Имя доктора филологических наук профессора Л.З. Эйдлина известно не только причастным к науке о Китае и даже к науке о Востоке - его переводы классических китайских поэтов тоже могут быть названы классическими, они выполнены как бы художником-графиком - и четкостью и чистотой соответствуют оригиналу. Выпущенный в 1999 г. издательством "Петербургское востоковедение" изящный томик "Сухой тростник. Поэзия эпохи Тан в переводах Л.З. Эйдлина" не задержался на прилавках и уже издана в этой же серии поэзия Тао Юань-мина в его же переводах. Возвращаются ветры... Возвращаются письма с далеко отступившими датами, возвращаются подаренные книги и оттиски с надписями... Ныне вернулись спасенные Б.Л. Рифтиным и И.С. Смирновым из-под обломков дома Льва Залмановича Эйдлина, рухнувшего со смертью Веры Ивановны Буниной, папки с бумагами - письма к Льву Залмановичу моего отца в большом пакете, пачки маминых и моих писем. Если соединить их с хранящимися у меня дома и в Архиве письмами самого Льва Залмановича, составится книга интересная не только историку науки. В качестве названия к ней подошло бы чеховское "Невидимые миру слезы", тоже не без юмора, но уже не чеховского. Однако просится и другое: "Невидимые миру заслуги". Мой сегодняшний рассказ - о тех заслугах Льва Залмановича, которые были видимы немногим - уверена, никто не видел и не ощущал их так, как Василий Михайлович. Об этом свидетельствуют его письма. По примерному подсчету, Алексеев отправил своему ученику и коллеге не менее 170 писем. Лев Залманович хранил их особо и лелеял мечту опубликовать, снабдив своим комментарием-осмыслением. Ах, какая была бы замечательная книга! Но, увы, руки не дошли, как и до столь многого еще другого. После смерти Льва Залмановича я с соизволения Веры Ивановны увезла письма в Ленинград, мой муж перепечатал их - получилось не менее 150 страниц, покойный Виктор Васильевич Петров вписал вкрапленные в текст иероглифы и дал их перевод. Затем я вернула пакет Вере Ивановне, а теперь он снова возвра ... Читать далее