М.: Институт востоковедения РАН, 2010. 670 с. (История стран Востока. XX век)

Рецензируемая монография продолжает серию научных публикаций, посвященных генезису и современному развитию государств Юго-Восточной Азии. Среди специалистов авторы настоящей книги хорошо известны своими работами, опубликованными в разные годы, а также преподавательской деятельностью в ведущих востоковедных учебных центрах.

В главе I "Захват Малайи и Северного Калимантана" особый интерес, на мой взгляд, представляет раздел, посвященный общественному и политическому устройству малайского общества накануне и на начальном этапе экспансии британского колониализма. Авторы приводят любопытные данные об особенностях феодальной структуры власти в султанатах Малаккского полуострова. Отмечая скудность данных об организации малайской деревни, они рисуют достаточно полную картину стратификации сельской общины, выделяют сельскую верхушку, разряды крестьян-общинников, прослойку зависимых крестьян и рабов. Однако, говоря о развитии ремесел, авторы монографии вступают в некоторое противоречие: на с. 48 они, с одной стороны, пишут, что "о ремесле в Малайе известно мало", с другой, абзацем ниже, - утверждают, что "далеко за пределами Малайи ценились творения мастеров золотых дел. Продукция ювелиров Паханга и Тренггану была известна на Суматре и Яве" (с. 48).

В главе II "Становление британского колониального режима (конец XIX в. - 1918 г.)" авторы отмечают, что Лондон, отказавшись от идеи превратить малайские княжества в колонию по типу Стрейтс Сеттльменте, разработал "резидентскую систему управления", формально сохранив прежнюю феодальную оболочку действовавшей на местах власти. К началу XX в. резидентская система трансформировалась в "достаточно жесткую и централизованную структуру прямого управления, поскольку никакой власти у малайской элиты не осталось..." (с. 67). Интересно описание действий британской короны по присоединению северных малайских султанатов, маневры представителей Лондона в Малайе в дипломатической игре, завязанной с Сиамом. В итоге в марте 1909 г. Великобритания заключила с Сиамом соглашение, по которому Бангкок уступил права на Келантан, Кедах, Перлис и Тренггану. Годом позже местные феодальные правители подписали соглашение, превратившие их владения в британские протектораты.

Особую важность представляет тезис авторов, что в конце XIX - начале XX в. в Малайе была заложена основа полиэтнического общества. На его становление оказало влияние бурное развитие плантационного хозяйства, сконцентрированного в сфере производства натурального каучука, а в промышленности - добыча олова. Развитие колониального хозяйства, ориентированного на экспорт, вызвало потребность в завозе рабочей силы из Китая и Индии. Используя мобильность иммигрантов, их предприимчивость и умение адаптироваться к местным условиям, британские колониальные власти сознательно, как подчеркивают авторы, взяли курс на "отведение каждой этнической группе своей экономической, политической, социальной и территориальной ниши. Стало складываться общество с серьезными противоречиями, в полной мере сказавшимися после обретения независимости" (с. 85).

Изложение в главе III "Между двумя мировыми войнами" предваряет констатация, что этот период явился "классической эпохой Британской Малайи и британского владычества на Северном Калимантане, временем непререкаемого авторитета Pax Britanica" (с. 107). Авторы фокусируют внимание на процессе возникновения национально-освободительного движения, поначалу развивавшегося медленными темпами, ускорившегося в 1930-е гг. под влиянием мирового экономического кризиса. Справедливо отмечается, что с самых первых шагов это движение оказалось разделенным по этническому признаку.

Малайский национализм постепенно освобождался от религиозной оболочки и обретал светские формы, что было связано с возникновением городского среднего слоя. Определенное воздействие оказали индонезийские левые националисты, под влиянием которых во второй половине 1920-х гг. стали вырастать идеи объединения Британской Малайи и Нидерландской Индии в "Великую Индонезию" после достижения независимости. В итоге, в 1930-х гг. малайской национальное движение было представлено тремя направлениями: религиозно-реформаторским течением, организациями служилой малайской аристократии и чиновной элиты, движением разночинной малайской интеллигенции, носившим антиколониальный и антифеодальный характер.

Гораздо более радикальными в тот период оказались настроения китайского населения Малайи, что в первую очередь было связано с нарастанием революционного подъема в Китае. С ним оказалось связано появление нового фактора национального движения в Малайе - коммунистического, хотя его первые шаги, как отмечают В. А. Тюрин и В. А. Цыганов, были сопряжены с созданием компартии в соседней Нидерландской Индии. В апреле 1930 г. на состоявшемся под руководством представителя Коминтерна Нгуен Ай Куока (Хо Ши Мина) совещании в Сингапуре была создана Коммунистическая партия Малайи (КПМ).

В главе IV "Годы Второй мировой войны (1939 - 1945)" говорится, что 8 декабря 1941 г. одновременно с нападением на Перл-Харбор, Гонконг и Филиппины части японской армии высадились в Малайе. Блицкриг, длившийся менее двух с половиной месяцев, завершился 15 февраля 1942 г. капитуляцией британского гарнизона в Сингапуре. В годы оккупации фактически единственной силой, сумевшей организовать вооруженное сопротивление, стала КПМ. В 1943 г. на базе партизанских отрядов была создана Антияпонская армия народов Малайи (ААНМ), превратившаяся к концу войны в серьезную силу, с которой приходилось считаться не только японской оккупационной администрации, но и командованию британских сил на Дальнем Востоке. По своему составу ААНМ была в основном китайской. Большинство малайского крестьянства, следуя за своими феодальными правителями, оставалось лояльным японским военным властям. Авторы монографии в этой связи особо подчеркивают, что КПМ не удалось вывести движение сопротивления за узкие этнические рамки. Более того, деятельность руководства компартии, склонного рассматривать малайцев как коллаборационистов, обострила национальный вопрос.

Глава V "Послевоенная Малайя (1945 - 1957)" состоит из разделов: путь от несостоявшегося Малайского Союза до Малайской Федерации, введение и период действия чрезвычайного положения, политическое развитие Малайи накануне провозглашения независимости.

Под влиянием изменений в международной обстановке после окончания Второй мировой войны, в том числе ускорившейся эрозии колониальной системы, Лондон взял курс на реформу системы управления в Малайе. В конце января 1946 г. британское правительство опубликовало Белую книгу с положениями реформы колониального управления, в соответствии с которыми Сингапур отделялся от Малайи и становился отдельной колонией. Отдельной колонией становилась также Малайя в составе девяти султанатов, а также Пинанга и Малакки. Новое образование получило название Малайский Союз. Авторы монографии отмечают, что если проект конституции Малайского Союза в разделе гражданства был одобрительно воспринят китайской и индийской общинами и вызвал негативную реакцию верхушки малайского большинства, то, напротив, положение об отделении Сингапура было встречено в штыки в среде иммигрантских общин, но с удовлетворением - малайской общиной, не желавшей дальнейшего увеличения общей численности этнических китайцев в Малайе. Созванный в марте 1946 г. Всемалайский конгресс малайцев призвал к бойкоту Малайского Союза, а также принял решение о создании Объединенной малайской национальной организации (ОМНО).

Британским властям после длительного маневрирования пришлось отказаться от проекта Малайского Союза и пойти на создание в начале 1948 г. Малайской Федерации. Султаны сохранили довоенные прерогативы, а Федерация отныне основывалась на соглашении каждого из них с британским монархом на базе совместного договора султанов с британской короной.

Десятилетие, отделявшее создание Малайской Федерации до провозглашения суверенного государства, авторы подразделяют натри периода. В течение первого (1948 - 1951) колониальные власти, сконцентрировались на борьбе с "коммунистической угрозой", сравнительно мало внимания уделяя вопросам продвижения Малайи к самоуправлению. Во время второго (1952 - 1955) имущие слои трех основных этнических общин в лице ОМНО, Китайской ассоциации Малайи (КАМ) и Индийского конгресса Малайи (ИКМ) завершили оформление политического блока,

получившего название Альянса. Кульминацией этого периода стали выборы в колониальный Законодательный совет, состоявшиеся в 1955 г. На протяжении третьего периода (1955 - 1957) формировалась структура политических сил, определялись их отношения с метрополией в преддверии обретения независимости. В конституции 1957 г. нашел отражение "общественный договор", по которому китайское и индийское население получало право проживания и гарантии сохранения собственности в обмен на закрепление особых прав коренных малайцев. 31 августа 1957 г. Абдул Рахман, лидер Альянса, получил абсолютное большинство в местном парламенте, провозгласил независимость Малайской Федерации.

Центральными сюжетами главы VI "От Малайи к Малайзии (1957 - 1963)" являются политическое и социально-экономическое развитие Малайской Федерации, Сингапура и территорий Северного Калимантана, а также возникновение и практическое продвижение к реализации идеи создания Федерации Малайзии. Отмечается, что едва ли не самой сложной проблемой Малайи выступали резкие диспропорции в размещении производительных сил и социально-экономическом положении основных этнических групп. Более 70% малайцев проживало в аграрных штатах. Напротив, большинство китайцев оказались сосредоточенными в урбанизированных штатах, центрах современных по тем временам отраслей хозяйства. Местный китайский капитал занимал, вслед за британской метрополией, второе место в плантационном хозяйстве и добыче олова, контролировал внутреннюю торговлю.

Переходя к теме образования Федерации Малайзии, авторы указывают, что идея впервые была публично озвучена премьер-министром Малайи Абдул Рахманом в мае 1961 г. Правящие круги Куала-Лумпура рассчитывали посредством создания федерации, включающей Сингапур с его развитой экономической структурой, сформировать сильное государство, в котором они сохранили бы командные высоты. Вместе с тем малайская элита не желала объединения лишь с Сингапуром, опасаясь превращения китайского этнического элемента в доминирующую силу. Со своей стороны, правящая в Сингапуре Партия народного действия (ПНД) в создании Федерации усматривала возможность в перспективе распространить на Полуостровную Малайю свое влияние. 16 сентября 1963 г. Федерация Малайзия появилась на свет. В ее составе не оказалось Брунея, правители которого не сумели прийти к консенсусу с малайской элитой относительно своего места во властных структурах будущего государства.

В главе VII "Первые шаги независимой Малайзии. Национальный кризис (1963 - 1969)" особый интерес привлекли разделы, посвященные периоду противостояния Малайзии и Индонезии, а также причинам выхода Сингапура из Федерации. Останавливаясь на объявленной индонезийским президентом Сукарно политики "конфронтации" Малайзии, авторы вполне обоснованно отмечают, что, облаченная в форму борьбы против современного неоколониализма, она, в сущности, исполняла роль громоотвода, призванного разрядить накал накопившихся социально-классовых противоречий в индонезийском обществе. "Конфронтация" оказала "медвежью услугу" левому националистическому крылу малайзийской политической системы. Альянс, боровшийся с "конфронтацией" под лозунгом объединения всех патриотических сил, обвинил левую оппозицию в предательстве национальных интересов и связях с враждебной державой.

Что касается выхода (скорее, изгнания) Сингапура из Федерации, В. А. Тюрин и В. А. Цыганов, на мой взгляд, недостаточно полно раскрывают его глубинные причины. В действительности уже на первых порах между правящими элитами Сингапура и Малайзии возникли фундаментальные расхождения по вопросам национального и государственного строительства. Сингапурская ПНД и ее лидер Ли Куан Ю придерживались концепции "малайзийской Малайзии" и принципа меритократии, предусматривавших формальное равенство всех граждан вне зависимости от национальной принадлежности, доступ к материальным и духовным благам на основе природных талантов, приобретенных профессиональных навыков и знаний. Со своей стороны, ОМНО, де-факто правящая партия, твердо стояла на позициях "малайской Малайзии" и принципа сохранения особых прав и привилегий коренных малайцев. Невозможность найти компромисс стала основной причиной выхода Сингапура из Малайзии в августе 1965 г. по инициативе центрального правительства.

Глава VIII "Выход из межобщинного кризиса. Правление премьера Х. Онна (1969 - 1981)" открывается драматическими событиями 13 мая 1969 г., когда по столице и ряду штатов прокатилась волна межэтнических столкновений, повлекших многочисленные человеческие жертвы и ставших одной из наиболее мрачных страниц новейшей истории Малайзии. Непосредственным поводом резкого обострения межэтнического антагонизма послужило поражение Альянса на парламентских выборах. Праздновавшие победу оппозиционные, китайские по составу, Партия

демократического действия (ПДД) и Геракан стали объектами нападений националистически настроенной малайской молодежи, переросших в разгул насилия.

Осознав всю опасность поляризации общества по этническому признаку, правящий истеблишмент Малайзии разработал стратегию развития - Новую экономическую политику (НЭП), рассчитанную на 20 лет. Главной его целью стало постепенное сокращение, а затем и полная ликвидация нищеты, прежде всего в малайском социуме. Следующей задачей выдвигалось ускорение реструктуризации общества с целью коррекции глубокого неравенства в уровнях доходов различных общин, ликвидации сложившейся идентификации расы с экономической функцией. По существу, как указывают авторы монографии, оба эти направления нацеливались на ускоренное формирование малайского среднего класса.

Глава IX "Правление "раннего" Махатхира Мохаммада до раскола ОМНО" авторы пишут, что впервые у кормила власти встал не потомственный аристократ, а представитель разночинной интеллигенции, врач по специальности. Махатхир выступил как социальный реформатор, видевший свою задачу в ликвидации патриархальных и феодальных пережитков, во всеобъемлющей модернизации Малайзии. Под патронажем государства предполагалось создать крепкий предпринимательский класс титульной нации. Махатхир провозгласил политику "Равнения на Восток", приняв за модель стратегию экономического развития Японии и Южной Кореи. "Доктору М", как стали называть премьера в стране, удалось с успехом выйти из конституционного кризиса, вызванного конфликтом исполнительной власти с феодальной верхушкой. Хотя он завершился компромиссом, ОМНО впервые со всей очевидностью продемонстрировала согражданам, кто определяет политический климат в стране. Вместе с тем Махатхир отверг предложение о переходе к республиканскому строю. Он признавал, что наследственные правители по-прежнему являлись символами и гарантами доминирования малайского этноса. Авторы описывают сложные перипетии раскола в ОМНО в 1987 г. Они отмечают, что победа Махатхира и его сторонников досталась на пределе возможностей. Одновременно уход из ОМНО значительной части членов означал возрастание ее зависимости от голосов избирателей китайской и индийской национальности на очередных всеобщих выборах.

В главе X "Федерация в годы "малайзийского экономического чуда". Новые генеральные планы развития (1988 - 1997)" читатель знакомится с итогами реализации НЭП, в ходе которой Малайзия преобразовалась в индустриально-аграрную страну. Однако далеко не все установки удалось провести в жизнь. Главное, к 1990 г. из малайской среды так и не вырос "сильный, агрессивный и конкурентоспособный предпринимательский класс" (с. 389). Концепция дальнейшего развития была изложена в 1991 г. в генеральной стратегии "Перспектива 2020", рассчитанной на 30 лет. На ближайшее десятилетие был запланирован плавный переход к наукоемким отраслям производства, высоким технологиям. Курс на искоренение бедности был повторно обозначен, однако на новом этапе он упоминался безотносительно к этнической принадлежности. Хотя отменять систему особых прав коренных малайцев не предполагалось, требования к ним со стороны государства возрастали в плане повышения предпринимательской инициативы.

В главе XI "Финансово-экономический и политический кризисы в Малайзии (1997 - 2000)" анализируется неординарный подход "доктора М" к преодолению валютно-финансового кризиса, разразившегося в странах Восточной Азии в 1997 - 1998 гг. Кризис в сфере экономики дополнил кризис политический. Против Махатхира выступили противники как внутри ОМНО, так и в рядах легальной оппозиции. Его обвинили в создании системы коррупции, непотизма и фаворитизма, в увлечении мегапроектами. На съезде ОМНО внутрипартийная оппозиция, за спиной которой стоял Анвар Ибрагим, попыталась бросить открытый вызов патрону, но потерпела поражение. Одержав победу, глава правительства перешел в решительное наступление в экономике и политике. Отвергнув рекомендации МВФ и его местных апологетов, Махатхир избрал путь введения мер выборочного валютного контроля. Реконструкции была подвергнута ставшая малоэффективной банковская система страны. Правда, правительству одновременно пришлось пойти на срочные финансовые вливания с целью спасти от банкротства целый ряд крупных корпораций, принадлежавших близким к верхам малайцев-предпринимателей ("ОМНО-путра"). В конце сентября 1998 г. был арестован, а затем выведен из состава партийного руководства Ибрагим. В марте следующего года он предстал перед судом по обвинению в коррупции и гомосексуализме.

На волне этих событий, послуживших сигналом для массовых уличных манифестаций, сформировался оппозиционный Альтернативный фронт (АФ) в составе ПАС, ПДД и новообразованной Национальной партии справедливости (НПС). При всех внутренних идеологических

противоречиях (от концепции создания исламского теократического государства до умеренного социал-демократизма) АФ впервые в политической жизни Малайзии стал объединением, представляющим активную часть трех основных этнических групп. На парламентских выборах 1999 г. АФ подтвердил, что за ним следует значительная часть электората, разочаровавшаяся в партиях Национального фронта, возглавляемых ОМНО. Сама де-факто правящая партия признала наличие в ее рядах таких явлений, как "политика денег", т.е. подкупа рядовых членов при выдвижении руководителей различного звена, практика манипулирования голосами в ходе общенациональных избирательных кампаний. К сожалению, авторы монографии недостаточно полно останавливаются на данных явлениях. Отмечается лишь, что состоявшийся в мае 2000 г. "форум ОМНО отразил острую озабоченность руководства наметившимся отрывом партийной элиты от трудящихся, мелкобуржуазных слоев и особенно от молодежи всех сословий" (с. 433).

В главе XII "Послекризисное восстановление экономики. Борьба Малайзии против терроризма (2000 - 2003)" анализируются события, связанные с последними годами пребывания у власти Махатхира и начальным периодом премьерства А. Бадави. С одной стороны, осознав свою значимость как электоральной силы, ассоциация китайских культурно-просветительских организаций Siqui выступила с требованиями предоставить местным хуацяо равные права в сфере политики, культуры, образования и языка, что по сути, совпадало с концепцией "малайзийской Малайзии", с другой - значительно возросла активность ПАС, занявшей положение лидера в АФ и опиравшейся на контроль над Келантаном и Тренггану. Но если властям довольно легко удалось отмахнуться от требований китайских НГО, не поддержанных собственными этническими партиями, то для противодействия ПАС потребовалось проведение целой серии последовательных операций: разгром организации "Аль-Мауна", членам которой были инкриминированы нападение на армейские оружейные склады, захват и расправа с заложниками; отказ правительству Тренггану в дальнейшей выплате натуральной ренты за эксплуатацию нефтегазовых месторождений на морском шельфе штата; разгром Союза муджахедов Малайзии (СММ), ассоциации ветеранов войны в Афганистане на стороне непримиримой оппозиции и талибов.

Анализируя эти события, авторы склонны считать их вполне обоснованными шагами правительства Махатхира в борьбе с сектантством, махровым обскурантизмом и религиозным экстремизмом, нацеленным на насильственное свержение законного правительства и создание теократического государства. Однако имеются и другие точки зрения. В частности, мало кто в Малайзии сомневался, что события вокруг "Аль-Мауны" являлись чистой инсценировкой местных спецслужб. Решение об изъятии ренты, противоречившее федеральному закону о развитии нефтегазовой отрасли, имело целью финансовое удушение социально-экономических начинаний правительства Тренггану. Власти штата обвинили правящий НФ, в том, что за время своего правления тот ничего не сделал для самого бедного населения Малайзии. Что касается разгрома СММ, факт присутствия в его рядах членов ПАС, включая сына ее духовного лидера, давал властям основание обвинить партию в причастности к антигосударственной деятельности. В более взвешенном анализе нуждается также роль и место Малайзии в инициированной США глобальной кампании по борьбе с международным терроризмом. Не вдаваясь в излишние подробности, приведу оценку событий 11 сентября 2001 г., данную Махатхиром, выразившим сомнение в том, что нападение на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и другие объекты на территории США совершили исламские террористы¹.

В главе XIII "Абдуллах Бадави у власти. Махатхир и Бадави: преемственность и новации курса (2003 - 2006)" говорится, что А. Бадави, будучи официальным преемником, утвердился во власти в атмосфере "усталости" общества от 20-летней эпохи правления Махатхира и ожидания позитивных перемен. Это позволило НФ обеспечить блестящую победу на всеобщих выборах 2004 г., но финал его пребывания на главе ОМНО и правительства оказался бесславным, что и определило катастрофические результаты выборов 2008 г. Абдуллах оказался слабым политиком, позволившим манипулировать собой, позитивные начинания погрязли в номенклатурной борьбе в ОМНО. Не в последнюю очередь это стало отражением конфликта, возникшего между ним и "доктором М" из-за разногласий по вопросам определения магистрального курса страны и перераспределения власти внутри правящей элиты.

В последней (XIV) главе "Внешняя политика правительств Махатхира и А. Бадави (1988- 2006)" определяются, на мой взгляд, в целом верные приоритетные направления внешней политики Малайзии на данный период. Вместе с тем, представляется, что авторы просмотрели

¹ Dr M persists with 9/11 conspiracy theories // http://www.themalaysianinsider.com, 22.01.2010

такой выдвинувшийся на лидирующие позиции элемент дипломатии Махатхира и его преемника как сугубый прагматизм. В этот период правящей элитой Малайзии были отброшены политико-идеологические стереотипы и твердо закреплен курс на всемерное привлечение инвестиций из всех возможных внешних источников и на одновременное агрессивное продвижение интересов национального бизнеса за рубежом. Внешнеполитическая арена превратилась в поле взращивания и укрепления национального предпринимательского класса. Этим объяснялся, например, повышенный интерес к странам "северного пояса" АСЕАН, к России и центральноазиатским республикам бывшего Советского Союза, т.е. потенциально емким рынкам сбыта товаров и сфере выгодного приложения капитала.

При дальнейшем знакомстве с содержанием главы нельзя не отметить, что в описании целого ряда событий и фактов зачастую допускаются досадные ошибки в терминах и названиях. В отдельных местах сквозит, к великому сожалению, неполная осведомленность. В частности, это относится к вопросам военного сотрудничества между Малайзией и США. Причины этого становятся вполне понятными при обращении к перечню использованных источников и литературы, в котором отсутствует ряд работ зарубежных авторов, вышедших в последние годы. Но это скорее беда современной российской политологической науки, а не вина авторов. Зато с большим интересом читается раздел, посвященный малайзийско-российским отношениям.

Резюмируя, можно с достаточным основанием утверждать, что рецензируемая работа обогащает и дополняет знание о своеобразной и многоликой стране Юго-Восточной Азии. В научный оборот вводится солидный объем новых данных, касающихся политического и социально-экономического развития Восточной Малайзии, этапа "позднего Махатхира" и начального периода премьерства А. Бадави. Предлагаются оригинальные, иногда спорные, интерпретации политических событий, деятельности отдельных партий, дающие почву для размышлений и перспективу для дальнейших исследований.

Permanent link to this publication: