Утвердилось представление, что в российской благотворительности и социальном призрении в XVIII-XIX вв. господствовали смешанные формы, соединявшие в себе черты частной благотворительности и государственного учреждения. "Представители правящих кругов не только являлись членами или председателями различных благотворительных обществ, - отмечает В. Е. Зубов, - но и выступали инициаторами их создания (Ведомство учреждений императрицы Марии, Императорское человеколюбивое общество и др.). Более того, благотворительная деятельность рассматривалась даже как одна из разновидностей государственной службы. Должности в благотворительных учреждениях включались в табель о рангах, причем иногда им присваивался достаточно высокий ранг" 1 . В оценке подобного сочетания государственных и общественных начал исследователи расходятся: одни считают его безусловным плюсом российских традиций благотворительности, другие - минусом. При этом сам механизм его, его смысл и результаты еще не изучены. Исследовать этот вопрос на материале Императорского человеколюбивого общества особенно следует еще и потому, что деятельность этого крупнейшего благотворительного учреждения вообще не рассматривалась специально. Среди посвященных ему изданий - либо официальные отчеты, либо парадно-юбилейные и пропагандистские очерки 2 . В современных работах о благотворительности встречаются лишь упоминания о деятельности Общества и подведомственных ему учреждений, чаще всего окрашенные некой почтительной завороженностью числом лиц, получавших от него помощь, и солидностью сумм, которыми Общество могло оперировать. Возникновение Человеколюбивого общества характерно для того подъема, который в начале XIX в. переживала российская благотворительность. Можно подсчитать, что частные пожертвования в первое десятилетие века превышали 9 млн. рублей. Этому подъему способствовала политика правительства Александра I, всемерно поощрявшего благотворительность. По мнению Э. А. Фомина "степень развитости благотворительности как ... Читать далее