Сейчас, когда все судорожно бросились искать новые идеалы вместо разрушенных, неожиданно актуальными оказались мысли и идеи Н. Лескова, чьи произведения, по большому счету, до сих пор не дошли до "массового" читателя.

Лесковские страницы не так легко преодолеть не только из-за их неровного стиля, но и потому, что мы, читатели, нередко просто "спотыкаемся" на "странных" словах. Уж насколько хрестоматийной стала повесть И.С. Лескова "Левша", но и здесь таится немало загадок. Это и балдахин, и буреметр, и непромокабль, и многое-многое другое. Остановимся на гуттаперчевых пилюлях, которыми в повести "пользуют" "аглицкого полшкипера" после окончания его пари (кто больше выпьет) с Левшой: "Лекарь велел его при себе в теплую ванну всадить, а аптекарь сейчас же скатал гуттаперчевую пилюлю и сам в рот ему всунул, а потом оба вместе взялись и положили на перину и сверху шубой покрыли и оставили потеть...

А аглицкий полшкипер в это самое время на другой день встал, другую гуттаперчевую пилюлю в нутро проглотил, на легкий завтрак курицу с рысью съел, эрфиксом запил и говорит:

- Где мой русский камрад? Я его искать пойду".

Странность подобного лечения заключается в том, что гуттаперчевых пилюль в природе не существовало вообще. Из гуттаперчи, аналоги нашей резины, делали водопроводные шланги, трубки, насосы, изоляцию для подводных кабелей, поскольку основной недостаток

стр. 110

гуттаперчи был в том, что на воздухе она быстро высыхала и затем теряла свои свойства. В медицине гуттаперча шла на различные хирургические инструменты (зонды, катетеры) и зубные пломбы. Однако в состав лекарственных средств, а тем более пилюль, гуттаперча не входила. Поэтому на первый взгляд кажется, что Н.С. Лесков в "Левше" мифическими гуттаперчевыми пилюлями подчеркивает бесполезность лечения.

Но дело в том, что лекарь с подлекарем лечат от запоя ПОДшкипера, а не ПОДшкипера! В языке XIX века существовало не только слово подшкипер в значении "помощник шкипера", но и полшкипер:

" - Пива што ли? а? - спросил Семен Андреевич.

- Что пиво? дрянь. Утром не годится кишки полоскать, - отвечал Гвоздиков.

- Ну чего же? Что там у тебя есть? - спросил он, обращаясь к целовальнику.

Тот обернулся полуоборотом к полкам и, глядя на них, заговорил:

- Тминная, полынная, сладкая, французская, ликер, бальзан.

- Давай бальзану!

- Сколько?

- Давай на всех.

- Давай полшкипера! - потребовал Гвоздиков. Целовальник снял полштоф, тряхнул его, взглянул на свет и, поставив на стойку, крикнул:

- Аниска!"

Слово полшкипер в приведенном отрывке из рассказа "В тарантасе" (1862) явно употреблено как жаргонное в значении "полштоф". Но это значение позволяет по-новому посмотреть на хрестоматийный текст повести "Левша": полшкипер - это не только помощник шкипера, но и символ пьянства в виде бутылки в полштофа.

Если взглянуть на текст с этой точки зрения, то окажется, что Левша на корабле спорил не просто с помощником шкипера, а с самим дьяволом, воплощающим в себе один из пороков человечества - пьянство. Такое совмещение значений невольно напоминает о злом джинне из бутылки, запереть которого можно только при помощи хорошей пробки. И полшкипера, как обычную винную бутылку, которую затыкают пробкой, останавливают именно гуттаперчевые пилюли, которую здесь можно осмыслить как средство для прекращения пьянства.

Правда, смущает то, что полшкипер дважды использует пилюли, в то время как бутылки закупоривают единожды. Однако, как пояснили знающие люди, если накануне пьешь, то наутро бывает необходимо опохмелиться, отсюда и возникает мысль о двоичности действия.

Курган

Permanent link to this publication: