Современные реформы в Китае затронули все сферы жизни китайского общества, в том числе образование. Однако великая китайская цивилизация активно использует свое духовное наследие в контексте глобальной культуры. Данная статья показывает, как решалась проблема подготовки кадров в разные периоды с опорой на конфуцианскую антропологию и учение о государстве.

Начиная с 1978 г. политические лидеры КНР реализуют программу широкомасштабных социально-экономических преобразований, известную как "Курс реформ и открытости". Необходимость учитывать общемировые тенденции, такие как переход развитых стран к постиндустриальному обществу, признание ведущей роли экономики знаний, побудила идеологов модернизации нацелить реформы на превращение Китая в конкурентоспособное государство с мощным экономическим и научно-техническим потенциалом.

Переход Китая к постиндустриальному обществу в период глобализации осмысляется как важный этап процесса модернизации государства. В этих условиях роль системы образования подверглась радикальной переоценке. Совершенствование системы национального образования было признано стратегически важным для будущего развития страны в постиндустриальную эпоху. Уже на XV съезде КПК в 1997 г. был утвержден курс "Образование и наука приведут к процветанию государства" (кэцзяо синго) [Боревская, 2003, с. 54]. В программных документах "План развития образования, обращенного в XXI век", "План развития образования в 2003 - 2007 гг." стратегическая роль образования для успешной реализации программы реформ также получила свое признание. "Образование - корень реформ, рассчитанных на сто лет. Для достижения великой цели полного строительства общества малого благоденствия (сяокан) и возрождения китайской нации необходимо твердо придерживаться стратегии "образование и наука приведут к процветанию государства" и стратегии "таланты сделают государство сильным". Образование должно получить приоритетное развитие в деле строительства модернизации" [Мяньсян 21 шицзи..., 2001].

Важнейшей функцией института образования выступает подготовка необходимых кадров, призванных продолжить "строительство социализма с китайской спецификой". Обращает на себя внимание характеристика образцового выпускника учебных заведений всех уровней. Цзян Цзэминь, председатель КНР в 1993 - 2003 гг., в своих выступлениях по вопросам образования неоднократно подчеркивал, что молодежь Китая должна в процессе обучения сочетать как освоение научно-культурных знаний, так и совершенствование идейно-нравственных качеств, стремиться как к "самореализации", так и к "служению народу". Идейно-нравственное воспитание нацелено на укрепление у учащихся чувства патриотизма, коллективизма, стремления служить родине и народу. По мнению Цзян Цзэминя, пренебрежение идейно-нравственным воспитанием

стр. 76

молодежи, преимущественное внимание лишь к освоению научных знаний приведет к известной односторонности, что может впоследствии обернуться негативными последствиями. Лишь сочетание обоих компонентов в процессе образования может обеспечить подготовку необходимых кадров [Цзян Цзэминь, 2002, с. 451 - 479].

Нынешние политические лидеры Китая уделяют вопросам образования приоритетное внимание. Подчеркивается ключевая роль сферы образования для дальнейшего социально-политического развития страны, превращения Китая в одну из ведущих стран мира. Одной из характерных черт китайской государственной политики в сфере образования можно назвать обязательное проведение идейно-воспитательной работы в учебных заведениях всех уровней, направленной на укрепление государственной идеологии, повышение лояльности к ней со стороны младшего поколения граждан страны.

В программных документах, посвященных государственной политике в сфере образования, китайские политические лидеры используют лексику, сформировавшуюся уже в социально-политическом контексте современного Китая (например, "строители социализма с китайской спецификой", "патриотизм", "коллективизм"). Однако, анализируя содержание данных документов в культурно-историческом контексте, можно выявить значительное сходство между основными положениями нынешней политики правительства КНР в сфере образования, с одной стороны, и конфуцианской доктрины государственного управления - с другой. Это сходство содержится в следующих положениях: во-первых, китайские лидеры подчеркивают приоритетную значимость подготовки необходимых кадров для успеха социально-экономических преобразований. Во-вторых, в характере требований, предъявляемых к выпускникам учебного заведения - тем кадрам, которые призваны реализовать задуманные социально-экономические преобразования, - обозначается влияние конфуцианской идеологии. Это влияние проявляется прежде всего в акцентировании необходимого сочетания высокого уровня как профессиональной, так и идеологической подготовки. Рассмотрим более детально, как в традиционной доктрине государственного управления обосновывались оба положения.

Одну из центральных тем конфуцианской доктрины государственного управления составляла проблема подготовки кадров чиновников. По мнению теоретиков конфуцианства, успешная административная деятельность напрямую зависела от подготовки лиц, занятых в управлении. В тексте "Луньюй" приводится высказывание Конфуция о том, что в управлении прежде всего надо опираться на должностных лиц: нужно выдвигать "мудрых и способных", прощая им мелкие проступки [Классическое конфуцианство, 2000, с. 160]. Известно высказывание цинского императора Юнчжэна (1723 - 1735), согласно которому "корень в управлении государством - использование талантов, все остальное - только ветви" [Чжэн Цзяньшунь, 1999, с. 2]. Характер подготовки кадров чиновников государственного аппарата определялся специфическим пониманием характера и задач администрирования.

Политическая теория конфуцианства рассматривала процесс государственного управления прежде всего как установление нормативных отношений между членами общества в соответствии с социально-политическим статусом каждого. Индоктринация подданных ("обучение [народа] и улучшение [нравов]" - цзяохуа) рассматривалась конфуцианскими теоретиками как ключевой элемент всего процесса государственного администрирования и важнейшая функция центрального правительства [Чжунго жусюэ, 1997, с. 158]. В силу этого от управленцев прежде всего требовалось глубокое знание традиционной антропологии и социального учения. Успешное осуществление государственного администрирования становилось возможным, только если лица, занятые в управлении, обладали необходимой идеологической подготовкой, высокими морально-этическими характеристиками. Обрести необходимую подготовку будущий

стр. 77

чиновник мог лишь в процессе обучения, постижения доктринальных основ конфуцианства. Именно путем обучения и самосовершенствования носителю доктрины предоставлялась возможность реализовать в себе традиционный идеал личности - "совершенного мужа" (цзюньцзы) [Гао Минши, 1999, с. 17 - 18].

Такого рода обучение, в результате которого достигалось совершенствование личных качеств, имело непременную практическую направленность, а именно осуществление политической деятельности. Весь процесс обучения ученого-конфуцианца был подчинен главной цели - реализации своего потенциала на политическом поприще. Таким образом, согласно политической доктрине конфуцианства, образцовый чиновник должен был обладать высокими морально-нравственными качествами и располагать необходимым знанием доктринальных основ управления. Однако для качественного исполнения своих обязанностей чиновник должен владеть и рядом специальных сведений, практических навыков, связанных со спецификой его служебных функций. Тем не менее специализированной профессиональной подготовке китайского чиновничества отводилось преимущественно второстепенное значение.

Рассмотрим, как соотносится значимость идеологической подготовки и специализированных навыков для успешной реализации политической деятельности в базовом тексте конфуцианства "Луньюй", отражающем взгляды основоположника учения - Конфуция. Прежде всего отметим, что в данном тексте специализированные навыки именуются "искусствами" (и). Данное название восходит к так называемым шести искусствам, одному из предметов древнекитайской образовательной программы, сведения о которой обнаруживаются в тексте "Чжоусские ритуалы" (Чжоу ли). "Шесть искусств" включали ритуалы, умение играть на музыкальных инструментах, стрельбу из лука, умение управлять колесницей, каллиграфию и навыки счета [Чжунго жусюэ, 1997, с. 330; Lee, 2000, р. 172].

Обратимся к тексту "Луньюй". В одном из высказываний Конфуций советует ученикам "направить волю на [поиски] Пути, основываться на [своих] достоинствах, опираться на человеколюбие и развлекаться с помощью [благородных] искусств" (Луньюй, 7 - 6) [цит. по: Классическое конфуцианство, 2000, с. 127]. Приведенное высказывание можно рассматривать как концентрированное выражение цели и этапов процесса обучения. Начальная точка обучения - сосредоточение всех усилий, "установление воли", направленной на достижение конечной цели - постижение доктрины, и совершенствование личных качеств - "поиск Пути-Дао". Залогом реализации данной цели выступает развитие в себе благого потенциала личности. Овладению специализированными навыками отводится лишь второстепенная роль как средству развлечения [Классическое конфуцианство, 2000, с. 321].

Ряд других изречений Конфуция также свидетельствует о том, что, по мнению Учителя, специализированные навыки отнюдь не значимы в деле управления государством. Так, в ответ на восхищение многочисленными способностями Конфуция тот отвечал, что лишь в силу низкого положения и невозможности реализовать себя на государственной службе он вынужден был овладеть различными умениями. Между тем "благородный муж", находясь на государственном посту, вовсе не нуждается во "многих способностях" (Луньюй, 9 - 6, 9 - 7) [Классическое конфуцианство, 2000, с. 140]. Из данных суждений можно заключить, что Конфуций однозначно выводил специализированные навыки из круга знаний и умений, необходимых для государственного управления. Совершенствованием "способностей", специализированных навыков, должны заниматься те, кто не задействован на государственной службе. Только "благородный муж", владеющий фундаментальным знанием об устройстве общества, задачах государственного управления и располагающий соответствующим личностным потенциалом, может принять на себя бразды правления.

стр. 78

Таким образом, уже на раннем этапе в рамках конфуцианской политической теории закрепилась следующая оценка значимости идеологической подготовки и специализированных навыков. Носитель конфуцианского учения располагал широчайшими базовыми знаниями по вопросам организации и функционирования общества, цели и задач государственного управления. Помимо этого он обладал соответствующим личностным потенциалом для реализации "управления с помощью благой силы-дэ". Соответственно только "благородный муж" располагал возможностью выстроить стратегию государственного управления. Напротив, обладатель специализированного знания, не располагая всей совокупностью доктринального знания об обществе и государстве, мог решить лишь локальную тактическую задачу. В силу этого "специалистам" отводилась лишь второстепенная, вспомогательная роль в деле государственного управления.

Подобная оценка соотношения значимости идеологической подготовки и специального знания для успешного управления оказала непосредственное влияние на формулирование идеала чиновника-управленца - "таланта" (цай). Рассмотрим это на примере анализа сочинения Лю Шао (?-245 гг. н.э.) "О человеческом существе" (Жэнь у чжи) [Лю Шао, 2001]¹. Лю Шао был одним из видных политических деятелей периода Троецарствия, последовавшего после падения Восточноханьской империи. Распад сложившейся системы администрирования, отбора и назначения чиновничьих кадров, распространившаяся практика насильственного захвата власти и выдвижение правителей, прежде всего из числа военной элиты, - эти изменения в политической практике древнего Китая послужили поводом для начавшейся среди мыслителей периода Троецарствия дискуссии о наличии взаимосвязи между "природой человека" (жэнь син) и его профессиональными навыками ("способностями" - цай нэн). Основными темами сочинения Лю Шао стали натурфилософские рассуждения автора о взаимосвязи между физическими данными, чертами характера человека и действием космологических сил - начал инь, ян и "пяти стихий". Лю Шао приводит собственную классификацию типов характеров, способностей. Особую значимость Лю Шао придает проблеме распознания и оценке "талантов", а также их дальнейшего использования на государственной службе [Лю Шао, 2001].

Наиболее детально мы рассмотрим классификацию талантов, предложенную Лю Шао, которая непосредственно связана с проблемой соотношения идеологической подготовки и специального знания для достижения наибольшей эффективности управления. Прежде всего отметим, что автор придерживается взгляда о предобусловленности способностей человека его изначальной природой. Согласно Лю Шао, каждый человек "воспринимает [начала] инь и ян, чтобы установить естество-характер, воплощает пять стихий - воду, огонь, дерево, металл, землю, - чтобы обрести [телесную] форму-облик" [Лю Шао, 2001, с. 179]. По антропометрическим данным человека можно судить о доминирующем воздействии одной из стихий и, следовательно, составить мнение о специфике его внутреннего склада. Особенности характера, в свою очередь, обусловливают социальное поведение человека, приоритетную сферу его занятий. Лю Шао выделяет двенадцать типов характеров. Например, "суровые и сильные духом обладают талантом восстанавливать правильное", "[...] им легко устанавливать законы; [...] величие доступных и помогающих близким - в щедрости, [...] им легко заручиться поддержкой людей" [подробнее см.: Лю Шао, 2001, с. 188 - 191]. Далее Лю Шао выделяет 12 талантов, которые могут использоваться на государственной службе: "чистые и порядочные", "законники", "искусные", "те, кто служит опорой государства", "способные исполнители", "придирчивые", "затейливые", "расчетливые", "писатели", "ученые-конфуцианцы", "спорщики", "герои". Здесь мы подходим к главной теме нашего

¹ В отечественной литературе краткий анализ трактата Лю Шао представлен в статьях Г. В. Зиновьева [см.: Зиновьев, 1999; Зиновьев, 2001].

стр. 79

рассмотрения - классификации талантов по степени эффективности их применения на государственной службе.

Уже в первой части трактата "Девять признаков [сущности человека]" Лю Шао формулирует базовый принцип, лежащий в основе его классификационной схемы. По мысли автора, "самое ценное в человеческой сущности - это срединность (чжун) и гармония (хэ)² [Лю Шао, 2001, с. 180]. Соответственно этому ценность характера и таланта определяется степенью его приближенности к идеалу "срединности" и "гармонии". Перечисленные типы характеров и основные таланты Лю Шао называет "односторонними" и помещает их на низший уровень своей схемы. Автор предельно точно формулирует недостатки "односторонних талантов". Обладатели одного ярко выраженного таланта непоследовательны в своих действиях, "нетверды в своих взглядах", в проявлении своих достоинств не знают меры, и их положительные черты зачастую превращаются в свою противоположность. Так, "суровые и сильные", упомянутые выше, "обладают талантом восстанавливать правильное, хотя порой поспешны в разоблачениях. Они не сдерживают натиск своей силы, полагают согласие помехой и тем самым ожесточают борьбу. Им легко устанавливать законы, но трудно постичь тонкости". "Упущение доступных и помогающих близким - в нещепетильности, они неразборчивы в общении [...], погрязают в сомнительных связях. Им легко заручиться поддержкой людей, но трудно улучшить взгляды" [подробнее см.: Лю Шао, 2001, с. 189 - 191]. Лю Шао называет таких людей "подражательными" и "путаниками" и относит к тем, кто расшатывает добродетель" [Лю Шао, 2001, с. 187].

Другой недостаток "односторонних талантов" состоит в их одномерной оценке других людей. "Доверчивый полагает, что все люди доверчивы". Обладатели одного таланта не способны признать другой талант и сотрудничать с его обладателем, могут оценить лишь подобных себе. Такие люди от рождения лишены чувства снисходительности (шу), помогающего "понять другие таланты". Естество-характер одностороннего таланта нельзя изменить обучением, так как в нем нельзя развить чувство снисходительности [Лю Шао, 2001, с. 191]. Тем не менее Лю Шао признает важность применения перечисленных им талантов - "чистых", "порядочных", "законников", "искусных" и других - на государственной службе. Однако автор констатирует, что все они пригодны только для исполнения узких обязанностей в рамках своих должностных функций, но не могут занимать важных государственных постов, связанных с выработкой управленческих стратегий.

На следующий уровень своей классификационной схемы Лю Шао поместил обладателей нескольких талантов. Важно отметить, что из всех двенадцати талантов автор отмечает следующие три. Прежде всего это "чистые и порядочные", обладающие высокими моральными качествами, чье поведение служит примером для подражания. Также это "законники", которые "устанавливают порядки, усиливают государство и обогащают народ". Наконец, это "искусные", чьи "мысли проницательны", а сами они "изощрены в замыслах". Можно обнаружить, что здесь представлены три основные характеристики политического деятеля: обладание высокими морально-нравственными качествами, т.е. идеологическая подготовка носителя конфуцианского учения; знание механизмов государственного администрирования и выработка стратегий управления, согласующихся с конфуцианской политической теорией; а также навыки полити-

² "Срединность" ("середина") и "гармония" - центральные понятия конфуцианской теории самосовершенствования личности и управления государством. Согласно каноническому тексту "Чжун юн", "срединность" - это состояние, при котором четыре эмоции - веселье, гнев, печаль и радость - не проявляются и содержатся в потенции. Гармония - это состояние, при котором эмоции проявляются, но в равной степени. Срединность и гармония необходимы для установления гармоничного миропорядка. "Великий корень Поднебесной - середина. Гармония - всепроникающее Дао Поднебесной" [Конфуцианский трактат. ..,2003, с. 48].

стр. 80

ческого маневрирования. Тех, кто воплощает в себе данные три таланта в полной мере, Лю Шао называет "опорой государства" (готи). Они "способны сделать нравы строже, их законы могут исправить [к лучшему] Поднебесную, [с помощью] их искусства можно достичь победы, не прибегая к оружию" [цит. по: там же, с. 193]. Обладатели трех талантов в полной мере занимают ключевые посты в системе администрирования, а их деятельность охватывает масштабы всего государства. "Способные исполнители", т.е. те, кто совмещает в себе названные три таланта, но в меньшей степени, осуществляет управленческую деятельность только в рамках одной административной единицы.

Высший уровень в данной классификации Лю Шао отводит тому, кто в равной мере соединил в себе все таланты, в чьем облике в равной степени проявились все признаки сущности человека. Он обладает "срединностью" и "гармонией", ровен и бесстрастен [Лю Шао, 2001, с. 187, 196]. Перечисленными характеристиками Лю Шао наделяет "совершенномудрого правителя", который управляет Поднебесной с помощью дэ-добродетели. Однако, подчеркивает Лю Шао, правитель "объединяет в себе таланты", но "не утруждает себя делом"³. Он управляет государством, не участвуя непосредственно в администрировании. Лю Шао проводит четкое различие между сановником, занимающим чиновничью должность, и правителем, который выступает главным организатором и администратором всего процесса управления.

Главная задача правителя, обладающего всеми талантами, верно распознать дарования чиновников и согласно этим дарованиям распределить между ними обязанности для обеспечения нормального функционирования административного аппарата. "Служба чиновника - помощь одного вкуса пяти вкусам. Управление государством - гармонизация (хэ) пресным вкусом пяти вкусов" [цит. по: там же, с. 203].

На основе рассмотренного выше материала можно заключить следующее. Классификация "талантов" Лю Шао представляет собой не что иное, как градацию кадров, занятых в политическом управлении, согласно их организаторским способностям. Низшее звено - это исполнители, реализующие задачи управления, сформулированные выше. Высшее звено - это сам правитель, воплотивший в себе все качества, необходимые для организатора. Только правитель в полной мере владеет искусством "распознавания талантов" нижестоящих, проявляя себя глубоким "знатоком людей". Он обладает беспристрастностью и масштабным стратегическим мышлением: правитель равно высоко ценит дарования подчиненных и гибко распределяет между чиновниками должностные обязанности, добиваясь максимального эффекта в результате взаимодополнительности "талантов". Таким образом, правитель предстает глубоким психологом и организатором высокого уровня, способным скоординировать деятельность подчиненных, не принимая непосредственного участия в процессе управления.

На примере сочинения Лю Шао мы продемонстрировали одну из характерных черт конфуцианской доктрины управления. Своеобразное понимание сущности политического управления - установление нормативных социальных отношений - предопределило высокую значимость знания конфуцианской антропологии и учения об обществе для лиц, непосредственно занятых в администрировании. Конфуцианская политическая теория всемерно подчеркивала приоритетную важность знания доктринальных основ управления по сравнению с узкоспециализированными навыками. Именно это обстоятельство обусловило специфику внутренней организации и функционирования китайского бюрократического аппарата, к краткому рассмотрению которой мы обратимся ниже.

Как отмечают исследователи китайской бюрократической системы, одна из характерных черт последней состояла в нечетком распределении должностных обязанно-

³ Исследователи отмечают влияние даосской концепции "недеяния" на формирование идеала управления Лю Шао [Чжунго чжэсюэ, 1997, с. 511].

стр. 81

стей. Чиновник выступал прежде всего как администратор, а не как исполнитель узкоочерченных функций, определяемых должностью [Yang, 1966, р. 137]. Главная задача чиновника как центральной, так и местной администрации состояла в координировании работы подчиненных для достижения главной цели управления - установления нормативных социальных отношений. Успешно выполнить эту задачу мог только тот, кто в полной мере обладал знанием доктрины управления. Именно в силу этого получить официальный статус чиновника (гуань) государственного аппарата мог лишь обладатель ученой степени, подтверждающей знания теоретических основ администрирования.

Рассмотрим далее, как решалась проблема профессиональной подготовки кадров чиновников, освоения ими практических навыков. Ян Цинкунь отмечает, что большинство чиновников обретало необходимые знания уже непосредственно в процессе исполнения служебных обязанностей [Yang, 1966, р. 143 - 144]. Другим вариантом решения этой проблемы стало использование помощников - клерков (ли) либо частных лиц, не имевших официальных должностей, которых чиновник приглашал в свой личный штат. Как показал Цзю Тунцзу, посвятивший отдельное исследование структуре органов местного управления в позднеимператорском Китае, при исполнении должностных обязанностей глава местной администрации во многом опирался на помощь клерков, работников местной управы, посыльных, личных слуг и личных секретарей [подробнее см.: Ch'u T'ung tsu, 1970]. Эти категории помощников составляли лица, обладавшие действительными практическими навыками и знаниями в сфере делопроизводства, налогообложения, судопроизводства. Как подчеркивает исследователь, именно эти "специалисты" осуществляли функции действительного управления [Yang, 1966, р. 161 - 162; C'hu T'ung tsu, 1970, p. 37 - 195].

Однако необходимо отметить несоответствие между значимой ролью этих помощников в осуществлении местного управления и их формальным статусом в бюрократической иерархии. Помощники главы местной администрации либо обладали низшими чиновничьими рангами, как клерки, либо вовсе находились вне официальной бюрократической структуры, как личные слуги и секретари [Yang, 1966, р. 138].

В китайской традиционной структуре управления лица, обладавшие только специализированными навыками, занимали лишь периферийное положение, не имея возможности для статусного роста в рамках официальной бюрократической системы. Подобное положение "специалистов" выступает следствием рассмотренной нами оценки профильных знаний как второстепенных для успешного управления. Можно заключить, что традиционная структура управления предполагала четкое статусное различение между чиновниками государственного аппарата, получившими идеологическую подготовку и обладавшими административными должностями, с одной стороны, и клерками и мелкими служащими, владевшими специализированными навыками, но занимавшими периферийное положение в системе бюрократии - с другой.

Целесообразно подчеркнуть, что жесткое различение характера подготовки чиновников и клерков и соответственно их статуса в структуре государственного аппарата могло препятствовать эффективному осуществлению управленческих функций. Обучение и подготовка будущих чиновников не были содержательно связаны с вопросами управления, что затрудняло качественное исполнение ими своих обязанностей сразу после вступления в должность. В то же время сосредоточение действительных управленческих функций в руках клерков, не получивших должной идеологической подготовки, было чревато расхождением между реальной практикой администрирования и базовыми положениями доктрины государственного управления. Наиболее отчетливо негативные последствия разделения теоретического знания доктрины управления и специализированных практических навыков была осознана лидерами реформаторских движений второй половины XIX в. "за усвоение иностранных дел" и "за

стр. 82

обновление", выдвинувшими свое решение проблемы подготовки кадров чиновников государственного аппарата.

Увеличение объема и усложнение управленческих функций непосредственно актуализировали проблему профессиональной подготовки чиновников государственного аппарата. Уже в середине XIX в. ученые цзинши Вэй Юань, Хэ Чанлин призывали воспитывать "практические таланты", т.е. квалифицированные кадры чиновников, компетентных в решении конкретных задач гражданского управления [Чжунго цзяоюйши, 1994, с. 20 - 22]. Наиболее отчетливо нехватку специализированных кадров осознали лидеры движения "за усвоение иностранных дел" 1860 - 1890-х гг., развернувшие широкомасштабные преобразования в военно-промышленной сфере и нуждавшиеся в персонале для работы на вновь созданных предприятиях. Именно идеологи реформаторского движения 1860 - 1890-х гг. - Цзэн Гофань (1811 - 1872), Ли Хунчжан (1823 - 1901), Чжан Чжидун (1837 - 1909) - внесли существенный вклад в переосмысление представления об образцовом чиновнике государственного аппарата, к анализу которого мы обращаемся.

В сочинениях представителей реформаторского движения теоретической основой решения проблемы соотношения идеологической и профессиональной подготовки послужила концепция государственного управления, зафиксированная в тексте "Дасюэ", одной из глав конфуцианского канона "Лицзи" ("Записки о ритуале"). Согласно концепции "Дасюэ", морально-этическое самосовершенствование правителя, а в идеале и каждого истинного последователя учения, выступает главным условием успешного социально-политического управления [Сышу дубэнь, 2001]. Таким образом, в концепции "Дасюэ" органично связаны две центральные темы конфуцианской доктрины: совершенствование человеческой природы и гармонизация социально-политической жизни общества. В свернутом виде концепция "Дасюэ" может быть выражена в устойчивой формуле ти (основа-принцип) и юн (функция-применение), в которой идеологический компонент государственного управления предстает как "основа", а прикладной аспект социально-политической деятельности выступает как "применение". Можно обнаружить, что, согласно "Дасюэ", идеологическая подготовка выступает основой практической деятельности.

Во второй половине XIX в. формула "ти-юн" использовалась идеологами реформаторских движений как лозунг, которому они следовали в своей преобразовательской деятельности. Развернутая формулировка реформаторского лозунга звучала как "китайское учение в качестве основы, западное учение в качестве применения" (чжунсюэ вэй ти, сисюэ вэй юн). Основу-ти составляли базовые принципы управления (конфуцианские ценности и нормы), не подверженные изменению в ходе социального развития. Военно-технологический опыт европейских стран, который реформаторы призывали заимствовать в условиях военно-экономической экспансии европейских стран, обозначался как применение-юн. Реформаторы акцентировали равную значимость полной реализации как идеологического, так и практического аспекта управления: необходимо "постичь основу и достигнуть применения" (мин ти, да юн). В соответствии с подобной интерпретацией содержания формулы ти-юн реформаторы определяли соотношение между идеологической и профессиональной подготовкой, осмыслявшейся как соотношение между "добродетелью"-дэ и "талантом"-цай.

Прежде всего рассмотрим взгляды теоретиков данного движения на соотношение значимости идеологической подготовки кадров чиновников государственного аппарата и их профессиональных навыков. Лидеры движения Цзэн Гофань, Ли Хунчжан, Цзо Цзунтан в своих сочинениях неоднократно обращались к этому вопросу в форме рассуждений о соотношении "добродетели" и "таланта" образцового чиновника. Так, наибольшую известность получило следующее высказывание Цзэн Гофаня: "[Говоря о] добродетели и таланте, нельзя отдавать предпочтение одному. [Рассмотрим] на приме-

стр. 83

ре воды. Добродетель заключается в [свойстве] увлажнять. Талант состоит в [способности] переносить вещи и орошать поля. [Рассмотрим] на примере дерева. Добродетель заключается в искривленности или прямоте [ствола], талант состоит в [способности] служить мачтой судна и стропилами... [Если есть] добродетель, но нет таланта, помогающего ей, то [такой человек] похож на глупца. [Если есть] талант, но нет добродетели, направляющей его, то [такой человек] похож на маленького человека (сяожэнь)" [цит. по: Цзэн Гофань, 1992, с. 135]. Таким образом, Цзэн Гофань рассматривает "добродетель" (дэ) и "талант" (цай) как две необходимые характеристики образцового чиновника. Идеологическая подготовка чиновника, не подкрепленная профессиональными навыками, утрачивает свою ценность, так как не обеспечивает успешную практическую деятельность. В то же время обладание лишь "талантом" опасно в силу утраты морального ориентира деятельности, что чревато ненормативным поведением при исполнении служебных обязанностей.

Сходные высказывания обнаруживаются и в сочинениях Ли Хунчжана, Цзо Цзунтана. Так, Ли Хунчжан также подчеркивал равную значимость как "добродетели", так и "таланта" [Чжэн Цзяньшунь, 1999, с. 100]. Цзо Цзунтан отмечал, что невозможно отдельно рассматривать идеологическую подготовку и практические навыки ("нельзя, отдалившись от Пути-Дао, рассуждать о технике (и)") [Янъу юньдун, 1961, т. 2, с. 206]. Можно заключить, что лидеры движения "за усвоение иностранных дел" разделяли принцип равноценности как идеологической подготовки кадров чиновников, так и их профессиональных навыков.

Рассмотрим, какое действительное содержание вкладывали идеологи реформаторского движения 1860 - 1890-х гг. в определения "добродетели" и "таланта". Так, Ли Хунчжан, характеризуя своих помощников, использовал следующие выражения: "бескорыстный и прямой", "верный и правдивый", "уделяет внимание иностранным делам (янъу)" [Чжэн Цзяньшунь, 1999, с. 74 - 75]. Подобные личностные характеристики включают два компонента: одобряемые конфуцианской доктриной моральные качества и практическую осведомленность о современных проблемах управления, новых методах их разрешения. Соответственно образцовый чиновник, призванный воплотить замысел реформаторов, предстает как носитель конфуцианского учения, располагавший необходимым запасом знаний в сфере "иностранных дел", т.е. иностранных языков, а также точных и естественных дисциплин либо военного дела. Усилия Цзэн Гофаня, Ли Хунчжана, Цзо Цзунтана были направлены на подготовку новых кадров в следующих областях: переводчики для дипломатической сферы, военные и технические специалисты для работы на вновь созданных военных и промышленных предприятиях [Чжэн Цзяньшунь, 1999, с. 62; Чжан Цзин, 1991, с. 85 - 86].

Рассмотрим, как лидеры движения за реформы 1860 - 1890-х гг. обосновывали подобную характеристику образцового чиновника. Выше мы отмечали, что для идеологов движения "за усвоение иностранных дел" "талант", не подкрепленный "добродетелью", представлялся опасным в силу непредсказуемости поведения чиновника при исполнении обязанностей. Такое внимание к вопросу идеологической подготовки кадров чиновников было связано, на мой взгляд, прежде всего со спецификой внутриполитической ситуации в Китае второй половины XIX в., а именно с присутствием европейцев и возрастающим культурным и экономическим воздействием представляемых ими стран на жизнь китайского общества. Подготовка специалистов по трем указанным направлениям так или иначе была связана с необходимостью установить и развивать контакты с европейскими державами. Так, кадры переводчиков для обслуживания внешнеполитической сферы жизнедеятельности государства были призваны обеспечить паритет Китая с европейскими странами при ведении переговорного процесса. Великий князь Гун, инициировавший создание "Школы иностранных языков" в Пекине в 1861 г., отмечал: "...чтобы понять обстановку разных стран, необходимо изучить их

стр. 84

языки, тогда не подвергнешься обману" [Чжунго цзиньдай сюэчжи..., 1983, с. 6]. Подготовка военных и технических кадров для работы на соответствующих предприятиях имела конечной целью повышение обороноспособности страны.

Высокопоставленных чиновников, возглавлявших реформы, не мог не волновать вопрос о моральных качествах тех, кто по роду деятельности имел частые контакты с иностранцами. Так, Фэн Гуэйфэнь, выступивший с предложением о создании Школы переводчиков в Шанхае, указывал, что в этом городе, а также в Нинбо (пров. Чжэцзян), т.е. в районах наибольшего присутствия европейцев, с иностранцами чаще всего контактировали либо торговцы, либо учащиеся открытых христианскими миссионерами учебных заведений. По мнению Фэн Гуэйфэня, "и те, и другие стремились лишь к выгоде и наживе, пользуясь влиятельностью европейцев, обманывали простой народ и не подчинялись чиновникам" [Чжунго цзиндай цзяоюйши..., 1997, с. 28]. Иными словами, Фэн Гуэйфэнь опасался, что европейцы могли оказать разрушительное культурное воздействие на китайское общество, обретя союзника в лице маргинальных групп социума. Открытие учебных заведений для подготовки новых переводческих и технических кадров было, помимо прочего, вызвано также стремлением установить контроль над контактами европейцев в Китае, замкнув их преимущественно на чиновников государственного аппарата. По мысли идеологов реформаторского движения, именно идеологическая подготовка, т.е. следование конфуцианскому учению, могла нейтрализовать негативное воздействие западной культуры в процессе изучения китайцами европейских языков или технологических достижений европейских стран.

Таким образом, в условиях противостояния культурному влиянию европейских стран особую значимость обретала идеологическая подготовка ("добродетель"-дэ) чиновников, т.е. соблюдение ими "трех устоев" (сань ган) конфуцианства. Один из "трех устоев" регламентировал отношения между подданными и государем, основанные на преданности первых последнему. Следовательно, "добродетель"-дэ, которой должен был обладать чиновник, означала прежде всего политическую лояльность цинской династии.

Анализ изложенного выше материала позволяет прийти к выводу, что, несмотря на подчеркивание значимости идеологической подготовки кадров чиновничества, теоретики реформ 1860 - 1890-х гг. подвергли существенному переосмыслению содержание такого рода подготовки. Как отмечалось выше, идеологическая подготовка кадров чиновников традиционно предполагала не только принятие ими норм и ценностей конфуцианства, но и, что более важно, обретение глубокого теоретического знания конфуцианской доктрины государственного управления. Напротив, по мысли реформаторов "за усвоение иностранных дел", идеологическая подготовка исчерпывалась лишь усвоением ценностно-нормативной системы конфуцианства, следованием в повседневной практике "трем устоям". Подобное содержательное ограничение объясняется, на мой взгляд, их приоритетным вниманием к профессиональной подготовке кадров чиновничества, что подтверждается предложенной ими реформой программы государственных экзаменов.

В 1874 г. Ли Хунчжан подал трону петицию, в которой обосновывал необходимость изменения программы государственных экзаменов на получение учебных степеней. Ли Хунчжан предложил ввести в программу экзаменов раздел "иностранные дела", охватывающий следующие предметы: естественные науки, математику, географию, химию, военное дело, механику. Выдержавшие экзамен получали распределение на соответствующие предприятия. Особенно существенно, что, как отмечал Ли Хунчжан, обладатели степени по "иностранным делам" статусно должны быть приравнены к тем, кто получил степень по традиционным разделам экзаменов на знание канонических текстов ("не отличаются от тех, кто получил степень прямым путем") [Чжунго цзиньдай сюэчжи..., 1983, с. 17 - 18].

стр. 85

Таким образом, теоретики движения "за усвоение иностранных дел" впервые допустили возможность обретения ученой степени не благодаря теоретическому знанию доктрины конфуцианства, а благодаря владению специализированными навыками. Тем самым идеологи реформ обосновали новый принцип формирования образованной и политической элиты по критерию степени не только познания доктрины управления, но и владения специальными навыками, "западными науками". Лидеры движения "за усвоение иностранных дел" предложили новое обоснование профессиональной иерархии, в рамках которой высшие позиции могли занимать как профессионалы-гуманитарии, знатоки доктрины управления, так и профильные технические специалисты. Надо отметить, что данное предложение не было принято цинским двором, что впоследствии существенным образом осложнило дальнейшее трудоустройство выпускников учебных заведений, открытых реформаторами.

В заключение обратимся к анализу взглядов Чжан Чжидуна, государственного деятеля конца XIX в., одного из идеологов и активных участников образовательной реформы конца XIX - начала XX в. Чжан Чжидун причисляется исследователями к числу младших участников движения "за усвоение иностранных дел", усилия которых были преимущественно сконцентрированы на преобразовании военно-промышленной сферы [Тихвинский, 1980, с. 43; Чжунго лиши, 1997, с. 953]. В то же время Чжан Чжидун известен как один из главных идеологов реформ под лозунгом "китайское как основа, западное как применение" в конце XIX в. Он оказывал определенную поддержку движению "за обновление", а также принимал активное участие в реформах 1901 - 1906 гг., инициированных цинским правительством [Чжунго лиши, 1997, с. 954; Су Юньфэн, 1983, Чэнь Сюся, 1999]. Основные тезисы реформаторской программы Чжан Чжидуна изложены в его главном сочинении "Призыв к учебе" (1898 г.).

Характеристика образцового "таланта", предложенная Чжан Чжидуном, может быть реконструирована при анализе тех глав его сочинения "Призыв к учебе", в которых изложен проект реформирования системы образования и программы государственных экзаменов. Обращаясь непосредственно к рассмотрению новых предложений Чжан Чжидуна, необходимо отметить прежде всего, что в главе "Учреждение школ" автор отчетливо формулирует общие принципы образовательной политики: во-первых, "равное изучение старого и нового", а во-вторых, "равное изучение политики и техники". Чжан Чжидун именовал "китайскую науку" "старым знанием", а "западную науку" - "новым знанием", которые соотносились между собой как "основа"-ти и "применение"-юн [Чжан Чжидун, 1961, с. 96].

К числу предметов "китайской науки", необходимых для изучения, Чжан Чжидун отнес канонические конфуцианские тексты "Пять канонов" и "Четверокнижие", в которых излагались основные положения конфуцианской доктрины, география и история Китая, а также китайская политическая теория, традиционная доктрина управления. "Новое знание" включало два обширных блока: "западная техника" - математика, горное дело, медицина, оптика, химия, электротехника, акустика, а также "западная политика" - география, история европейских стран, система образовательных учреждений, финансовая система, налогообложение, законодательство, военное дело, промышленность, торговля [Чжан Чжидун, 1961, с. 96].

Принципиально важно подчеркнуть, что, несмотря на акцентирование равной значимости изучения китайских и западных дисциплин, Чжан Чжидун четко обозначил необходимую последовательность освоения этих дисциплин.

Так, по убеждению Чжан Чжидуна, изучение китайских дисциплин - доктринальных основ конфуцианства, истории и географии Китая - непременно должно предшествовать знакомству с европейскими предметами [Чжан Чжидун, 1961, с. 57; Tze-ki Hon, 2002, p. 89]. Содержание "китайских предметов" на ранних этапах обучения свидетельствует о том, что Чжан Чжидун понимал идеологическую подготовку прежде всего как

стр. 86

морально-патриотическое воспитание учащихся. Именно конфуцианское учение составляло, по его мнению, специфику китайской культуры и государственности и могло стать основой формирования культурной и политической идентичности китайской нации. Преподавание "западной техники" - естественных и точных дисциплин - Чжан Чжидун счел возможным уже на начальном этапе обучения, полагая "западную технику" идеологически нейтральной. "Те, кто обладает обширными знаниями и старше по возрасту, должны изучать западную политику, те, кто восприимчив и младше возрастом, должны изучать западную технику" [Чжан Чжидун, 1961, с. 97]. После изучения курса основополагающих "китайских дисциплин" и знакомства с "западной техникой" учащийся считался "многосторонним талантом", владеющим как "старым", так и "новым" знанием. Нетрудно заметить, что выпускник, получивший такого рода образование, соответствовал характеристике образцового чиновника, предложенной лидерами первого этапа движения "за усвоение иностранных дел".

Однако Чжан Чжидун не ограничился лишь предложениями по подготовке профильных специалистов. В своей реформаторской программе он высказывался также за создание высших учебных заведений, нацеленных на воспитание профессиональных политиков. Обучение в таких заведениях предполагало глубокое постижение конфуцианской доктрины государственного управления и "западной политики" - опыт государственного управления западных стран [Чжан Чжидун, 1961, с. 101 - 103]. Данное предложение свидетельствует о том, что Чжан Чжидун признавал традиционное обоснование профессиональной иерархии, полагая знание доктринальных основ управления главным условием успешного администрирования. Однако следует отметить, что реформатор считал такого рода идеологическую подготовку необходимой лишь для высшего эшелона бюрократических кадров, непосредственно принимающих участие в выработке и принятии политических решений. Основную часть бюрократических кадров составляли, по мысли Чжан Чжидуна, специалисты, владеющие профильными знаниями.

В итоге можно сделать вывод, что традиционное обоснование профессиональной иерархии подверглось существенному переосмыслению в период реформаторских движений второй половины XIX в. Лидеры реформ "за усвоение иностранных дел" 1860 - 1890-х гг. рассматривали подготовку соответствующих кадров в качестве главного условия успешной реализации своих начинаний. Выдвигаемые ими требования к подготовке кадров определялись характером проводимых преобразований. Конкретное содержание подготовки новых кадров в полной мере отразило базовые положения идеологической программы реформаторского движения.

Взгляды реформаторов второй половины XIX в. о соотношении идеологической и профессиональной подготовки во многом созвучны высказываниям современных лидеров Китая. В современных условиях на этапе вхождения в мировое сообщество правительство Китая стремится гибко учитывать в своей политике тенденции интернационализации и национализации, для того чтобы превратить Китай в ведущую державу мира, не утратившую, однако, своей культурной самобытности. Лидеры КНР обращаются к историко-культурному прошлому страны, используют многовековой опыт государственного управления при решении современных задач.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Боревская Н. Е. Государство и школа. Опыт Китая на пороге 3-го тысячелетия. М., 2003.

Гао Минши. Чжунго цзяоюй чжиду шилунь (История системы образования в Китае). Тайбэй, 1999.

Зиновьев Г. В. Исследование талантливости в Древнем Китае (на материалах трактата Лю Шао "Жэнь у чжи") // Вестник Московского университета Сер. 13. Востоковедение. 1999. N 2.

Зиновьев Г. В. О категории "талант" в китайской традиции // Вестник Московского университета. Сер. 13. Востоковедение. 2001. N 2.

стр. 87

Классическое конфуцианство / Пер., ст., коммент. А. Мартынова и И. Зограф. Т. 1., СПб., 2000.

Конфуцианский трактат " Чжун юн": переводы и исследования / Сост. А. Е. Лукьянов. М., 2003.

Лю Шао. О человеческом существе / Пер. Г. В. Зиновьева // Искусство властвовать. М., 2001.

Мяньсян 21 шицзи цзяоюй чжэньсин синдун цзихуа (План развития образования, обращенного в XXI в.) // http://www.cer.net/article/20010101/3053786.html.

Су Юньфэн. Чжан Чжидун юй Хубэй цзяоюйгайгэ (Чжан Чжидун и реформа образования в Хубэе). Тайбэй, 1983.

Сышу дубэнь (Четверокнижие). Тайбэй, 2001.

Тихвинский С. Л. Движение за реформы в Китае в конце XIX в. М., 1980.

Цзэн Гофань. Цзэнвэньчжэн цюаныиу чжэцуй (Избранное из сочинений Цзэн Вэньчжэна) / Ред. Чжу Жэньшэн. Тайбэй, 1992.

Цзян Цзэминь. Реформа. Развитие. Стабильность. Статьи и выступления. М., 2002.

Чжан Цзин. Янъу цзяоюй яньцзю (Изучение [концепции] образования [движения] "за иностранные дела") // Нанькай шисюэ. 1991. N 2.

Чжан Чжидун. Цюаньсюэпянь (Призыв к учебе). Тайбэй, 1961.

Чжунго жусюэ (Энциклопедия "Конфуцианство в Китае"). Пекин, 1997.

Чжунго лиши (Энциклопедия "История Китая"). Пекин, 1997.

Чжунго цзиндай цзяоюйши цзыляохуэйбянь (Собрание источников по истории образования в новое время в Китае) / Ред. Цзю Синьгуэй, Тун Фунань. Шанхай, 1997.

Чжунго цзяоюйши (История образования в Китае нового времени) / Ред. Ван Бинчжао. Тайбэй, 1994.

Чжунго чжэсюэ (Энциклопедия "Китайская философия"). Шанхай, 1994.

Чжунго цзиньдай сюэчжи шиляо (Материалы по системе образования в новое время в Китае) /. Ред. Чжу Юхуань. Т. 1. Ч. 1. Шанхай, 1983.

Чжэн Цзяньшунь. Чжунго цзиньдай жэньцай сысян яньцзю (Исследование концепции "таланта" в Китае нового времени). Сямэнь, 1999.

Чэнь Сюся. Шилунь Чжан Чжидун дэ жэньцайгуань (Первичное рассмотрение представления Чжан Чжидуна о "таланте") // Чжан Чжидун юй Чжунгоцзиньдайхуа (Чжан Чжидун и модернизация Китая) / Ред. Юань Шуи, Цинь Цзиньцай. Пекин, 1999.

Янъу Юньдун (Движение за иностранные дела). Т. 1 - 8. Шанхай, 1961.

Ch'u Tung-tsu. Local Government in China Under the Ch'ing. Harvard, 1970.

Lee Thomas H. C. Education in Traditional China. A History. Leiden, 2000.

Tze-ki Hon. Zhang Zhidong's Proposal for Reform: A New Reading of the Quanxue pian //Rethinking the 1898 Reform Period. Political and Cultural Change in Late Qing China / Ed. by R. E. Karl and P. Zarrow. Harvard, 2002.

Yang C. K. Some Characteristics of Chinese Bureaucratic Behavior // Confucianism in Action / Ed. by D. S. Nivison and A. F. Wright. Stanford, 1966.

Permanent link to this publication: