Весна 1953 г. стала определенным рубежом для мировой политики. Смерть 5 марта 1953 г. И. Сталина и последовавшие за ней в Советском Союзе события, главным из которых являлась ожесточенная борьба в Кремле за власть, заставили политических аналитиков на Западе серьезно заняться изучением возможного вектора развития международной ситуации. Для большинства руководителей компартий, включая Коммунистическую партию Греции (КПГ), вопрос о перспективах советского режима и его взаимоотношений с коммунистическим движением был тесно связан с персональным составом высшего эшелона партийно-государственного руководства в Москве. Постепенное выдвижение на первые роли первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева и его группы, закат политической карьеры Л. Берии, В. Молотова, Г. Маленкова, Н. Булганина, Л. Кагановича и других ветеранов сталинской гвардии представляли собой противоречивый процесс [1. С. 759 - 845]. Несмотря на инерционность политической системы, ближе к лету 1953 г. начинают обнаруживаться некоторые элементы новой атмосферы в ЦК КПСС, чиновники которого, отличаясь врожденной конъюнктурностью убеждений и верностью очередному начальнику, чутко улавливали тенденции в верхних эшелонах. Одним из первых, хотя и кажущимся незначительным, симптомов, относящихся непосредственно к КПГ, стала критика ее политических установок исполнявшим обязанности начальника канцелярии Коминформа А. Котеленцом. Она была изложена в его служебной записке заместителю заведующего Международным отделом ЦК КПСС И. Виноградову. Автор обращал внимание в ней на "неясные и нелогичные формулировки" в приветствии ЦК КП Чехословакии (КПЧ) в адрес ЦК КПГ по случаю 50-летия ее генерального секретаря Николаоса Захариадиса. Так, Котеленец критиковал положение о том, что ""только коварный удар в спину" со стороны "фашисткой банды Тито заставил отступить... греческий народ". Такое положение позволяет утверждать, что правительство клики Тито-Ранковича являлось единственной причиной поражения освободительного движения в ... Читать далее