В Париже в Университете Сорбонны с 1 по 4 сентября 2004 г. проходила четвертая конференция Европейской ассоциации по изучению Юго-Восточной Азии (EUROSEAS)*. Ей предшествовали конференции в Лейдене (1995), Гамбурге (1998) и Лондоне (2001). Основанная в 1992 г. и имеющая постоянный секретариат в Лейдене (Нидерланды) EUROSEAS ставит своей целью способствовать сотрудничеству в области гуманитарных и социально-экономических исследований по ЮВА в странах Европы, а также содействовать научным контактам европейских специалистов с коллегами из изучаемого региона. Наряду с проведением конференций регулярно издается бюллетень (ENSEAS), содержащий последние данные о проводящихся исследованиях и осуществляемых образовательных программах. Ассоциацию возглавляет Совет, членами которого являются представители всех регионов Европы, представлена в нем и Россия.
Конференция проводилась при непосредственном участии и поддержке ряда французских и международных организаций, таких как Французская ассоциация исследований по ЮВА (AFRASE), Азиатско-европейский фонд (ASEF), Французский институт изучения Восточной Азии (EFEO) и др. Парижская конференция превзошла предыдущую по числу участников, которых на сей раз было более 400. Наряду с европейским большинством 65 докладчиков представляли страны ЮВА, значительное число исследователей - США, Австралию, Японию, Индию.
По существующей традиции организаторы не задали форуму общей темы. Проблематика пленарных заседаний варьировалась от вопросов здравоохранения до финансов, от эволюции традиционных форм государственности до роли Интернета в регионе и т.д. Однако при все разнообразии тем докладов, заявленных на 36 секциях, в нем все же прослеживалась определен-
* EUROSEAS. Paris. 2004. Programme 01 - 04 September 2004. University of Paris I. Pantheon-Sorbonne (Sorbonne-Centre). 168 p.
стр. 155
ная тенденция, отражавшая "злобу дня": в центре внимания находились интеграционные процессы, охватившие все стороны современной действительности, и их проявление в странах Юго-Восточной Азии; растущие взаимодействие и взаимозависимость государств как на региональном, так и на мировом уровне; реакция на неизбежность и интенсивность развития этих процессов. Термин "глобализация" вполне закономерно употреблялся в докладах на пленарных заседаниях и на "круглых столах", на которых значительное внимание уделялось процессам, выходящим за рамки национальных границ. Темы "круглых столов" отражали приоритеты конференции: "Влияние расширения Европейского союза/Азиатско-европейской конференции: угроза или шанс для отношений Европы и Азии", "Исламское возрождение и обновление в ЮВА" и "Преподавание языков ЮВА в университетах Европейского союза".
Сказанное, однако, не означает, что на конференции были рассмотрены лишь злободневные проблемы ситуации в ЮВА. Напротив, ряд докладов был посвящен более ранним периодам истории региона, что дополняло картину его развития и раскрывало предпосылки ключевых моментов его современного состояния.
Заслуживает упоминания "географический" аспект конференции. Примечательно, что в качестве стран - объектов изучения бесспорным лидером выступила, как и следовало ожидать, Индонезия, но не одна, а вместе с Вьетнамом. Исследованиям самого разного профиля по этим двум государствам было посвящено более трети всех докладов. Устойчивый рост интереса к Вьетнаму, видимо, можно объяснить не только существованием многолетней традиции развития вьетнамистики в Европе и именно во Франции, но и впечатляющими результатами открытия этой страны для внешнего мира в начале 1990-х годов. Большинство секций на конференции обсуждало тот или иной аспект экономического, социально-политического, историко-культурного развития всей ЮВА, однако три секции были посвящены исключительно вьетнамской тематике и еще две - Индокитаю.
Признавая приоритет Индонезии и Вьетнама, нельзя забывать, что ученых по-прежнему привлекает феномен Сингапура, анализу положения в котором была посвящена отдельная секция. Наконец, нельзя не убедиться в дальнейшем повышении интереса к странам, народам и народностям, имеющим гораздо более короткую историю изучения, в том числе по объективным причинам долгое время менее доступным для исследователей. Так, на конференции работала и отдельная секция, рассматривающая политическую систему народности качин, проживающей в высокогорных районах Мьянмы.
В целом тематическая панорама и впечатляющий количеством состав участников вполне соответствовали масштабу и богатству самобытного региона, играющего все более заметную роль в мировой экономике и политике.
Несколько секций были полностью отданы экономическим и финансовым вопросам. На одной из них - "Глобализация и региональная интеграция в ЮВА и в западной части тихоокеанского региона в XX в." - зачитывались доклады, рассматривающие как исторический аспект проблемы, так и ее современное состояние. Прослеживалась динамика взаимоотношений ЮВА с мировой экономикой; анализировалась новейшая фаза глобализации, сопровождающаяся возникновением нового экономического порядка, а также проявления данного процесса в государствах региона. Предметом изучения становилась реакция традиционных социально-экономических институтов на привнесенные глобализацией изменения. Другая секция была специально посвящена такому значительному явлению региональной интеграции, как так называемый Большой меконгский субрегион. Рассматривались плюсы и минусы реализации грандиозного проекта, призванного содействовать адаптации в АСЕАН ее новых членов, обсуждались его отдельные аспекты (энергетика, коллективная безопасность, различные инициативы, роль внешних сил, прежде всего Японии и Китая, в осуществлении проекта).
Специальное внимание было уделено материальной и социально-экономической эволюции в ЮВА, главным образом трансформации и приспособлению к новым условиям натурального хозяйства и изменениям в системе пользования землей и другими природными ресурсами. Отдельно обсуждались такие типичные для экономической истории государств региона проблемы, как кредитная и проблема задолженности, ставшие в недавнем прошлом первопричиной постигшего регион кризиса. В большинстве сообщений рассматривались их глубинные корни в разных странах ЮВА в разные периоды, от средневековья до современности. Отдельная секция была посвящена проблеме перехода Вьетнама к рыночной экономике.
стр. 156
Социально-политическое развитие региона также не осталось без внимания участников конференции. Так, особо дискутировались вопросы влияния демократии на традиционные политические структуры. На материале государств региона демонстрировалось соотношение идеального западного демократического прототипа и его конкретного воплощения на местном субстрате. Существенным изменениям подверглись не только общегосударственное политическое устройство, но и локальные социально-политические структуры, о чем шла речь на упомянутой выше секции по народности качин.
К явлениям, сопутствующим политическому развитию этносов региона, относятся достаточно частые вспышки насилия. В докладах соответствующей секции вскрывалась этническая и религиозная подоплека этих конфликтов и ее связь с националистической идеологией. В свою очередь, соотношение этнического и конфессионального компонентов само по себе также является предметом изучения: в некоторых случаях религиозная принадлежность жестко совпадает с этнической, в других случаях эта заданность отсутствует. Приобщение к мировым религиям - процесс, начавшийся в ЮВА многие века назад и развивающийся по сию пору, - ведет к выходу за этнические рамки и к социальной интеграции более высокого порядка (не только в рамках конфессии, но и нередко национального государства). Исследователей здесь прежде всего интересовал вопрос, что именно предполагает переход в привнесенную миссионерами веру в терминах этнической самобытности (секция "Этническая принадлежность, религия и национальное государство").
Проблема самобытности и самосознания конкретных этносов и граждан современных государств ЮВА - одна из широко дискутировавшихся на конференции. Логичным было создание специальных секций, посвященных анализу реакции общества или отдельных общественных групп на всеобъемлющие интеграционные тенденции. В одном случае выступавшие ставили перед собой цель дать перспективу концепций самобытности в ЮВА с учетом характеристик региона, делающих его неотъемлемым участником глобального процесса, и в то же время время составляющих его особенность (секция "Формирующаяся самобытность: ЮВА в новом глобальном контексте"). В другом - та же тенденция развития рассматривалась не на региональном, а на национальном уровне: речь шла о реакции периферийных этнических групп, в постколониальный период подвергшихся культурной маргинализации в результате интенсивного внедрения идеи общенациональной самобытности. В настоящее время в условиях демократизации и децентрализации власти, сложившихся во многих странах ЮВА, эти народности активно утверждают собственные концепции самобытности при поддержке местных органов управления и неправительственных организаций. Секция, на которой обсуждалась данная тенденция в странах малайского мира ("Материальная культура, сохранение местного наследия и строительство самобытности в современном малайско-индонезийском мире"), уделила особое внимание роли музейных коллекций, фестивалей культуры и возрождения ремесел в создании и укреплении идеи этнической идентичности.
Политика государств региона в отношении национальных меньшинств, предоставляемые им политические права и возможности в сфере образования, их социальное положение, возможности для участия (или неучастия!) в процессе национального строительства стали предметом обсуждения на секции "Права меньшинств и национальная интеграция".
В политическом преломлении данная проблематика имеет прямой выход на вопросы автономии, освещавшиеся на заседаниях секции "Местная автономия: демократия и самобытность в сравнительной перспективе". Анализировались изменения в административной системе, конфликты с применением силы, столь часто сопровождающие борьбу за установление автономий, роль в них разных социальных групп и институтов (например, криминальных группировок, элиты, аристократии), их связь с перераспределением прав пользования природными богатствами и т.д.
Включенность малых народов в общегосударственные процессы является важной, но не единственной составляющей общенационального единства. Это единство существует на определенной территории, целостность которой зависит в числе прочего от ситуации в приграничных областях. Связь этих районов с центром обеспечивает сохранение государства как территориальной единицы, а их отношения с соседями делают государство членом объединения более высокого уровня. На секции "Пограничные провинции и пограничные отношения Вьетнама, Камбоджи и Лаоса в прошлом и настоящем" рассматривались различные факты и факторы развития этих территорий: история их администрирования, роль женщин в пригра-
стр. 157
ничной торговле, миссионерская деятельность, "закрытость" и "открытость" границ в Индокитае и т.д.
На конференции предметом обсуждения стали идеологический и политический аспекты миграций. Участники секции "Миграция и "туземность" в материковой части ЮВА" привлекали материал разных стран региона, в основном с целью осветить "прения по поводу идентификации и права владения территорией... подтвержденного древностью, законностью и властью (что примечательно, религиозной) и принадлежащего определенному населению". Сюда же относятся и дискуссии по поводу трансплантации на новую почву иноземной культуры, привнесенной мигрантами традиции и ее бытования вдалеке от родины.
На заседаниях ряда секций рассматривались проблемы более общего характера. На одной из них внимание было уделено разнообразным трансформациям, происходящим в последние годы в горных районах ЮВА. С экономической точки зрения анализировалась специфика развития удаленных горных местностей, процесс интеграции прежде во многом изолированной сельской общины в более крупные системы хозяйствования через механизмы рынка, факторы, влияющие на его ускорение или, напротив, в некоторой степени его замедляющие. Дихотомия "горная местность - равнина" обсуждалась также с политической (формирование государства) и с антропологической точки зрения, изучались причины, побуждающие жителей горных районов к миграции. Были затронуты вопросы истории и роль традиционных верований и ритуалов в современной социально-политической действительности и заметный процесс приобщения аборигенного горского населения к мировым религиям, в особенности к протестантизму.
Отвечающие международному контексту изменения претерпело и вековое многостороннее взаимодействие стран ЮВА и Европы. Участников соответствующей секции интересовали не только модели экономического партнерства, но и злободневная проблема принципов регионального строительства и межрегиональных взаимоотношений (учитывая расширение состава и новый уровень сотрудничества, на который вышли в последнее время и АСЕАН, и ЕС). Ученых интересовала взаимосвязь региональных концепций и националистической идеологии, изменения в культуре безопасности, роль ЕС в экономике отдельных стран ЮВА и пр.
Одним из относительно недавних событий регионального уровня, в то же время напрямую связанных с общемировым развитием, стал финансово-экономический кризис 1997 г. Обосновывая тему секции "Жизнь с кризисом в ЮВА", ее руководители подчеркивали, что национальные экономические и политические кризисы не только имеют непосредственные (кратко- и долгосрочные) материальные последствия. Они также разрушают социальные структуры и процессы, провоцируют изменения в восприятии, ожиданиях и мотивациях людей и способны, таким образом, положить начало периоду ускоренной социальной перестройки. Исследователи предполагали выяснить, каковы специфические воздействия кризисных ситуаций и опыт, получаемый на их фоне в зависимости от социального положения, пола, этнической принадлежности и возраста, какие общественные группы пострадали от кризиса в наибольшей и наименьшей степени, каким образом кризис сказался на перемещениях населения внутри региона и отдельных стран.
Доклады, прочитанные на секциях, посвященных конкретным сферам социально-экономической жизни региона либо определенным странам, также сочетали рассмотрение в исторической перспективе с анализом современных данных. Так, основные проблемы регионального уровня получили освещение на материале Сингапура, на специально посвященной ему секции. Обсуждались включенность города-государства в общемировой экономический контекст, соотношение глобального и локального в его развитии, давняя роль Сингапура как центра малайских земель, образцовой колонии в пример соседям, а затем и ролевой модели, воплощающей "азиатские ценности" в рамках АСЕАН. Сингапур с его уникальными достижениями тем не менее не единственный пример, воплощающий в себе последние тенденции городского развития. На секции "Города на грани метрополизации", где обсуждались проблемы крупнейших городов ЮВА, анализировались такие проявления этих тенденций, как интернационализация, рост и развитие городов-спутников, приобретающих все большее административное и экономическое значение и тяготеющих к формированию агломераций, возрастающая роль городов-центров интеллектуальной деятельности и высокотехнологичного производства. В докладах
стр. 158
находили свое отражение современные аспекты жилищного строительства, влияние на них местных традиций и современных социально-экономических условий.
Заседания двух секций были посвящены вопросам здравоохранения. Наиболее широкий подход был представлен при обсуждении темы "Трансформация систем здравоохранения в ЮВА". Естественно, что большинство сообщений здесь имело исторический характер с выходами на современность: рассматривалась политика властей в отношении носителей распространенных в данном климатическом поясе заболеваний, факторы их распространения, состояние традиционной медицины в государствах региона и применение ее методов сегодня (включенность в систему официальной медицины). Сходные задачи, но решаемые на более частном материале, стояли и перед участниками секции "Психическое здоровье в ЮВА". Исследователи исходили из того, что в современном обществе психические заболевания являются одной из основных причин нетрудоспособности, а в силу стремительности приобщения стран региона к современному образу жизни они сталкиваются с новыми вызовами, пытаясь обеспечить должный уход и поддержку больным этого профиля. Важнейшими вопросами, поставленными перед участниками секции, были: в какой степени западное психиатрическое понимание психического заболевания и средства его преодоления применимы для профилактики и лечения в ЮВА, а также какого рода новаторские меры можно было бы предложить, учитывая культурный, общественный, экономический и медицинский контекст изучаемых стран?
Предусматривалось, что проблема сексуальности в ЮВА тоже должна была рассматриваться с медицинской точки зрения (секция "Сексуальность и медицина в ЮВА XIX в."). Однако докладчики в большей степени сконцентрировались на социальном и идеологическом аспектах предмета. Сексуальность рассматривалась как компонент идеального образа представителя нации и мировоззрения в целом, менявшегося с ходом времени (от фольклора до колониальных и постколониальных времен).
Как следует из темы "Между материнством, трансформацией и обновлением: женщины в искусстве, литературе и средствах массовой информации ЮВА", обсуждения на секции отнюдь не сводились к вопросу о положении женщины и развитию женского движения в регионе. На старом и новом литературном, газетном, кинематографическом материале, на основе исследования произведений авторов-женщин и женских образов раскрывались и сопоставлялись представления о месте и роли женщины в обществе в разные исторические периоды, от средневековья до сегодняшнего дня. Исследования позволяли проследить значительные мировоззренческие сдвиги как в самосознании женщин, так и в восприятии их обществом.
Вопросы образования, а точнее, обучения в самом широком смысле слова также были затронуты на конференции (секция "Передача [знаний], ученичество и образование в ЮВА").
На материале повседневного обучения ремеслам, воспитания личности анализировались традиционные методы этого процесса, во многих случаях вплоть до сегодняшнего дня, наполненного для значительной части населения региона ритуальным смыслом.
Несмотря на существование системы воспитания и социализации, в любом обществе всегда существуют члены, выпавшие из нее, что нередко сопряжено с нарушением традиций, обычаев, а затем - закона. Понятия преступления и наказания в странах ЮВА на разных исторических этапах, связь этих понятий с традиционным мировоззрением, применение тюремного заключения как меры пресечения в предколониальный, колониальный и постколониальный периоды, существование сети карательных учреждений и их функционирование при террористических режимах - все эти вопросы были предметом обсуждения на секции "Тюрьма и наказание в ЮВА: историческая и современная перспектива".
Пожалуй, единственной секцией, базировавшейся исключительно на современных материалах по причине молодости объекта исследований, была секция "Интернет и общество в ЮВА". В соответствии с заявленной темой секция рассматривала интегрирующую функцию сети Интернета как в отдельных государствах ЮВА, так и в регионе в целом. Не осталось без внимания политическое измерение проблемы: роль Интернета как орудия в государственном строительстве, межэтнических конфликтах, демократизации общества, деятельности партий и движений. Затрагивались и возможные негативные стороны массового пользования сетью, такие как неограниченный доступ в Интернет для подростков или наследование самым молодым СМИ традиционных стереотипов.
стр. 159
Наконец, несколько секций работало по определенным историческим периодам и процессам. Наиболее удаленному во времени этапу истории региона была посвящена секция "Новые данные о переходе к государственности в древней ЮВА". Привлекая последние археологические данные, полученные на раскопках праисторических и раннеисторических центров цивилизации, участники стремились ликвидировать многолетний зазор между предысторией и "классической" ЮВА, в противовес принятым ранее представлениям о процессе резкой "цивилизации", привнесенном из-за моря. Среди прочего были представлены сообщения о возможности возникновения развитого в культурном отношении общества в протоисторическом Центральном Таиланде, о возможном функционировании перевалочных пунктов морского "Великого шелкового пути" по берегам Малаккского полуострова еще до эпохи индианизации, о наличии центров производства и торговли в бассейне р. Муси на Суматре не позднее V в.н.э. и доказательствах наличия густонаселенных районов по р. Лаланг и Сембиланг задолго до основания столицы Шривиджайи, свидетельствах в пользу существования в начале 1-го тысячелетия н.э. на территории Центрального Вьетнама политии Лин Йи, предшествовавшей образованию Чампы, и т.д.
Работа еще трех секций была посвящена XX в. Во-первых, в связи с получением новых данных подверглись пересмотру или были дополнены многие выводы историков относительно революционного подъема во Вьетнаме в 1930 - 1931 годах. Ставилась цель вновь проанализировать изложение событий в работах по истории и историографии с коммунистической и колониалистской позиций, их трактовку в современном некоммунистическом независимом государстве, их отзвуки в метрополии и последствия для политического развития страны.
Участников одной из секций занимал период между уходом колонизаторов из стран региона и началом холодной войны. Докладчики стремились осветить недостаточно изученный к настоящему времени вопрос о том, как понимали холодную войну молодые независимые страны региона, какую политику в связи с ней проводили бывшие метрополии, Япония и появившиеся на сцене США, как вели себя в отношении стремящихся занимать промежуточную позицию государств ЮВА Советский Союз и КНР. Хронологически обсуждение этой темы было продолжено на секции, посвященной собственно холодной войне, но конкретно ее проявлениям во Вьетнаме, основываясь на новой информации, которая стала доступной после распада коммунистического блока. Изучались сложные дипломатические отношения Вьетнама с Китаем и СССР и многочисленные факты, влиявшие на внутреннюю и внешнюю политику страны в этот период (политический и экономический кризис в Северном Вьетнаме в 1955 - 1957 гг., ревизионистские течения в стране и внутренние идеологические дебаты и т.д.).
Более подробно автор данного обзора имеет возможность представить результаты работы секции "Взгляд внутрь и вовне: жители ЮВА о себе, своих соседях и мире за пределами региона". На этой секции несколько сообщений принадлежит российским ученым. Большинство докладов было посвящено малайским и индонезийским литературным произведениям, однако литература Таиланда, Сингапура и Мьянмы также получила свою долю внимания.
Как можно заключить из темы секции, участники которой использовали для своих заключений литературный материал, она вполне отвечала звучанию всей конференции. В исторической перспективе рассматривались представления населения стран ЮВА о собственной неповторимости, отличающей их от соседей, о культурных чертах и историко-политических факторах, позволяющих в той или иной степени ощущать свое родство с ними в рамках более крупного образования. Принадлежность к выходящей за этнические и национальные рамки религиозной конфессии также является важнейшим фактором самоотождествления, привлекающим внимание исследователей. В новейший период времени жителям ЮВА приходится уравновешивать еще два противоположных тяготения: к противопоставлению региональной и "общевосточной" самобытности перед лицом распространения западного образа жизни и к осознанию себя гражданами мира. Все это выливается в сложный процесс духовного поиска, на котором сказывается как историческая память, так и события сегодняшнего дня.
Во многих докладах объектом изучения стала литература средневековья. Внутрирегиональные взаимоотношения анализировались в сообщении С. В. Кукушкина (Центр восточной литературы при Российской государственной библиотеке), посвященном собирательному портрету яванцев в традиционной малайской словесности. Два соседствующих через пролив народа веками находились в теснейшем взаимодействии. В зависимости от политической и экономической обстановки яванцы могли быть то друзьями и торговыми партнерами, то соперника-
стр. 160
ми и завоевателями, их культура воспринималась то как эталон возвышенности, то как воплощение низменного и еретического. Доклад, базирующийся на нескольких произведениях традиционной малайской литературы разных жанров, выделяет набор изобразительных средств, с помощью которых авторы передавали этнические различия (описание разительно отличающихся обычаев и наружности, своеобразных норм поведения, подражание специфическому выговору и пр.). Эти приемы были стереотипны, однако каждый раз использовались в определенной неповторимой комбинации, что в совокупности дает цельное представление о том, какими выделись яванцы своим ближайшим соседям.
Помимо так называемого Малайского мира, или Нусантары, в котором малайцы существовали среди родственных в языковом и культурном отношении этносов, с распространением ислама они стали чувствовать свою причастность и к более широкому образованию, религиозной конфессии. В своем сообщении Л. В. Горяева (ИВ РАН) обрисовала восприятие мира исламской цивилизации малайцами на примере известного памятника малайской литературы XVII в. "Taj as-Salatin" ("Корона царей") Бухари аль-Джаухари. Произведение позволяет судить о том, какие именно элементы мусульманской нарративной традиции сыграли решающую роль в формировании религиозного мировоззрения малайцев. Исследовательница указывает на многочисленные отсылки малайского текста к персидским и арабским произведениям жанра адаб, на присутствие в каждой главе кратких историй, иллюстрирующих основную идею, где протагонистами выступают такие герои мусульманской и домусульманской традиции, как четыре праведных халифа, Гарун аль-Рашид, пророк Сулейман, персидский царь Ануширван, Александр Великий, Махмуд Газневи и др. Типичным как для литературы адаба в целом, так и для соответствующих малайских произведений является и обращение к заимствованным сюжетам для создания новых композиций. По мнению Л. В. Горяевой, основной задачей, которую ставил перед собой Бухари аль-Джаухари, было познакомить малайцев со странами Ближнего Востока и помочь им ощутить себя частью исламской цивилизации.
Знакомство населения ЮВА с европейцами началось несколько веков назад, и обобщенный портрет "белого человека" с течением времени обрастал новыми деталями и корректировался. Произведения старой литературы дают представление о ранних этапах знакомства и первых впечатлениях малайцев и других народов региона от западной культуры. В частности, эти впечатления зафиксированы в "Hikayat Anggun Ce Tunggal" ("Сказании об Анггуне Че Тунгале"), изученном Г. Костером (Ун-т Порту, Португалия). Автор сообщения рассматривает стереотипность образов иностранцев, исходя из того, что присутствие португальцев в Малайском мире стало настолько серьезным нарушением существовавшего порядка вещей, что малайцам пришлось заняться "минимизацией ущерба", прежде всего морального, пусть исключительно в воображаемой сфере художественного произведения. Как полагает Г. Костер, эта словесная защита малайского порядка не только являлась могучей движущей силой малайской историографии, но и была столь же важна для создания художественных изложений, подобных "Hikayat Anggun Ce Tunggal" и многих других. Словесность такого рода компенсировала нарушенное ощущение правильности мироустройства и определяла внутри этого мироустройства надлежащее место португальцам.
Показательно, что сходную функцию исследователи находят и в произведениях других литератур региона. Предметом рассмотрения в сообщении С. С. Кузнецовой (Лондон) стало обобщенное отношение яванской аристократии к голландцам в хрониках "Babad Tanah Jawi" ("История яванских земель", XVIII в.). Докладчик показал, что и в данном случае хронист пытался найти голландцам место в мифической истории происхождения яванских династий. Для этого присутствие Нидерландской Ост-Индской компании на острове требовало законного обоснования, которое бы при этом объясняло все более растущую зависимость местных правителей без ущерба для их достоинства. Примечательно, что в хорошо изученных поздних версиях "Babad Tanah Jawi" концепция легитимизации голландцев более разработана, тогда как доклад С. С. Кузнецовой основывается на ранних манускриптах, позволяющих проследить ее зарождение и формирование.
Джелани Харун (Естественно-научный ун-т, Пенанг, Малайзия) в несколько ином ракурсе подошел к данной теме. При рассмотрении взаимоотношений народов архипелага и европейских пришельцев его интересовали мировоззрение, система ценностей и самобытные черты местного населения, рельефно проявившиеся при столкновении с чуждой культурой и агрес-
стр. 161
сией. Материалом для исследования послужила "Syair Peperangan Aceh" ("Поэма о войне в Аче", XIX в.), посвященная многолетнему вооруженному сопротивлению, оказанному народом северосуматранского княжества голландской колонизации. В докладе подчеркивалась сохраняющаяся поныне актуальность поэмы как источника моделей идеального патриотического поведения.
Как явствует из сообщения В. И. Брагинского (Школа азиатских исследований Лондонского ун-та), стереотипность характерна изображению не только колонизаторов, но и далеких народов, с которыми малайцам практически не приходилось контактировать, например русских, на фоне военных действий времен нашествия Наполеона, Крымской и русско-турецких войн. Докладчик показал, что изложение событий в малайских произведениях имеет явный монологический характер, в связи с чем изображение русских строится на традиционных клише, восходящих к таким образцам традиционной словесности, как "Сказание о Мухаммаде Ханафии", "Сказание о Искандаре Зулкарнайне" и пр.
Если в упомянутых выше докладах рассматривалось восприятие народами ЮВА европейцев, то в сообщении Б. Мертага (Школа азиатских исследований Лондонского ун-та) прослеживалась динамика изменений определенных идей и концепций под западным влиянием. Речь идет о зафиксированном в литературе понимании справедливости и правосудия у малайцев и их трансформации под воздействием английской колонизации. Докладчик считает, что ряд произведений, написанных при англичанах, демонстрирует несомненное сходство с традиционными моделями. Однако датируемые тем же периодом работы Абдуллы Мунши, такие как "Hikayat Pahang" ("Сказание о Паханге"), "Syair Tuan Hampris" ("Поэма о господине Хамприсе") и другие, уже содержат идеи, отличающиеся новизной.
Суд Чончирдсин (Школа азиатских исследований Лондонского ун-та) проанализировал двойственное отношение к Западу со стороны тайской элиты, рассматривая корни этого явления. Корреспонденция и сочинения членов правящего дома отразили восхищение современными знаниями, источником которых представали европейские страны. Внутренние проблемы также способствовали стремлению местной аристократии к тому, чтобы усвоить это знание и благодаря ему упорядочить и укрепить местную административную систему и приобщить страну к передовым технологиям. Одновременно консервативно мыслящую элиту беспокоила необходимость сохранения традиций Сиама, что заставляло ее относиться к Западу с известной долей подозрительности.
Остальные сообщения, сделанные на секции, основывались на современной литературе и тем самым давали пищу для сопоставлений, нередко продолжая отслеживать линии развития, наметившиеся еще в "классический" период. Ряд из них был посвящен внутрирегиональным и внутринациональным взаимоотношениям.
Н. Гарстен (Школа азиатских исследований Лондонского ун-та) интересовал подход к проблемам этнического своеобразия в современном сингапурском романе. По мысли властей, этническая картина в этой многонациональной стране исчерпывающе отражена графой "национальность" в удостоверениях личности, где может быть проставлен один из четырех возможных вариантов (китаец, малаец, индиец, проч.). Однако местным писателям картина предстает гораздо более сложной, как можно заключить из появления героев смешанного происхождения и описания попыток выйти за рамки собственной культурной ограниченности. В романах также оспаривается миф о плюрализме национальной политики государства, где приоритет с 1980-х годов отдается китайской культуре, под сомнение ставится провозглашаемое торжество межэтнической гармонии, разоблачаются многочисленные расовые предрассудки, маргинализирующее влияние языковой политики на языки и диалекты с малым количеством носителей.
Восприятие инонационального элемента в стране всегда определяется прежде всего состоянием внутренних дел, политической и идеологической атмосферой. В докладе автора обзора со ссылками на современную прозу предпринималась попытка показать причины приливов и отливов братских чувств малайзийских малайцев к соседям-индонезийцам, обычно автоматически включаемым в понятие "малайский", но в ряде случаев исключаемым из него. Как оказалось, позиция авторов романа вытекала из их оценки нынешней действительности, материального положения и политической роли общины в сравнении с экономически преуспевающими этническими группами (китайцами и индийцами), деятельности правительства по повышению статуса малайцев и т.д. Писатели, удовлетворенные состоянием дел на сегодняш-
стр. 162
ний день, видят в позитивном свете и всю многолетнюю цепь событий, приведших к этому результату, в том числе и вклад в историческое развитие страны активно мигрировавших сюда индонезийцев. Другие же (нередко придерживающиеся противоположных взглядов), напротив, считают достигнутое недостаточным и склонны к крайне националистической позиции не только в отношении более далеких от малайцев в культурном отношении китайцев и индийцев, но и к выходцам из Индонезии. Подобный национализм подпитывается и за счет присутствия в стране многих сотен тысяч индонезийских рабочих, большинство из которых проникают в Малайзию нелегально и формируют достаточно проблемную социальную группу.
Приобщение к инородной культуре и возникающий в результате кризис самобытности - неотъемлемое явление сегодняшней жизни стран Востока в целом и ЮВА в частности. Изучение современных литератур региона неизбежно заставляет обращаться к этой проблеме, как это сделал Мд. Саллех Яапар (Лейден, Нидерланды) на примере творчества одного из ведущих поэтов Малайзии - Мухаммада Хаджи Саллеха. У себя в стране Мухаммад известен поиском самобытности и своих корней после фундаментального приобщения к западной культуре и образу жизни. Как и многие его собратья по перу, он ищет возможность быть современным, не порывая полностью со своей традицией. Поскольку современность все же предполагает как минимум некоторый отход от традиционных норм, "идеал состоит в том, чтобы нащупать баланс". На произведениях Мухаммада докладчик показал, что поиск такого баланса происходит весьма болезненно и сопровождается внутренним конфликтом.
С. Шерер (журнал "Аршипель", Париж) рассматривает сходные вопросы на основе разбора произведений индонезийских поэтов Эмхи Айнон Наджиба и Реми Силадо. Представляя в первом случае огромную мусульманскую общину своей страны, а во втором - протестантскую, оба в равной мере озабочены маргинализацией родной культуры, прежде всего в центрах урбанизации и в молодежной среде. В своих произведениях оба автора выводят соответствующих героев самой разной этнической принадлежности.
Как явствует из сообщения К. Ирл (Ун-т Виктория, Австралия), с той же дилеммой - Восток или Запад? - сталкиваются и молодые вьетнамские интеллектуалы. Ее социальное исследование свидетельствует еще и о том, что эти люди находятся под прессом сразу двух стереотипов Запада. Один из них представлен пародийно европеизированными городскими центрами в самом Вьетнаме, другой - стереотипными же представлениями о жизни за рубежом. Под их влиянием молодые образованные мигранты (из сельских районов) демонстрируют отход от национальных ценностей, традиционно делающих упор на сельскую жизнь, одновременно не адаптируясь и к глобальным воздействиям, предполагающим стремление к урбанизированному и индустриализированному Западу.
Неудивительно, что постоянное ощущение давления со стороны чуждой культуры может выливаться в националистическую замкнутость и исключительно критическое отношение ко всему внешнему, лежащему за пределами своей страны (или в лучшем случае региона или религиозной конфессии). Именно этим, по всей видимости, объясняется позиция большинства малайзийских авторов, изображающих западную действительность. Из сообщения М. Зайни-Лажубер (Высшая школа социальных наук, Париж) можно сделать вывод, что стереотипность образов иностранцев в старой литературе нашла определенное продолжение в стереотипности описания иностранной, а именно западной жизни в целом. Исследовательница отмечает, что писатели сосредоточиваются на негативных чертах европейского или американского образа жизни, изображая его сугубо меркантильным и лишенным духовности. Посещение героем какой-либо зарубежной страны никоим образом не разрушает его заведомо отрицательного отношения, герой ни в коем случае не должен усваивать чуждых ценностей, в случае установления дружеских или любовных отношений жертвовать принципами неизменно должен не "свой", а "чужой".
Таким образом, в результате встреч Востока и Запада в Юго-Восточной Азии нередко возникают мировоззренческие проблемы, проявляющиеся порой в болезненном национализме, либо связанные с чувством утраты самобытности, или как минимум опасения за сохранность национального своеобразия. Характерно, что, как мы видели выше, такие опасения ощущаются не только в странах, побывавших под колониальным владычеством, но и в сохранившем номинальную независимость Таиланде.
Сообщение Р. Хэррисон (Школа азиатских исследований Лондонского ун-та) отличалось от других тем, что строилось на данных кинематографии, представляя собой анализ несколь-
стр. 163
ких тайских фильмов на исторические сюжеты. Картины повествовали о событиях (XVI-XVIII вв.), предшествовавших падению империи Аютия под ударами бирманских войск, и воплощали, по словам исследовательницы "самое национальную самобытность". Их задачей было вызвать у зрителя обостренное чувство национальной гордости в условиях, пусть не событийно, но по сути перекликающихся с ситуацией, когда государство стояло перед смертельной угрозой. В настоящее время такую угрозу представляет собой неограниченное и агрессивное культурное и экономическое воздействие западных стран, и потому бирманские захватчики в фильмах на самом деле выступали символом внешнего мира вообще и в первую очередь Запада.
Материалы доклада Р. Хэррисон вполне могли бы служить в качестве дополнительной аргументации в сообщении П. А. Джексона (Австралийский национальный ун-т), который приводит аргументы в пользу того, что история тайского государства может и должна рассматриваться в русле постколониальной теории. Такой подход не осуществлялся в полном объеме из тех соображений, что Таиланд никогда не находился под прямым управлением какой-либо европейской державы, однако, сохранив политическую независимость, в экономическом и культурном отношении он следовал модели (развития), весьма сходной с теми, которые обнаруживаются в фактически колонизированных странах Юго-Восточной Азии.
Следует отметить, что при всей огромной роли колониального влияния как фактора, порождающего проблему самобытности, этот фактор не является единственным, как показал в своем сообщении В. В. Сумский (ИМЭМО РАН). Объектом изучения в его докладе стало творчество известнейшего филиппинского прозаика Н. Хоакина. По утверждению докладчика, под маской занимательного детективного сюжета писатель метафорически изобразил результаты собственного исследования причин, смысла и последствий филиппинского авторитаризма. Культурная деградация, сползание в архаику и потеря всего, что напоминало бы современную национальную самобытность, выведены здесь как плоды правления авторитарного режима.
Героиня индонезийского романа, рассмотренного В. В. Сикорским (МГУ), не произносила отвлеченных монологов о самобытности. Однако подробно изложенный докладчиком сюжет, основанный на реальных событиях жизни многочисленной в 1960-е годы индонезийской студенческой общины в СССР, служит интереснейшим портретом нашей страны, увиденной молодой индонезийкой.
Представленные на конференции доклады производили впечатление, с одной стороны, разнообразием тематики, а с другой - своей взаимосвязанностью. Думается, это свидетельствует о том, что участникам конференции в значительной мере удалось отразить многочисленные аспекты развития Юго-Восточной Азии.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Digital Library of Estonia ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.EE is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Estonia |