В Восточной Африке исторически сложились условия для формирования кочевого экстенсивного скотоводства как особой формы жизнеобеспечения. Однако кочевое и полукочевое скотоводство всегда сопряжено с большими трудностями выживания.

Как и другие экстенсивные общественные формы, кочевое скотоводство когда-то исчезнет. Сейчас проблема состоит не в предотвращении этого процесса, а в реализации идеи создания кочевому населению оптимальных условий перехода в иное социально-экономическое состояние при сохранении традиционных культурных ценностей.

Восточная Африка - особая биогеографическая зона континента. Для этой его части характерно возвышенное географическое положение, где на горном плато располагаются глубокие сбросовые долины с озерами, высокие горы, значительные территории саванн или сухих степей, местами переходящие в полупустыню и каменистую пустыню. Пересеченность рельефа, близость океана, движение воздушных масс, неустойчивость осадков, преобладание малоплодородных и неглубоких латеритных почв, а также значительная распространенность мухи цеце - все это только основные факторы в экологии региона. Природные условия всегда позволяли здесь заниматься как земледелием, так и скотоводством. По сравнению с другими частями континента в Восточной Африке скотоводство издавна стало одним из главных условий выживания населения и явилось основой складывания исторической и культурной традиции. Именно эта особенность позволила ряду исследователей противопоставить Восточную Африку остальным частям континента не только в географическом, но и в культурном отношении ¹ .

Среди населения, занимающегося скотоводством, особо выделяется его подвижная часть - скотоводы кочевники (номады). Их хозяйственная деятельность связана с сезонной миграцией, а это формирует многие черты их культуры. С точки зрения возможностей жизнеобеспечения кочевым скотоводам исторически достались далеко не самые легкие места освоения жизненного пространства. Их вытеснили на периферию природных зон прежде всего оседлые массы земледельцев. Кочевому образу жизни этих обществ Африки также способствовали воспроизводившиеся среди них от поколения к поколению традиции древнего пастушества (пасторализма), возникшего как приспособление к особым естественным условиям, при котором иной способ существования почти невозможно было поддерживать ² . В процессе адаптации к сложной суровой среде кочевые народы выработали разнообразные формы хозяйства, специфическую материальную и духовную культуру, своеобразные социальные структуры. Древние пастушеские культурные традиции оказались столь устойчивы, а их отдельные элементы столь консервативны, что в условиях исторических мигра-

стр. 70

ций населения в Восточной Африке продолжали воспроизводиться и тогда, когда общество оказывалось в совершенно иных условиях жизни и вынуждено было коренным образом изменить свой прежний хозяйственно- культурный тип. Именно в силу этого у многих, даже ныне оседлых земледельческих народов региона, сохранились элементы древнепастушеской культуры.

Оптимальной целью веками воспроизводившегося в экстенсивной форме хозяйства скотоводов было поддержание их существования. При объективных условиях ведения такого типа хозяйства неизбежно создается противоречие между ростом населения и практически несущественным или отсутствующим подъемом производства продуктов питания. Поэтому скотоводство как тип хозяйства постоянно находится в режиме дефицита кормов, обостряющегося в периоды природных катастроф, политических, экономических и социальных осложнений. В условиях постоянного жизненного риска кочевое скотоводство выработало свои особенности культуры. Главная из них заключается в приоритете численности животных в семейном стаде, а не в качестве его особей. Каждый скотовод стремится прежде всего сохранить свое стадо как гарантию жизнеобеспечения семьи. Поэтому традиционные скотоводы редко забивают своих животных для пищи, еще реже они продают их. В пищу обычно используют больных, раненых особей или ритуально заколотых (по случаю инициации молодежи, бракосочетания, рождения ребенка, погребения, культовых церемоний и пр.). Основой пищевого рациона скотоводов всегда были кисломолочные продукты, кровь и зерно, получаемое в обмен у земледельцев или от своего небольшого примитивного мотыжного земледелия.

В традиционной африканской скотоводческой экономике действует своеобразная система землепользования, в основе которой отсутствует частная собственность на пастбищные и обрабатываемые участки. Вся земля определяется как общенародное владение, причем межплеменные границы весьма условны и в периоды общих бедствий беспрепятственно пересекаются племенными подразделениями разных уровней. При этом, согласно неписаному закону, выработанному практикой кочевого скотоводства, скотоводы беспрекословно соблюдают традиционный порядок использования пастбищ в зависимости от сезонности и проявления стихии. Такой порядок никогда и никем не нарушается, несмотря на отсутствие общественного контроля, так как эта традиция - гарантия выживания всего народа в целом.

Кочевое скотоводство (номадизм) исторически складывалось в прямой зависимости от особенностей среды обитания скотоводов в двух его видах: собственно кочевом и полукочевом. Принципиальных различий в них нет. В целом номадизм как возможность существования в суровых природных условиях - это особый способ производства, предполагающий своеобразную экономическую и социальную характеристики соответствующих обществ ³ . Хозяйственная основа номадизма - экстенсивное пастбищное скотоводство как главное занятие населения. На базе этой экономики и в кочевом и в полукочевом видах номадизма сложились принципиально одинаковые социально- экономические системы отношений, племенные общественные структуры, вырастающие из социально- генеалогических связей. Различия между номадными видами выражаются прежде всего в составе стад животных, степени мобильности общества, в амплитуде кочевания. Однако все эти признаки номадизма не являются универсальными критериями различия кочевого и полукочевого скотоводства, которые корректнее определить как подтипы кочевничества. Скотоводство, как известно, никогда не было единственным занятием кочевников. В разной степени дополнительные средства жизнеобеспечения давали им земледелие, охота, рыболовство, собирательство, военный промысел, сопровождение караванов, торговля.

Вопреки давно установившемуся мнению о кочевничестве как примитивном, однообразном и консервативном историческом явлении, современное номадоведение

стр. 71

внесло немало нового в эту область истории человеческого общества на пути его освоения весьма разнообразной естественной среды. В частности, исследования кочевого скотоводства в Африке в целом, и в Восточной Африке в особенности, отразили тот факт, что природные и историко- культурные характерные черты в этом регионе обусловили и специфику номадизма, выразившуюся в своеобразии его хозяйственных форм и социальных систем. Эти данные подтвердили новый взгляд: номадизм как историческое явление в развитии мировых общественных форм не однороден. И прежде всего потому, что за некоторыми исключениями (северные сомали, афар, туареги, фульбе и др.), африканское кочевничество в большинстве своем резко отличается от номадизма, широко распространенного в Азии ⁴ .

Специфика африканского номадизма определяется двумя основными факторами: своеобразием природной среды и традициями в этнокультурном процессе. В отличие от обширных и однообразных азиатских степей, комплекс естественных условий Восточной Африки характеризуют сложнопересеченный рельеф, высокая степень аридности климата, ускоряющийся процесс эрозии тонкого слоя почв, резкая смена сезонов. Пастбища здесь истощаются быстро, а восстанавливаются медленно. Их территории в целом сравнительно невелики и очень рассеянны. Водные ресурсы крайне неравномерно распределены, неустойчивы и нередко труднодоступны. В обширном регионе Восточной Африки лишь пустыня Данакиль (Афар) - природный аналог азиатских степей, что и определяет у номадов северных сомали в основном наличие того же хозяйственно-культурного типа, что и у азиатских номадов. Для этого типа местности характерен такой видовой состав стад: верблюды, лошади, овцы-козы и незначительное число крупного рогатого скота.

Черты, обнаруживаемые у кочевников Восточной Африки в зависимости от экологических особенностей, дали науке основания для определения двух форм номадизма, условно названных "азиатская" (по сходству с кочевничеством в Азии) и "африканская" ⁵ . Для пастушеских обществ "африканской" формы характерна такая историко-культурная особенность, как наличие в их организации архаического социального института - системы возрастных классов, представляющих собой не что иное, как издавна сложившуюся форму реализации принципа общественного разделения труда по возрасту. Такая организация разделения труда имеет более жесткий, строго регламентированный, более примитивный характер, чем у номадических обществ "азиатской" формы, которые либо вообще миновали, либо уже прошли эту стадию общественного развития, поэтому возрастной принадлежности в них не придается значения ⁶ .

У африканских номадов двойная социальная принадлежность. Первая - горизонтально-локальная в системе патриархально- генеалогических связей (как у азиатских номадов). Она выстраивает всех членов общества в социальной структуре в иерархический ряд, т.е. в генеалогическую цепочку, начало которой - прародитель племени, предок. Этот социальный показатель принадлежности никогда не изменяется, он стабилен. Вторая социальная принадлежность - вертикальная. Ее основной показатель - социальный возраст каждого члена общества - подвижный, т.е. вместе с его возрастной группой находится в постоянном возрастании, поскольку вся социально-возрастная группа и все ее члены движутся по пути к зрелости и далее - к старению.

Пересечение этих двух систем социальных связей создает особый тип племенной организации номадических обществ у номадов "африканской" формы. Таковы общества борана, габбра, маасаев, туркана и многих других в Восточной Африке. В этом регионе Африки к "азиатской" форме номадизма, помимо обществ северных сомали, можно отнести, с некоторыми оговорками, еще и общества адал, афар, беджа, сахо.

стр. 72

Генезис обеих форм номадизма в Восточной Африке связан, прежде всего с древними культурными традициями пастушества, пронесенными кочевым скотоводческим населением региона в процессе долгих массовых миграций еще в древности. В основе этого способа деятельности лежал скотоводческий социально-экономический базис. Если у номадизма Восточной Африки "азиатской" формы он был определен исторически культурными связями с пасторализмом Азии и потому представляет сравнительно развитой этап жизни кочевых обществ, то у обществ "африканской" формы, сохраняются некоторые черты, восходящие к эпохе первобытнообщинных отношений. Это ставит такие общества в исторической иерархии на более раннюю ступень развития по отношению к азиатским номадам. Изучение африканских номадов показало, что, чем дальше уходило общество в историческом развитии, тем меньшую роль в его жизнедеятельности играли социально-возрастные связи. В этом процессе более значительную роль стали играть патриархально-генеалогические связи. В сочетании с благосостоянием и социальным статусом индивида они постепенно утвердились в качестве мерила социальных ценностей, определявших положение членов общества и отдельных групп в структуре и системе общественных отношений.

Разнообразие природной среды во многом повлияло на сложение специфических форм жизнеобеспечения у разных групп кочевого населения региона. В частности, это проявилось в подборе видового состава стад домашних животных. Так, в зонах каменистых и песчаных пустынь, где обширные площади почти лишены водных источников, скотоводы освоили разведение верблюдов (северные сомали, афар, беджа, сахо, туркана, габбра). В местностях, относительно обводненных, у кочевых скотоводов преобладает крупный рогатый скот (маасаи, оромо, шиллук, нанди, Ираку). Овцы и козы разводятся повсеместно. Номады туркана, обитающие в каменистой пустыне на границе Кении и Эфиопии, ближе всех из "африканских" кочевников к номадам Азии - они верблюдоводы. Однако с "африканскими" номадами их сближает наличие в общественной организации системы возрастных классов.

Культурная традиция - также мощный фактор в организации образа жизни кочевых скотоводческих народов. Кочевники оромо (прежний этноним - галла) Эфиопии, находясь со стадами в постоянном передвижении, нередко изменяли обычные для них направления кочевания. Это было связано с общественной необходимостью проведения в определенном культовом традиционном месте обрядов инициации согласно нормам системы возрастных классов. На таких ритуальных акциях собирались массы номадов оромо, рассеянных по огромным территориям их кочевий. Подобные перемены маршрутов часто противоречили хозяйственным потребностям кочевников. Тем не менее оромо подчинялись силе традиции, которая в таких случаях превалирует в жизни общества над условиями окружающей его природы ⁷ .

Этнокультурное своеобразие маасаев - традиционное полукочевое скотоводство - в значительной мере является следствием проявления культурной черты их предков (носителей древнего пастушества, пришедшего из области Бахр-эль-Газаль с севера по течению Нила в новые для них районы Кении и Танзании, где условия способствовали занятию земледелием). Однако сила традиции заставила этот этнос, исключая его отдельные небольшие группы, сохранить приверженность к кочевому скотоводству.

Важной культурной особенностью, выраженной в экономике скотоводов, является разделение общественного труда по полу и возрасту. У "азиатских" номадов такое разделение труда происходит, естественно, в пределах их главной хозяйственной отрасли - в скотоводстве. Верблюдоводство - занятие исключительно взрослых мужчин. Организация водопоя домашних животных всех видов в рамках кочевой общины как дело весьма трудоемкое и сложное - также сфера мужских занятий. В остальном

стр. 73

хозяйстве труд у скотоводов не строго регламентирован согласно полу. Например, дойку и ближний выпас крупного рогатого скота могут выполнять и женщины.

У "африканских" номадов разделение общественного труда весьма разнообразно, как различны и многообразны проявления этой формы номадизма. У туркана Кении заметна аналогия с северными сомали. Однако при этом в обществе туркана учитывается критерий социального возраста, формирующий подразделения пастухов-воинов из среды социальных сверстников (одновременно прошедших инициацию в своих возрастных группах), занятых выпасом стад верблюдов. Эта особенность, как известно, отсутствует у "азиатских" номадов, так как у них нет системы возрастных классов и нет стабильных возрастных объединений - трудовых коллективов. У "азиатских" номадов в определенных ситуациях возникают молодежные мужские объединения, но они спонтанны, временны, быстро распадаются, состав их непостоянен.

У большинства "африканских" полукочевников общественное разделение труда прежде всего связано с наличием в их хозяйстве скотоводства как главной отрасли и земледелия - как дополнительной. Обычно в земледелии больше заняты женщины. Однако тяжелую работу по расчистке участка под посев выполняют мужчины, иногда им помогают женщины. Прополка, сбор урожая - женское дело, отгонный выпас стад - мужское занятие. Придомный выпас на долгих стоянках, дойку, подкорм животных, уход за телятами выполняют женщины, подростки, дети.

Традиционное общественное разделение труда нередко игнорируется у этих скотоводов в зависимости от воздействия местных природных условий на их жизненные регламенты. Так, экономика и образ жизни дассанеч, живущих к северу от озера Рудольфа по берегам реки Омо, целиком зависят от климатических условий и разливов реки. В соответствии с этим номады чередуют занятия скотоводством и земледелием, изменяя также образ жизни в течение года до семи раз. Так же происходит в их обществе и социальная перегруппировка населения в зависимости от характера хозяйственной деятельности в каждый из периодов - природных сезонов, и, соответственно, диаметрально меняется общественное разделение труда ⁸ . Кочевая жизнь, неразрывно связанная с окружающей природой, особенно жестка и сурова по отношению к человеку, постоянно находящемуся на грани выживания. К тому же на суровый образ жизни номадов постоянно влияют и такие факторы, как эпидемии, грабежи, междоусобные войны и вооруженные столкновения между племенными подразделениями.

В таких условиях жизненный опыт поколений выработал у кочевых скотоводов наиболее рациональный способ защиты от среды - гибкую организацию кочевого образа жизни. Двигаться по скудным и рассеянным на протяжении пустыни участкам пастбищ возможно лишь одному-двум домохозяйствам со сравнительно небольшим стадом, иначе людям и животным не хватит корма и воды. Небольшой состав кочевой общины - также средство спасения стада семьи от грабежей и увода животных враждебными группами соседей. Именно для этих жизненных целей семейное стадо распределяется по специализированным кочевым общинам. В тяжелых условиях номадной жизни выстоять легче, когда семья прочна, а семейное стадо - ее экономическая основа - неделимо в рамках семьи. Поэтому отделение сыновей от семьи отца объективно задерживается как можно дольше. Каждая семья состоит из двух-трех домохозяйств, сформированных согласно видовому составу животных. Социально это не обусловлено, характер такой композиции семьи является вторичным от объективной естественной необходимости.

На кочевом маршруте такое семейное домохозяйство часто объединяется с одним-двумя такими же чужими, неродственными домохозяйствами, образуя временную кочевую общину. Объединение разных социальных групп в более крупные со-

стр. 74

общества происходит при общей опасности, но в дальнейшем они нередко распадаются или перекомпоновываются.

В целом локальные группирования домохозяйств кочевников непостоянны. В пустыне иначе и быть не может. Жизненные ресурсы скудны, их приходится искать и собирать. Индивидуальный характер образа жизни в номадных обществах разрушает любые узы связей, кроме генеалогических (легендарных или реальных) и социально- возрастных. Эти две системы связей проявляются в необходимой кооперации сверстников ради военных целей или для выполнения трудоемких работ, а также в ритуальной деятельности общества. Именно эти системы связей - база племенной организации номадов.

Связи по родству у кочевников проявляются гораздо слабее, чем у оседлых народов. Это особенно заметно при осуществлении прав наследования. У кочевников их вообще трудно реализовать. Каждая семейно-кочевая община ведет индивидуальный образ жизни, она относительно автономна и тщательно скрывает информацию о своем стаде и ведении хозяйства. Собственное кочевое хозяйство - это ценностный ориентир в системе экономических, социальных, духовных и нравственных норм в номадном обществе. В обретении номадом личной автономии и ее дальнейшего сохранения лежит выражение правовой независимости его как члена общества. И ничего выше по шкале ценностей для номада нет. На уровне семьи узы родства после обретения сыновьями независимости от отца быстро ослабевают, уступая место временным объединениям в форме товарищеской кооперации ⁹ .

Социальная принадлежность любого уровня у кочевников реализуется посредством гибкости их общественной организации и через свободу перестройки их социальной структуры. В любом месте, особенно в экстремальной ситуации, кочевники легко и быстро, согласно признакам своей социальной принадлежности, объединяются во временные, единые, гомогенные по возрасту и способностям коллективы, например в локально-сверстнические подразделения воинов, задачи которых определены для них еще при инициации, т.е. с детства. Эти системы общественных связей лежат и в основе военной организации номадов - народа-воина, который всегда "под ружьем", этот элемент также - знак культурной традиции кочевников.

При всей своей индивидуальной самостоятельности номады - это отнюдь не общество социальной аморфности, им не свойственна и анархия в повседневности. Кочевые скотоводы никогда не преступают жизненных установок, выработанных практикой жизнеобеспечения и гарантирующих индивидуальное и общее выживание. Так, общим правилом для этих народов является требование использовать в первую очередь плохие пастбища, а лучшие сохранять до того времени года, когда остальные ресурсы будут истощены. Это - культурная традиция, которую не нарушит ни один стадовладелец, хотя никакого контроля, кроме силы общественного мнения, над ним нет.

В общественном сознании кочевников заложена идея, что в условиях риска главная гарантия жизни каждого индивидума и всего народа - абсолютное соблюдение общих правил, традиционно установленных со времен предков и в неизменном виде передаваемых от поколения к поколению в процессе воспроизводства общества.

Кочевничество - это особый культурный комплекс, который оказался весьма устойчивым и консервативным. В условиях засушливой природной среды только экстенсивное воспроизводство номадного образа жизни, в основе которого лежит кочевой способ производства (экстенсивная экономика плюс экстенсивные производственные общественные отношения), смог стать наиболее рациональным способом жизнеобеспечения.

На протяжении всей истории подвижных скотоводческих народов им присуща тенденция к оседанию, стремление при благоприятных условиях использовать раз-

стр. 75

ные формы земледелия. С древности до нашего времени не прекращался процесс сокращения кочевого населения Земли. Однако этот исторический факт не противоречит постоянно отмечаемой исследователями особенности кочевых скотоводов - проявлению ими сопротивления насильственному переводу на оседлый образ жизни, что в последние десятилетия широко наблюдается в странах Восточной Африки: Танзании, Кении, Эфиопии, Судане, Сомали. В естественно-исторических условиях процесс перехода к оседлости кочевых групп происходит постепенно и незаметно для самих кочевников. Они вынужденно подчиняются как бы временным обстоятельствам, которые в определенный момент становятся сильнее их традиционного образа жизни. При этом не происходит резкого разрушения древней культурной традиции, которой подчинен не только образ жизни кочевников, но и их дух свободного, независимого народа. Эта традиция так крепка, что при любой перемене ситуации, они сразу же возвращаются к прежнему, кочевому образу жизни.

Сегодня общая ситуация для скотоводов-кочевников в странах Восточной Африки резко изменилась. К обычным суровым условиям их историко-культурной среды обитания добавились такие мощные факторы, как общий для Африки экологический кризис; кризис экономики, разразившийся за последние десятилетия практически во всех странах, где проживает кочевое население; периодические этнические и военные конфликты, местами переходящие в гражданскую войну; клубок кризисных, пока еще не разрешимых социальных проблем; распространение СПИДА и других массовых болезней, выкашивающих подчас целые поселения. Все это ставит судьбу кочевого населения в очень тяжелое положение, а в отдельных случаях некоторые этносы оказываются под угрозой исчезновения.

В современных условиях существования кочевых народов Африки преобладает тенденция нарушения равновесия между человеком, его стадами домашних животных и средой их обитания. Кочевникам становится все труднее удерживать уровень их традиционных жизненных стандартов. Несмотря на исторически сложившуюся культурную обособленность, кочевые скотоводы в реальной жизни крепко связаны с экономикой окружающих их оседлых земледельцев. Даже у таких народов, как маасаи, в культуре которых полностью отсутствует занятие земледелием, при высоко ценимой ими пастушеской диете, естественная потребность в зерновой пище достаточно велика. Это, в свою очередь, через обмен продуктами хозяйств привязывает скотоводов к земледельческим народам. Находясь в пределах современных государств, кочевое население все более вовлекается в русло развития национальной экономики и политики, проводимой государством. Номады становятся все более зависимыми от внешних политических и экономических сил и их контроля. Традиционная независимость номадов - как их культурная ценность - все более обесценивается.

Среди крутых перемен в условиях обитания кочевников, помимо отмеченных выше объективных факторов, на первое место выдвигается фактор крупномасштабного сокращения исторически определившихся земельных территорий номадов - пастбищных, водных и солевых ресурсов, - без чего их жизнь утрачивает смысл. Землю свою скотоводы постоянно теряют, большие территории переходят, в частные владения под плантации и ранчо. Значительные угодья превращаются в заповедники и заказники, национальные парки, на землях которых запрещается любая хозяйственная деятельность. Поскольку организация этих зон, помимо природоохранных задач, преследует чисто финансово-экономические цели - привлечение массы туристов ради наполнения государственного бюджета (а в таких странах как Кения - туризм дает его половину), то этому процессу невозможно противостоять.

В условиях самостоятельных независимых государств подвижная часть их населения временами создает политическую напряженность на приграничных территориях, поскольку традиционные кочевые маршруты складывались веками и, естественно,

стр. 76

без учета каких-либо политических границ. За последнее время таких ситуаций известно немало между Сомали и Эфиопией (столкновения кочевых групп оромо и сомали), Кенией и Эфиопией (номады габбра и туркана, кочующие по обе стороны от государственной границы), Кенией и Танзанией (произвольные, т.е. традиционные переходы полукочевых маасаев) и др. В связи с этим кочующие группы скотоводов вызывают особое беспокойство государственных администраций.

В современной жизни к традиционному комплексу скотоводческих знаний, необходимых для выживания в суровой среде обитания кочевых обществ, теперь добавились новые жизненные требования, без соблюдения которых скотоводам уже не обойтись. Для успешного ведения хозяйства каждый стадовладелец, втянутый в современную систему товарно-денежных отношений, должен знать конъюнктуру рынка; цены на скот, на транспорт; размер налогов, уровень инфляции; иметь информацию о том, где и когда выгоднее продать животных; что и где дешевле купить из необходимых семье товаров; провести вакцинацию животных и еще многое другое. Все это тесно связывает кочевого скотовода с современными экономическими и социальными отношениями, а также с городом.

При всех современных изменениях в жизни кочевников скот, как и прежде, остается неустойчивым источником благосостояния. Стремление сохранять стадо как гарантию выживания и теперь вызывает высокую степень мобильности и желание воспроизвести традиционный образ жизни. В то же время современные процессы и факторы разного характера все более сужают круг возможностей реализовать культурный облик кочевого общества.

На кризисное состояние кочевого скотоводства обратили внимание в 1960-1970-е годы не только администрации африканских государств, но и многие международные организации, а также исследователи, прежде всего экологи, этнологи, медики, экономисты. В многочисленных трудах ученые по-новому оценили историческую роль кочевого населения Земли. Так, в свете современных исследований в области экологии и традиционной экономики стало очевидным, что прежний тезис, будто бы кочевые скотоводы разрушают растительный и животный мир своей среды обитания, ошибочен ¹⁰ . Теперь считается доказанным: сочетание в одной природной зоне скотоводов и оседлых земледельцев - объективное условие естественной гармонии. Большинство исследователей утверждают, что экстенсивное кочевое скотоводство - это оптимальная форма использования полуаридных и аридных земель. Более того, именно направленная скотоводческая деятельность кочевого населения в дополнение к жизнедеятельности масс диких животных создали в Восточной Африке обширные зоны степей. Экстенсивное скотоводство возникло как уникальная система приспособления к окружающей среде. Этот способ жизнеобеспечения создавал в экологической нише баланс между природой и населением, сохраняя, поддерживая хрупкую африканскую среду обитания ¹¹ . Таким образом, в жизни специализированных обществ кочевых скотоводов их зависимость от природы имеет прямую и обратную связь двух естественных компонентов в соотношении "человек и среда".

В угрожающей ситуации кочевые скотоводы оказались не сегодня, и попытки благоустроить, поддержать их жизнеобеспечение предпринимались уже несколько десятилетий назад, например в Республике Судан, в Эфиопии, Кении, Танзании. Однако тогда в основу государственных программ поддержки был положен полностью себя дискредитировавший, давний стереотип представлений о якобы отсталости, негибкости и изначальной нерациональности африканской традиционной экономики. Эти программы были рассчитаны на коренную перестройку африканского хозяйства как земледельческого, так и скотоводческого, на основе европейских технологий, т.е. на методы интенсивной экономии. Такие опыты не имели результатов, так как программы составлялись чиновниками- горожанами, практически не представлявши-

стр. 77

ми себе жизнь населения своих же стран. Было забыто, что человека, его культуру формирует среда обитания, что люди, сколь бы ни совершенствовали технику, обеспечивавшую независимость общества от природы, всегда останутся частью этой природы, а взаимосвязь "человек-среда" навсегда будет законом сохранения жизни общества.

Ярким примером программ социально-экономического развития африканских хозяйств в Танзании стали проект создания после 1967 г. свободных деревень (уджамаа), а также проект "виладжизации" в 1974 г. Первый проект предлагал добровольное объединение людей в поселениях для освоения современной агротехнологии на общественных землях. Все здесь было чуждо традиционной культуре, особенно кочевому населению. Этот проект потерпел неудачу. Второй проект, по сути, предусматривал насильственное переселение 5 млн. человек. Скотоводов-номадов пытались принудить кочевать в направлении к "деревням развития". Средоточие огромных масс людей и скота вокруг деревень быстро привело к деградации пастбищных земель вокруг поселений. Проект также не дал положительных результатов. Деревни опустели, кочевники возвратились к традиционному образу жизни, к привычному мелкотоварному хозяйству ¹² .

Несмотря на явные неудачи, политическое руководство Танзании в 1982-1983 гг. попыталось реализовать новую программу, направленную на создание ассоциации скотоводческих ранчо. В результате ее проведения в жизнь ранчо и фермы стали ускоренно вытеснять скотоводов- номадов с их традиционных пастбищных земель. Значительную часть кочевников в рамках социальной помощи поселили в постоянных деревнях, специально для них построенных. Одновременно на этих же территориях сильно распространилась муха цеце. Скотоводы, верные своему традиционному опыту, тут же вместе со стадами покинули эти поселения и, невзирая на требования администрации, двинулись кочевать по своим прежним маршрутам. Искусственная инновация в реальных условиях среды себя не оправдала. Традиция оказалась устойчивее ¹³ .

Программа конца 1980-годов предусматривала полную культурную переориентацию кочевого населения страны. Эта программа была основана на идее мгновенного перевода номадов на оседлость и переориентации их на современные фермерские формы хозяйствования, т.е. имелось в виду коренное изменение хозяйственно-культурного типа кочевничествования. Время показало, что у этой политики нет будущего.

Кочевые маасаи на протяжении всей своей истории теряли исконные территории. Их земли использовали для прокладки трубопроводов, строительства дорог, дамб, сооружения водохранилищ; для заповедников и охотничьих заказников. Земли маасаев сокращали при проведении государственных мер по борьбе с мухой цене. Меры и колониальной и государственной администраций, направленные на компенсацию территориальных потерь маасаев, не привели к предполагаемому переходу кочевников к интенсивным формам хозяйствования. Составленные городскими чиновниками программы всегда были сориентированы только на создаваемую государством современную экономику, а не на самих людей, участвующих в ней.

Однако попытки реализации всех эти проектов имели результат, а именно: маасаи были вытеснены на окраины своей территории, их пастбища сократились настолько, что кочевники утратили возможность оставлять использованные участки для восстановления, как это было в их традиционной номадной системе, поддерживавшей природное равновесие среды. Земли от перевыпаса были гигантски перегружены. В зоне, где и по экологическим причинам идет процесс эрозии почв, обезлесивание и опустынивание, такая политика властей приближает экологическую катастрофу, жертвами которой станут и люди и их природное окружение в целом.

стр. 78

В таких условиях маасаи вынуждены многое менять в своем традиционном образе жизни. Не имея прежних возможностей содержать большие стада крупного рогатого скота, они стали восполнять его потери все большими стадами мелкого рогатого скота. Таким образом, их традиционная экономика, основанная на крупном рогатом скоте, из самообеспечивающей жизнь этого этноса превратилась в экономику, ориентированную на обмен, частично коммерциализованную, связанную с внешним рынком ¹⁴ .

Для обеспечения своего существования кочевники вынуждены все чаще прибегать к обмену и продаже скота, чтобы получить необходимое для питания зерно, которое теперь составляет в сухое время года уже 53% их рациона. Рыночная экономика разрушила сети традиционных социальных связей номадов, углубила социальную дифференциацию, усилила индивидуализм в их среде, лишив при этом общественной гарантии и поддержки. Нарушается и воспроизведение традиционной социальной организации. Прежде всего это сказалось в действиях института системы возрастных классов. Последовательно нарушались практически все ее нормы: сроки и возраст инициации; возрастные нормы брака, что привело к соперничеству за невест между смежными поколениями отцов-сыновей, чего прежде не было. Сыновья стали раньше отделяться от хозяйства отцов, чем ослабляли семейную общину. Молодые воины, вместо традиционных хозяйственных скотоводческих дел, вынуждены заниматься современным бизнесом, чтобы иметь необходимые средства для женитьбы и организации собственного домохозяйства. Типичный способ быстро собрать нужный капитал - спекуляция скотом, перепродажа животных, перегоняемых из внутренних районов на побережье. В этом явно проявляется нарушение традиционных ценностных ориентации и включение кочевников в современную экономическую систему ради достижения жизненных стандартов.

В ряде независимых государств Восточной Африки проблема участия кочевых скотоводов в современной государственной экономике решалась двумя этапами. Первый - перевод кочевников на оседлость, второй - организация и включение их в комплексное скотоводческо-земледельческое хозяйство. Ввиду высокой мобильности кочевых скотоводов они плохо поддаются государственному учету и контролю: с них нелегко собирать налоги, они пренебрегают национальными границами, сами себе выбирают места для временного поселения и своими способами пытаются решить спорные жизненные вопросы. Все это подогревает административную идею перевода номадов на оседлый образ жизни.

Неоднократные попытки решения данной проблемы не приносили успеха еще и потому, что эта идея и ее реализация по-разному воспринимались рядовыми кочевниками и элитой общества. Богатые скотоводы легче переносят государственный контроль, у них есть гарантированный выбор действий. Средние и бедные слои скотоводческого общества, вынужденные осесть на клочках земли, выделяемых государственной администрацией в качестве резерваций, испытывают нехватку пастбищных территорий. Государственный контроль на рынках за ценами на скотоводческую продукцию вынуждают скотоводов уходить с выделяемых земельных участков и продавать свою продукцию на неформальных рынках, где нет ценовой конкуренции со стороны ввозимых скотоводческих продуктов по дотируемым ценам. Аналогичная ситуация складывалась с номадами баггара в Республике Судан, с маасаями - в Кении и Танзании, с борона - в Эфиопии ¹⁵ .

В русле активизации участия кочевых скотоводов в современных рыночных отношениях ускоренно идут перемены в традиционных культурных нормах их жизни. Так, разделение труда между женщинами и мужчинами теперь происходит иначе, чем это было прежде. Женщины стали участвовать в рыночной торговле молочными продуктами, чего ранее в их жизни не было. Вследствие этого они получили больше прав

стр. 79

на скотоводческую продукцию и доходы от нее. Это, в свою очередь, привело к тому, что мужская часть общества стала более интенсивно заниматься продажей живого скота на рынках. В целом семейные стада стали сокращаться, что вызвало уменьшение традиционного социального распределения домашнего скота внутри семейной общины, например при выделении животных дочерям по случаю их замужества и в других случаях. Кроме того, у скотоводов возникает еще масса проблем, из-за которых они также теряют скот. Это происходит при его транспортировке к рынкам, при вынужденной отдаче стада под присмотр случайных пастухов, когда сам стадовладелец уезжает в город и т.п. Приоритетным в скотоводстве становится мелкий рогатый скот, ставший в современных рыночных условиях своего рода "карманными деньгами" для кочевников. Численность разводимого мясомолочного крупного рогатого скота уменьшается. Сокращаются маршруты кочевания, мобильность скотоводов, привязанных теперь к рынкам и городам в связи с коммерциализацией их хозяйств ¹⁶ .

Жизнь в свободных государствах Африки, невзирая на нежелание и сопротивление кочевников, втягивает эту часть населения в новое для них русло. Сами условия существования, без откровенного диктата, ненавязчиво управляют переменами в традиционном укладе номадов. Иначе воспринимает кочевое население искусственно вводимые в их жизнь проекты и программы, предлагаемые правительственными организациями. В Танзании в начале 1990-х годов была разработана новая программа поддержки номадов. Для ее пропаганды в дистрикте Туркана были созваны все кочевники на общественное собрание (бараза), где присутствующих ознакомили с программой мер, направленных на улучшение жизни кочевого населения страны. Собрание проводили государственные чиновники на языке суахили, которого номады туркана не знает. И неудивительно, что они отказались пригонять свои стада на государственные станции для общей вакцинации против чумы. Туркана обвиняли в саботаже, хотя на самом деле они просто ничего не поняли на этом собрании ¹⁷ .

При разработке большинстве социальных программ не учитывается культурная ориентация кочевых скотоводческих этносов. Один из примеров. Власти Танзании в организованных ими местах оседлого поселения маасаев запретили их детям-школьникам носить традиционную одежду, прежде всего украшения из бус. Этот просчет оказался очень серьезным. Было проигнорировано важнейшее обстоятельство - социокультурная роль одежды как этноразличительного признака. Номады всегда заботились о сохранении своей этнической символики, проявлявшейся через предметы материальной культуры. В результате введенной в школах униформы все школьники становились одинаковыми, этнически не различимыми. Учебные программы для всех детей были составлены городскими чиновниками на базе земледельческой оседлой и современной городской культур. Эти программы были непонятны детям кочевников, так как их культурные реалии в программах отсутствовали. Школьное обучение детей кочевников было сорвано. Семьи скотоводов в этих поселениях, несмотря на имеющуюся там инфраструктуру, долго не задерживались, а откочевывали со стадами на свои традиционные территории, забирая с собой детей. Кроме того, согласно культурному нормативу номадов, девочки вообще не должны посещать школу, а женщины - участвовать в социальной деятельности. Номады убеждены, что образованных женщин трудно заставит жить согласно древней традиции, и что они станут выходить замуж за пределами своего этноса. А это недопустимое нарушение ценностной культурной установки номадов. И с этими нравственными нормами необходимо считаться при разработке социальных программ ¹⁸ .

Очевидно, что для успешной адаптации кочевых обществ следует исключить опасность разрушения базиса номадной самобытности. Люди очень чувствительны к таким угрозам, и в этих случаях они всегда готовы протестовать. С экономической точки зрения при разработке программ развития хозяйств номадов, как правило, был

стр. 80

проигнорирован важнейший постулат: "Пастбища и другие земли скотоводов должные быть защищены от отчуждения или любой формы экспроприации" ¹⁹ . Реально же номады лишались своих традиционных территорий, их деятельность ограничивалась определенными местами, им запрещалось обрабатывать участки земли в пределах национальных парков, что было поддержкой для большинства кочевников-скотоводов в голодное летнее время. Таковой была программа "по консервации естественной жизни и развития кочевых скотоводов в Нгоронгоро", принятая в 1993 г. под эгидой ЮНЕСКО и рассчитанная на 10 лет ²⁰ .

Для достижения равновесия в использовании разными этносами их экологической ниши и осуществления обмена между ними был разработан проект развития кочевых скотоводов борана на юге Эфиопии на 1988-1993 гг. Составители этого документа учли традиционные культурные особенности борана и прежде всего весь комплекс их социальной организации с институтом системы возрастных классов, клановую племенную структуру и др. Проект предусматривал организацию кочевых скотоводческих кооперативов и их объединений на базе традиционных социальных структур борана, охрану государством прав владения пастбищными землями и земель под обработку и др. Однако в проекте не были представлены мнения самих скотоводов, так как их традиционные лидеры были исключены из руководства всех уровней. В результате доминирующее положение в создании проекта захватила активная элита борана, использовавшая свои деловые связи с государственными структурами, хотя она не имела традиционного авторитета и власти в обществе борана. К тому же низкая плотность и рассеянное проживание населения в проектной зоне не способствовали необходимым контактам для обмена с соседними зонами. Бедная часть борана вынуждена была опираться на недобросовестных посредников для ведения своих общественных дел на государственном уровне, что открыло путь злоупотреблениям и коррупции. В результате без признания самими борана целей проекта, а также из-за его просчетов, печальный итог реализации проекта был предрешен ²¹ .

На фоне общего экологического, политического, экономического и социального кризисов, поразивших страны Восточной Африки, отчетливо проявляется и общая для них тенденция ухудшения жизни кочевых скотоводов. Данные по многим странам в принципе аналогичны, хотя и имеют незначительные отличия.

Как проявляется указанная тенденция хорошо видно на примере Кении. Активно идущий здесь процесс опустынивания негативно отражается прежде всего на негарантированной жизни мобильных групп населения. В Кении осталось только 11.5% всей земли, пригодной для зернопроизводства. На остальной территории, где она еще не стала пустыней, происходит постоянный перевыпас скота. И эти последние земли вскоре также станут пустыней. Кочевое население столкнулось с возрастающим сокращением пастбищ и, соответственно, с угрозой их традиционному землепользованию, углубляемой действием демографических, экономических и политических факторов. В стране наблюдается резкий рост населения, причем земледельцы из густо заселенных районов переселяются на территории, занимаемые кочевниками. Эта тенденция постоянно нарастает.

Резко возросло соперничество за плодородные земли между кочевыми скотоводами, оседлыми земледельцами, коммерциализованными ранчо и поместьями, национальными парками и заповедниками. Последнее особенно характерно для земель маасаев в Южной Кении ²² . Наиболее орошаемые пастбища-земли, принадлежащие либо влиятельным членам скотоводческих общин, либо частным предпринимателям нескотоводам, - преобразуются в животноводческие хозяйства или фермы для выращивания пшеницы. Поощряемая властями приватизация общинных земель скотоводов открыла путь интенсивному отчуждению пастбищных территорий кочевых этносов, разрушая традиционную систему землепользования, вытесняя номадный способ

стр. 81

производства новым типом хозяйствования на основе частной собственности. Ясно, что масса кочевников, живущих все еще в условиях экстенсивной традиционной экономики, никакой выгоды от такого процесса не имеет и, соответственно, в нем не заинтересована ²³ .

Кроме того, лучшие участки из пастбищных земель номадов правительство выделяет лояльным к властям представителям скотоводческих общин, скотопромышленникам, лавочникам, учителям, государственным чиновникам - новому социальному слою "больших людей". В результате такой политики область традиционного кочевого скотоводства на севере и в центре Кении превратилась в зону смешанного хозяйства на базе коммерческого скотоводства и зерноферм. В стране активно идет процесс расширения охотничьих и других форм заповедников, большинство из которых расположено именно в зоне проживания кочевников ²⁴ . Вместе с ростом населения и сокращением пастбищных земель увеличиваются стада домашних животных. Так, число номадов рендилле на севере Кении увеличилось с 5000 человек в 1920 г. до 24000 человек - в 1980 г., стада крупного рогатого скота за этот же период утроились, а количество мелкого рогатого скота выросло на 72%. Важно, что за это же время рендилле потеряли 87% своей исторической пастбищной территории, что привело к критической перегрузке пастбищ.

Потеря земель номадами ускоряется и в результате интенсивной миграции разных групп населения, вызванной процессом передела земли в стране. Периодические засухи также оказывают мощное давление на передвижения населения. Эти стихийные бедствия обнаружили непрочность границ групповых ранчо, установленных государственной системой. Границы легко преодолеваются кочевыми общинами в поисках пастбищ во время засух. Из-за распространения смешанных хозяйств в центральном районе Кении номады самбуру вынуждены были уйти со своей исторической территории на восток, обходя охотничьи заповедники, или - на север, где они вступили в соперничество за пастбища с местными кочевыми туркана.

Многие номады уходят на заработки в города. Передел земельных территорий и вынужденные миграции населения на фоне острого кризиса, переживаемого страной, привели к тому, что в 1990-х годах отдельные столкновения населения переросли в череду вооруженных конфликтов между кочевыми этносами покот и туркана, между габбра и рендилле, габбра и дассанеч, сомали и боран. Большое количество современного автоматического оружия, которое распространили по стране солдаты, бежавшие в Кению во время гражданских войн в Сомали, Судане и Эфиопии, а также неспособность официальных властей остановить насилие, усугубили ситуацию противостояния между этническими группами кочевого и оседлого населения страны в процессе конкуренции за новые места обитания и выживания ²⁵ . В результате всех этих процессов номады или влачат жалкое существование на грани жизни и смерти, или превращаются в обедневших крестьян- скотоводов, связанных только с рынком, разоряясь, не выдерживая давление и конкуренцию современного агробизнеса.

Ситуация в странах Восточной Африки приводит к переходу скотоводов к смешанной экономике, оттоку номадов в города и на фермы, в горнодобывающую промышленность, на железные дороги. Этот процесс сопровождается разрушением традиционных социальных форм и структур, утратой культурных ценностных ориентации кочевыми народами. В условиях сильного давления товарной экономики, социального и политического развития процесс исчезновения номадизма как формы развития общества, основанной на экстенсивном номадном способе производства и лишенной внутренних стимулов, стал необратимым и быстрым.

Как ни парадоксально это звучит, но многочисленные попытки руководства стран Восточной Африки создать лучшие условия для кочевого населения не только не привели к успеху, но в целом ухудшили и без того тяжелое положение этих групп на-

стр. 82

селения, вплоть до угрозы полного исчезновения отдельных этносов. Опыт многих стран показал, что реализация социально-экономических программ развития кочевых скотоводов с целью их интеграции в современные государственные структуры и экономику являлись не более чем гуманитарной помощью со стороны администрации. Зарубежные культурные антропологи определяют номадизм как особую "социотехнологическую" систему, а наши исследователи - как особый "кочевой способ производства". С одной стороны, эта система производства и производственных отношений очень жесткая и консервативная, а с другой - весьма хрупкая, легко разрушаемая при резком изменении экологических условий ее существования.

Кочевое скотоводство в конечном счете прекратит свое существование, как и другие экстенсивные общественные формы, особенно в окружении и под давлением интенсивной экономики. Проблема, таким образом, состоит не в том, чтобы предотвратить этот естественно-исторический процесс, а в том, чтобы создать кочевым этносам оптимальные условия для перехода их в иное социально-экономическое и, следовательно, культурное состояние.

Жизнь кочевых обществ перестала быть замкнутой. Они оказались втянутыми в систему мировой экономики, социальной и политической жизни. При всей необратимости процесса исчезновения кочевничества как способа производства, этим процессом можно управлять: в одних условиях притормозить его, в других - ускорить. Однако необходимое условие поддержания кочевого населения в этом историческом процессе заключено в том, что идею социально-экономического развития следует осуществлять как поддержание практики использования естественных ресурсов человеком на базе исторически рационально сложившихся форм деятельности, а также с учетом системы культурных ценностей кочевых обществ, вовлеченных в современное движение. В условиях Африки, чтобы сохранить хрупкое экологическое равновесие, необходима гармонизация взаимодействия окружающей естественной среды и человека, исторически сложившегося здесь социокультурного комплекса.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Clark J.D. Atlas of African Prehistory. Chicago- London, 1967; Herskovits M.J. The Cattle Complex in East Africa // American Anthropologist. New Serie. 1926. V. 28. Pt. 1-4.

² Cohen Y.A. Pastoralism. IV // Man in Adaptation. Chicago, 1968. P. 235.

³ Марков Г.Е. Кочевники Азии. М., 1976; он же. Скотоводческое хозяйство и кочевничество. Дефиниции и терминология // Советская этнография. 1981. N 4. С. 83-94.

⁴ Drabner H.-J. The Importance of Nomadic Animal Husbandry in East Africa // Beitrage Tropical Land-wirtschaft. Leipzig. 1989. S. 6; Fratkin E. African Pastoralist Systems: The Frontiers of Theory and Method. Linne Rienner Publishers. USA, 1994; Tarver J.D. The Demography of Africa. Praeger Publishers. USA, 1995; Калиновская К.П. Скотоводы Восточной Африки. Хозяйство и социальная организация. XIX- XX вв. М., 1989.

⁵ Андрианов Б.В., Марков Г.Е. Хозяйственно- культурные типы и способы производства // Вопросы истории. 1990. N 8. С. 3-15; Калиновская К.П. Скотоводы Восточной Африки. М., 1989. С. 76-94.

⁶ Калиновская К.П., Марков Г.Е. Этническая и общинно-племенная структура и проблема разделения труда у скотоводов Азии и Африки // Исследования по первобытной истории. М., 1992. С. 123-157.

⁷ Legesse A. Gada. Three Approaches to the Study of African Society. N.Y., 1973.

⁸ Калиновская К.П. Указ. соч. С. 71-73, 116-117.

⁹ Azarya V. Nomads and the State in Africa. The Political Roots of Marginality // African Studies Centre. Leiden, 1996. S. 120; Best G. Nomaden und Bewasserungs - Projekte - eine Studie bei den Turkana am oberen Turkwell, Nordwest - Kenia. В., 1984; Gulliver P.H. The Turkana // Man in Adaptation. Chicago, 1968. P. 289-291; Majok A.A., Schwabe C.W. Development among Africa's Migratory Pastoralists. USA, 1996.

¹⁰ Arhem К. Pastoral Man in the Garden ofEdem. Uppsala, 1985. P. 99; Smith A.B. Pastoralism in Africa: Origins and Development Ecology. L., 1992.

¹¹ Cant G. Perception and Environment: The World of the Pastoral Nomads // New Zeiand Journal of Geography. Christ Church. 1984. N 77. P. 9-10.

стр. 83

¹² Arhem K. The Maasai of the State. Copenhagen, 1985. P. 25, 30-31.

¹³ Hurskainen A. Cattle and Culture. Helsinki, 1984. P. 91, 104, 239, 240.

¹⁴ Калиновская К.П. Традиции и инновации в образе жизни номадов Восточной Африки // Расы и народы. М., 1989. Т. 19. С. 195-210.

¹⁵ Pastoral Development Network // Overseas Development Institute (ODI) Paper 25-a. March. 1988. L. P. 1, 2, 5; ibid. Paper 34-d. Jily. 1993.

¹⁶ Ibid.

¹⁷ Pastoral Development Network // ODI. Paper 33-b. December. 1992. P. 2-3, 11; Paper 36-c. July. 1994. P. 1, 4.

¹⁸ Hurskainen A. Op. cit. P. 244-246.

¹⁹ Arhem К. Pastoral Man... P. 108.

²⁰ Pastoral Development Network // ODI. Paper 35. December. 1993. P. 13.

²¹ Pastoral Development. Paper 29. December. 1990. P. 1-7, 12, 16.

²² Fratkin E. Problems of Pastoral Land Tenure in Kenya: Demographic, Economic and Political Processes among Maasai, Samburu, Boran and Rendille 1950-1990 // African Studies Association Annual Meetings. Boston MA, 1993. December. 2-6.

²³ Knappert J. East Africa. New Dehli, 1987. P. 314-315.

²⁴ World Bank. USA, 1992.

²⁵ Ensminger J.E. Making a Market. Cambridge, 1992.

Permanent link to this publication: