни одного представителя, но в дальнейшем, блокируясь с так называемыми "христианскими социалистами" и с "союзом мира, порядка и производства", она завоевала значительное влияние и сыграла немалую роль в подготовке контрреволюционного переворота в Латвии. Уже в 1927 г. с ведома этой партии офицер Олиньш организовал в Вольмаре военный путч, который, однако, вовремя был подавлен. Между партией Берга и партией Ульманиса шла постоянная грызня, но к моменту ульмановского переворота 1934 г. обе партии спелись и действовали сообща.

Следует еще отметить небольшую партию "прогрессивного объединения", составленную из махровых ренегатов пролетарского движения, отколовшихся от социал-демократической партии крайних правых, во глазе с журналистом и статистиком М. Скуенеком, ставшим после ульмановского переворота заместителем премьер-министра.

Целый ряд партий национальных меньшинств (немцев, латгальцев, русских, евреев, поляков) составлял вместе на выборах в сейм около 45% всех голосов. Коммунистическая партия Латвии с приходом к власти буржуазии вынуждена была уйти в глубокое подполье и подверглась жестоким преследованиям). Многие из самых преданных членов партии погибли в революционных боях, многие были вынуждены эмигрировать, чтобы спасти свою жизнь. За оставшимися в Латвии членами партии, за членами их семейств, за каждым" сочувствовавшим Советскому Союзу следили по пятам.

В 1921 и 1922 гг. охранниками буржуазной Латвии было переброшено без ведома советского правительства через границу РСФСР около 140 человек, причем ряд товарищей был предательски убит при "попытке к бегству". В Риге в 1921 г. были варварски убиты двое из самых любимых партией работников - Арайс (Берце) и Шильф (Яунзем), - а осенью 1922 г. был повешен тов. Пурит. В латвийских тюрьмах томились сотни честных борцов рабочего класса.

Невзирая на бешеный террор компартия самоотверженно продолжала работу в подполье, издавая свой орган "Циня" и листовки, разоблачая предательскую роль социал-демократов и предупреждая рабочих против готовящегося наступления объединенной реакции, в особенности после наглядного примера вольмарского путча 1927 года. Социал-демократия со своей левой фразеологией все больше и больше теряла свой

прежний престиж, а когда компартия при активной поддержке масс добилась возможности в 1928 и в 1931 гг. участвовать совместно с рабоче-крестьянской фракцией на выборах в сеймы, за список кандидатов, этой фракции первый раз было подано 52 тысячи, а второй раз - около 70 тысяч голосов.

Руководство профсоюзами компартия также постепенно вырвала из рук социал-демократии, и ее влияние сказалось во все растущем революционном настроении масс. Когда в 1929 г. во всех капиталистических странах Запада начался мировой кризис, особенно сильно отразившийся на латвийской промышленности и вызвавший резкое ухудшение материального положения рабочего класса, в Латвии поднялась невиданная за все время существования в ней буржуазной власти стачечная волна, охватившая в 1929 г. около 80% всех рабочих Латвии.

Одновременно компартия вела пропагандистскую и организационную работу в войсковых частях, связанную с большими трудностям" и риском ввиду сильной зараженности армии антисоветским и антикоммунистическим духом и широко поставленного в армии ульмановского шпионажа.

Признаки готовящегося переворота замечались все больше и больше Компартия об этом неоднократно предупреждала. Социал-демократия, наоборот, усыпляла массы, утверждая открыто в своей прессе, на собраниях, даже с трибуны сейма, что черносотенный переворот в Латвии - просто миф, что она своим парламентским весом защитит демократические свободы, что на все попытки отмены этих свобод она ответит чуть ли не всеобщей забастовкой. Больше того: она незадолго до путча разоружила находящиеся под ее же руководством, но недостаточно надежные социал-демократические юношеские спортивные организации.

В октябре 1933 г. Ульманис поехал заграницу за получением от своих западных единомышленников директивы об организации переворота. По возвращении оттуда 1 декабря, на конференции "Крестьянского союза", он изложил свои планы и заключил соглашение со своим прежним конкурентом по делам, контрреволюции Арведом Бергом, а также с представителями местного баронства. 11 декабря 1933 г. в своем органе "Брива земе" ("Свободная страна") он бросил открытый вызов оппозиции, подчеркивая необходимость изменения конституции "без малейших уступок". В свою очередь Берг в своем органе "Латвис", а немецкие реакционеры в органе баронов "Ригаше рундшау" ("Рижское обозрение") высказали полную солидарность с Ульманисом. В это "время лидер социал-демократической партии Ф. Мендерс разразился в органе социал-демократической партии "Социалдемократс" статьей, в которой доказывал, что Латвия представляет собой счастливое исключение среди европейских стран и что ей со стороны плутократической клики никакой переворот не угрожает, так как, мол, теперь, в 1933 г., самый опасный период прошел, "потому, может быть, что самая глубокая точка кризиса уже позади и вместе с этим ослабевает психоз неудовлетворенности в рядах мелкой буржуазии которую эксплуатирует для своих целей крупная буржуазия... Все это дает нам основание для утверждения, что нигде не написано, что и в Латвии должна прийти к власти плутократия... Мы вполне спокойно можем и на этом съезде утверждать, что наша партия против путча реакционной буржуазии призовет трудящиеся массы "а борьбу всеми средствами" ¹ .

В чем же заключались эти "средства борьбы", рекомендуемые латвийскими социал-демократами? Лидеры этой насквозь прогнившей партии обещали преодолеть поднимающуюся, вооруженную до зубов реакцию избирательными бюллетенями на предстоящих выборах в сейм, в который объединенная клика ульмановцев, бергистов, "христианских

¹ "Социалдемократс" от 6 мая 1934 года.

социалистов" и прочих сил реакции собиралась внести новый проект изменения, обеспечивающий конституции организацию "власти сильной руки.

Раньше чем перейти к результатам этой любопытной дуэли между вооруженными избирательными бюллетенями эсдекам" и вооруженными пушками и пулеметами ульмано-бергистами, следует вкратце остановиться на экономической политике буржуазных правителей "свободной" Латвии.

Аграрная реформа в Латвии, по сути дела, мало чем) отличалась от таковой в Литве и Эстонии.

Согласно этой реформе, все государственные, помещичьи и церковные земли подлежали национализации. В руках помещиков были оставлены участки, не превышающие 100 га. Остальная площадь поступила в государственный земельный фонд. Также и у крупных кулаков площадь, превышающая 100 га, подлежала отчуждению.

Земельный фонд был составлен из 3024 тыс. га баронских земель, 628 тыс. га казенных земель и 67 тыс. га земель пасторатов, итого 3719 тыс. га. В этот фонд вошло 1,65 млн. га пахотной земли, 1,49 млн. га леса и 0,55 млн. га неудобной земли ¹ .

Из этой национализированной площади "к 1935 г. было распределено 186 345 земельных участков, из коих 52 786 пошли на образование новых хозяйств, 22 022 - на обзаведение собственной землей бывших долгосрочных землепользователей и арендаторов, 51 959 - на прирезки к старым хозяйствам, 44 759 - на участки под торговые и промышленные предприятия, 8364 - государственным и общественным организациям и 6741 - на различные другие цели. В составе получивших земли под указанными рубриками оказались не столько трудящиеся крестьяне, сколько кулацкие верхи и различные другие буржуазные элементы. Лишь бывшим помещикам, церковным приходам, государственным и общественным организациям выделено 81 838 участков" ² .

Чисто кулацкий характер этой реформы резко бросается в глаза. Громко провозглашенные обещания, что отныне "не будет больше безземельных", что "все станут хозяевами", что "все станут равными", что "каждый будет иметь свою лошадку и свою коровку", остались жульническим обманом). От этой реформы, правда, выросло число середняцких хозяйств. В 1920 г. их было 18603, или 19,4%, и земли в них - 302,1 тыс. га, или 10,4%; в 1929 г. -70 549, или 30,5%, хозяйств, и земли в них - 1058 тыс. га, или 17,1%. Средний размер середняцкого землевладения, таким образом, уменьшился с 16,2 га до 14,7 га. То же самое показывают бедняцкие хозяйства, число которых за этот период увеличилось с 53165 до 66724 хозяйств, между тем как их средний размер уменьшился с 6,4 до 6,1 га.

Но, помимо этих бедняцких хозяйств, в Латвии насчитывают еще 31 тыс. так называемых "будочников", получивших в аренду клочил земли до 2 га. Это батраки и мелкие ремесленники, вынужденные работать у кулаков. Если к "будочникам" и бедняцким хозяйствам прибавить еще около 200 тыс. батраков, совершенно безземельных, и поденщиков, то получится армия в 310 тыс. сельских пролетариев и полупролетариев, т. е. около ¹ /₃ всех жителей Латвии³ . Где же обещанное равенство, ради которого тысячи наивных тружеников доверяли свою судьбу "патриотическим" крикунам из буржуазного и социал-демократического лагеря?

Сельское хозяйство Латвии, занимавшее до империалистической войны одно из первых мест в царской России, стало регрессировать.

¹ См. Ринг И. "Латвия", стр. 86.

² Там же, стр. 86 - 87.

³ Там же, стр. 89 - 90.

Продукция зерна с каждым годом падала, и Латвия вынуждена была импортировать хлеб из-за границы. Импорт хлеба достиг в 1929 г, 2387 тыс. тонн. Кризис сельского хозяйства в Латвии стал стабильным.

Чтобы выйти из положення, буржуазные правители Латвии по примеру своих литовских и эстонских соседей взяли линию на так называемую "данизацию" сельского хозяйства, т. е. на расширенные животноводства, усиление травосеяния и луговодства. Между тем зерноводство пошло на убыль. Нелогичность и прямую пагубность такою подходи подчеркивал даже такой блюдолиз Ульманиса, как упомянутый нами статистик и будущий министр М. Скуенекс, который, сопоставлял в своем" статистическом исследовании урожайность хлеба в Латвии с урожайностью в других европейских странах, приходит к следующем) выводу: "Из всех приведенных в настоящей книге сравнительных таблиц последние показывают самую неблагоприятную для Латвии картин; Это заслуживает особенного внимания потому, что сельское хозяйство является основным занятием латвийских жителей и что от расцвета сельского хозяйства определенно зависит судьба всех остальных отраслей жизни... Нелепым является тот взгляд, будто на зерновое хозяйство не следует обращать внимания, если в сельском хозяйстве центр тяжести перенесен на животноводство. Нелепость такого взгляда доказывает тот факт, что в странах с высокоразвитым животноводством также и зерновая продукция очень высока" ¹ . И он указывает на Голландию и Данию, с которых Латвия якобы берет пример, но действует беспорядочно.

Но и расчеты на усиленное производство и экспорт бекона, масла, кожи и прочих продуктов животноводческого хозяйства не оправдались. Ориентируясь все время на капиталистический Запад, в особенности на Англию, кулацкие правители Латвии просчитались: во время мирового кризиса цены на сельскохозяйственные продукты настолько снизились, что Латвия оказалась бессильной конкурировать с западными странами, быстрее и дешевле удовлетворяющими спрос на животноводческие продукты. Тут не помогли и многомиллионные экспортные премии, выплачивавшиеся кулацким производителям бекона и масла и ложившиеся тяжелым бременем на государственный бюджет. Так, в 1935 г. поступило в карманы кулаков 25,3 млн. лат.

Латвийская буржуазия в своем ослеплении и ненависти к коммунизму пренебрежительно относилась к Советскому Союзу, который единственно мог гарантировать оздоровление всей экономики Латвии. В результате такого хозяйничанья обнищание крестьянских масс Латвии быстро прогрессировало. С 1930 по 1934 год в Латвии за долги было распродано имущество 16883 крестьянских хозяйств, а из числа "новохозяйств" за 10 лет было продано с молотка 9358 хозяйств, составлявших 14% их общего числа ² .

Что касается промышленности буржуазной Латвии, то она развивалась не в сторону концентрации производства, а, наоборот, в сторону ее измельчания. Если в Латвии в 1913 г. насчитывалось 753 предприятия, то в 1929 г. их число выросло до 2948, а среднее число занятых на предприятии рабочих с 144 в 1913 г. упало до 24 в 1929 г., т. е. сократилось в 6 раз.

Своей наивысшей точки развития латвийская промышленность до ульяновского переворота достигла в 1929 году. Но и в это время стоимость ее продукции несмотря на численный рост предприятии составляла лишь 54% довоенной стоимости ³ .

¹ Скуенекс М. "Латвия среди других европейских стран, стр. 104 Рига 1929 (на латышском языке).

² Ринг И. "Латвия", стр. 151.

³ Там же, стр. 81.

Развитие по отдельным отраслям шло крайне неравномерно. В то время как полиграфическая промышленность достигла в 1929 г. 117% по сравнению с 1913 г., а пищевая - 105,7%, текстильная промышленность дала за этот период лишь 62,3%, а металлическая упала до 22,5%, химическая - даже до 20,1% ¹ .

Единственный выход из промышленного и сельскохозяйственного кризиса латвийская буржуазия находила в усиленном наступлении на рабочий класс и трудовое крестьянство. Восьмичасовой рабочий день стал пустым звуком, ибо фактически он продолжался 12, 14 и даже 16 часов. Почти полное отсутствие технической охраны на латвийских заводах привело к огромному росту несчастных случаев. Достаточно сказать, что с 1925 по 1929 г. имели место 42596 несчастных случаев, а с 1930 по 1934 г. - 142899, т. е. увеличились больше чем втрое. Весьма тревожным явлением был катастрофический рост безработицы. В 1925 г. в стране насчитывалось 7 тыс. безработных, а в 1929 г. - уже 13 тысяч. В 1932 же году число безработных достигло 32 тыс., помимо исключенных буржуазией из списков биржи труда. Фактическая цифра безработных составляла в 1932 г. около 50 тысяч ² .

Буржуазная Латвия получила от прошлого богатое культурное наследство: почти стопроцентную грамотность, широкую сеть средних учебных заведений, кадры народных учителей, владевших в большинстве своем тремя языками: латышским, русским и немецким, - крупные литературные и научные силы, богатые сокровища собранного фольклорного материала, высокий процент лиц разных специальностей с законченным высшим образованием.

Латвия обладала широкой школьной сетью, обширной периодической прессой и развитым книгоиздательским делом. Казалось, что налицо были все материальные условия для развития культуры, однако все направление культурной жизни, которое никак нельзя отделить от общего направления хозяйственной и политической жизни страны, находилось в руках лиц, накладывающих на все отрасли культуры свою буржуазно-классовую печать, придававшую всему развитию узко тенденциозное, фальшиво-патриотическое, антидемократическое направление.

Коммунистическая печать, всякое истинно марксистское направление в науке и литературе были задушены. Мистицизм" и религиозный дурман отравляли школу, где закон божий был обязательным" предметом для каждого учащегося. Для каждого вероисповедания в Латвии был учрежден свой епископат. Лютеране немецкой национальности имели еще добавочного епископа; католики же и православные имели даже архиепископов.

О каком-либо развитии свободной, прогрессивной мысли в буржуазной Латвии говорить не приходится. Замалчивались и преследовались произведения такого видного писателя - романиста, критика и историка литературы, - как А. Упитс, ныне председателя Союза латышских писателей и журналистов и заместителя председателя Президиума Верховного Совета Латвии, любимого латышским пролетариатом поэта революционера Эдуарда Вейденбаума, и других.

Но некоторых из них даже буржуазные наемные писаки вынуждены были признать выдающимися деятелями Латвии. Придворный литератор, небезызвестный Ян Лапин, в 1935 г. в органе "вождя" "Брива земе" в связи с 70-летием со дня рождения Райниса писал: "Райнис был великой личностью, великим" явлением в нашей жизни. Вслед за Карлом Ульманисом и... генералом" Яном Баллодисом (!!) он самый популярный

¹ Ринг И. "Латвия", стр. 78 - 80.

² Там же, стр. 132 - 137.

латыш современной эры... Когда Райнис в 1920 г. вернулся в Латвию из эмиграции, он был встречен с таким" почетом", какой не был оказан ни одному из латышских писателей, но это была одновременно репетиция похоронной процессии Райниса... Райнис насквозь находится в плену социализма, и Райнису трудно высказать что-либо, чтобы не намекнуть на социализм и не призывать к социализму. Думая о борцах за социализм, он любит фанатиков с ограниченным горизонтом (!), не знающих жалости к людям (!) и видящих перед собою лишь одну звезду, Райнис всюду бунтует против власти, и у него встречаем много сатиры про филистерскую ограниченность".

И к этому он прибавляет: "Райнис своими взглядами много беды причинил латышскому народу и сам преподнес ему много малоценных работ, которые появились на свет мертворожденными", и т. д.

Говоря так о Райнисе и желая его похоронить как поэта, этот ренегат из ренегатов, когда-то крутившийся около социал-демократии, Лапин сознательно умалчивает, что, давая такую характеристику, он имел в виду бессмертные книги Райниса: "Посевы бури", "Новая сила", "Тихая книга" и другие, - изъятые в свое время из обращения царской цензурой, а в годы ульмановщины сожженные на костре современными диктаторами.

Но правящая клика не ограничилась выпадами против Райниса. В 1925 г. латышские белобандиты пытались ночью выкрасть его из квартиры с целью убийства. К счастью, эта попытка в решительный момент была пресечена товарищами, случайно находившимися вблизи. Райнис сам об этом подлом поступке упоминает в предисловии к X тому своих сочинений ¹ .

Таков был культурный облик буржуазно-демократической эпохи в Латвии.

Переходя к анализу вопроса о государственном перевороте 1934 г., нужно иметь в виду, что он был совершен при полной консолидации наиболее реакционных группировок латвийского сейма, спевшихся насчет необходимости изменения конституции, проект которой должен был быть внесен на рассмотрение сейма в мае 1934 года. Однако Ульманис по примеру своего эстонского коллеги Пятса даже не собирался вносить этот проект. Втихомолку, при строжайшей конспирации он подготовил военный переворот, чтобы одним ударом покончить с последними остаткам" бумажной конституции.

С этой целью в ночь на 16 мая в Ригу были стянуты из соседних уездов большие отряды военизированных белолатвийских "айсаргов" и контрреволюционно настроенные воинские части;, были приняты все меры к подавлению возможных революционных выступлений рабочих путем широко организованной полицейской облавы; ненадежные воинские части были разоружены и заперты в казармах.

После переворота правительство Ульманиса ликвидировало все конституционные учреждения, в первую очередь сейм. Объявленное Ульманисом "оздоровление всей народнохозяйственной жизни" началось с многочисленных арестов. Все политические партии были распущены, в том числе, формально, даже "Крестьянский союз"; все демократические свободы были уничтожены, печатные органы с признаками оппозиционного направления закрыты: оставшаяся печать была целиком унифицирована в резко реакционном направлении.

Лидеры социал-демократической партии, обещавшие в случае попытки совершить переворот призвать "трудящиеся массы на борьбу всеми средствами", сами очутились за решоткой ульмановской тюрьмы, за исключением явных пособников и блюдолизов "вождя", вроде "левого" социал-демократа Ф. Целенса, в свое время боровшегося в армии

¹ Райнис Я. Соч. Т, X, стр. 9.

Колчака против Советов, а после переворота продолжавшего занимать пост полномочного министра Ульманиса в Париже. Вслед за этим было приступлено к ликвидации органов местного самоуправления - уездных и волостных - с передачей всей власти на местах правительственным эмиссарам. Профсоюзы были "перестроены" на полувоенный лад и поставлены под строжайший административный контроль, а кооперативные организации - под контроль государственных финансовых органов.

Культурную политику правительство Ульманиса базировало, как сказано в принятой еще в 1931 г. программе "Латвийского национального объединения", на развитии "национального самосознания" и "христианского миропонимания", где соответственные пункты гласят: "Религия и церковь, как основа нравственности и культуры, должны быть обеспечены необходимым влиянием всего государства и общества"; "Преподавание религиозных учений в школе должно быть обязательным"; "Должны быть запрещены все печатные органы, распространяющие безнравственные писания и рисунки и проповедующие классовую борьбу", и т. д.

В своей хозяйственной политике правительство исходило из кулацких интересов. Для кулаков и помещиков были увеличены экспортные премии; были введены хлебная и сахарная монополии, значительно повышены косвенные налоги, ложившиеся на плечи массового потребителя; были также увеличены таможенные ставки.

Если до переворота, как указывалось выше, в области промышленности правительство придерживалось линии на измельчание производства, не допуская его концентрации в крупных промышленных единицах, то теперь, наоборот, центром экономической политики стало создание трестов и синдикатов. Создавались акционерные общества по производству и сбыту резиновых изделий, объединявших все главные предприятия резиновой промышленности; образовался текстильный синдикат, который охватил 90% всей хлопчатобумажной промышленности; в других отраслях хозяйства проводилась такая же политика. Вся металлическая промышленность оказалась сосредоточенной в руках германского капитала и государства. На селе создавалось центральное общество экспорта масла, акционерное общество "Бекон-экспорт" и т. д. Весь импорт был сосредоточен в руках 850 крупных фирм, тогда как до переворота импортом занималось до 10 тыс. фирм¹ .

Однако и такой резкий поворот в сторону концентрации капитала не мог вывести Латвию из кризиса. Не будучи в состоянии конкурировать на мировом рынке со своим" экономически более сильным" западными соседям" и упорно игнорируя несомненные выгоды экономического сближения с Советским" Союзом, Ульманис и его клика привели страну к хозяйственному и культурному застою. Одновременно с обогащением кучки махровых сельских кулаков и городских банкиров и промышленников шло систематическое ухудшение материального положения трудящихся масс. И несмотря на закрытие свободных профсоюзов, на запрещение стачек, на вынужденное безмолвие прессы и на бесчисленное количество арестов революционное брожение в массах росло с каждым годом".

Коммунистическая партия Латвии, работая в подполье в невиданно тяжелых условиях, продолжала сплачивать рабочих для предстоящих боев и, исправив допущенные ею раньше сектантские ошибки, заключила в 1934 г. с разочаровавшимися в своих вождях социал-демократическими организациями договор о едином пролетарском фронте. А в 1936 г. произошло организационное объединение коммунистической

¹ См, Ринг И. "Латвия", стр. 182 - 184.

и социалистической молодежи под названием "Союз трудящейся молодежи Латвии". Благодаря созданию единого фронта стали учащаться несмотря на все полицейские рогатки массовые выступления пролетариата и крестьянской бедноты, принимая все более и более угрожающий характер. База кулацко-плутократической диктатуры стала расшатываться, и никакими искусственным" мэрами и политическими фокусами нельзя было приостановить естественное развитие исторического процесса, предвещавшего близкий конец режиму буржуазной диктатуры.

Конец контрреволюции и торжество советской власти.

Из данного краткого обзора экономического и политического развития трех прибалтийских стран за годы их "самостоятельного" существования видно большое сходство пройденного ими исторического пути, сходство в средствах и методах, при помощи которых их правители на разных этапах старались удерживать свое классовое господство. Во всех трех странах торжественно провозглашенный буржуазный "демократизм" превратился постепенно в полнейшую реакционную диктатуру. Во всех трех прибалтийских странах буржуазная власть была фактически создана при непосредственной поддержке западноевропейских империалистических правительств. Это обстоятельство и определяло всю внешнюю политику Литвы, Латвии и Эстонии - политику подхалимства и раболепия к империалистам Запада, политику вражды и ненависти к Советскому Союзу.

В своем историческом докладе на Всероссийской конференции РКП(б) 2 декабря 1919 г. Ленин, характеризуя положение в прибалтийских странах, говорил: "Известно, какое давление оказывал империализм Антанты на эти маленькие страны, наскоро созданные, бессильные, целиком зависящие от Антанты даже в самых насущных вопросах, как вопрос продовольствия, и во всех других отношениях. Вырваться из этой зависимости они не могут. Все способы давления, финансового, продовольственного, военного, были пущены в ход, чтобы заставить Эстляндию, Финляндию и, несомненно, также Латвию, Литву и Польшу, заставить весь этот цикл государств идти против нас... Они знают, что сплошь и рядом английский посол в такой стране значит больше, чем любой тамошний царь или парламент. И если этих истин мелкобуржуазные демократы до сих пор понять не могли, то теперь действительность заставляет их это понять. Оказывается, что по отношению к буржуазным и мелкобуржуазным элементам маленьких стран, которых грабят империалисты, мы представляем из себя если не союзников, то соседей более надежных и ценных, чем империалисты" ¹ .

Правители буржуазных стран Прибалтики в своем антисоветском ослеплении действовали в прямой ущерб благополучию своих народов. То и дело они явно и тайно нарушали взятые на себя при заключении мира обязательства. Более того: по требованию западных империалистов они делали все, чтобы превратить Прибалтику в плацдарм для нападения на Страну Советов. Они усиленно вооружали свои армии, организовывали дополнительные кадры добровольцев: "алсаргов", "кайцелитов", "шаулистов", - строили вразрез со своими бюджетными возможностями явно направленные к советской границе стратегические дороги, фабриковали провокационные, лживые газетные "утки" о якобы империалистических планах СССР и т. д.

Достаточно привести несколько характерных примеров для иллюстрации добрососедских намерений СССР и враждебно-предательских актов правителей стран Прибалтики.

¹ Ленин. Соч. Т. XXIV, стр. 562 - 563.

Уже заключенный союзным" правительством мирный договор 1920г. с прибалтийскими странами на началах признания "права наций на свободное самоопределение вплоть до отделения" сразу показал колоссальные выгоды для этих стран от сближения с великим восточным соседом". В мирном договоре с Литвой советское правительство категорически отстаивало право Литвы на Вильно и всю Виленскую область. Оно передало литовскому правительству 3 млн. рублей золотом в то время, когда советская власть воевала с Польшей и сама находилась в чрезвычайно тяжелых материальных условиях. Оно включило в мирный договор специальный пункт (ст. 8) о том, что литовское правительство не имеет права взыскивать с крестьян долги различным русским банкам", тем самым освобождая крестьянскую массу Литвы от давящего ее ярма. Мы уже говорили о том, что при заключении мира с Эстонией последняя получила 15 млн. рублей, послуживших основным капиталом для возобновления расстроенной эстонской промышленности.

Колоссальную выгоду получили страны Прибалтики от заключенных с Советским Союзом торговых договоров, несмотря на то что западные империалисты всячески тормозили их заключение, желая в своих шкурных интересах монополизировать рынок этих стран. Так например торговый договор с Латвией в 1927 г. сразу увеличил на 50% промышленный экспорт Латвии в Советский Союз. Колоссально выросли доходы Латвии от советского транзита. Торговый договор от 1933 г. увеличил товарооборот Латвии в 3 раза. То же самое относится к Эстонии и Литве.

Невзирая на резкое различие политического строя между Литвой и СССР правительство Литвы не могло не оценить исключительно доброжелательное к литовскому народу отношение советской власти, защищавшей его от хищнических притязаний Польши. Поэтому Литва первой из трех стран Прибалтики заключила 28 сентября 1926 г. с СССР договор о ненападении и мирном разрешении конфликтов. Латвия же и Эстония оттягивали подписание такого договора и лишь под давлением острого экономического кризиса, парализовавшего в сильной степени надежды на ожидаемое от западных империалистов спасение, они заключили аналогичный пакт с СССР лишь в 1932 году.

В заключенном с Литвой договоре было подчеркнуто в специальной ноте, что фактическое нарушение литовских границ, произведенное Польшей за время, истекшее с момента заключения мирного договора от 1920 г., не поколебало отношения СССР к виленскому вопросу. И когда Польша в марте 1938 г. спровоцировала с Литвой пограничный инцидент с целью захвата новых территорий, тогда только благодаря энергичному вмешательству СССР новый разбойничий налет польских империалистов был предотвращен.

Несмотря на вышеприведенные факты, правительства всех трех стран Прибалтики продолжали интриги против СССР. Еще в 1920 г. в Гельсингфорсе была созвана Балтийская конференция с явно антисоветской целью. В 1922 г. состоялась Варшавская конференция из представителей Польши, Латвии, Финляндии и Эстонии с целью объединения Малой Антанты со странами Прибалтики, чтобы создать буферное полукольцо против СССР. Ввиду натянутых отношений с Польшей Литва в конференции не участвовала. Вообще эта затея реальных результатов не дала.

В 1923 г. Латвия и Эстония заключили оборонительный союз против СССР. В 1924 г. в Женеве под покровительством Лиги наций была организована с той же целью так называемая Балтийская Антанта - из Литвы, Латвии и Эстонии. Латвия предоставляла приют самым разнузданным кликам бежавших из Советского Союза русских белогвардейцев, главных авторов упомянутых выше газетных "уток", распространявших

в зарубежной прессе самые чудовищные сведения о рабочих "забастовках", о крестьянских "восстаниях" в СССР, о близкой "гибели" советского строя.

Советский Союз несмотря на все это ни на шаг не отступил от своей миролюбивой позиции и заключил в октябре 1939 г. известный пакт о взаимопомощи, тем самым взяв эти страны под свою могучую защиту, причем исключительного внимания заслуживает договор с Литвой, согласно которому Советский Союз, освободив Вильно и Виленскую область от польского ига, передал их полностью Литовской республике.

Но как ответили на все эти дружелюбные акты Советского Союза правители прибалтийских стран? Используя военный конфликт между СССР и Финляндией в конце 1939 г. и рассчитывая, что настал весьма выгодный момент для интервенции против СССР, правители этих стран организовали две тайных конференции: в декабре 1939 г. и в марте 1940 г., - на которых состоялись встречи главнокомандующих армиями этих стран: Беркиса - от Латвии, Лайдонера - от Эстонии и Герулайтиса - от Литвы. А 10 февраля президент Латвии К. Ульманис выступил открыто по радио с провокационной речью, призывая латышский народ и свою армию быть готовым" и встретить "тяжелый решительный момент" во всеоружии. Были приняты экстраординарные меры к усилению армий и всяких средств вооружения этих стран.

Правители прибалтийских стран своими тайными соглашениями нарушили одну из главных статей заключенного только что пакта о взаимопомощи, запрещающую договаривающимся сторонам заключать какие-либо союзы или участвовать в коалициях, направленных против одной из договаривающихся сторон.

Но этот шаг контрреволюционных правительств прибалтийских государств был последним их шагом, направленным против народов Прибалтики и народов СССР.

Двадцатилетний период жесточайшей контрреволюции в Литве, Латвии и Эстонии кончился. Из застигнутых врасплох правителей этих стран лишь одному Сметоне удалось позорно скрыться. Освободившиеся народы еще не вынесли своего окончательного приговора виновникам их двадцатилетних мук. Но история им вынесла свой справедливый приговор. Со сцены истории сметены навсегда эксплоататорские классы Прибалтики, и ее народы своим волеизъявлением! провозгласили у себя советский строй.

В первых числах октября 1940 г. все три страны Прибалтики на VII сессии Верховного Совета СССР были торжественно включены в братский Союз Советских Социалистических Республик. Над странами Прибалтики засияло солнце Сталинской Конституции. Началась новая, счастливая эра для народов Прибалтики. Рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция Литвы, Латвии и Эстонии дружно приступили к строительству новой жизни.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - П. Дауге:

Comments: