Ведь вот лучше Белого я все-таки не могу написать. Он про свое весело - "в небеса запустил ананасом", а я про свое ною - "сотни томительных дней".

В. Маяковский. "Я сам"

Наверное, у каждого, кто прошел через советскую школу, навсегда отпечатались в сознании следующие строки из поэмы Маяковского "Владимир Ильич Ленин":.

Единица!

Кому она нужна?!

Голос единицы

тоньше писка.

Кто ее услышит? -

Разве жена!

И то

если не на базаре,

а близко. (...)

Партия -

рука миллионопалая,

сжатая

в один

громящий кулак.

Единица - вздор,

единица-ноль (...)

Партия -

это

миллионов плечи...

Эти строки Маяковского отчетливо перекликаются с фрагментом романа Андрея Белого "Петербург", в котором "человеческая"

стр. 20

ничтожная единица также противопоставлена единице со многими нолями: "В единице (...) нет ужаса; сама по себе единица - ничтожество;

именно - единица!.. Но единица плюс тридцать нолей образуется в безобразие пенталлиона (...)

Да,-

человеческой единицею, то есть этою тощею палочкой, проживал доселе в пространствах Николай Аполлонович, совершая пробег из вековечных времен -

- Николай Аполлонович в костюме Адама был палочкой; он, стыдясь худобы, никогда ни с кем не был в бане -

- в вековечные времена!" (Белый А. Петербург. М.,1981. С. 327). О Маяковском и Белом см. прежде всего: Тренин В.В., Харджиев Н.И. Поэтическая культура Маяковского. М., 1970. С. 55-59; Гаспаров М.Л. Ритм и синтаксис: происхождение "лесенки" Маяковского // Проблемы структурной лингвистики. М., 1979. С. 160-162; Иванов Вяч. Вс. О воздействии "эстетического эксперимента" Андрея Белого (В. Хлебников, В. Маяковский, М. Цветаева, Б. Пастернак) // Андрей Белый: Проблемы творчества. М., 1988. С. 345-358; Janecek G. Belyi and Maiakovski // Russian Literature and American Critics. Ann Arbor, 1984. P. 129-137; Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь и литературная деятельность. М., 1995. С. 153, 154, 216.

С чем мы здесь имеем дело - с совпадением или с сознательной полемической реминисценцией (у Белого - враждебное человеческой единице "безобразие пенталлиона", у Маяковского - дружественные человеческой единице "миллиона плечи")?

Вряд ли было бы разумно давать категоричный ответ. Заметим только, что если речь в данном случае и должна идти о совпадении, то о совпадении знаменательном. Ведь работать с огромными масштабами футурист Владимир Маяковский учился, не в последнюю очередь, именно у символиста Андрея Белого (который, в свою очередь, впоследствии по достоинству оценил гиперболическую риторику младшего поэта).

Permanent link to this publication: