В метафорической функции (как скрытое сравнение) собственное имя часто используется в современном языке газеты. Здесь оно становится ключевым словом в перифразе: "Кафельников - это теннисный Гагарин". С помощью всемирно известного имени Гагарин журналист показывает масштаб личности теннисиста. Подобные перифразы многозначны: они соотносят не только масштабы личностей, но и вносят дополнительные смыслы, например, значимой оказывается и коннотация "первый": первый российский космонавт - первый российский олимпийский чемпион по теннису.

Подобные перифразы, оттеняющие масштабность личности ("Вертинский - Шаляпин эстрады") или события ("Фильм "Зигмунд Колосовский" - "Фантомас" по-советски"), являются емкими формулами, не требующими распространения и экспрессивными в своей лаконичности: "Чехов всегда казался мне художником эмоциональным... Внутри Чехова - всегда Шекспир, всегда глубоко трагедийная основа", - высказался режиссер Эмиль Лотяну, экранизировавший чеховскую "Драму на охоте".

Следует выделить две основные тенденции в использовании антропонимов в современном газетном языке. Во-первых, это экспрессивная игра со словом и, во-вторых, идеологическое его использование в эпоху информационных войн, когда антропоним становится оценкой (часто противоречащей сложившемуся в обществе этическому канону), является грозным оружием в умелых руках журналистов.

Многие исследователи не видят разницы в этих двух журналистских стратегиях, считая разнообразное использование собственных имен на страницах газет лишь "средством отделки текстов", в то время как это положение справедливо только по отношению к первой указанной нами тенденции (антропонимы в языковой игре).

Безудержная, яркая языковая игра, хлынувшая на страницы современных газет, - закономерная реакция на выхолощенный, штампованный язык советского периода. И здесь нужно отметить тот поло-

стр. 53

жительный заряд, который дает обыгрывание собственных имен. Высвечиваемая журналистами экспрессия антропонимов возвращает читателей к живому русскому слову. Журналисты умело используют различные стилистические приемы для обыгрывания имени, привнося в него дополнительные значения, высвечивая его "внутреннюю форму". Одним из наиболее частотных приемов становится парономазия, основанная на сближении сходно звучащих слов: "От Мутти мутилось в глазах", "Фоменко в ритме фламенко", "Гор горюет, Буш бушует". Нередки авторские окказионализмы на основе антропонима. Так, передача на телевидении с ведущим Винокуром получила название "Виношоукур". Часто антропоним кладется в основу аллюзии: "Из-за Гора, из-за Буш". Юмористически обыгрываются имена и в графических окказионализмах: "С приходом Буша Белый дом превратится в изБУШку".

Если же внимательно рассматривать вторую тенденцию, сложившуюся в использовании наименований человека в языке современной газеты, то можно увидеть, как экспрессивная функция отходит на второй план, а основную роль начинает играть оценка (политическая, идеологическая), превращая имя собственное в ярлык.

Современные исследователи указывают на изменения, происшедшие в использовании антропонимов на страницах сегодняшних газет. Так, интересны наблюдения Н.Б. Картозии над использованием прецедентного имени в газетном употреблении в качестве прозвища, пароля и в языковой игре (Картозия Н.Б. Отражение элементов языкового сознания российского лингвокультурного сообщества в материалах общественно-политической прессы. Дипломная работа. М., МГУ, 2000). Справедливо в какой-то мере и замечание Е.В. Какориной о том, что "неофициальное именование политиков и первых лиц государства по прозвищам само по себе не является свидетельством жаргонизации, это обычная речевая практика, принятая и в других странах" (Какорина Е.В. Отражение социальной дифференциации русского языка в современной прессе // Публицистика и информация в современном обществе. М., 2000. С. 30). Но эти авторы фиксируют лишь внешние новации, не указывая на причины, их породившие.

А основные причины языковых изменений в новейшем газетном языке кроются не столько в психологической реакции журналистов на бесцветный "новояз" предшествующей эпохи, сколько в политической реальности современного российского общества. Разрушив устойчивое семантическое поле советской газеты с его четкой биполярностью "свое" (социалистическое) / "чужое" (капиталистическое), мы оказались в пространстве информационных войн, ведущихся "на своей территории" различными по идеологической ориентации российскими изданиями, в пространстве предвыборных баталий политиков. И антропонимика стала мощным оружием, механизмом для достижения успеха в предвыборной гонке. Не случайно современные исследо-

стр. 54

ватели отмечают всевозможные трансформации с именами ведущих политиков, а не ученых, актеров, режиссеров, художников, не менее известных российскому обществу.

В терминах политической рекламы наибольшее количество голосов на выборах соберет тот кандидат, который сможет себя грамотно позиционировать широкому кругу избирателей, предстать перед ними в наиболее выгодном свете. Еще Н. Макиавелли цинично советовал государю: "Пусть тем, кто видит его и слышит, он предстанет как само милосердие, верность, прямодушие, человечность и благочестие, особенно благочестие. Ибо люди, большей частью, судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками немногим" (Макиавелли Н. Государь. М., 1990. С. 53). Современным же людям не только "потрогать", но и "увидеть" можно не все, так как политики для нас из реального давно переместились в символический мир. А "в мир символический попадает только то, что следует, что хотят, чтобы слышали слушатели, видели зрители" (Почепцов Г.Г. Спиндоктор, который умеет "лечить" события. М., 1999). И поскольку мы давно уже воспринимаем политиков только через систему средств массовой информации, то, какими нам их представят журналисты, такими мы их и увидим.

Антропонимика в современной газете является мощным механизмов создания положительного или отрицательного политического портрета. Использование собственного имени в информационных и предвыборных войнах являет собой яркие примеры разрушения исторически сложившихся этических канонов.

И первым шагом в этом направлении стала отмена отчеств в именованиях государственных и политических деятелей. Сложившаяся традиция допускала использование антропонимического двучлена, состоящего из имени и фамилии, для называния представителей культуры (актеров, музыкантов, художников). И только. Во всех же других случаях такое использование противоречило этическим нормам. Бездумно копируя американизированный тип именования, тиражируя его, журналисты порождают конфликт между этической традицией и новым именованием. Не случайно подобный двучлен закрепился только в публицистике и не прижился в других сферах речевой деятельности. Полное именование, включающее имя, отчество и фамилию, для русского сознания равнозначно проявлению уважения к человеку. И, выбрасывая из именований политиков отчества, мы вольно или невольно "снижаем" их образ, исключаем из смыслового поля антропонима уважительную интонацию.

Небывалое распространение в современном газетном пространстве получили прозвища ведущих российских политиков, подавляющее большинство из которых являются обидными. Мы как бы вновь вернулись к истокам антропонимики, когда имя собственное заключало в себе определенную характеристику человека.

стр. 55

Исследователь антропонимики Е.Н. Полякова делит прозвища на две группы. Первая - прозвища, образованные от фамилий и имен. Вторая - прозвища, данные за какие-нибудь свойства или недостатки:

"Добрая половина всех школьных прозвищ возникла на основе фамилий учеников... Чаще всего они не имеют никакой эмоциональной окраски, в них нет ничего особенно обидного или особенно приятного; они нейтральны, почти как имена" (Полякова Е.Н. Из истории русских имен и фамилий. М., 1975. С. 83).

Как видим, прозвища в языке использовались всегда, но в газетном мире преобладают обидные прозвища политиков, построенные на звуковом сходстве с нейтральными фамилиями и несущие определенную отрицательную окраску, соотносимую с определенными фоновыми знаниями российского общества.

А поскольку личность политика для широких масс, можно сказать, виртуальна, имя становится чуть ли не единственной определяющей ее характеристикой. Поэтому журналисты во всех случаях должны видеть за словом человека.

Permanent link to this publication: