В статье анализируется эволюция творчества одного из ведущих южнокорейских поэтов Ким Джиха, как два полярных мировоззренческих аспекта (бунтарство и космизм) нашли отражение в его поэзии.

Ключевые слова: поэзия Республики Корея, бунтарство, космизм, пхансори, Ким Джиха, период правления Пак Джонхи.

Ким Джиха, настоящее имя Ким Ёнгиль, родился 4 февраля в 1941 г. в г. Мокпхо (провинция Южная Чолла). Среднюю школу окончил в г. Вонджоне (провинция Кенсан), куда переехала семья. В 1966 г. окончил факультет эстетики Сеульского национального университета. Литературный дебют состоялся в 1969 г., когда были напечатаны его стихотворения "Желтая земля", "Дождь", "Цветки бобов" в ноябрьском номере журнала "Поэт" (Сиин).

* * *

Выходец из провинции Чолла, основную массу населения которого составляли крестьяне, Ким Джиха не мог смириться с возвратом сословной иерархии. А именно такой политики придерживался Пак Джонхи, взявший за образец курс на создание крупных экономических конгломератов чэболь1 но типу японских. Во главе их поставил своих людей из круга военных, вернул конфуцианский стиль правления, по существу "реанимировал" конфуцианство в новых условиях жизни. Страна в правление Пак Джонхи жила и по строгим законам чрезвычайного положения, работала по 12-16 часов в сутки. Люди из деревень уезжали в города, деревни нищали, что вызывало крайнее недовольство крестьян. Период 1960-1970-х гг. характеризовался бурными студенческими волнениями. На смену либерального правления в Корею пришла власть военных. До этого в стране царила полная анархия, страшная бедность, и в то же время - необузданная страсть к свободе людей, долгое время живших в полуфеодальных условиях. Это привело страну к хаосу, как было отмечено выше, к власти пришел генерал Пак Джонхи. Традиционалист со светским образованием, приверженец сословной иерархии. Отношение историков к данной личности неоднозначное. Президент Пак Джонхи, душивший всякое инакомыслие, в то же время был великим реформатором, заложившим основы нынешнего экономического чуда Южной Кореи.

В стране вводилась строгая дисциплина: экономическая и политическая. "Четвертая Республика (период правления Пак Джонхи), как правило, оценивается и в корейской, и в отечественной литературе как период крайне жесткой тоталитарной власти и наиболее диктаторский период современной корейской истории, ибо его характеризовали введение чрезвычайного положения, запрет на любую политическую активность. Издавались пре-

1 Чэболь - южнокорейские крупные финансово-промышленные конгломераты, принадлежащие как правило одной семье. Крупнейшие из них - "Самсунг", "Хсндай", "LG".

стр. 123
зидентские указы, которые были направлены на прямое удаление оппозиции. Военные суды выносили большое число приговоров по политическим статьям за нарушение указов президента (включая, смертные)" [Самсонов, 2005, с. 163].

В 1970 г. был напечатан памфлет Ким Джиха "Пять бандитов-воров", изображающий социальную несправедливость в острой сатирической манере. Вскоре поэт был арестован и обвинен в распространении коммунистической пропаганды.

Пять бандитов-воров (О чдк)

(Отрывок из поэмы)

Пишу стихи, не аккуратно, а так как вышло.

Наконец-то кончиком своего пера в присутствии духа я вытаскиваю наружу злостные преступления.

Наказан палками по ягодицам так, что мышцы и кости зудят до сих пор.

От черных железных наручников ноют запястья рук.

О чем так часто хочу написать, молчать нетерпимо.

Хоть и боль от палок еще сильна,

Я страшную историю поведаю о злостных бандитах.

И в старину и в глубокой древности в полнолуние первого месяца третьего дня под Пэктусаном2 была определена граница страны.

Услышь нас, встань среди всех, самый лучший первопредок!

Мы собрались на восточной площади в бурном ожидании Тангуна3.

Как ушедший первопредок-солнце, солнце, взойди, солнечный род, явись!

Разве была когда-нибудь такая нищета?

Есть ли среди народа, кто бы умер от переедания?

Или надоела бы шелковая одежда, которую в сезон распродаж можно снять и купить другую?

Труд честных людей много раз выдавали за воровство.

Сынок высокопоставленного чинуши в тот же год все прибирал к рукам.

Аморальность, принудительные налоги переполнили чашу терпения

И в мирное время обворовывают народ.

Вероятно, у мудрых королей привычка воровать с трех лет4

До 80 лет осталась, что же с этим делать?

В самом центре Сеула живут пять воров.

На юге куча дерьма лежит,

Грязная вода в Ханган-реке клокочет,

На севере валяется помет ощипанных кур

Под голой корой на западе, севере, востоке пьют все соки.

Между Югом и Севером трещат дощатые хибарки.

Панцирь краба трещит, хрящ носа трещит, выворачивая все наизнанку.

2 Пэктусан гора в плоскогорье Чанбэксан, в переводе с корейского Пэкту - белая голова, находится в КНДР - высшая точка Маньчжуро-Корсйских гор.

3 Тангун - мифический первопредок, основатель древнего государства Чосон на полуострове Корея, сын Небесного владыки и матери-медведицы.

4 Корейские пословицы: "Привычка воровать с трех лет остается до восьмидесяти", "Кто украл иголку, украдет и вола".

стр. 124
Парк, лечебную воду огородили забором, по своему усмотрению пишут ложные отчеты.

Королевский дворец весь в цветах, днями и ночами оттуда доносится музыка на национальных инструментах, слышны удары по рисовой массе5.

Финансовая олигархия, члены национального собрания, высокие должностные лица,

Генеральский состав, мировой судья - все известные миру.

Печень болит, боль выросла величиной с Намсан гору, горло пересохло, словно нет воды на горе без травы и деревьев.

Жестокость всего мира в логове пяти бандитов

Превратилась во внутренние органы каждого человека.

Эти гады к животам прилипли большими воловьими яйцами и стали помощниками воров, доящими семь драгоценностей6.

Сначала воровал один главарь, потом - каждый чиновник.

И днем и ночью предаются воровству, совершенствуясь в мастерстве...

<"Сасанъге", 1970>

Напечатанная в католическом журнале "Идеология" (Сасанъге) поэма вызвала недовольство властей. Весь тираж журнала был конфискован, а поэт и издатели арестованы.

Лим Хюнён, литературный критик, профессор университета Чунъан, позже отметил: «Период возрождения конституционных реформ в Корее при президенте Пак Джонхи до и после 1969 г. сопровождался бурными демонстрациями против правительства. Поэма Ким Джиха "Пять бандитов-воров" была первым сигналом к возгоранию пламени борьбы против диктатуры власти» [Kim Chi-ha, 2006].

Поэма тяготеет к форме пхансори7, по жанру близкой к сказу. Автор выступает как сказитель, произведение изобилует просторечными выражениями, диалектизмами, образами из мифологии. Современной действительности поэт противопоставляет древность в ее первозданной чистоте, призывает мифического иервопредка Тангуна.

Обращение к древности характерно для многих корейских поэтов. Правитель - солнце, его окружение - солнечный род. Именно они спасут страну и народ. В основе отождествления правителя с солнцем положено древнее представление корейцев о сакральной роли правителя. М.И. Никитина писала, что миф о Женщине-Солнце и ее родителях является основным солярным мифом корейской культуры [Никитина, 2001, с. 12]. Этот солярный миф скрывается под поверхностным наслоением в одном из буддийских ритуалов государства Силла, имевших место при Кёндок-ване (VIII в.). В основе ритуала - брак государя с Женщиной-Солнцем, устанавливающий гармонию в мире и обществе. Вероятно, отсюда призыв поэта: "О, солнечный род, явись!" Поэт указывает на восточные границы страны, где, по-видимому, во второй половине VII в. при государях Мунму-ване и Синмун-ване происходило её активное освоение и превращение в часть общегосударственного сакрального пространства. Традиция наблюдать восход солнца с востока уходит глубокими корнями в древность, обозначающая следить за восточными границами. В поэме Ким Джиха вспоминает этот обычай, когда народ собирался на пространстве с востока и встречал восход солнца: Мы собрались на восточной площади в бурном ожидании Тангуна (солнца).

5 Корейский хлеб из клейкого риса, готовится в аграрные праздники и к семейным торжествам; пропаренный рис в плоских деревянных чанах бьют деревянными колотушками (чаще всего молодые мужчины или юноши), превращая в однородную массу.

6 Семь драгоценностей (золото, серебро, лазурит, раковина тридактна, агат, коралл, горный хрусталь или жемчуг).

7 Пхансори - корейская народная драма, в которой синкретически слились музыкальная драма и народный песенный сказ. Актер пхансори под ритм чанго (ударного инструмента) передавал содержание инсценированного произведения, чередуя пенис (чхан) с речитативом (анири) и сопровождая рассказ танцевальными и мимическими движениями (палим) [Концсвич, 2001, с. 393].

стр. 125
Наивная вера в справедливого монарха характерна для простого народа и традиционного патриархального сознания. Здесь перед нами молодой Ким Джиха, выходец из народа, мечтающий о сословном равенстве и мудром правителе. Нынешние властители далеки от правителей древности, они грабят народ, вынуждая ею бедствовать.

Радикализм убеждений вылился в прямые обличительные выражения, порой в непристойные ругательства. Необузданная молодая энергия жаждала быстрых перемен, а возможно, и к движению на Север, ведь не зря же упомянут Тангун, останки которого погребены в Северной Корее.

Ким Джиха - уроженец Южной Чолла, в тот период истории Кореи самой бедной провинции, где постоянно вспыхивали крестьянские волнения, которые жестоко подавлялись властями. Демократически настроенных людей привлекали идеи равенства и свободного труда, они оглядывались на Север полуострова, где в 1960—1970-х гг. (благодаря помощи Советского Союза) экономическая и политическая ситуации были более стабильными.

Сборник "Желтая земля" - первая книга поэта, увидела свет в декабре 1970 г. в издательстве "Ханельмунго". Название сборника глубоко символично. Желтый - цвет земли и траурной одежды в корейской конфуцианской культуре, в желтой земле - останки родных и друзей Ким Джиха. Стихи сборника полны трагического содержания, неверия в свои силы. Книга состоит из трех частей.

Поэт показывает историю Кореи, описывая тяготы простого человека в "Желтой земле" (Хвантхо) и возрождение его духа в стихотворениях "Юг" и "Поле". В стихотворении "Брат" - стремление к свободе и равноправию.

В неприкрашенных описаниях - запах грязи, пятна крови.

Гори!
Своди с ума запахом,
Исторгнутым грудью грубой желтой земли,
Удушливым запахом,
Плеснувшим, как пламя во мрак.
Гори в сумятице мрака,
Своди с ума яркой и чистой жизнью
Изнуренную плоть, чахлые души.
Гори!
В черной, как смоль, темноте,
В щелках заплывших глаз.
Своди с ума запахом,
Удушливым запахом тленья.
В сумятице мрака,
Кровь, хлещи и гори!
Подпали вечный гнет безмолвия,
царящий в темноте.
Ах, апрельская кровь,
Высвети запахом притаившихся в темноте,
Сведи всех с ума яркой и чистой жизнью.
(Перевод В. Летучего по подстрочному переводу Е. Те)

Стихотворение "Апрельская ночь" сборника посвящено памяти студентов, участвовавших в демонстрации 1960 г. против правительства Ли Сынмана, и которая была жестоко подавлена.

"После апрельской революции к национальным истокам обратились студенты колледжа свободного искусства и науки при Сеульском национальном университете. Они положили начало национальному движению в стране, стали собирать фольклор: народные песни, пхансори, шаманские песнопения. С этого периода и моя поэзия стала меняться" (см. интервью поэта телевидению Ариран, 2006. -www.klti.or.kr).

В апреле 1972 г. выходит поэма "Пустые слухи" ("Пиo") с критикой злоупотреблений власти. Позже «13 июля 1974 г. по обвинению в "коммунистическом заговоре" с целью свержения правительства военный трибунал Сеула приговорил Ким Джиха к смертной

стр. 126
казни. Несколько недель спустя смертный приговор заменен пожизненным заключением... В феврале 1975 г. он был освобожден по амнистии» [Ким Чжи Ха, 1977]. В 1975 г. был награжден премией Ассоциации литераторов Азии и Африки "Лотос" (журнал на французском языке о писателях и поэтах Африки и Азии).

В сборнике "Жажда" поэт продолжает призывать к социальной справедливости, и одновременно появляются стихи, в которых поэт говорит о дружбе, о вере в жизнь. В сборнике, опубликованном в 1982 г. издательством "Чханъджакква пипхёнъса", собраны произведения, созданные в середине 1970-х - начале 1980-х гг. Часть первая содержит 24 стихотворения, среди них "Жажда", часть вторая - 20 стихотворений, в числе которых - "Немощенная дорога", в части третьей - 12 стихотворений. В четвертой - пять эссе, включая "Дневник Мёнъёндон" (Мёнъёндон ильги), где поэт описывает дни, проведенные в тюремной камере:

"В этой страшной камере человек должен вычеркнуть из памяти все прекрасное, погасить последние лучи надежды.

Здесь никогда не узнать, день сейчас или ночь. Камеры круглосуточно освещаются хилым электрическим светом, все они абсолютно одинакового размера и геометрически правильной квадратной формы...

Бесконечное, томительное ожидание, чье имя — пожизненная каторга. Время шло как бы вхолостую: на крыше тюремного здания пожухлые от зноя травки не шелохнутся от ветерка, кругом безысходная тоска. Зловоние, которым наполнены камеры, и звериное рычание дежурных надзирателей, каторжный труд от зари до зари, бобовая или ячменная каша вперемешку с камешками и маринованные креветки, от гнилого запаха которых скулы воротит, с лязгом и дребезжанием крутящиеся механические ножницы, воры, бандиты и прочая уголовная мразь, то и дело грызущаяся меж собой, как свора собак..." [Ким Чжи Ха, 1977].

Сборник "Жажда" (1982) был переходным этапом от поэзии 1960-1970 гг. к последующему периоду, с середины 1980-х гг. до конца XX в.

Жажда
Новый рассвет на задворках улицы
Пишет имя твое, демократия,
Давно ли забыла тебя моя голова,
И ноги мои давно, слишком давно забыли тебя.
Только одна есть тропинка
В горячей груди - память о жажде свободы,
Поэтому имя твое втайне от всех пишу, демократия!

Где тот закоулок, куда не упал еще луч предрассветный?
Звуки шагов, птичий гомон, удары от хлопанья дверью.
Протяжное длинное слово, чей это крик?
Стон, громкий плач, вздохи - там, в моей изможденной груди,
В глубоком значении имени,
В одиноком сверкающем слове
Воскресшая боль,
Воскресшая память о жажде свободы,
Ожившие лица погибших друзей.
Дрожащие руки, дрожащая грудь...
В дрожащем гневе на деревянной доске
Мелом, неуклюже, стараясь,
Пишу

Затаив дыхание, ворча,
Имя твоё в тайне от всех пишу, демократия!
С пересохшим горлом
С пересохшим горлом
Ура, демократия!

стр. 127
В стихотворении "Жажда" отражена позиция человека, долгое время, находящегося в состоянии борьбы. Здесь мы не видим надрыва, того протеста, который переполнял поэта в ранний период творчества.

Человек сумел преодолеть в себе накал страстей, но потеря друзей жива в памяти.

Из сборника "Жажда".

Чирисан8
Если взглянуть на гору, покрытую снегом,
Кровь кипит.
Если взглянуть на вершину её синевы
Гнев исходит пламенем.
Там,
Под горой
До сих пор не остыла алая кровь.

В поле том до сих пор
Сила горы той клокочет,
Переполняя чашу терпения,
Завывает в плаче,

Горят огнем зрачки ушедших в белых одеждах9.

Сверкая серпами, плача, они, проклинают
Душившую долго их бедность,
Отбросив былые надежды,
Ушли...
До сих пор в моей груди все клокочет

Ледяной зимой
Уплыли, как воды ручья,
И вернулись, ожив, теченьем ручья,
Житья не дают мне протяжные звуки
Старой песни...

Если взглянуть на гору, покрытую снегом
Если взглянуть на вершину её синевы
До сих пор жива во мне боль, и в груди моей все
клокочет.
Чирисан гора,
Чирисан гора...
Ты стала последним приютом ушедших.

По поверьям корейцев, горы - обиталище душ умерших, поклонение горе как святому месту - один из ритуалов в жизни корейцев. В прошлом в горах хоронили усопших. В данном стихотворении гора Чирисан - символ скорби о корейцах, погибших в борьбе за радикальные преобразования в стране. Воспоминания о прошлом не дают поэту покоя, он не может смириться с болью утрат: "До сих пор в груди моей все клокочет".

8 Горы Чирисан расположены на юго-западе Кореи, гряда гор вторая по высоте в Республике Корее, протянулась через три провинции - Южная Чолла, Северная Чолла и Южная Кенсан. В провинции Чолла, на родине поэта, часто вспыхивали крестьянские волнения.

9 Белый цвет - в феодальной Корее цвет национальной повседневной одежды корейских крестьян и простого ремесленного люда, мужчин и женщин; ткань, вытканная из особого вида конопли, произрастающей в Корее.

стр. 128
Воспитание человека конфуцианской традиции основывалось на послушании и смирении перед сильными мира сего. Но во второй половине XX в. кореец, вкусив дух и идеи Западной Европы, неудержим в границах традиционного смирения. И тогда разве думал поэт Ким Джиха о последствиях, когда писал стихи, клеймя, по его мнению, несправедливый существующий режим, который отнял у него близких и друзей?

Бунтарский дух был присущ корейским поэтам в первой половине их творческого пути, когда они были молоды и горячи.

Ким Джиха в поэзии 1980-х гг. более сдержан в чувствах и эмоциях. Впрочем, это свойственно многим корейским поэтам и писателям, которые, пройдя половину жизненного пути, становятся более консервативными во взглядах и обращаются к традиционному восприятию мира. Этому состоянию поэта предшествуют поиски себя как личности и познание мира во всем его многообразии.

Книги
Посвящается Ким Суёну
Книги важны.
Каждая книга учит жизни.
Поэтому они важнее меня.
Мечтаю о трагической славе,
Но не такой, как у Мэрилин Монро.
Мечтаю об адюльтере, бесстыжих
поцелуях, в солнечных лучах темной
одежды мечтаю о горящем теле Адониса
В детской поэзии революция, революция!
Трагическая слава революции
важнее меня

Во мне нет порядка.

И даже на один день нет расписания.
Однако
Чем больше читаю книги, тем больше чувствую себя глупцом.

В водке
Утешаюсь.
В книгах об угнетении - все понять нельзя.
В книгах, усмиряющих мои негативные чувства,
Утешает истощенное воображение.

Что может случиться
В один день жизни блохи, клопа или мошки?
Неужели мы слабее насекомых, что не можем заработать на хлеб?
Мой тайный мир

О нём в книгах можно прочесть,
Поэтому они нужны.
А я даже современного мира не знаю.

Поэтому, книги,
Вещайте!
Почему вы молчите?
Не можете восстать? Текущая вспять, взбесившаяся кровь

Кровь в моих руках, моя кровь, как та, взбесившаяся, взбунтовавшаяся.
Разве той крови нет в моих жилах? Ничего не значите? В чем ваше значение?
Вы молчите?
В этой комнате, в этой тягостной тишине...
Я сгораю от стыда, о, мои книги!

стр. 129
Стихотворение посвящено памяти поэта Ким Суёна (1921-1968), оказавшего влияние на творчество Ким Джиха.

Получив признание мировой молодежной общественности, поэт повернулся к миру. Он перестал ощущать себя одиноким. Познание мира - в книгах, через которые можно обрести внутреннюю свободу. Поэт размышляет о себе, в общественном сознании известный как трагический поэт-бунтарь, де-факто он чуждается скандальной славы, как у Мэрилин Монро. Это важный момент в понимании его творчества. Поэт, зарекомендовавший себя, как борец за свободу против диктатуры власти, не сторонник ницшеанской морали. В конфуцианской нравственности - славен тот, кто указывает на несправедливости, творимые в обществе, чтобы затем усовершенствовать мир.

Ему чужд индивидуализм, делающий человека одиноким. В конце 1980-х - начале 1990-х гг. в поэзии Ким Джиха произошли изменения. В зрелом возрасте поэт пересматривает систему ценностей, появляется новое отношение к жизни. Поколение 1980-х гг. не могло не заметить такой перемены, мнение о Ким Джиха только как о борце с властью и ее оппозиционера осталось в прошлом. Но важна любая система ценностей, сопровождавшая поэта в периоды творчества. Ранние произведения поэта - немаловажная страница для понимания времени и поколения 1960-1970-х гг. Республики Корея.

Мир его поэзии расширен до новых горизонтов. Таким образом, сборник "Жажда", отдаляясь от нас во времени, становится еще одной перевернутой страницей в современной истории Кореи.

Основные сборники Ким Джиха: "Желтая земля" (Хванътхо, 1970), "Жажда" (Тханын монъмарым-ыро, 1982), "Милая" в 2-х частях (Эрин, 1986), "Черная гора, белая комната" (Кoмын сан хаян пан, 1986), "Дождливое облако в дни засухи" (И камун нар-е пикурым), "Моя мать" (На-ый дмдни), "Улучшая поле звезд" (Пёльпатх-ыль урдрымйд, 1989), "Беспокойство о главном" (Чунъсим-е квэрoум, 1994). Сборник избранной прозы "Рисовая каша" (Паб), пьесы: «Коньяк "Наполеон"» и "Бронзовый Ли Сунсин".

От первой книги поэта "Желтая земля" до сборника "Улучшая иоле звезд" - дистанция огромного размера с широким диапазоном литературных жанров: лирические стихотворения, баллады, нарративные (сюжетно-тематические) стихи, драма и проза, где фило-

стр. 130
софия и религия (католическая вера, учение тонъхак, шаманизм, буддизм) объединились в едином творческом порыве.

Сборник "Любовь твоей соседки" (1996) оставляет чувство умиротворения. В стихотворениях о любви к женщине поэт внутренне раскрепостился, мир засиял новыми красками жизни, прежде неведомыми его бунтарскому духу.

* * *

Русский философ Николай Бердяев писал: "Подлинная свобода есть выражение космического (в противоположность хаотическому) состояния Вселенной, ее иерархической гармонии, внутренней соединенности всех ее частей. Космическое всегда свободное, в нем нет принудительной необходимости, нет тяжести и давления, нет материализации одной части для другой" [Бердяев, 2007, с. 158]. Такое мировосприятие близко многим корейским поэтам, космическое умиротворяло их мятежные души.

Верования корейцев были связаны с поклонением Небу (Творцу), к которому человек всегда может обратиться за помощью. Даосская вертикаль Небо-Земля—Человек, где связь между Небом и Землей осуществлялась через человека, хорошо описана в песнях хваранов эпохи Силла (VI-VIII вв.) [Никитина, 1982, с. 27].

В среде корейцев бывших республик Советского Союза (Казахстана и Средней Азии) при поклонении духам предков в дни аграрных праздников весной и осенью (тано и чхусок) принято сначала выражать почтение верховному божеству, т.е. Небу, а также и духу Земли.

Человек как проводник между Небом и Землей должен был обладать особыми свойствами души. В древней Корее хваран — это поэт, который должен уметь сочинять стихи, прежде чем обратиться к Небу. Идея единого бога -хананима легла в основу учения тонъхак Чхве Джеу.

Конфуцианская идеология, учившая младшего подчиняться старшему: родителям, старшему по социальной иерархии, государю, не исключала того, что есть высшее существо - Небо.

Такое понимание мироустройства исключает всякий бунт на Земле, оно усмиряет гордыню, потому что перед Небом, как перед богом, все равны: оно судит по совести и не приемлет никаких земных званий и регалий. Но конфуцианство и космизм - это конфликт на уровне идеологий. Законы природы не подчиняются иерархии человеческого общества. В душе корейца эпохи Чосон вплоть до новейшей эпохи могли сосуществовать несовместимые религиозно-философские учения: конфуцианство, даосизм, буддизм и даже шаманские верования. Но конфуцианство в Корее было более ортодоксальным10, чем в Китае и Японии, его доктрины были основными в Корее с эпохи Чосон.

Многие корейцы, находясь на государственной службе и в различных корпорациях, подчиняются законам конфуцианства. Уйдя со службы или оставаясь наедине с природой, обращаются к Небу. Земля и Космос - живые организмы. Такое понимание присуще дальневосточному мировоззрению.

Космическое очень важно, оно наполнено особым смыслом для корейца, так как отождествляется со свободой духа, что исключено в конфуцианском обществе.

Поэзия Ким Джиха в последнее десятилетие прошлого века - это антитеза раннему периоду его творчества. Если до этого он был поэт-бунтарь, оппозиционер власти, то в более зрелые годы поэт пытается жить с окружающим миром в космической гармонии. Об этом можно судить по одному из его последних сборников.

"Прежде меня больше волновало социально-политическое направление, мой основной интерес был устремлен к теме жизни. Раньше я думал, что жизнь противостоит смерти. А смерть представляет фашизм. Но, побывав в тюрьме, я осознал, что смерть - это часть жизни.

10 После завоевания маньчжурами Китая в 1644 г. считалось, что в Корее истинное конфуцианство (идеи Конфуция в варианте Чжуси).

стр. 131
Мое сознание обратилось к жизни во Вселенной и экологическим проблемам окружающей среды, против разрушения жизни космического порядка" [Kim Chi-ha, 2006].

Лирический цикл стихотворений Ким Джиха в сборнике "Беспокойство о главном" представляет нам поэта в ином качестве.

В сборниках "Улучшая поле звезд" и "Беспокойство о главном" показан индивидуальный внутренний мир поэта, его желание слиться с природой, в них отсутствуют радикальные настроения, которые были характерны для молодого автора.

Хождение по канату
Вечером в теле моем
Загорается синий огонь.
Во всех частях тела.
И даже в мозгах.

После того, как уйду,
Вырастет дерево.
После того, как уйду
Над деревом тем
Взойду юным месяцем.

О любовь,
О чудном миге рождения
Дай мне знать.

Разобью скорлупу и выйду,
Отшвырну ногой и вырвусь,
Стану Вселенной,
Оживу, непременно воскресну.
<1990>

В этом мире ничто не может исчезнуть просто так, цепь перерождений дана для нового возрождения.

Синкретическое представление о природе и человеке "одно в другом" или "всё во всем" типично для сознания корейских поэтов. В нем отсутствует разделение мира на мир природы и социума, естественный и сверхъестественный. Такое представление о мире не перечеркнула ни современная цивилизация, ни христианская вера.

Беспокойство о главном

Весной
Случайно увидел
Колышущийся стебель цветка

Из-под земли,
Раздвинув землю, вырвалась
Огромная в ярости сила.

Цветок цветет,
Расцветает во всей красе.
Отцветает.

Тоскливо,
покачиваясь от ветра,

Я тоже не твердо стою на ногах.

Завтра
В деревню поеду,
Поеду...
Стану свободным и сил наберусь.

стр. 132
Природа - основной источник вдохновения в философии даосизма и конфуцианства, а затем и в корейском учении тонъхак (XIX в.). В Корее по традиции конфуцианский ученый или государственный служащий, отлученный от двора, селился в глухих горах, где выращивал просо, рис, бобы; жил согласно ритмам природы. Суете светского мира, дворцовым интригам противопоставлялась жизнь на природе. Поэт, также убегая от суеты города, мечтает набраться сил и творческого вдохновения в деревне, на лоне природы.

Творческий путь Ким Джиха - наглядный пример того, как в процессе жизненных и творческих поисков, трагических испытаний совершенствовалась его поэзия. Если в ранний период творчества Ким Джиха в славном прошлом страны видел ее счастливый период, что было характерно для традиционного конфуцианского мышления, и из ее истории брал сюжеты для своих произведений, то, начиная с середины 1980-х гг., его поэзия обращена к человеку и его космическому предназначению.

Из-за возраста что ли?

Из-за возраста что ли?
Я вижу как будто бы сквозь пелену.
Но глаза это невод души
И в душе темнота.
До рассвета - вечерний закат.
В темной комнате мучает голод.
Долгожданные звуки медленно режущих ножниц,
Сделав круг,
Затихают.
На улице
Осыпается иней,
Как концы оборванных нитей.
Без пуговиц с прошлого года жакет.
Топчу до сих пор остаток тепла.
С улицы слышу
Моя ясноглазая
Вернулась жена,
Раздается звук ножниц...

Новая весна 3

Свежий аромат
Я один на природе.
Пришла весна.
С травами шепчусь.
С набухшими почками беседу веду.
И нет одиночеству места,
И тогда
И земля, и вода, и воздух, и ветер,
- все братья.
Но гораздо важнее брата они,
Они - господа высшего ранга.
И от этих дум
Светло на душе.

И от счастья
Пою, взлетев выше птиц.

"Зрелая и свободная воля направляет свой акт хотения, свое действие на космическую, божественную жизнь, на богатое содержание жизни, а не на пустоту. Зрелая и свободная воля — творческая воля, выходящая из себя в космическую жизнь" [Бердяев, 2007, с. 161].

стр. 133
Новая весна 4

Я все еще живу,
Благодарю Творца.
Весь день силен,
Я есть могу,
Благодарю Творца.

Весна пришла,
Я вижу цветы,
Благодарю Творца.

Душа полна,
Обнимая Вселенную.

Когда стою под деревом,
Откуда-то вдруг...
Раздаются звуки разбитой жизни,
Раздается плачущий щебет птиц ...

В этом стихотворении явно ощутима оппозиция верх-низ, Небо-Земля. Все, что связано с Небом, - прекрасно, потому что Творец дает человеку право жить на Земле, чувствовать себя сильным, видеть цветы, душой обнимать весь мир.

Все, что связано с низом - Землей вызывает тревогу и беспокойство. Человеческое общество, не осознающее своего космического предназначения, продолжает сеять зло и войны. "В своей свободе и своем творчестве личность не может быть оторвана и отъединена от космоса, от вселенского бытия <...> Во Вселенной человек свободен..." [Бердяев, 2007, с. 163].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека. М.: ACT "Хранитель", 2007.

Никитина М.И. Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом и мифом // Исследования по фольклору и мифологии Востока. М.: Глав. ред. вост. лит., 1982.

Никитина М.И. Миф о Женщине-солнце и ее родителях и его "спутники " в ритуальной традиции древней Кореи и соседних стран / Сост. и ред. В.П. Никитин. СПБ.: Петербургское востоковедение, 2001.

Самсонов Д.А. Государственное устройство Республики Корея по конституции юсин // Вестник Центра корейского языка и культуры. Вып. 8. СПб., 2005.

Ким Чжи Ха. "Я бы стал стоустым трибуном..." // Литературная газета. 7.12.1977.

Концсвич Л. Традиционная корейская музыка // Корееведение. Избранные работы. М.: ИД "Муравсй-Гайд", 2001.

Kim Chi-ha. Five Thieves // Korean Literature Translation Institute & Arirang (DVD Production DGMORE), 2006.

стр. 134

Permanent link to this publication: