Libmonster ID: EE-781

Выдающийся английский мыслитель и энциклопедист XIII в. Роджер Бэкон в географическом обзоре народов Европы упомянул страну "Великая Булгария", которая была населена "злейшими сарацинами". Он, очевидно, пользовался архивами ордена францисканцев, члены которого в XIII в. несколько раз посещали Восточную Европу, и с удивлением отмечал: "... в высшей степени странно, что до них (булгар. - И. И.) дошло учение Магомета" [Матузова, 1979, с. 215]. Подобное удивление понятно. Распространение ислама так далеко на север ставило в тупик не только иностранных путешественников из христианских, но и из мусульманских стран.

Проблема происхождения и распространения ислама в Среднем Поволжье достаточно давно привлекает внимание исследователей. Это связано как с тем, что мусульманская Булгария была одним из ранних средневековых государств в Восточной Европе и активно взаимодействовала с Русью, так и с тем, что ислам резко изменил этноконфессионалъную ситуацию в регионе, на многие века определив его своеобразие.

Если для татарских историков вопрос об отношении Волжской Булгарии к исламской цивилизации был несущественным и определялся историко-культурной традицией, то европейская и российская наука решала его заново и самостоятельно. Весьма интересны замечания В. Н. Татищева о религии, распространенной среди булгар. Пересказывая сообщение русской летописи об "испытании вер" князем Владимиром, он полагал, что ранней религией булгар был брахманизм. Ислам, по его мнению, в Поволжье окончательно был принят довольно поздно, в XV в. [Татищев, 1995, с. 133, 411].

Это мнение, основанное на его понимании русских летописей и их пристрастном анализе, осталось в науке экзотическим предположением, поскольку другие историки предпочитали трактовать известия летописей как свидетельство распространения в Булгарии именно ислама [Щербатов, 1901, с. 350, 376]. По мере развития науки и открытия новых источников представление о значительном распространении ислама в Поволжье уже в домонгольский период стало подтверждаться новыми данными. Показательны, например, исследования историка С. М. Шпилевского, который, изучив весь комплекс письменных и археологических материалов того времени, сделал вывод о распространении ислама в связи с расселением народов края: "В западной части Казанской губернии памятников древности гораздо менее, нежели в восточной. Причина этому понятна... на востоке губернии было господство ислама и мусульманской культуры, на западе господствовало шаманство и обитали племена, в культурном развитии значительно уступавшие мусульманам" [Шпилевский, 1877, с. 508].

Постепенно в историографии сложились две точки зрения на характер распространения ислама среди населения Булгарии. Одни исследователи, преимущественно советские историки (М. Г. Худяков, Н. Н. Фирсов, А. П. Смирнов, Б. Д. Греков и Н. Ф. Калинин), считали, что мусульманством были охвачены горожане и аристократия, а основ-

стр. 5
ная часть населения сохраняла язычество. Как писал академик Б. Д. Греков, "Ислам еще долго оставался здесь религией только господствующих классов, народная же масса продолжала пребывать в язычестве" [Греков, 1945, с. 32]. Подобные представления в той или иной мере становятся общим местом отечественной историографии.

Данные, полученные из комплексного анализа археологических материалов и письменных источников, рисуют совсем иную картину распространения ислама. Эту точку зрения традиционно разделяли татарские историки (Ш. Марджани, Р. Фахрутдинов, X. Атласи и др.), а ныне она находит все больше сторонников среди археологов и историков. Этапным в этом отношении следует признать исследование Е. А. Халиковой. Проанализировав материалы более чем 20 булгарских некрополей, она пришла к выводу о широком распространении ислама в Булгарии. По ее данным, распространение ислама в Булгарии начинается в конце IX - начале X в., полная и окончательная победа мусульманской погребальной обрядности в среде горожан происходит в первой половине X в., а в отдельных регионах - во второй половине X - начале XI в. [Халикова, 1986, с. 137 - 152]. Выводы эти в основном выдержали испытание временем.

Вопрос о характере ислама в Волжской Булгарии остается во многом неизученным. Кроме постулата о том, что булгары исповедовали ислам суннитского мазхаба, что считается доказанным еще со времен работ Х. Д. Френа в первой трети XIX в., по сути дела других суждений о булгарском исламе практически не предложено. Некоторой новизной является гипотеза о двоеверии, по мысли некоторых историков и искусствоведов (А. Х. Халиков, Ф. Х. Валеев, Д. К. Валеева, Г. М. Давлетшин), отражающее особенности ислама в Булгарии. Суть ее в том, что население Булгарии якобы сохраняла языческие верования под легкой вуалью ислама. Доводом в ее пользу служат указания на форму некоторых произведений бытовой культуры (например, украшения) и орнаментальные мотивы на посуде и различных предметах быта.

Исследователи по-разному указывают начало распространения ислама в Волго-Уральском регионе, определяя его в пределах VIII - X вв. Представляется, что без новых достоверных источников говорить о точном времени появления ислама в Булгарии можно лишь гипотетически. Ясно, что с началом установления регулярных торгово-экономических контактов со странами Востока (с конца VII в.) и возникновением магистрального Волго-Балтийского пути с особой инфраструктурой и зоной его влияния, связи с мусульманами также укрепляются [Даркевич, 1976; Дубов, 1989; Мельникова, 1999, с. 80 - 87].

Несомненно, что распространение ислама среди булгар связано с процессами консолидации различных племен во главе с Шилки и особенно его сыном Алмышем. Важнейшим политическим мотивом этого было стремление добиться независимости от Хазарского каганата. Алмыш и другие вожди тюрко-угорских племен Волго-Уральского региона находились в вассальной зависимости от хазарского кагана и платили ему дань мехами, а сын Алмыша был заложником в Атиле. Вообще власть хазар была довольно безжалостной и унизительной: так, узнав о красоте дочери Алмыша, правитель хазар захотел взять ее в свой гарем и, когда элыпебер булгар отказал, отправил войска и взял дочь силой. А после ее смерти потребовал отдать ему ее сестру [Путешествие Ибн Фадлана, 1939, с. 78].

Создавая государство, правящий клан булгар столкнулся с проблемой идеологического объединения различных племен и родов, имевших свои племенные культы и верования. Создание надплеменного этнополитического объединения потребовало утверждения унифицированной, универсалистской и интегрирующей религиозной системы, не имеющей корней в местной среде. Такую веру могли дать только мировые религии. Новая вера укрепляла власть правителя и придавала ему дополнительную легитимацию. Она не только ставила его власть выше племенных династий, но и в определенной мере отвергала их, лишая божественной санкции на власть.

стр. 6
Становление Булгарского государства приходится на конец IX - начало X в. Первые археологические следы ислама прослеживаются еще в языческих погребениях второй половины IX в. Танкеевского могильника, где обнаружены перстни с арабскими надписями, знаменуя, очевидно, начальный этап проникновения ислама в среду булгарских племен [Казаков, 1985, с. 178 - 182; Казаков, 1992]. Таким образом, основной причиной распространения ислама среди булгар следует признать внутренние факторы, консолидацию различных племен под властью булгар.

Но почему из всех мировых религий в Поволжье распространился именно ислам? Ответ на этот вопрос можно объяснить взаимодействием различных внешних и внутренних факторов. С одной стороны, ни христианство, ни иудаизм не могли быть привлекательны для булгар, поскольку ближайшая христианская держава - Византия находилась в союзе с Хазарией и не оказывала сколько-нибудь действенного влияния на Поволжский регион, а против иудейской Хазарии булгары были настроены враждебно. Следовательно, выбор ислама был предопределен сложившейся политической конъюнктурой. Особую роль в этом выборе сыграли активные торговые контакты Поволжья со странами Средней Азии - Хорезмом и державой Саманидов. Благодаря прямому торговому пути в Среднее Поволжье мусульманские купцы получили доступ к северным товарам в обход Хазарии.

Развитие булгарского общества и проникновение в него ислама в IX - X вв. привело к возникновению государственности и принятию мусульманства Алмышем и частью знати. Кратким и несколько искаженным свидетельством этого служат сведения арабского купца и дипломата из Андалусии Абу Хамида ал-Гарнати. Он приводит рассказ о начале Булгарского государства и первых его правителях. Особо следует подчеркнуть, что ал-Гарнати не просто передает услышанную им легенду, а пересказывает довольно близко к первоначальному тексту отрывок из прочитанной им книги "История Булгарии", написанной булгарским столичным кади Йагкубом ибн Нугманом, т.е. вполне официальную историографическую традицию. "А смысл слова "булгар" - "ученый человек". Дело в том, что один человек из мусульманских купцов приехал к нам из Бухары, а был он факихом, хорошо знавшим медицину". Далее он рассказывает о болезни эмира/царя булгар и его жены, их излечении этим факихом и о принятии булгарами ислама. Принятие ислама вызвало гнев царя хазар, который пошел на булгар войной, но был разбит с помощью "больших мужей на серых конях" ("войска Аллаха, великого и славного" [Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати, с. 31]". Это, скорее всего, не первая версия данного сюжета, но единственная сохранившаяся в письменных источниках. Основная канва своеобразного "введения" в булгарскую историю состоит в том, что булгары приняли ислам в период существования Хазарского каганата (до начала 980-х гг.) и значительную роль в этом сыграли проповедники из государства Саманидов.

В другой, более поздней версии, дошедшей до нас в преданиях, записанных в XVIII - XIX вв., приведенный сюжет изложен более подробно и приписывает распространение ислама в Булгарии трем асхабам (сподвижникам) Пророка Мухаммада. Один из них излечил дочь правителя от смертельного недуга и, женившись на ней, дал начало новой исламской династии [Галяутдинов, 1998, с. 162 - 163]. Сюжет этот носит легендарный характер, что было ясно уже такому реалистически мыслящему просветителю, как Ш. Марджани, подвергшему данную версию резкой критике. Однако зерно истины в легенде все же есть. По существу, это предание можно расценивать, как попытку булгарских средневековых историков удревнить корни своего правоверия и утвердить в среде населения Булгарии чувство превосходства над соседями, не способными претендовать на родство со сподвижниками Пророка. Следовательно, историческая и фольклорная версии довольно сходны, что позволяет думать, что последняя сохранила отрывки булгарской исторической традиции, хотя и в переработанном виде [Измайлов, 2000, с. 99 - 105].

стр. 7
В чисто богословском аспекте данное обстоятельство играет определяющую роль. Дело в том, что в IX - X вв. в Средней Азии, особенно при дворе Саманидов, наибольшее распространение получил ханифитский мазхаб (толк) ислама, в то время как в Багдаде утвердились мазхабы аш-Шафии и Ханбаля. По ряду замечаний Ибн Фадлана, описавшего "ошибки" религиозной практики булгар (особенности чтения хутбы, двойная икама, неупоминание имени халифа и т.д.), можно заключить, что они следовали как раз учению Абу Ханифы. Все это убедительно свидетельствует о приоритете среднеазиатского центра ислама на выбор веры у булгар.

Точная дата принятия ислама Алмышем неизвестна, но достаточно уверенно можно отнести это событие к первому десятилетию X в. Так, Ибн Русте, который, по мнению большинства ученых, писал между 903 и 913 гг. [Крачковский, 1957, с. 159; Новосельцев, 1990. с. 11 - 12], сообщает, что "Царь Болгар, Алмуш по имени, исповедует ислам", а "большая часть их (т.е. булгар. - И. И.) исповедует ислам и есть в селениях их мечети и начальные училища с муэдзинами и имамами" [Хвольсон, 1869, с. 22, 23]. О том, что булгары-мусульмане действовали против русов, совершивших в 912/913 г. рейд в прикаспийские провинции Саманидов, писал ал-Масуди [Гаркави, 1870, с. 131 - 133; о политических обстоятельствах и событиях этого похода см.: Минорский, 1963. с. 47 - 48; Новосельцев, 1990, с. 215; Коновалова, 1999]. Сведения о том, что правитель булгар является мусульманином, сообщает и Ибн Фадлан, хотя старается этот факт завуалировать в стремлении выпятить свою роль в исламизации булгар и их "малика". Тем не менее, этот арабский автор, побывавший на Средней Волге, пишет, что в 921 г. в Багдад прибыло посольств к халифу с письмом от "ал-Хасана сына Балтавара, царя славян (сака-либа. - И. И.)" [Путешествие Ибн Фадлана, 1939, с. 55], последнее означает, что правитель булгар (эльтебер и сын эльтебера) Алмыш подписывался мусульманским именем "ал-Хасан" и, очевидно, был мусульманином, как и его дочь [Путешествие Ибн Фадлана, 1939, с. 78]. В составе посольства находился один из приближенных Алмыша, также мусульманин - Абдаллах Ибн Башту ал-Хазари.

Общины мусульман существовали тогда и в Булгарии. Кроме ставки Алмыша, в которой был специальный штат духовенства, включая муэдзина [Путешествие Ибн Фадлана, 1939, с. 69], и где, судя по словам Ибн Фадлана, было довольно много мусульман (он даже описывает их погребальный обряд) [Путешествие Ибн Фадлана, 1939, с. 77 - 78], были и другие значительные мусульманские общины. Так, Ибн Фадлан описывает общину "домочадцев" (сородичей?) под именем ал-баранджар "в количестве пяти тысяч душ женщин и мужчин, уже принявших ислам... Для них построили мечеть из дерева, в которой они молятся" [Там же, с. 74]. Таким образом, можно с уверенностью говорить, что уже в 910 - 920-е гг. в Булгарии были значительные общины мусульман, а булгарская знать во главе с Алмышем приняла новую веру.

Важнейшим событием, знаменовавшим утверждение ислама в Булгарии, стал обмен посольствами между Алмышем и багдадским халифом ал-Муктадиром. Политическая история этих контактов, а также перипетии путешествия посольства от Багдада до берегов Волги довольно хорошо изучены [Ковалевский, 1951, с. 189 - 214; Ковалевский, 1956; Новосельцев, 1990, с. 197 - 199]. Важно отметить, что к этому времени ислам был достаточно распространен в Поволжье и в смысле распространения веры посольство сделало немного. Но достижением этого посольства стало "дипломатическое признание" Булгарии как исламской страны. С этого времени ни одно географическое сочинение уже не обходилось без упоминания булгар.

В конце X - начале XI в. Волжская Булгария стала страной "классического ислама" (по терминологии Г. Э. фон Грюнебаума). С начала X в. арабо-персидская историко-географическая традиция (Ибн Русте, Истахри, Марвази, Гардизи, "Худуд ал-алам" и др.) свидетельствовала, что у булгар существуют два основных города: Болгар и Сувар; в обоих городах - деревянные строения, соборные мечети, живут там мусульмане по 10 тыс. чело-

стр. 8
век в каждом городе; они сражаются с неверными [Заходер, 1967, с. 36; Бартольд, 1973, с. 545]. Все русские и арабо-персидские источники указывают, что уже к концу X в. Булгария на международной арене выступала как мусульманская страна, которая была связана множеством торговых, культурных и политических нитей со странами Средней Азии, Ближнего Востока.

Но насколько ислам был распространен среди основного населения страны? Помочь ответить на этот вопрос могут археологические материалы.

Например, для булгарских археологических памятников Х-ХIII вв. характерно практически полное отсутствие костей свиньи. Так, среди остеологических материалов из Билярского городища за время раскопок 1967 - 1971 гг. (всего обнаружено 9606 костей) их вообще не выявлено, нет костей свиньи и на других раскопках [Петренко, 1979, с. 124 - 138; Петренко, 1984, с. 66 - 69]. Редкие исключения только подтверждают общее правило. Так, при раскопках Билярского городища (1974 - 1977 гг.) обнаружены отдельные кости свиньи, которые концентрируются близ усадьбы русского ремесленника [Петренко, 1984, с. 66 - 69]. Высокая статистически представительная выборка материалов и ее поразительная стерильность в отношении костей свиньи среди материалов как городских, так и сельских поселений, учитывая факт широкого распространения свиноводства в более ранний исторический период и в соседних с Булгарией регионах, можно сделать вывод о повсеместном и строгом следовании булгарами предписаний и запретов ислама.

Еще более выразительно о распространении и характере ислама свидетельствуют могильники волжских булгар, погребения которых совершены по мусульманскому обряду. Анализ их позволяет сделать вывод о начале распространения ислама в Булгарии в конце IX - начале X в., о полной и окончательной победе мусульманской погребальной обрядности в среде горожан в первой половине X в. [Халикова, 1986, с. 137 - 152]. В настоящее время открыто примерно 59 могильников по всей территории Булгарии (Предволжье, Предкамье, Западное и Центральное Закамье и бассейн р. Малый Черемшан), на которых вскрыто более 970 погребений, совершенных по мусульманскому обряду и при этом не обнаружено ни одного не только могильника, но даже и языческого погребения. Характерно, что редкие "отклонения" от канонического обряда некоторые археологи склонны трактовать как "языческие пережитки" и свидетельство наличия языческого населения (критику подобных взглядов см.: [Измайлов, 2002, с. 60 - 69]).

Все эти факты весьма ярко и недвусмысленно свидетельствуют о повсеместном распространении ислама и глубине его проникновения в народную культуру. Господство ислама и исчезновение разнообразных языческих культов, распространенных в предшествующий период, а также строгое следование мусульманским запретам (отсутствие костей свиньи и т.д.) свидетельствуют о растворении племенных традиций в общемусульманской однородной этнической среде [Измайлов, 2001, с. 93 - 119].

Сама организация мусульманской общины в Булгарии плохо известна, но сам факт ее существования, судя по данным восточных источников, не вызывает сомнения. Уже в начале X в. в булгарских городах и поселениях фиксируется наличие муэдзинов и имамов [Хвольсон, 1869, с. 23]. Есть некоторые сведения о существования в стране булгар института судей - городских кади [Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати, 1971, с. 31], входивших в высшую элиту общества и участвовавших в дипломатических контактах. Косвенные сведения о структуре слоя улемов у булгар можно почерпнуть у ал-Гарнати, который, описывая население Саксина, отмечал, что живущие там булгары и сувары имеют своих эмиров и соборные мечети, где они совершают пятничную молитву. У них также есть "кадии, факихи и хатибы: и все толка Абу Ханифы" [Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати, 1971, с. 27]. Это сообщение также подтверждает мысль, что, очевидно, ханифитский мазхаб был традиционным для булгар не только в начале X в., как об этом писал Ибн Фадлан, но и позднее.

стр. 9
Булгары, приняв ислам, оказавшись достаточно далеко от мусульманских стран, попали в некоторую культурную изоляцию, но смогли ее преодолеть. Ученый-энциклопедист ал-Бируни, отмечая, что булгары оторваны "от коренных стран ислама", сообщил, что они тем не менее "не лишены сведений о халифате, халифах, а напротив, читают хутбу с их именами" [Бируни, 1957. с. 55]. Однако само ощущение "оторванности", нахождение их в инокультурном окружении не могли не отразиться на общественном сознании булгар. Уже отмечался факт, повторяемый целым рядом арабо-персидских авторов, которые говорили о походах булгар на соседей как о джихаде - священной войне: "со всяким войском неверных; сколько бы его ни было, они сражаются и побеждают" [Бартольд, 1973, с. 545; Заходер, 1967, с. 31]. О регулярных походах на северных язычников царя булгар и обложении их данью (хараджем) сообщает ал-Гарнати [Путешествие Абу Хамиди ал-Гарнати, 1971, с. 30 - 31]. Не обошли эту тему и западноевропейские источники (Юлиан, Плано Карпини, Рубрук и др.). Наиболее яркая характеристика булгар содержится в труде Гильома де Рубрука: "Эти булгары - самые злейшие сарацины, крепче держащиеся закона Магометова, чем кто-нибудь другой" [Путешествия в восточные страны..., 1957, с. 119].

Мотив "священной войны", тяготевший над народом, был не только важной частью политической доктрины булгарской идеологии, но и заметно влиял на массовое сознание. Он формировал мнение булгар о себе, как об общности, связанной не просто судьбой, но и борьбой предков за идеалы ислама. Подчеркнутый антагонизм по отношению к соседям, отмеченный восточными и западноевропейскими авторами, был, видимо, не столько реалией, сколько политической амбицией. В народном сознании это акцентировалось подчеркнутым единством мусульман перед лицом угрозы нашествия язычников, реальность которого доказывала историческая традиция.

К сожалению, о характере булгарской богословской школы можно только догадываться, поскольку достаточных источников в нашем распоряжении нет. Однако не возникает сомнений в том, что на всей территории Булгарии господствовал единый мазхаб (ханифитский в своей основе) и существовала единое сообщество улемов, которая трактовала некоторые вопросы права и ритуальной практики в соответствии с выработанными традициями, несомненно опираясь на светскую власть. Именно эта традиция преподавалась в медресе и воспроизводилась, сохраняя преемственность и стабильность норм мусульманского права на протяжении более чем двух веков, о чем свидетельствуют булгарские погребальные памятники X - первой трети XIII в. Ортодоксальность погребального обряда булгар, возможно, связана с их представлениями о своей "избранности" вследствие нахождения на краю ойкумены и на северной границе исламского мира. Вполне возможно, что этим объяснялась их непримиримость в отношении язычников и язычества. Каноничность и единообразие погребального обряда на всей территории государства свидетельствуют о силе религиозных норм, которые, несомненно, насаждались в обществе.

В булгарском исламе была заложена определенная противоречивость. С одной стороны, ощущение своего пограничного положения в мусульманской ойкумене и строгое следование определенным ритуалам, с другой - некоторые отступления от канонов из-зи условий жизни и географического положения. Например, одной из серьезных проблем для булгар была суровая зима, которая иногда не позволяла совершить обряд погребения в день смерти в соответствии с предписаниями шариата. Вот что пишет об этом андалусский купец и дипломат, живший в Саксине и Булгаре: "Усиливается там мороз до того, что когда умрет... кто-то, то они не могут его похоронить шесть месяцев, потому, что земля становиться, как железо, и невозможно в ней копать могилу. И умер у меня там сын, и было это в конце зимы, и я не мог его похоронить, и он оставался у меня в доме три месяца пока не смог похоронить его, и оставался мертвец, как камень, затвердевшим от силы холода" [Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати, 1971, с. 58]. Даже если

стр. 10
ал-Гарнати несколько преувеличивает, то и тогда становятся ясны сложности, возникающие перед булгарами в исполнении мусульманских ритуалов.

Еще более сложная коллизия была связана с тем, что на этой параллели коротки летом ночи, а зимой - дневной свет. Вследствие этого было затруднительно совершать положенные шариатом пять дневных намазов. Проблема состояла в невозможности чтения пятого ночного намаза, который совершался после заката солнца, поскольку летом он по сути дела сливался с утренним намазом. В мусульманском мире солнце считалось зашедшим тогда, когда становилось совершенно темно и нельзя было отличить белой нитки от черной. Из-за того, что летом в Среднем Поволжье вечерняя заря не исчезает, стало быть, время ночного намаза не наступает. Данный факт был отмечен практически всеми авторами, писавшими о булгарах. Эти сведения, в той или иной степени восходящие к Ибн Фадлану, составляли особую традицию: "У булгар летом ночь так коротка, что не успевает вскипеть котелок (или не успевает человек пройти более одного фарсаха); зимой же день становится таким же коротким, как ночь летом" [Заходер, 1967, с. 40]. Своеобразное резюме подобных сведений содержится у ал-Идриси (середина XII в.): "День у руссов и булгар настолько короток, что достигает лишь трех часов с половиной. Сказал ал-Хаукали: "Я был очевидцем этого у них зимой. Продолжительность дня была такова, что ее было достаточно только для четырех молитв, каждая из которых следовала одна за другой, с рик'атами, а между азанами и икамой не было промежутка"" [Коновалова, 2006, с. 120]. По этому поводу в богословской литературе и религиозных кругах, очевидно, шли довольно бурные споры. Поездки булгар в Среднюю Азию во многом имели целью разрешение именно вопросов ритуальной практики, что породило целую плеяду булгарских факихов и богословов, широко известных во всем мусульманском мире. С течением времени в Поволжье были выработаны свои особенности ритуальной практики, учитывающие местную специфику, канон, позволявший во время некоторых месяцев читать намаз только четырежды в день. Со временем именно эти особенности поволжского ислама привели татарских богословов к необходимости реформирования догматики ислама и появлению своеобразного течения такой богословской и общественной мысли, как джадидизм (современный взгляд на эти проблемы [Мухаметшин, 2003, с. 17 - 49]).

Итак, Булгария уже с X в. являлась самой северной страной исламской ойкумены, а "языком" булгарской культуры был ислам. Есть сведения о развитии монументальной архитектуры, декоративно-прикладного искусства, музыки и литературы. Во всех крупных общинах страны существовали школы и медресе, население обучалось грамоте и основам религии. Сохранились сведения о развитии наук и знаний: астрономии и астрологии, медицины и алхимии, богословия и права, географии. Существовала своя историографическая традиция, здесь жили и творили многие богословы, философы и поэты. Известны биографии выходцев из Булгарии, ставших на Востоке знаменитыми учеными, таких как известный медик Таджаддин ал-Булгари. Все это свидетельствует о включенности булгар в исламский культурный мир, показывает, что, несмотря на расстояния, между странами Востока и Средним Поволжьем шел непрерывный информационный обмен. При этом надо учитывать, что булгарам, чтобы участвовать в этом обмене, требовались огромные усилия, в первую очередь на создание и поддержание системы образования. Не случайно, видимо, и удивление восточных путешественников, видевших мектебе и медресе в булгарских аулах и городах. Обмен идеями касался развития и богословия, и религиозной практики. Целый ряд фактов свидетельствует о некотором распространении в Булгарии такого течения ислама, как суфизм.

Булгария находилась достаточно далеко от основных исламских культурных центров. И это расстояние стало на Востоке притчей во языцех. Так, знаменитый философ, проповедник и путешественник Насир-и Хосров, желая подчеркнуть могущество

стр. 11
Аллаха, писал: "С трудом достигается крик твой из комнаты до сеней, а его голос легко доносится из Балха до Булгара" [Семенов, 1953, с. 17].

Таким образом, ислам уже с конца IX в. проникал в духовную культуру общества, изменив ее тюркские традиции и оттеснив языческие культы в область суеверий. Ислам проник в самые широкие слои булгарского общества, и уже с конца X в. мусульманский погребальный обряд и другие нормы ислама (запрет на употребление в пищу свинины и т.д.) господствуют в народной среде. Есть основания полагать, что ислам в Булгарии, учитывая ее пограничное положение на краю исламской ойкумены, был более ортодоксальным и строгим, чем в ряде других мусульманских стран. На этом фоне развивалась своеобразная культура булгар как сочетание тюркских, ближневосточных и иранских традиций и шло формирование единой этнополитической общности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бартольд В. В. Введение к изданию "Худуд ал-алам" // Бартольд В. В. Сочинения. Т. VIII. М., 1973.

Бируни А. Памятники минувших поколений // Бируни А. Избранные произведения. Ташкент, 1957.

Галяутдинов И. Г. "Тарих нама-и Булгар" Таджешдина Ялсыгулова. Уфа, 1998.

Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870.

Греков Б. Д. Волжские болгары IX - X веков // Исторические записки. 1945. N 14.

Даркевич В. П. Художественный металл Востока VIII - XIII вв. М., 1976.

Дубов И. В. Великий Волжский путь. Л., 1989.

Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. И. М., 1967.

Измайлов И. Л. "Начала истории" Волжской Булгарии в предании и исторической традиции // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998. М.: Наука, 2000.

Измайлов И. Л. Средневековые булгары: этнополитические и этноконфессиональные аспекты идентификации // Диалог культур Евразии. Вопросы средневековой истории и археологии. Вып. 2 / Под ред. А. А. Бурханова. Казань, 2001.

Измайлов И. Л. К вопросу о каноничности и языческих пережитках в мусульманском погребальном обряде волжских булгар // Вопросы древней истории Волго-Камъя. Казань, 2002.

Казаков Е. П. Знаки и письмо ранней Волжской Болгарии по археологическим данным // Советская археология. 1985, N 4.

Казаков Е. П. Культура ранней Волжской Болгарии. М., 1992.

Ковалевский А. П. Посольство халифа к царю волжских булгар // Исторические записки. 1951, N 37.

Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921 - 922 гг. Харьков, 1956.

Коновалова И. Г. Походы русов на Каспий и русско-хазарские отношения // Восточная Европа в исторической ретроспективе: К 80-летию В. Т. Пашуто. М., 1999.

Коновалова И. Г. Ал-Идриси о странах и народах Восточной Европы: текст, перевод, комментарий. М., 2006.

Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. Т. 4. М. - Л., 1957.

Матузова В. И. Английские средневековые источники IX - XIII вв. М., 1979.

Мельникова Е. А. Балтийско-Волжский путь в ранней истории Восточной Европы // Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX - XII вв. Казань, 1999.

Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента X - XI веков. М., 1963.

Мухаметшин Р. М. Татары и ислам в XX веке. Казань, 2003.

Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.

Петренко А. Г. Билярские остеологические материалы из раскопок 1974 - 1977 гг. // Новое в археологии Поволжья. Казань, 1979.

Петренко А. Г. Древнее и средневековое животноводство Среднего Поволжья и Предуралья. М., 1984.

Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131 - 1153 гг.). Публ. и коммент. О. Г. Большакова, А. Л. Монгайта. М., 1971.

Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957.

Путешествие Ибн Фадлана на Волгу. М. - Л., 1939.

Семенов А. А. Таджикские ученые XI в. и. э. о булгарах, хазарах, русах, славянах и варягах //Доклады АН Таджикской ССР. 1953. Вып. VII.

Татищев В. Н. История Российская. Ч. 2 // Татищев В. Н. Собрание сочинений Т. IV. М., 1995.

Халикова Е. А. Мусульманские некрополи Волжской Булгарии X - начала XIII в. Казань, 1986.

Хвольсон Д. А. Известия о хазарах, буртасах, мадьярах, славянах и русских Абу Али Ахмеда Бен-Омар Ибн-Даста. СПб., 1869.

Шпилевский С. М. Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казанской губернии. Казань, 1877.

Щербатов М. М. История Российская. СПб., 1901.


© library.ee

Permanent link to this publication:

https://library.ee/m/articles/view/ИСЛАМ-В-ВОЛЖСКОЙ-БУЛГАРИИ

Similar publications: LEstonia LWorld Y G


Publisher:

Jakob TerasContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.ee/Teras

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

И. Л. ИЗМАЙЛОВ, ИСЛАМ В ВОЛЖСКОЙ БУЛГАРИИ // Tallinn: Library of Estonia (LIBRARY.EE). Updated: 15.07.2024. URL: https://library.ee/m/articles/view/ИСЛАМ-В-ВОЛЖСКОЙ-БУЛГАРИИ (date of access: 10.12.2024).

Found source (search robot):


Publication author(s) - И. Л. ИЗМАЙЛОВ:

И. Л. ИЗМАЙЛОВ → other publications, search: Libmonster EstoniaLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Rating
0 votes
Related Articles
Диалог науки и религии: взгляд с позиций современных теорий демократии
4 hours ago · From Jakob Teras
ДИНАМИКА СРЕДНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИ ПО ДАННЫМ АНТРОПОЛОГИИ
7 hours ago · From Jakob Teras
ДЕНДРОХРОНОЛОГИЯ СРЕДНЕВЕКОВОГО НОВГОРОДА (по материалам археологических исследований 1991-2006 гг.)
9 hours ago · From Jakob Teras
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ ДЕНДРОХРОНОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ ДРЕВЕСИНЫ ИЗ РАСКОПОК ПСКОВА
21 hours ago · From Jakob Teras
Rimestad, Sebastian. (2012) The Challenges of Modernity to the Orthodox Church in Estonia and Latvia (1917-1940)
Yesterday · From Jakob Teras
Шевченко Т. И. Валаамский монастырь и становление Финляндской православной церкви (1917-1957)
Yesterday · From Jakob Teras
Католическая церковь и формирование национального самосознания в Эстонии в межвоенный период (по документам архивов Ватикана)
Yesterday · From Jakob Teras
Православный приход на иноконфессиональных окраинах Российской империи: случай Финляндии
Yesterday · From Jakob Teras
Разные люди - разные права? О понятии "достоинства человека" с точки зрения Запада и восточных христианских церквей
Yesterday · From Jakob Teras
Православное богословие и искушение властью
Yesterday · From Jakob Teras

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBRARY.EE - Digital Library of Estonia

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

ИСЛАМ В ВОЛЖСКОЙ БУЛГАРИИ
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: EE LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Digital Library of Estonia ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.EE is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Estonia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android