Статья посвящена изучению геологии, хронологии и палеоэкологии многослойного памятника Бирючья Балка-2 в долине р. Северский Донец (Ростовская обл.). В ходе раскопочных работ выделены семь мустьерских и четыре позднепалеолитических горизонта. Подавляющее большинство костных остатков, принадлежащих преимущественно древнему зубру, обнаружено в мустьерских горизонтах. Индустрии позднепалеолитических горизонтов включают скребки, скребла и двусторонние орудия. Характерная особенность нижних мустьерских горизонтов - наличие признаков не только традиционных приемов первичной обработки, но и объемного расщепления. Согласно результатам палинологического анализа, суглинки, содержащие кремневые изделия, формировались в периоды как потеплений, так и похолоданий. Абсолютные даты для позднепалеолитических горизонтов - 26 и 31 тыс. л.н. Абсолютная дата 40 тыс. л.н. для одного из верхних мустьерских горизонтов представляется несколько удревненной. Перерыв в заселении стоянки установлен для периода позднего похолодания (34,0 - 32,5 тыс. л.н.). Есть основания полагать, что появление новых приемов обработки камня (в данном случае пластинчатого расщепления) прямо не связано с ландшафтно-климатическими условиями и обусловлено, скорее всего, внутренними закономерностями развития материальной культуры. Нельзя исключать и роль природных факторов в этом процессе.

Ключевые слова: Северский Донец, Бирючья Балка-2, палеолит, раскопки, разрез, отбор образцов, хронология, геология, палинология, палеозоология, палеоклимат, окружающая среда.

Введение

Бирючья Балка-2, как и другие археологические объекты, расположенные у хутора Кременского Константиновского р-на Ростовской обл., является многослойным памятником [Матюхин, 1994, 2002, 2003, 2006, 2007; Matioukhine, 1998a, б]. В ходе многолетних раскопок одним из авторов настоящей статьи, А. Е. Матюхиным, выделены семь мустьерских и четыре позднепалеолитических горизонта. Мустьерские индустрии горизонтов 6, 5в, 5б, 5 и 4 близки таким памятникам Русской равнины, как Калитвенка-1 и -1в в Каменском р-не Ростовской обл., Белокузьминовка и Курдюмовка в Донбассе, Марьева Гора в Приазовье, Шлях в Поволжье, Хотылево-1 в долине Десны и др. (рис. 1). Индустрия самого верхнего мустьерского горизонта 3в сближается с инвентарем памятников Антоновка-1 и -2 в Приазовье и Калитвенка-1а. Позднепалеолитические индустрии горизонтов 2, 3 и 3б, содержащие треугольные острия, соответствуют кругу памятников стрелецкого типа. К ним относятся также слой 3 Костенок-12, слой 5 Костенок-11, Костенки-6 [Аникович, 2005б, с. 40], Сунгирь [Бадер, 1978] и Гарчи-1 в Приуралье [Павлов, Макаров, 1998].

Памятник Бирючья Балка-2 изучен археологами достаточно полно. Результаты этих исследований широко освещены в ряде публикаций. В последние годы уже вышли или подготовлены к печати работы, касающиеся геологии, хронологии и фауны памятника [Титов, Тесаков, 2005; Додонов и др., 2007; Otte, Matioukhine, Flas, 2006].

В данной статье излагаются результаты комплексного исследования Бирючьей Балки-2. Основное внимание уделяется вопросам хронологии и палеоэкологии, в частности, реконструкции природной среды, окружавшей древних обитателей этих мест. Рассматривается влияние ландшафтно-климатических условий на развитие каменных индустрий, в первую очередь в эпоху мустье.

Рис. 1. Расположение некоторых памятников конца мустье и начала позднего палеолита на территории Русской равнины.

1 - Бирючья Балка-2; 2 - Калитвенские памятники; 3, 4 - Белокузьминовка и Курдюмовка; 5 - Марьева Гора; 6 - Носово-1; 7, 8 - Антоновка-1 и -2; 9 - Шлях; 10 - Костенковские памятники; 11 - Хотылево-1, 12 - Сунгирь; 13 - Гарчи-1; 14 - Ильская; 15 - пещерные стоянки Северного Кавказа.

Рис. 2. Разрез отложений по восточной стене раскопа 2005 г. Бирючьей Балки-2 (по А. Е. Матюхину). Цифры в кружках соответствуют нумерации литологических слоев; пустые кружки - места взятия образцов для люминесцентного датирования; вертикальные жирные линии обозначают участки стены, где взяты образцы для палеомагнитного исследования.

1 - современная почва; 2 - суглинок светло-бурый; 3 - суглинок серовато-бурый; 4 - суглинок желтовато-серый; 5 - суглинок желтоватый; 6 - суглинок темно-серый; 7 - суглинок коричневатый; 8 - суглинок гумусированный; 9 - суглинок зеленовато-коричневый; 10, 11 - прослои щебня; 12 - мергель.

Рис. 3. Разрез отложений по восточной стене раскопа 2003 г. Бирючьей Балки-2 (по А. Е. Додонову).

Описание слоев см. в тексте.

Памятник приурочен к левому берегу балки Бирючьей, впадающей в Северский Донец (Ростовская обл.). Раскопки проводились на северном, южном и восточном участках в 1988 - 1992 и 2000 - 2005 гг. Общая площадь памятника ок. 5 тыс. м². Основные работы развернулись на восточном участке; здесь вскрытая площадь составляет примерно 180 м².

Геолого-стратиграфическая характеристика памятника и условия залегания находок

Геологические особенности памятника изучались в 1990-х гг. С. В. Хруцким (Воронежский государственный агроуниверситет), а в последние годы - А. Е. Додоновым (Геологический институт РАН). Согласно заключению А. Е. Додонова [Додонов и др., 2007], левый борт балки, на котором находится стоянка, покрыт суглинками, слагающими балочную террасу; последняя возвышается над дном балки в ее тыловой части на 8 - 10 м и у прибровочной - на 7 м. Уклон поверхности террасы в сторону балки составляет 2 - 3°. Ширина балки не превышает 300 - 400 м. В ходе раскопочных работ в 2000 - 2005 гг. был получен полный стратиграфический разрез [Там же] (рис. 2, 3)*. В верхней части разреза под современной почвой залегают три горизонта бурых и сероватых суглинков, содержащих позднепалеолитические горизонты 2, 3а и 3. Нижний прослой серовато-бурого суглинка А. Е. Додонов рассматривает как слабо развитую почву. К этому суглинку приурочен основной позднепалеолитический горизонт 3. Почва подстилается лессовидным желтовато-серым суглинком, который включает находки горизонта 3б. Ниже идет желтоватый лессовидный, заметно слоистый суглинок. Археологические предметы здесь не обнаружены. Далее следует темно-серый суглинок, который, согласно А. Е. Додонову, является слабо гумусированной почвой мощностью 30 - 50 см. Верхняя и нижняя границы слоя преимущественно ровные, не языковатые. Здесь выявлены артефакты самого верхнего мустьерского горизонта 3в. Под этой почвой фиксируется коричневатый, местами с сероватым оттенком суглинок, содержащий кремневые изделия верхнего мустьерского горизонта 4¹. Несомненный интерес с геологической точки зрения представляет нижележащий слой гумусированного суглинка мощностью 10 - 20 см, включающий изделия верхнего мустьерского горизонта 4. Данный прослой с нечеткими границами кровли и подошвы четко виден лишь в правой части разреза. В левой части прослой фиксируется неотчетливо, скорее всего, по причине размыва. Гумусированный суглинок налегает на пачку зеленовато-коричневого суглинка мощностью более 2 м, который в основании пронизан прослойкой (10 - 20 см) мергелевого щебня. В кровле коричневато-зеленоватого суглинка залегали артефакты горизонта 5, а в подошве - горизонта 5в. С прослойкой щебня связаны изделия горизонта 5б. Базальные отложения представлены глыбово-щебнистой толщей, которая, по мнению А. Е. Додонова, имеет аллювиально-пролювиальный характер. Они содержат изделия горизонта 6. Под глыбово-обломочной толщей и сизоватой глиной находятся коренные породы - меловые мергели.

Отметим, что описания разреза обоих исследователей в целом сходны. Однако, как отмечалось выше, А. Е. Додонов выделяет в кровле отложений верхнюю ископаемую почву. Мы принимаем во внимание это его наблюдение. Согласно А. Е. Додонову, история отложений, прослеженная в разрезе, включала несколь-

* А. Е. Матюхиным разрез описан по всей длине раскопа в 2005 г. (рис. 2), а А. Е. Додоновым - в правой части раскопа в 2003 г. (рис. 3).

ко последовательных этапов. Базальный обломочный материал представляет заключительную фазу деформации коренных пород, обусловленную воздействием водной среды. Вероятно, основной этап врезания балки приходился на последнее межледниковье. Лессовидные суглинки накапливались в валдайское время. По мнению А. Е. Додонова, верхний почвенный слой (горизонт находок 3) может быть рассмотрен как аналог брянской палеопочвы, которая формировалась в довольно холодных условиях; это подтверждается данными по многим опорным разрезам Русской равнины [Величко и др., 1993, с. 16]. Что касается средней и нижней ископаемых почв (горизонты 3в и 4), то их следует связывать, вероятно, с интерстадиальными событиями среднего валдая.

Важным представляется заключение А. Е. Додонова о перемещении некоторых покровных суглинков в результате склоновых процессов. Оно подтверждается и нашими наблюдениями. Находки из горизонтов 3в (темно-серый суглинок), 4¹ (коричневатый суглинок) и 4 (гумусированный суглинок) содержат в разной степени окатанные и поврежденные кремневые изделия. Это объясняется, возможно, размывом суглинков. Однако при разборке всех указанных горизонтов обнаружены непотревоженные участки, где выявлены кости животных, в т.ч. лежавшие в анатомическом порядке (горизонты 4¹ и 4), а также зольные пятна (в тех же горизонтах). В горизонте 3в найдены только кремневые изделия. Таким образом, можно говорить о частичном переотложении горизонтов 4¹ и 4.

Верхняя, по А. Е. Додонову, ископаемая почва (серовато-бурый суглинок), как уже отмечалось, включала находку из позднепалеолитического горизонта 3. Наши многолетние полевые наблюдения показывают, что этот суглинок во многих местах представляет собой комковатую, структурно не выраженную (грязевидную) массу. Кремневые изделия залегают, как правило, хаотично - в вертикальном и наклонном положении. Характерна вертикальная рассредоточенность находок: нередко они образуют узкие в плане полосы или небольшие линзы, иногда удаленные друг от друга на расстояние ок. 1 м. На поверхности многих изделий отмечены участки естественной заполировки и короткие тонкие блестящие штрихи. Последнее указывает на контакт одного предмета с другим, видимо, в результате передвижения. Часто фрагменты одного орудия, например наконечника, залегают на разных высотных уровнях. Перечисленные особенности свидетельствуют не о разных уровнях захоронения находок (обитания людей), а об опускании, передвижении предметов в результате естественных процессов, например, склоновых или солифлюкционных.

Что касается находок из горизонта За, то на большей части раскопов 8 и 9 они выявлены в непотревоженном состоянии в кровле серовато-бурого суглинка. Лишь в отдельных местах отмечено их хаотичное залегание. То же следует сказать и о находках из горизонтов 3б и 2.

Изделия из нижних мустьерских горизонтов (6, 5в, 5б и 5) хорошей сохранности. Следовательно, нет оснований говорить о заметном размыве верхней части зеленовато-коричневого суглинка. Отметим, что в горизонте 5 выявлены не только кремневые изделия, но и кости животных, зольные пятна и кусочки обгорелых костей. Материалы обнаружены также в подошве коричневато-зеленоватого суглинка. Помимо костей и кремневых изделий, встречены многочисленные зольные пятна. Практически в своем первоначальном положении зафиксированы находки в верхнем относительно маломощном прослое щебня (горизонт 5б) и базальном горизонте - глыбово-щебнистой толще. Наряду с большим количеством кремневых предметов здесь было немало костей животных. Многие находки залегали в горизонтальном положении. Кремневые изделия слабо или совсем не патинированы, а также почти не повреждены.

Результаты анализа костных остатков

В горизонтах 2 и 3б кости животных не отмечены. Несколько трубчатых костей и обломок тазовой кости найдены в горизонте За. Единичные кости обнаружены в горизонте 3. Здесь зафиксированы зуб акулы и пресноводные раковины. Несомненный интерес представляет зуб акулы без эмали - она, как считает В. В. Титов, была удалена древними людьми. Очевидно, что этот зуб был специально принесен на место обитания. Редки кости также в горизонтах 4¹ и 4. Примечательно, что на всех костях имелся толстый известковый натек, что свидетельствует о формировании гумусированного суглинка во влажных условиях; это подтверждают и палинологические данные.

Основная часть остеологического материала относится к нижним мустьерским горизонтам. Много неопределимых костей. Определены кости крупных копытных животных: ребра, лопатки, нижние челюсти, отдельные позвонки и зубы, различные кости конечностей, а также черепа и рога. Правда, последних немного. Следует отметить целый череп зубра с рогами из горизонта 5б. Расстояние между рогами составляет 85 - 90 см. Почти целый череп зубра, без рогов и нижней челюсти, а также фрагмент черепа с рогом и отдельно один рог найдены в горизонте 6. По мнению В. В. Титова, подавляющее большинство определимых костей принадлежит древнему зубру (Bison priscus). Единичны кости первобытного быка (Bos primigenius), гигантского оленя (Megaloceros sp.) и лося (Alces sp.). Немногочисленны также кос-

ти грызунов, изученные В. В. Титовым и А. С. Тесаковым [Титов, Тесаков, 2005]. Основная часть принадлежит желтой пеструшке (Eolagurus luteus). Немногочисленны костные остатки зайца (Lepus sp.), суслика (Spermophilus sp.), хомячка (Cricetini gen.) и серой полевки (Microtus sp.).

Как отмечают В. В. Титов и А. С. Тесаков, присутствие костей крупных полорогих, а также суслика и хомячка может указывать на преобладание открытых ландшафтов степного типа. Наличие костей желтой пеструшки свидетельствует, скорее всего, о том, что климат позднего мустье был более засушливый по сравнению с современным. Наличие в нижних мустьерских горизонтах остеологических остатков крупных оленей указывает на одновременное существование обширных остепненных участков водоразделов, а также пойменных и байрачных лесов [Там же]. Эти выводы согласуются с данными палинологического изучения нижней пачки отложений.

Преобладание в нижних горизонтах костных остатков древнего зубра характерно и для мустьерских стоянок Рожок-1 в Северо-Восточном Приазовье [Праслов, 1968, с. 65 - 93], Ильская в предгорьях Кавказа. Отметим, что присутствие здесь большого числа костей зубра следует объяснять не столько широким распространением этого вида копытных, сколько охотничьей специализацией древних коллективов неандертальцев.

Палинологическая характеристика отложений и реконструкция ландшафтно-климатических условий

Наиболее полное палинологическое исследование всего разреза на Бирючьей Балке-2 выполнено Т. В. Сапелко. Г. М. Левковская и А. Н. Симакова проводили лишь выборочное изучение отложений памятника; они ограничились слоями суглинков, содержащих горизонты 3 и 3в. В данном разделе будут изложены результаты анализа Т. В. Сапелко. Для сравнения мы используем данные палинологического исследования других стоянок юга Русской равнины, в частности, Поволжья.

Для палинологического анализа было отобрано 90 образцов из восточной стенки раскопа 8. Все изученные образцы сильно карбонатные. Техническая обработка проводилась по усовершенствованной стандартной методике [Гричук, 1940; Berglund, Ralska-Jasiewiczowa, 1986] с применением тяжелой жидкости (CdI₂ + KI). По результатам спорово-пыльцевого анализа выделено 12 палинозон (рис. 4)*.

Концентрация пыльцы в начале слоя 9 (палинозона 1) очень низкая. Некоторое увеличение общего количества пыльцы и спор начинается с глубины 1 130 см. Пыльца древесных пород представлена в основном единичными пыльцевыми зернами сосны и березы или отсутствует совсем. Велико участие трав (30 - 70 %). С середины слоя 10 концентрация пыльцы возрастает. Увеличивается количество пыльцы древесных пород (береза, сосна). Появляются широколиственные породы (вяз, липа). Травы по-прежнему играют важную роль, но их количество немного уменьшается. Преобладают злаки, осоки, вересковые, присутствуют полыни и маревые.

Низкая концентрация пыльцы в начале зоны может свидетельствовать о перерыве в осадконакоплении. Можно говорить о достаточно благоприятных условиях для развития лесов с доминированием березы. Отмечены также ольха, широколиственные породы. В подлеске росла лещина. Широкое распространение имели также открытые ландшафты. Это обстоятельство, а также полное отсутствие ели в составе лесов свидетельствуют о более засушливых условиях на нижнем Дону, чем на верхнем и среднем. В этот же период на верхнем [Спиридонова, 1991] и среднем Дону [Нехорошев и др., 2003], по данным палинологического анализа, были распространены еловые леса. Данная зона может быть отнесена к раннему этапу гражданского потепления.

Палинозона 2 соответствует слою 9. Зеленовато-коричневый суглинок здесь переходит в гумусированный. Данная зона является переходной к следующей зоне с более суровыми и неблагоприятными условиями. Содержание пыльцы древесных пород еще велико, но количество пыльцы трав возрастает за счет снижения содержания спор. Среди трав ведущая роль принадлежит злакам, полыни. Однако климат еще достаточно теплый, но более сухой. Стратиграфически зона отражает переход от гражданского потепления к раннему средневаддайскому похолоданию.

Палинозона 3 соответствует верхней части слоя 9 и слою 8. Цитологически зона представлена лессовидным зеленовато-темно-серым и гумусированным суглинками. Палиноспектры отражают перигляциальный тип растительности. Наблюдается сокращение пыльцы древесных пород, среди которых продолжают преобладать береза и сосна. Исчезает пыльца широколиственных пород, ольхи. Среди трав преобладают степные и тундровые виды. Встречаются Betula nana и Salix. Формирование этой зоны происходило в условиях холодного и засушливого климата, но температура была не настолько низкой, чтобы совсем не могла развиваться древесная растительность. Спектры отражают наиболее холодные условия по разрезу. Неблагоприятные условия отмечаются только в верхней части разреза (зоны 10, 11). Эта зона, возможно, соответствует ранне-

* Палинозоны увязаны с литологическими слоями полного разреза (см. рис. 2).

Рис. 4. Спорово-пыльцевая диаграмма памятника Бирючья Балка-2.

1 - современная почва; 2 - суглинок светло-бурый; 3 - суглинок серовато-бурый; 4 - суглинок желтовато-серый; 5 - суглинок желтоватый; 6 - суглинок темно-серый; 7 - суглинок коричневатый; 8 - суглинок гумусированный; 9 - суглинок зеленовато-коричневый.

му похолоданию. Гумусовый материал, который входит в суглинок данной и предыдущей зон, вероятно, был снесен вниз по склону с высоких его частей в холодное время. Разрезы с подобной ситуацией ранее были описаны, например, геологами Чехии и Словакии (см., напр.: [Григорьев, 1968]). Известны также примеры, когда почвенные горизонты и гумусированные слои не соответствуют межстадиальным условиям, а лессовидные породы - стадиальным [Болиховская, 1995].

Палинозона 4 представлена тремя образцами на границе слоев 7 и 8. Гумусированный суглинок переходит в коричневатый. Значительно возрастает роль древесных пород. При доминировании пыльцы сосны (до 30 %), впервые появляется пыльца ели. Сокращается процентное содержание березы, исчезает пыльца Betula nana. Отмечена большая доля пыльцы широколиственных пород (до 10 %). Несколько меняется состав трав: исчезают полыни. Основную роль здесь играют злаки. Получают распространение еловые и сосновые леса. Зона отражает промежуток потепления и увлажнения условий. Она хорошо сопоставляется с первой стадией кашинского потепления для разрезов бассейна Дона по Е. А. Спиридоновой [1991], палинозоной 3, выделенной на стоянке Шлях на среднем Дону [Нехорошев и др., 2003], палинологическими данными А. Н. Симаковой (см.: [Додонов и др., 2007]). Это дает основание отнести палинозону 4 к началу кашинского потепления.

Палинозона 5 почти целиком соответствует большей части слоя 7, представленного коричневатым суглинком. Вновь сокращаются концентрация пыльцы и количество древесных компонентов. Палиноспектры этого периода отражают более влажные условия. Появляется пыльца водных растений. Пыльца древесных пород временами отличается большим разнообразием, ее количество значительно. Встречаются широколиственные породы, ольха, ель при господстве сосны, березы. При этом основными таксонами зоны являются полыни, маревые, злаки. Велико количество пыльцы осок. В небольших количествах встречена пыльца карликовой березки, споры плауна. Можно говорить о некотором остепнении территории, но не на всем протяжении формирования спектров этой зоны. Частичное остепнение в оптимуме кашинского потепления отмечено Е. А. Спиридоновой в зоне господства бореальной флоры [1991].

В целом условия формирования палиноспектров данной зоны достаточно сложные. Некоторое похо-

лодание в начале зоны сменяется теплыми и влажными условиями, которые напоминают наиболее благоприятные условия зоны 4. Далее вновь наступает небольшое похолодание. Низкая концентрация пыльцы соответствует началу и концу зоны. Однако низкая концентрация и преобладание пыльцы в палиноспектрах могут быть связаны не с похолоданием климата, а например, с потоками, размывавшими отложения, что подтверждается наличием водных и прибрежно-водных растений. Поэтому все это вкупе дает возможность включить палиноспектры в одну зону и отнести ее к продолжению периода кашинского потепления. Эта зона с переходными спектрами [Спиридонова, 1989] отчасти совпадает с зоной 4 стоянки Шлях на среднем Дону [Нехорошев и др., 2003].

Палинозона 6 целиком соответствует слою 6 коричневато-серого суглинка. Резко возрастает (до 70 %) количество древесных. Уменьшается процент пыльцы трав. Отмечена максимальная доля пыльцы ели (до 15 %). Видимо, развивались еловые леса. Встречаются широколиственные породы (вяз, дуб, граб), ольха. После небольшого похолодания климата произошло восстановление еловых и сосновых лесов. Условия формирования палиноспектров данной зоны более благоприятны, чем предыдущей зоны 5. Эта зона отражает последний этап кашинского потепления.

Палинозона 7 соответствует началу слоя 5 желтоватого суглинка. Вновь снижается количество пыльцы древесных пород и увеличивается процентное содержание пыльцы травянистых. Единична пыльца водных (Typha), но условия становятся более суровыми. При распространении перигляциальных комплексов появляется Ephedra. Климат остается гумидным, но значительно более холодным. Распространяются травяно-кустарничковые группировки. Преобладают астровые, злаки, полыни, цикориевые. Палиноспектры данной зоны отражают более благоприятные условия, чем зоны 3, однако по составу они похожи. При сокращении еловых и сосновых лесов местами получают распространение березовые.

Зона соответствует позднему похолоданию - зоне перигляциальной флоры с березой по Е. А. Спиридоновой [1991]. Отмечено доминирование березы в древостое. Следует отметить, что в районе стоянки Бирючья Балка-2 было теплее, чем в районе Костенок-17 (комплекс XVII).

Палинозона 8 соответствует концу слоя 5 и началу слоя 4, т.е. желтоватый суглинок переходит в желтовато-серый. Содержание пыльцы древесных пород еще более уменьшается (до 30 %). Среди них преобладает пыльца сосны и березы. Исчезает пыльца термофильных видов и ели. Среди трав выделяются перигляциальные комплексы. Общая концентрация пыльцы снижается. Видимо, островные леса еще существовали, но в основном были широко распространены полынно-злаковые с участием маревых сообществ. Условия данной палинозоны следует считать более суровыми, чем палинозоны 7. Заметно сократились площади, занятые лесами.

Зона более отвечает палинологической характеристике зоны позднего похолодания (перигляциальная флора с березой) [Там же, 1991].

Палинозона 9 соответствует слою 4 и началу слоя 3, которые представлены слабо развитой почвой и лессовидным суглинком. В начале зоны увеличивается пыльца древесных, но и количество трав достаточно велико. Вновь появляется пыльца ели, резко возрастает количество пыльцы сосны. Появляются и широколиственные породы, среди которых единично отмечены Ulmus, Carpinus. К концу зоны условия становятся менее благоприятными. Процентное содержание пыльцы древесных снижается.

При большом участии в спектре пыльцы злаков, полыней, осок, маревых и разнотравья встречается пыльца водных. Среди древесных преобладает пыльца сосны, очень значителен также процент пыльцы широколиственных, на всем протяжении формирования спектров этой зоны постоянно участие пыльцы ели (ок. 15%). Климат стал теплее, увеличилась влажность. В долинах рек получили распространение смешанные леса со значительным включением широколиственных пород, а открытые пространства занимали остепненные луговые ценозы.

Зона отражает межстадиальные условия и соответствует периоду позднего дунаевского потепления. Данная зона коррелируется с зоной бореальной флоры с сосной, елью и значительным присутствием берез и трав, выделенной Е. А. Спиридоновой [Там же], а также с зоной 7 разреза Шлях на среднем Дону [Нехорошев и др., 2003], которая отражает теплые и влажные условия. По другим данным, в данный период происходило потепление климата, однако увлажнение территорий было различным даже в пределах Подонья. Распространение хвойных лесов в это время в пределах Русской равнины отмечается почти повсеместно [Гричук, 1972; Серебрянный, 1978; Величко и др., 1993; Болиховская, 1995; Додонов и др., 2007].

Палинозона 10 соответствует слою 3. Доля пыльцы древесных, в основном сосны, березы и ольхи, снижается в среднем до 30 - 40 %. Однако количество спор резко увеличивается, что может свидетельствовать о существовании островных лесов вблизи водоемов. В основном же здесь наблюдается господство пыльцы трав. Главная роль принадлежит пыльце злаков, осок, маревых и разнотравья. Встречается эфедра. Можно говорить о распространении степной растительности с влажными участками, занятыми островными лесами. Климат становится явно аридным.

Зона отражает конец межстадиального потепления с возросшей ролью злаково-разнотравных сообществ. Вдоль рек еще существовали леса, в которых главной лесообразующей породой становится менее прихотливая сосна.

Палинозона 11 целиком соответствует слою 2, представленному светло-бурым суглинком. Количество пыльцы древесных пород еще более снижается. Эта группа представлена в основном пыльцой сосны и березы, в меньшей степени - ольхи. Ведущая роль принадлежит пыльце трав. Много пыльцы трав, сопутствующих поселениям человека. Распространение степных сообществ стало повсеместным. Пыльца древесных пород, видимо, принесенная.

Зона соответствует конечной фазе похолодания. Повсеместно распространились разнотравно-злаковые сообщества со значительным участием полыней и маревых. Климат стал более суровым. О резком похолодании после дунаевского потепления свидетельствуют многие данные. А. А. Величко началом этого похолодания считает 24 - 23 тыс. л.н. [Величко и др., 2003], что отвечает принятой схеме [Спиридонова, 1991; Заррина, 1991; Вишняцкий, Нехорошев, 2001] и полученным по разрезу Бирючьей Балки датам для брянской почвы.

Палинозона 12 соответствует современной почве. Содержание пыльцы древесных пород снижается до минимальных значений по разрезу (не более 10 %, однако и это за счет пыльцы ольхи). Преобладает пыльца трав. Господствует степная растительность. Присутствие пыльцы водных растений отражает локальные условия среды.

Корреляция данных (см. таблицу) проведена по схеме средневаддайского мегаинтерстадиала [Заррина, 1991; Спиридонова, 1991]. Ей наиболее соответствуют палинологические зоны стоянки Бирючья Балка-2, как и стоянки Шлях [Нехорошев и др., 2003]. Для последней было проведено обобщение данных различных авторов по климатическим стадиям среднего ваддая [Вишняцкий, Нехорошев, 2001]. По рабочей схеме, составленной на основе результатов этого обобщения, слои 6, 7 и верхняя часть слоя 8 Бирючьей Балки-2 относятся к межстадиалу СВС 3 (стадии среднего ваддая 3), а верхняя часть слоя 4 и слой 3 -к СВС 5. Однако климатическая характеристика этих периодов в районе Бирючьей Балки-2 еще более разнообразна, чем на среднем Дону. Возможно, это связано с локальными условиями отложений. Многие слои явно переотложены, что вызывает определенные трудности при составлении точной характеристики природных условий.

Согласно приведенному палинологическому описанию разреза, геологические слои не всегда совпадают с палинозонами (см. таблицу). Вместе с тем прослеживается близость по составу палинозон в пределах одного литологического слоя, а также соседних слоев. Обычно речь идет о смежных геологических слоях и палинозонах в пределах отдельного подраз-

Рабочая схема корреляции геологических слоев, археологических горизонтов, палинозон, палеогеографических и хронологических событий Бирючьей Балки-2

деления (стадиала или межстадиала). Наконец, нельзя исключить возможности проникновения пыльцы из вышележащих слоев, пример - палинозоны 8 и 9.

Хронология мустьерских и позднепалеолитических горизонтов

Вопросы хронологии памятника полностью не решены в силу объективных трудностей. Во-первых, отсутствует древесный уголь - материал, наиболее пригодный для абсолютного датирования. Во-вторых, кости из мустьерских и позднепалеолитических горизонтов заметно минерализованы, что не может не сказываться на результатах радиоуглеродного анализа. Так, по заключению радиоуглеродной лаборатории ИИМК РАН, возраст костей из горизонтов 5 и 5б составляет ок. 20 тыс. лет, что явно не соответствует действительности. Для образца кости из горизонта 4 имеется AMS-дата: 30240 ± 360 л.н. (Beta 183591), которая также является омоложенной. В этой связи уместно напомнить об осторожности в отношении к молодому возрасту некоторых мустьерских горизонтов ряда памятников Крыма [Степанчук, 2004]. К сожалению, эти предварительные даты отдельные исследователи уже используют для подтверждения некоторых своих схем (см., напр.: [Аникович, 2005б, с. 46]). Как они предполагают, неандертальцы были в Восточной Европе в более позднее время, чем принято считать, и представляли тупиковую линию развития. Не вдаваясь в дискуссию, отметим, что мы не разделяем такой подход к решению данной проблемы.

В последние годы для мустьерских и позднепалеолитических горизонтов Бирючьей Балки-2 получено несколько радиоуглеродных дат [Otte, Matioukhine, Flas, 2006]. Для верхней ископаемой почвы, которую А. Е. Додонов связывает с брянским интерстадиалом, в лаборатории радиоуглеродного датирования г. Майами американского штата Флорида получены три AMS-даты. Одна из них - для кровли почвы, которая содержит горизонт За: 26630 ± 230 л.н. (Beta 183588), две другие - для средней части почвы: 26390 ± 200 л.н. (Beta 177776) и 31560 ± 200 л.н. (Beta 183589). Показательно, что две последние даты получены для костей, залегающих на одном уровне. Более предпочтительной представляется последняя. Образцы костей из горизонтов За и 3 были датированы также в Центре радиоуглеродного датирования Университета г. Лиона (Франция). Получены даты: 31610 ± 460 л.н. (Ly 17242) и 28930 ± 340 л.н. (Ly 17243) соответственно*. Говоря об имеющихся датах для горизонта 3 Бирючьей Балки-2, нужно иметь в виду, что они отражают лишь какой-то отдельный временной эпизод. В этой связи сошлемся на работу Д. Д. Соколова, Л. Д. Сулержицкого и В. Н. Тутубелина, в которой нашла отражение попытка определить относительно точные хронологические рамки активной фазы и расцвета стоянки ранней поры позднего палеолита Сунгирь [2004]. Наконец, датирован образец кости из средней части слоя коричневатого суглинка: 40750 ± 970 л.н. (Beta 183590). По сути, это дата верхнего мустьерского горизонта 4¹.

Проведенное палеомагнитное исследование образцов, отобранных по всему разрезу из восточной и нижней части северной стен Бирючьей Балки-2, не позволило обнаружить четкие геомагнитные экскурсы (Каргаполово и Моно)**. Вместе с тем несколько образцов из средней части коричневато-зеленоватого суглинка в северной стене указывают на вероятность обнаружения экскурса Каргаполово. Известно, что его хронологические рамки оцениваются по-разному. Мы принимаем временной диапазон 44 - 42 тыс. л.н. Неясным остается возраст горизонта 3в, связанного со средней погребенной почвой. Согласно результатам палинологического анализа, в ней преобладает пыльца древесных пород, в т.ч. широколиственных. Другими словами, речь идет о потеплении в пределах среднего валдая. На это указывают и геологические данные. Имеющиеся даты для нижележащего коричневато-зеленоватого суглинка (горизонт 4¹), а также для вышележащего суглинка (горизонт 3) соответствуют кашинскому потеплению, хронологические рамки которого находятся в пределах 37,5 - 34 тыс. л.н. [Заррина, 1991, с. 163; Спиридонова, 1991, с. 70 - 71]. Если это определение окажется достоверным, то нужно будет признать сосуществование индустрий позднего мустье и ранней поры позднего палеолита. Для горизонта 3 многослойной палеолитической мастерской Бирючья Балка-la получена AMS-дата 36000 ± 280 л.н. [Otte, Matioukhine, Flas, 2006]. Кроме того, для ряда памятников ранней поры позднего палеолита Костенковско-Борщевского р-на Воронежской обл. возрастные значения составляют 34 - 35 тыс. лет [Аникович, 2003, 2004, 2005б; Синицын, 2004; Sinitsyn, 2004]. Отметим попутно, что имеющиеся для нижних культурных слоев стоянки Костенки-12 JRSL-даты (в пределах 46 - 43 тыс. л.н.) могут оказаться вполне реальными [Аникович и др., 2005, с. 75]. Хотя нельзя исключить и некоторое удревнение возраста этих слоев.

* Письменное сообщение М. Отта (Льеж, Бельгия).

** Палеомагнитное исследование осадков стоянки Бирючья Балка-2 выполнено Е. Г. Гуськовой (Санкт-Петербургский филиал Института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн РАН) и А. Г. Иосифиди (Всероссийский научно-исследовательский геологоразведочный институт, Санкт-Петербург).

До юнца не выяснен возраст нижних мустьерских горизонтов. Он не превышает 45 тыс. лет, если учитывать возраст верхнего мустьерского горизонта 4¹ (40 тыс. л.н.), а также результаты палеомагнитного исследования (к ним следует относиться с осторожностью!). Примерно такие же (или несколько более древние) хронологические рамки применимы к самому нижнему мустьерскому горизонту 6. Отметим, что в целом предлагаемый возраст нижних мустьерских горизонтов Бирючьей Балки-2 соответствует абсолютным датам для нижнего мустьерского горизонта Шляха.

Заключение

Пачка отложений, фиксируемая в разрезе Бирючьей Балки-2, накопилась в течение примерно 25 тыс. лет в среднем ваддае. Для вывода о более раннем возрасте отложений нет оснований. Результаты геологического и палинологического исследований указывают на то, что различные по генезису и структуре суглинки отложились в холодные и относительно теплые периоды. Наиболее теплые условия, по данным спорово-пыльцевого анализа, приходятся на время формирования темно-серого слабо гумусированного суглинка. Это заключительный этап кашинского межстадиала. Напротив, самый нижний гумусированный суглинок (литологический слой 8, см. рис. 2) указывает на холодные условия. Согласно археологическим исследованиям, не все геологические слои содержат артефакты. Полностью отсутствуют позднепалеолитические находки в желтоватом суглинке (литологический слой 5, см. рис. 2), связанном с поздним похолоданием. Не выявлены изделия и в нижней части желтовато-бурого суглинка, формировавшегося тогда же. Однако во всех литологических слоях нижней пачки отложений обнаружены предметы мустьерского времени. Это относится и к слою нижнего гумусированного суглинка, который сопоставляется с ранним похолоданием. Трудно назвать причины, определившие перерыв во времени обитания людей на данной территории. Возможно, это было похолодание или недоступность источников сырья. Можно полагать, что выходы камня в балке Бирючьей на протяжении длительного времени постоянно притягивали к себе древних людей. К тому же р. Северский Донец была удобным географическим указателем, позволявшим ориентироваться при передвижении.

С учетом принятой нами хронологии памятника верхние мустьерские горизонты (4, 4¹ и 3в) следует отнести к 40 - 34 тыс. л.н. Им синхронны на среднем Дону стоянки ранней поры позднего палеолита (нижние культурные слои Костенок-14, слой 3 Костенок-12 и слой 2 Костенок-17 и др.). Первые позднепалеолитические индустрии на разных территориях Евразии появились не одновременно. Не исключено, что становление позднего палеолита в некоторых регионах происходило позднее 30 тыс. л.н. Важно отметить появление новых приемов первичной обработки, например, пластинчатого расщепления; оно получило отражение в материалах, в частности, нижних мустьерских горизонтов Бирючьей Балки-2 и было обусловлено в первую очередь не влиянием ландшафтно-климатических условий, а характером изменения самой производственной деятельности первобытных людей.

Список литературы

Аникович М. В. Ранняя пора верхнего палеолита Восточной Европы // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2003. - N2. - С. 15 - 29.

Аникович М. В. Ранняя пора верхнего палеолита Восточной Европы (периодизация, хронология, генезис) // Костенки и ранняя пора верхнего палеолита Евразии: общее и локальное: путеводитель. - Воронеж: Истоки, 2004. -С. 86 - 91.

Аникович М. В. О хронологии палеолита Костенковско-Борщевского района // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2005а. - N 3. - С. 70 - 86.

Аникович М. В. Сунгирь в культурно-историческом контексте и проблема становления современного человечества // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2005б. - N2. - С. 37 - 47.

Аникович М. В., Хоффекер Дж.Ф., Попов В. В., Дудин А. Е., Холлидей В. Т., Форман С. Л., Левковская Г. М., Поспелова Г. А., Кузьмина И. Е., Платонова Н. И., Картер Б. Хроностратиграфия многослойной стоянки Костенки-12 (Волковская) в контексте хроностратиграфии палеолита Костенковско-Борщевского района // Проблема ранней поры верхнего палеолита Костенковско-Борщевского района и сопредельных территорий. - СПб.: Нестор-История, 2005. -С. 66 - 86.

Бадер О. Н. Сунгирь: Верхнепалеолитическая стоянка. - М.: Наука, 1978. - 271 с.

Болиховская Н. С. Эволюция лессово-почвенной формации Северной Евразии. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1995. - 270 с.

Величко А. А., Борисова О. К., Доскач А. Г., Морозова Т. Д., Спасская И. И., Фаустова М. А. Русская равнина // Развитие ландшафтов и климата Северной Евразии. - М.: Наука, 1993. - Вып. 1. - С. 11 - 21.

Величко А. А., Грибченко Ю. Н., Куренкова Е. И. Позднепалеолитический человек заселяет Русскую равнину // Природа. - 2003. - N 3. - С. 52 - 60.

Вишняцкий Л. Б., Нехорошев П. Е. Рубеж среднего и верхнего палеолита на Русской равнине (в свете результатов изучения стоянки Шлях в Волгоградской области) // Нижневолжский археологический вестник. - 2001. -Вып. 4. - С. 8 - 24.

Григорьев Г. П. Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens. - Л.: Наука, 1968. - 175 с.

Гричук В. П. Методика обработки осадочных пород, бедных органическими остатками, для целей пыльцевого

анализа // Проблемы физической географии. - 1940. -Вып. 8. - С. 53 - 58.

Гричук В. П. Основные этапы истории растительности юго-запада Русской равнины в позднем плейстоцене // Палинология плейстоцена. - М.: Наука, 1972. - С. 9 - 53.

Додонов А. Е., Матюхин А. Е., Симакова А. Н., Тесаков А. С., Титов В. В. Геоархеология и палеогеография палеолитической стоянки Бирючья Балка-2, долина р. Северского Донца // Вестн. Юж. науч. центра. - 2007. - Т. 3, N3. - С. 71 - 80.

Заррина Е. П. Четвертичные отложения северо-западных и центральных районов Европейской части СССР. - Л.: Наука, 1991. - 191 с.

Матюхин А. Е. Многослойный палеолитический памятник Бирючья Балка-2 // Дон. древности. - 1994. -Вып. 4. - С. 4 - 36.

Матюхин А. Е. Позднепалеолитические слои многослойного палеолитического памятника Бирючья Балка-2 // Дон. археология. - 2002. - N 3/4. - С. 36 - 57.

Матюхин А. Е. Мустьерские комплексы долины Северского Донца // Археол. зап. -2003. -Вып. 3: Каменный век. - С. 5 - 27.

Матюхин А. Е. Мустьерские горизонты многослойного палеолитического памятника Бирючья Балка-2 на Северском Донце // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону. - 2006. - Вып. 21. - С. 142 - 161.

Матюхин А. Е. Бирючья Балка-2. Многослойный палеолитический памятник на Северском Донце // Археол. вести. - 2007. - N 14. - С. 23 - 45.

Нехорошев П. Е., Вишняцкий Л. Б., Гуськова Е. Г., Мусатов Ю. Е., Сапелко Т. В. Результаты естественно-научного изучения палеолитической стоянки Шлях // Нижневолж. археол. вестн. - 2003. - Вып. 6. - С. 9 - 24.

Павлов П. Ю., Макаров Э. Ю. Гарчи-1 - памятник костенковско-стрелецкой культуры на северо-востоке Европы // Материалы по археологии Европейского Северо-Востока. - Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1998. - Вып. 13. - С. 14 - 17.

Праслов Н. Д. Ранний палеолит Северо-Восточного Приазовья и Нижнего Дона. - Л.: Наука, 1968. - 156 с.

Серебрянный Л. Р. Динамика покровного оледенения и гляциоэвстазия в позднечетвертичное время. - М.: Наука, 1978. - 270 с.

Синицын А. А. Современный этап исследования палеолита Костенок. Хроностратиграфия и таксономия памятников ранней хронологической группы // Ко стенки и ранняя пора верхнего палеолита Евразии: общее и локальное: путеводитель. - Воронеж: Истоки, 2004. - С. 133 - 135.

Соколов Д. Д., Сулержицкий Л. Д., Тутубелин В. Н. Время активности людей на палеолитических памятниках по данным радиоуглеродного датирования // РА. - 2004. -N3. - С. 99 - 102.

Спиридонова Е. А. Опыт восстановления палеоландшафтов верхнего плейстоцена по данным палинологического анализа // Естественнонаучные методы в археологии. - М.: Наука, 1989. -С. 176 - 193.

Спиридонова Е. А. Эволюция растительного покрова бассейна Дона в верхнем плейстоцене и голоцене. - М.: Наука, 1991. - 221 с.

Степанчук В. Н. Новые данные о переходе к верхнему палеолиту на территории Украины // Костенки и ранняя пора верхнего палеолита Евразии: общее и локальное: путеводитель. -Воронеж: Истоки, 2004. - С. 137 - 138.

Титов В. В., Тесаков А. С. Фауна мустьерской эпохи низовий Северского Донца // Проблемы палеонтологии и археологии юга России и сопредельных территорий: Мат-лы междунар. конф. - Ростов н/Д, 2005. - С. 96 - 97.

Berglund B.E., Ralska-Jasiewiczowa M. Pollen analysis and pollen diagrams // Handbook of Holocene Palaeoecology and Palaeohydrology. - Chichester: Wiley-Interscience, 1986. - P. 455 - 484.

Matioukhine A.E. Les ateliers du Paleolithique superieur de la vallee du Donets Severski (region de Rostov, Russie) // L'Anthropologic. - 1998a. - T. 102, N 4. - P. 467 - 494.

Matioukhine A.E. Les ateliers Paleolithique de taille du silex dans la vallee du Donets Severski (region de Rostov, Russie) // Prehistoire Europeenne. - 1998б. - T. 13. -P. 67 - 113.

Otte M., Matioukhine A.E., Flas D. La chronologie de Biryuchya balka (region de Rostov, Russie) // Ранняя пора верхнего палеолита Евразии: общее и локальное: Мат-лы Междунар. конф. к 125-летию открытия палеолита в Костенках, 23 - 26 августа 2004 г. - СПб., 2006. - С. 183 - 192.

Sinitsyn А. А. Earliest Upper Palaeolithic layers at Kostenki 14 (Markina gora): preliminary results of the 1998 - 2001 excavations // BAR. - 2004. - N 1240. - P. 181 - 190.

Материал поступил в редколлегию 06.02.09 г.

Permanent link to this publication: