Первые годы XXI века в жизни Африки отмечены созданием нового общеконтинентального института - Африканского союза (АС), сменившего Организацию африканского единства. Основатели АС рассматривают его как инструмент комплексного поступательного развития стран-членов, их политической, социальной и экономической интеграции в целях преодоления отсталости. Это стратегическое направление выразилось в принятии долговременной программы "Новое партнерство для развития Африки" (НЕПАД), призванной обеспечить региону устойчивый экономический рост при опоре как на собственные силы и возможности, так и на расширенное эффективное содействие стран Севера. Помимо всего прочего НЕПАД обозначил существенный концептуальный поворот африканских лидеров в подходе к проблемам развития. Поворот к признанию, во-первых, первоочередной собственной ответственности за результаты и перспективы развития Африки. Во-вторых, ранее фактически замалчиваемой невозможности самостоятельно остановить дальнейшую маргинализацию большинства

стр. 70

стран континента в глобализирующейся мировой экономике. Между тем перед лицом реальных обстоятельств первоначальная эйфория африканского политического класса, связанная с рождением АС - НЕПАД, довольно скоро уступила место более приземленной оценке их возможностей и перспектив. В статье рассматриваются некоторые из основных составляющих ситуации, предшествовавшей проекту "нового партнерства", и той, в которой НЕПАД пребывает на исходе пятого года своего существования.

КАПКАН БЕДНОСТИ

Африка, как известно, далеко не однородна в экономическом отношении. Большинство ее стран находится в субсахарской, наименее развитой части континента (Субсахарская Африка, ССА). С юга их "подпирает" ЮАР, имеющая самые высокие показатели развития. Относительно благополучен северный, арабский субрегион. Социально-экономическое соотношение этих трех частей Африки видно из следующих данных (табл. 1).

Таблица 1

Основные показатели развития стран Африки, 2002 г.

-----

Источник: African Development Indicators .., 2004. Табл. 1 - 1, 2 - 5.

Свыше 3/4 африканского населения и менее 40% ВВП - таков социально-экономический "вес" ССА в сравнении соответственно с 17% и 43% Северной Африки, 5 и 19% - ЮАР. Среднедушевой доход "тропического" африканца в пять с лишним раз меньше, чем на севере континента, и в восемь с половиной раз - в ЮАР. Это значит, что основная масса африканцев существует менее чем на один доллар в день на человека, далеко за так называемой чертой бедности, а в целом по региону - менее чем на два доллара. С учетом же социального неравенства условия жизни большинства населения предстают в еще более мрачном свете.

Средние цифры не устраняют, разумеется, известные, порой резкие межстрановые различия. Но общая картина вырисовывается достаточно четко. Как менялась она на протяжении последних десятилетий в сравнении с другими регионами Юга? По данным ООН [Human Development..., 2001, p. 10], в последнюю четверть прошлого века среднегодовые темпы роста валового продукта в расчете на душу населения составляли в Субсахарской Африке (-)1%, в арабских странах 0.3, в Латинской Америке и Карибах - 0.7, в Южной Азии - 2.3, в регионе Восточной Азии и Тихого океана - 6%. Снижение душевого дохода происходило, таким образом, на фоне его роста в других развивающихся странах. Этот процесс продолжается и в новом столетии. В 2001 г. лишь в 16 из 39 стран ССА наблюдалось некоторое увеличение душевого дохода, в остальных он стагнировал или снижался. Наибольший регресс наблюдался в Конго (Киншаса), Анголе, Сьерра-Ле-

стр. 71

оне, Зимбабве, на Коморских островах, в Бурунди, Того [Marches tropicaux, 2004, N 3038, p. 194]. В 2002 г. по индексу человеческого развития, составляемому ООН на базе данных об ожидаемой продолжительности жизни, грамотности взрослого населения, параметрах системы образования и душевом размере ВВП, среди 36 стран, имевших худшие показатели, 29 были африканскими.

Напомним в этой связи, что "Декларация тысячелетия", принятая ООН в 2000 г., среди главных целей международного сообщества называет сокращение вдвое к 2015 г. числа живущих менее чем на один доллар в день и снижение на две трети коэффициента смертности детей в возрасте до пяти лет. Применительно к Африке эти цели фигурируют и в документах АС - НЕПАД. Однако при существующем положении их достижение более или менее возможно лишь в северном субрегионе и некоторых странах южного. В Субсахарской Африке идет обратный процесс. Здесь число живущих менее чем на один доллар в день увеличилось за 1981 - 2001 гг. с 164 млн. человек (42% населения) до 314 млн. (49%), бедность усугубляется пандемией СПИДа (70% всех ВИЧ-инфицированных в мире) и широким распространением ряда других болезней, в том числе малярии и туберкулеза.

Повернуть вспять эти тенденции в сколько-нибудь сжатые сроки практически невозможно. По оценкам ООН, в отношении абсолютных бедняков Африки поставленная "Декларацией тысячелетия" и воспринятая АС - НЕПАДом цель не может быть реализована ранее 2147 г., в отношении детской смертности - до 2165 г. [Marches tropicaux, 2004, N 3038, p. 194; 2004, N 3051, p. 971]. И дело не только в глубине социального кризиса и низкой эластичности вызвавших и поддерживающих его внутренних экономических, социокультурных и политических факторов. Более или менее динамичному социально-экономическому развитию препятствуют и такие объективные обстоятельства, как ухудшение экологической среды, узость рынков, обусловленная все той же бедностью населения и малыми размерами многих стран, сложившаяся структура их хозяйств, определяющая характер внешнеэкономических связей и основательную зависимость от последних.

Особенно зримо эта зависимость проявляется в сфере торговли. Быстрый рост международных торговых потоков в последние десятилетия обошел Африку стороной, усилив ее маргинализацию. За 1980 - 2002 гг. доля континента в мировом товарном экспорте сократилась с 6 до 2%, в импорте - с 4.6 до 2.1%. Одна из причин такого сокращения кроется в структуре африканского экспорта, на 60% состоящего из первичной (базовой), то есть мало или вовсе не обработанной сельскохозяйственной и минеральной продукции с очень низкой добавленной стоимостью (против 30% по всем развивающимся странам). Эта "специализация" ставит африканские экспортные доходы в сильную зависимость от двух неподвластных странам-экспортерам факторов - метереологических условий и колебаний конъюнктуры на мировых рынках. Неустойчивость цен и ухудшение условий торговли (без учета нефти, движение цен на которую находится под значительным воздействием картельных соглашений ОПЕК и ОАПЕК) наносят Африке огромный урон. По оценке Мирового банка, в 1970 - 1997 гг. в Африке происходило реальное снижение экспортной выручки на душу населения, тогда как в Южной Азии она увеличилась в 3.6, Восточной Азии - в 8.7, в Латинской Америке - в 2.9 раза. Общие потери африканских стран от ухудшения условий торговли составили в этот период около 120% их совокупного ВВП [Can Africa..., 2002, р. 8,21]. В докладе ЮНКТАД за 2004 г. содержится характерная оценка: вследствие ухудшения условий торговли сохранение экспортных доходов африканских стран в 2001 г. на уровне 1997 г. потребовало бы от них удвоения экспорта базовой продукции [Marches tropicaux, 2004, N 3043, p. 491].

Единственным средством снижения доли сельскохозяйственного и минерального сырья является диверсификация африканского экспорта за счет продукции с большей добавленной стоимостью или с большей трудоинтенсивностью. Именно этот способ позво-

стр. 72

Таблица 2

Параметры внешнего долга Африки, 1970 - 2002 гг.

-----

Источник: Расчеты секретариата ЮНКТАД, основанные на данных Мирового банка [EconomicDevelopment in Africa..., 2004].

лил многим развивающимся странам получить значительные результаты. В большинстве же государств Африки он не сработал. По ряду причин, но главное - из-за нехватки собственных и нерационального использования весьма значительных заемных средств. Капкан бедности серьезно ограничивал возможности сбережения части национального дохода и соответственно снижал норму накопления¹ . Одновременно затягивалась петля внешнего долга, обслуживание которого действовало в том же направлении.

ДОЛГОВАЯ ПЕТЛЯ

Размеры внешних заимствований стран Африки неуклонно увеличивались в течение трех последних десятилетий прошлого века, породив жесточайший кризис, который вынудил западных кредиторов пойти в середине 1990-х гг. на создание механизма облегчения африканского долгового бремени. В отличие от задолженности стран среднего уровня развития, формировавшейся на основе банковских кредитов, главным источником внешнего долга низко доходных стран Африки выступали государства ОЭСР и международные финансовые институты. С чуть более 11 млрд. дол. в 1970 г. долг вырос к началу 1980-х годов до 120 млрд. За период осуществления программ структурной адаптации его объем достиг пика - около 340 млрд. дол. в 1995 г. При этом задолженность международным финансовым институтам возросла в пять раз, по двусторонним межгосударственным соглашениям - в три раза (табл. 2). Факт того, отмечает ЮНКТАД, что программы структурной адаптации не обеспечили обещанные их инициаторами рост и развитие, означал продолжение долговой деградации многих африканских стран [Economic Development in Africa.., 2004, p. 8].

Характерной чертой осложнявшейся ситуации было постоянное повышение уровня просроченных платежей, свидетельствовавшее о неспособности государств-заемщиков своевременно выполнять долговые обязательства. В 1995 г. почти вся накопленная сумма таких обязательств, превышавшая 41 млрд. дол., относилась к странам ССА, состав-

¹ Парадоксом на первый взгляд выглядит при этом инвестирование вне континента, по некоторым оценкам, до 40% африканских сбережений [Marches tropicaux, 2004, N 3030, p. 2499]. А "из каждого доллара, одолженного... Африке между 1970 и 1996 гг., 80 центов немедленно уплывали - как правило, на счета в швейцарских банках или в покупку особняков на Лазурном берегу. И сегодня африканцы еще расплачиваются за расточительство своих прежних лидеров" [The Economist, 2004, p. 12].

стр. 73

ляя пятую часть их долга. При этом наблюдался опережающий рост просроченных выплат официальным (государственным и международным) кредиторам, что отражало соотношение трех источников средств, полученных в 1970 - 2002 гг.: государств ОЭСР (около 200 млрд. дол., 62.5% всех заимствований), международных финансовых институтов (около 80 млрд. дол., 25%) и частных кредиторов (40 млрд. дол., 12.5%).

Динамика углубления долгового кризиса, как видно из приведенных данных, выражалась, помимо роста просроченных долговых выплат, в быстром опережении суммой долга экспортных доходов стран-заемщиков и в стремительном увеличении соотношения этой суммы и их ВВП (с 1/4 в 1970-х до 2/3 в 1990-х гг.). Начало 2010-х гг. отмечено некоторым снижением этих показателей в результате мер, предпринятых официальными кредиторами. Однако это не означало достаточно существенного ослабления остроты кризиса, преодоление которого невозможно без дальнейших шагов кредитующей стороны по облегчению долгового бремени Африки.

В целом африканский долговой "профиль" периода 1970 - 2002 гг. предстает следующим образом (в млн. дол.) [Economic Development in Africa.., 2004, p. 10]:

Следовательно, фактически выплаченная (с лихвой) сумма заимствований не снимает с Африки, особенно с ее беднейшей субсахарской части, непосильный долговой груз. Обслуживание остающегося долга, включая проценты по просроченным платежам, серьезно увеличило бы уже начавшийся обратный (из бедных в богатые страны) переток ресурсов. Огромная задолженность и другие внешнеэкономические дисбалансы препятствовали увеличению сбережений и инвестиций - первейших условий устойчивого развития, сокращения бедности и реального продвижения к другим "целям тысячелетия".

На таком фоне в деловых и политических кругах стран Севера и в международных организациях постепенно утверждалось мнение о необходимости сдерживания дальнейшего сползания Африки на дно мировой экономики. "Ныне общепринято считать, - констатируется в обзоре ЮНКТАД, - что континент нуждается по меньшей мере в удвоении темпов экономического роста, их доведении до 7 - 8%". Эта цель ставится и в документах НЕПАД. В качестве основного стержня содействия низкодоходным странам было определено облегчение их долгового бремени (debt relief) через продление сроков долговых платежей (в основном без сокращения величины долга) и (или) списание долгов по двусторонним займам в рамках "официальной помощи развитию", а также предоставление новых займов на смягченных условиях. В период 1975 - 1998 гг. государства-кредиторы Парижского клуба неоднократно заявляли о возможности сокращения долга "беднейших и наиболее задолжавших стран", однако до реализации таких обещаний дело не доходило.

В декабре 1996 г. Парижский клуб все же решил уменьшить при определенных условиях долговые обязательства наиболее бедных стран на 80% (Heavily Indebted Poor Countries (HIPC) Initiative) и объявил о возможности снижения их долга многосторонним институтам - МВФ, Мировому банку, региональным банкам развития. По условиям "инициативы" схема облегчения долга должна была применяться только к беднейшим странам, в большинстве своем африканским. Критериями их отбора были, во-первых, 2 - 2.5-кратное превышение государственным (и гарантированным государством) долгом выручки от экспорта товаров и нефакторных услуг. Во-вторых, страна-должник вклю-

стр. 74

чалась в список "избранных", только если ее выплаты по обслуживанию долга составляли не менее 20 - 25% экспортных доходов. Точные критерии для каждой страны определялись с учетом конкретных показателей ее экономики, ключевыми из которых выступали уровень душевого ВВП и величина экспорта.

Три года осуществления "инициативы" показали, однако, что она ни избавляла страны-бенефицианты от повторяющихся реструктуризации долга, ни обеспечивала им ресурсы, необходимые для начала реального сокращения бедности. Круг таких стран оказался довольно узким, а в общем незначительные долговые послабления предоставлялись слишком медленно. Платежи по обслуживанию долга значительно превышали расходы государств-должников на здравоохранение и образование. Все это создавало вокруг "инициативы" определенную критическую атмосферу, побудившую кредиторов, включая МВФ и МБ, объявить в ноябре 1999 г. об увеличении размера списаний до 90% или более, если "необходимо" снизить долг до посильного уровня (debt sustainability). Главной целью при этом провозглашалось усиление связи между "более глубоким, широким и быстрым" облегчением долга и политикой, направленной на сокращение бедности с учетом конкретных страновых условий. Были снижены и пороги включения стран в число получателей долговых льгот, общий размер которых в рамках увеличенной "инициативы" возрос с 12.5 млрд. в 1998 г. до 39.4 млрд. дол. в 2002 г. [Economic Development in Africa.. , 2004, p. 15].

Проблема внешнего долга имеет в основном африканский "окрас", поскольку 34 из 42 развивающихся стран с особо тяжелой долговой "гирей" находятся в Африке. На конец февраля 2004 г. 23 государства ССА входили в число охваченных "HIPC инициативой". Общие результаты последней оцениваются сдержанно. Как отмечается в экономическом и социальном обзоре ООН за 2004 г., они не достаточны с точки зрения снижения внешней задолженности до уровня, посильного для стран-бенефициантов [World Economic. . ., 2004, p. 21]. Предпринятые в контексте "инициативы" меры несколько облегчили, конечно, проблему. Но не вели к ее решению, каковым может быть лишь гораздо более широкое, вплоть до полного (африканская позиция), списание долгов² . В этих условиях "большая восьмерка" государств на своем саммите в США (июнь 2004 г.) приняла решение о пролонгации "инициативы" до конца 2006 г. [Marches tropicaux, 2004, N 3058, p. 1379]. Особые надежды африканцы возлагали на следующую встречу лидеров восьми крупнейших государств (июль 2005 г., Великобритания), одним из основных вопросов которой должна была стать помощь африканским странам.

ЦЕЛИ И СРЕДСТВА

Многоаспектная проблема бедности, долговое бремя, общая социально-экономическая отсталость и необходимость ее преодоления составили тот фон, на котором появилась программа НЕПАД. Напомним вкратце ее основные цели и средства их достижения, определенные в общем виде этим долгосрочным, хотя и не имеющим четких временных рамок проектом.

НЕПАД включает два основных компонента - политический и социально-экономический. Первый предусматривает обеспечение безопасности, бесконфликтности, демократии на всех уровнях, качества и "прозрачности" управления государственными активами как непременного условия устойчивого развития. Второй делает упор на мобилиза-

² Некоторые западные экономисты резонно считают, что полное аннулирование долга не может быть оптимальным решением для стран с богатыми природными ресурсами вроде Конго (Киншаса), располагающими широким, но плохо используемым потенциалом развития. Более выгодным для таких должников был бы вариант конверсии кредитов в активы международных инвестиционных компаний. Это исключало бы, например, "дикие приватизации", открывало бы доступ к внешним рынкам капитала и постепенно создавало бы условия для мобилизации внутренних сбережений на цели экономического развития [Marches tropicaux, 2004, N 3030, p. 2499].

стр. 75

цию ресурсов (рост сбережений, доступ на рынки капитала, увеличение внешней помощи, внутренних и иностранных частных инвестиций), фиксируя следующие приоритетные секторы развития: инфраструктура, информационные технологии и связь, образование, здравоохранение, сельское хозяйство, диверсификация производства и экспорта при улучшении условий выхода на внешние рынки, охрана окружающей среды, энергетика. Подготовка и реализация конкретных проектов по всем этим направлениям должны проходить в общем процессе становления политической, экономической, социальной и культурной интеграции стран континента. Ее олицетворением выступает Африканский союз, а реальную базу составляют уже существующие субрегиональные интеграционные группы.

В отличие от предшествовавших общеафриканских документов относительно путей развития, в том числе договора 1991 г. об Африканском экономическом сообществе, отводивших центральную роль государствам, стратегия НЕПАД выдвигает на первый план инвестиционную активность частного капитала, которая должна опираться на организационно-экономическую и правовую государственную поддержку. Возможности и общие условия частного инвестирования затронем ниже, сейчас же констатируем, что основным источником финансовых вливаний в Африку остается, как уже отмечалось, так называемая официальная помощь развитию (ОПР) со стороны государств ОЭСР и международных финансовых институтов. Первые представляют примерно две трети ОПР, вторые - остальное. В 1990-х гг. среднегодовая чистая сумма ОПР Африке составляла 20.4 млрд. дол., в том числе странам ССА (без ЮАР) 16.2 млрд. Для них она имела особое значение, достигая в чистом исчислении, то есть за вычетом платежей по обслуживанию прежних займов в рамках ОПР, 9% ВВП (против 4.9% для всей Африки) и половины валовых инвестиций (против, соответственно, 24%) [African Development Indicators. ,., 2004, табл. 12 - 1, 12 - 2, 12 - 4, 12 - 9, 12 - 12].

Разработчики НЕПАД первоначально определяли ежегодные вложения по линии "партнерства" из внешних источников в размере 60 - 64 млрд. дол. Вскоре эта сумма была признана, похоже, слишком "смелой", как и "заявочный" 7-процентный темп роста ВВП. Тем не менее реализация программы потребует, очевидно, значительного увеличения помощи извне. Это признается и донорами ОПР, хотя рекомендованная ООН еще в 1970-х гг. и затем неоднократно фигурировавшая в международных документах отметка в 0.7% ВВП большинством стран ОЭСР так и не была достигнута. Более того, в последние годы чистая ОПР Африке сокращалась как в общем размере, так и особенно на душу населения. С 1992 по 2001 г. ее объем уменьшился более чем на треть (с 24.9 млрд. дол. до 16.2 млрд.), а в душевом исчислении вдвое - с 40 до 20 дол. [World Economic..., 2004, p. 285, 299].

Поворот в этом вопросе наметился в марте 2002 г., когда США и Европейский союз объявили о намерении увеличить свои расходы на помощь. В 2003 г. средний показатель ОПР по странам ОЭСР, входивших в Комитет помощи развитию, составлял 0.41% их валового продукта против 0.33% в 2000 г. При этом из 21 государства - члена Комитета лишь четыре (Дания, Люксембург, Норвегия и Швеция) укладывались в 0.7-процентную норму или превышали ее [World Economic ..., 2004, p. 57]. Самыми же "прижимистыми" были США (0.14%), которые и в дальнейшем, в отличие от крупных европейских стран³ "ни слова не говорили о достижении 0.7% когда бы то ни было в этом столетии [The New York Times , 25.04.2005].

³ О намерении довести к 2012 - 2014 гг. размер помощи Африке до 0.7% валового продукта заявляли в преддверии последней встречи в верхах "большой восьмерки" (июль 2005 г.) лидеры Великобритании, Франции, Германии. Особую активность проявлял премьер-министр Великобритании Т. Блэр, создавший в 2004 г. специальную комиссию по разработке рекомендаций относительно помощи африканским странам. В марте 2005 г. комиссия представила обширный доклад, который лег в основу английской позиции на переговорах руководителей восьми государств.

стр. 76

Обещания увеличить помощь неизменно сопровождались указаниями на необходимость повышения ответственности африканских лидеров, властных институтов за создание должных условий для комплексного развития, без чего помощь может оказаться бесполезной. Так, в "похвальной" резолюции Европарламента по НЕПАД и АС, принятой в январе 2004 г., содержится призыв к установлению четких правил в области ответственности, прозрачности, хорошего управления и "партисипативной" демократии. Особый упор сделан на борьбу с коррупцией, в частности на необходимость быстрой ратификации конвенции Африканского союза по этому вопросу, принятой в 2003 г. [Marches tropicaux, 2004, N 3037].

В свете обещаний развитых стран возможность более или менее существенного увеличения их помощи Африке выглядела довольно реальной, что и подтвердили решения лидеров стран "большой восьмерки" в июле 2005 г. Во-первых, было принято положение о полном списании просроченного долга "стран-хипиков" (от аббревиатуры ШРС). Во-вторых, возросли обязательства доноров ОПР, что к 2010 г. может увеличить годовой объем "официальной помощи развитию" Африки на 25 млрд. дол., более чем удвоив его в сравнении с 2004 г. При этом в решениях "восьмерки" содержится обещание "содействовать созданию эффективной и гибкой системы государственного управления", в частности - обеспечению большей транспарентности в государственных финансах африканских стран, борьбе с коррупцией и т.д. [ИТАР-ТАСС, 14.07.2005; Компас, 2005, N 28, с. 8 - 9].

Не "дотянув" до уровня, на который рассчитывала африканская сторона НЕПАД, намеченное увеличение внешней помощи представляет, тем не менее, серьезный прогресс в этой области. Трудно сказать то же о другом канале содействия "новому партнерству" - привлечении прямых иностранных инвестиций (ПИИ) и повышении производственной активности местного частного капитала. В проектах НЕПАД этому каналу придается даже большее значение, чем ОПР.

Между тем оптимизм относительно ПИИ представляется, мягко говоря, преувеличенным. Имеется, конечно, ряд факторов, способных стимулировать интерес иностранного капитала к региону. К ним можно отнести устойчивый спрос в последние годы на африканские ресурсы, декларируемая политика поощрения местного частного предпринимательства в сфере производства, тенденция к постепенному переводу африканских валют от фиксированных к плавающим обменным курсам, усиление которой содействовало бы региональной торгово-экономической и валютно-финансовой интеграции и улучшало бы условия деятельности иностранного капитала. Однако все это повышает привлекательность Африки преимущественно для портфельных инвестиций, способных при малейших осложнениях уйти с фондового рынка так же быстро, как и пришли. Ситуация с ПИИ несколько иная.

В 1992 - 2003 гг. приток прямых инвестиций в Африку выглядел, по данным ЮНКТАД, следующим образом (млрд. дол.):

-----

Источник: [Economic Development in Africa..., 2004, табл. 2].

Здесь ПИИ возрастали в этот период намного быстрее, чем в других регионах Юга, составляя, однако, весьма скромную часть всего объема таких капиталовложений в развивающихся странах (8.7% в 2003 г.). Тем не менее удельный вес иностранных инвестиций во внешнем финансировании Африки увеличивался. Если в 1990 г. ПИИ (2.5 млрд.

стр. 77

дол.) далеко уступали сумме "официальной помощи развитию", то в 2002 г. они составляли 46% всех полученных внешних ресурсов.

В принципе инвестиционное поле Африки для частного капитала огромно, прибыльность вложений считается одной из самых высоких в мире⁴ . Однако в большинстве стран региона на пути и иностранных, и местных инвесторов стоят немалые преграды.

ПРЕГРАДЫ

Прямые иностранные инвестиции идут, как правило, лишь в те развивающиеся страны (или их районы), где существует комплекс условий, необходимых для успешной, то есть достаточно прибыльной, деятельности компаний-инвесторов. Он включает наличие богатых природных ресурсов, особенно тех, на которые предъявляется повышенный спрос; относительно развитую инфраструктуру; достаточно емкий рынок сбыта там, где реализуются инвестиции; наличие достаточно квалифицированной рабочей силы; социально-политическую и правовую стабильность; невысокий уровень коррупции в местных управленческих структурах⁵ . В Африке таких стран немного. При отсутствии или слабости последних пяти факторов ПИИ в основном привлекает первый. Они и направляются главным образом в добывающую промышленность, особенно в нефтяную.

В 2003 г., например, большая часть прироста иностранных инвестиций приходилась на разведку месторождений и добычу нефти в Алжире, Анголе, Чаде, Экваториальной Гвинее, Ливии, Нигерии и Судане. Из 10 крупнейших реципиентов ПИИ семь были нефтедобывающими [Africa Renewal, 2004, p. 20]. Но добыча нефти и других минералов в странах со слабой в общем производственной базой обычно мало стимулирует рост иных отраслей, не создает достаточного импульса комплексному экономическому развитию. Привлечение частного капитала в сельское хозяйство, обрабатывающую промышленность, сферу услуг зачастую сдерживается громоздкой бюрократической процедурой утверждения инвестиционных проектов.

Серьезнейшей проблемой, прямо воздействующей на экономическую атмосферу, является широко распространенная коррупционная практика и плохое управление. Эксперты Мирового банка, обследовавшие в 2001 - 2003 гг. инвестиционные условия деятельности более 3000 компаний в восьми африканских странах, характеризуют коррупцию как главное препятствие экономическому росту. Около половины этих компаний не уверены в судебной поддержке, при необходимости, своих прав собственности. Неправительственная организация "Международная прозрачность" (Transparency International) в одном из последних обзоров оценила уровень коррупции в 20 африканских странах по 10-балльной шкале от 3.6 (Ботсвана) до 8.4 (Нигерия) баллов. Средняя "отметка" составила 6.79. В 2003 г. среди 25 государств с высокой и очень высокой коррупцией находились 11 африканских. "Ясно, - приводит издаваемый ООН журнал "Африка реньюэл" высказывание одного сенегальского налогового инспектора, - что если юридические правила могут меняться в любое время, если государственное управление функционирует по принципу злоупотребления властью или если решения суда выносятся медленно и не относятся к делу, ПИИ не могут быть привлечены в страну. Если над всем этим стоит коррупция, иностранные инвесторы обратятся к другим горизонтам" [Africa Renewal, 2004, p. 21]. Очевидность сверхрегулирования, отмечает лондонский "Экономист", столь велика, что большинство африканских правительств говорят о желании упростить его. Но в ряде стран нормы регулирования проявляют своего рода "гидроголовость": отмена

⁴ По оценке ЭКА, в Африке средняя отдача на ПИИ вчетверо выше, чем в семи крупнейших развитых странах и вдвое выше, чем в Азии [The Economist, 2004, p. 11].

⁵ "Частный иностранный сектор, весьма реалистичный... инвестирует лишь если считает, что вероятность получения прибыли очень велика, а риски относительно слабы. Остальное - иллюзия", констатирует известный французский экономист П. Мусса [Afrique contemporaine, 2002, N 204, p. 39].

стр. 78

наиболее тягостных и "взяткорентабельных" побуждает законодателей изобретать новые [The Economist, 2004, p. 13].

Коррупционная практика существует, разумеется, не только в Африке. Но здесь она, по мнению многих наблюдателей, приобрела почти институциональный характер. Изменить его за сколько-нибудь краткий период невозможно, хотя заявления африканских лидеров о необходимости искоренения этого зла звучат постоянно, став неким ритуалом в любых обсуждениях проблематики НЕПАД.

Сверхзарегулированность и в то же время неустойчивость хозяйственных процедур как один из источников коррупции создает трудности в расширении сферы инвестиционной активности на обрабатывающие производства и другие "неминеральные" секторы экономики любому - иностранному и местному капиталу. Различие, однако, в том, что последний в большинстве стран континента не располагает достаточной для такого приложения мощью, остается в основном торговым капиталом, превращение которого в производственный весьма проблематично. Собственно африканский капитал в обрабатывающем производстве представлен главным образом мелкими, слабыми предприятиями и в очень малой степени средними. Между тем лишь "середняки" могли бы стать основой более или менее значимой обрабатывающей промышленности. Действуя в сфере, заведомо более прибыльной, с более быстрым оборотом вложенных средств и технологически более простой, даже крупные местные торговцы лишены "охоты к перемене мест". С точки зрения диверсификации экономики и - шире - целей НЕПАД это вызывает, несомненно, озабоченность тех африканских лидеров, которые инициировали "новое партнерство" и стремятся к его продвижению.

Барьеры на этом пути расположены не только в естественной экономической ментальности иностранных и местных субъектов предпринимательской деятельности и в государственно-управленческой сфере. Претворение НЕПАД в дела (и неразрывно связанный с ним процесс африканской интеграции, укрепления АС) не может не испытывать прямого или косвенного влияния ряда общемировых и внутриафриканских факторов. Среди первых назовем экономическую глобализацию , механизм которой объективно скорее усиливает, нежели сокращает отставание маргинализованных экстравертных экономик; быстрый научно-технический прогресс , усугубляющий разрыв между его центрами и периферией; курс ВТО на упразднение асимметричности торговых преференций, явно неблагоприятное для африканских стран. Вторые выражаются, в частности, в узости возможностей увеличения межафриканской торговли, до сих пор не превышающей 10% всего объема африканских внешнеторговых связей; в сохраняющейся политической конфликтогенности в некоторых районах континента, несмотря на тенденцию последнего времени к ее ослаблению; непрочности отношений и серьезных противоречиях между рядом стран (проблема пользования водами Нила, территориальный спор между Нигерией и Камеруном, и др.); настороженности малых государств континента в отношении таких "центров силы", как ЮАР, Нигерия, Египет.

Все это и многое другое суть реальные трудности, стоящие на пути создания "нового партнерства". Их преодоление требует очень серьезных усилий и самой Африки, и ее северных визави. И оно не может быть скорым.

ЧТО В АКТИВЕ?

Для оценки реального значения и актуальности НЕПАД целесообразно кратко рассмотреть наряду с проблемами бедности и долгового кризиса экономическую конъюнктуру последних лет, во многом определяемую внешними факторами. В начале нового века годовые темпы роста реального ВВП незначительно колебались вокруг 3-процентного показателя. Ожидалось их повышение в 2003 - 2005 гг. по Африке в целом с 3.3 до 4.7%, по ССА (без Нигерии и ЮАР) с 2.8 до 5.5% [World Economic. .., 2004, p. 142]. Ожидания основывались на некотором увеличении сельскохозяйственного и промышленно-

стр. 79

го производства, потребительских расходов, инвестиций, включая приток ПИИ в отдельные страны, а также на тенденции к росту спроса на экспортируемые товары и к затуханию вооруженных конфликтов, создававших в последнее время ситуацию крайней нестабильности в ряде районов континента.

В Северной Африке экономический рост поддерживался повышением нефтяных доходов (Алжир, Египет, Ливия) и соответствующим увеличением частного и государственного потребления, отменой международных санкций в отношении Ливии, доходами от туризма (Египет, Тунис, Марокко). В Нигерии, крупнейшей стране ССА, хозяйственные ожидания связывались с ростом нефтяных цен и началом реализации в марте 2004 г. Национальной стратегии экономического усиления и развития, направленной на ликвидацию бедности и расширение занятости. Рост мировых цен на нефть способствовал улучшению ситуации и в других нефтеэкспортирующих странах, включая новые (Чад, Экваториальная Гвинея). В ЮАР экономические показатели в значительной степени определялись повышением обменного курса ранда, что, с одной стороны, обусловило застой в горнорудной и обрабатывающей промышленности и, следовательно, неизменность высокого уровня безработицы (28% в 2003 г.), а с другой - остановило инфляционный процесс (с почти 13% в 2002 г. до 1% в 2003 г.).

Текущая конъюнктура в африканском регионе содержит, таким образом, некоторые признаки улучшения, что не устраняет, естественно, значительные межстрановые различия в характере экономических тенденций. Возможности "универсализации" положительного опыта их развития в большой мере зависят от ситуации в международных экономических, особенно торговых, отношениях, имеющих для практически всех африканских стран огромное значение. А здесь глубокие противоречия между Севером и Югом серьезно тормозят процесс создания таких условий международной торговли, которые способствовали бы сокращению разрыва между богатыми и бедными странами. Эти противоречия привели даже к срыву пятой министерской конференции государств - членов ВТО (Канкун, Мексика) в сентябре 2003 г. В дальнейшем переговоры возобновились, однако до существенного сближения позиций двух групп стран еще довольно далеко.

Суть разногласий, как известно, заключается в принципиальном различии подходов к вопросу, во-первых, о доступе экспортной продукции развивающихся стран на рынки развитых и, во-вторых, об искусственном поддерживании последними конкурентоспособности своей сельскохозяйственной продукции. Первое выражается в фактическом сохранении странами Севера разного рода барьеров, тарифных⁶ и нетарифных, затрудняющих ввоз "южных" товаров. В то же время они добиваются - во имя "либерализации" международной торговли - увеличения открытости развивающихся стран для своего экспорта, закрывая глаза на аналогичные нужды последних⁷ . Второе - в щедром субсидировании развитыми странами производства сельскохозяйственной продукции, позволяющем сохранять ее конкурентоспособность по отношению к более дешевой продукции стран Юга, что сдерживает их экспорт⁸ , создавая нередко весьма существенный "не-

⁶ Таможенные тарифы на африканские товары, ввозимые в страны ОЭСР, примерно в 10 раз выше существующих в торговле между этими странами [The Economist, 2004, p. 13].

⁷ Между тем, как отмечается в обзоре ООН, "развивающиеся страны нуждаются в увеличении возможностей экспорта до того (подчеркнуто мной. - Ю. П. ), как они смогут снизить свой уровень защиты (внутренних рынков. - Ю. П. ). Все более очевидно, что сниженные уровни защиты не ведут автоматически к развитию экспортных возможностей и прочной связи, обеспечивающей быстрый экономический рост, между экспортными секторами и внутренней экономической активностью" [World Economic..., 2004, p. 21].

⁸ "Богатые страны субсидируют своих фермеров в сумме до 320 млрд. дол. в год, не намного отличной от ВВП Африки. Вкупе с высокими тарифами и малыми квотами на некоторые виды сельской продукции это делает обескураживающе трудным ее экспорт в богатые страны" [The Economist, 2004, p. 13].

стр. 80

добор" экспортной выручки⁹ с вытекающими отсюда последствиями для слабых экономик.

Отмеченные выше конъюнктурные тенденции имеют, возможно, некоторое отношение к НЕПАД (благоприятная для частных инвесторов ориентация), но, конечно, не вызваны им. Что же отнести в прямой актив этой амбициозной программы развития?

Главным образом - снижение (арифметическое) открытых проявлений конфликтности. На исходе прошлого века 25 стран переживали вооруженные столкновения или серьезные социально-политические волнения. К 2005 г. их число уменьшилось до шести - в основном благодаря миротворческим силам ООН, численность которых в Африке достигала в августе 2004 г. 48 тыс. человек (больше, чем где бы то ни было), но также соответствующим мерам африканского Совета мира и безопасности, созданного в рамках АС - НЕПАД [Africa Renewal, 2004, p. 15, 17]. Что касается других декларированных целей (расширение демократических начал общественной жизни, повышение эффективности, прозрачности и отчетности управленческих структур, обеспечение независимости судебных органов, улучшение систем образования и здравоохранения, увеличение производственного потенциала и т.п.), то здесь, констатировал журнал "Африка реньюэл", можно говорить лишь об "ограниченном прогрессе". В обзоре, подготовленном службой специального советника ООН по Африке в июне 2004 г., отмечаются растущие усилия по вовлечению гражданских организаций и частного сектора в осуществление НЕПАД. Однако "характер и масштабы такого вовлечения сильно разнятся" по странам, и эта программа "еще плохо известна или понята во многих частях Африки". Некоторые лидеры, свидетельствует "Африка реньюэл", "идут на континентальные или региональные встречи, посвященные НЕПАД, но затем не могут рассказать о них своим собственным гражданам... Немногие африканские парламенты обсуждают план детально".

Неоднозначно восприятие НЕПАД предпринимательскими кругами. В 2004 г. опрос, проведенный одной международной консалтинговой фирмой среди 250 менеджеров компаний в Кении, Танзании и Уганде, выявил, что лишь 38% респондентов позитивно оценивают перспективы "нового партнерства". Почти треть полагает его успех маловероятным, остальные затруднились с ответом. Большинство считают крупнейшими препятствиями для НЕПАД плохое и коррумпированное политическое руководство, войны и торговые барьеры. В комментарии к результатам опроса отмечалось, что частный сектор "признает потенциальные выгоды НЕПАД, которое, однако, должно прилагать больше усилий для разъяснения своей цели".

Со своей стороны некоторые правительства, похоже, фактически еще не определили отношение к взаимодействию с частным сектором. Как заметил на Африканском деловом "круглом столе" в июне 2004 г. его председатель А. Тукур, они "лишь на словах признают важную роль местного частного сектора", и призвал проводить политику, соответствующую таким заявлениям [Africa Renewal, 2004, p. 15, 17]. В то же время нередки оценки частного предпринимательства как несостоятельного, слабо управляемого и внутренне противоречивого.

На этом фоне несколько весомей выглядит региональный интеграционный процесс, базирующийся на деятельности субрегиональных групп. Они рассматриваются как "строительные блоки" Африканского экономического сообщества (АЭС), цели которого подкреплены "новым партнерством". По оценке ЭКА, основанной на показателях восьми секторов - торговли, транспорта, сельского хозяйства, обрабатывающей промышленности и других, - с 1994 г. (вступление в силу договора об АЭС) по 1999 г. (последний, на который есть достоверные данные) интеграционные связи в Африке ежегодно

⁹ Например, дефицит доходов африканских производителей хлопка, вызванный субсидированием сельского хозяйства в развитых странах, в 2002 г. составлял, по некоторым оценкам, ок. 300 млн. дол. [Marches tropicaux, 2004, N 3043, p. 491].

стр. 81

увеличивались в среднем на 4.5%. При этом в разных субрегиональных группах межстрановое сотрудничество развивалось с разным успехом. Лучшие показатели имели южная (САДК) и западная (ЭКОВАС) группы.

Вместе с тем наличие свыше десятка "строительных блоков" региональной интеграции осложняет ее ввиду членства большинства стран АЭС одновременно в разных группах. Лишь шесть из 53 государств состоят в одной из них, остальные - в двух или трех. Такая "нахлестка" негативно сказывается на сотрудничестве, означая, в частности, распыление и без того скудных ресурсов, человеческих и финансовых.

В целом, видимо, можно говорить о прогрессе НЕПАД, правда, незначительном. "Проблема НЕПАД, - говорил один из его инициаторов, президент Сенегала Абдулай В ад в июле 2005 г., - состоит в том, что пока не достигнуто ничего реального" [ИТАР-ТАСС, 2.08.2005, АФ - 2]. Африканские действия в рамках "партнерства" свелись главным образом к оргмерам, к учреждению ряда институтов - Совета мира и безопасности, механизма проверки выполнения норм "хорошего управления" (African Peer Review Mechanism, APRM), исполнительного комитета НЕПАД из глав 20 государств и некоторых других. Периодически проводятся саммиты с участием высших представителей далеко не всех африканских стран¹⁰ , возобновляющие призывы к незамедлительному началу выполнения программы НЕПАД в полном объеме и ... констатирующие наличие межафриканских противоречий.

Ускорение экономического роста и развития связывается в основном с расчетами на существенное увеличение внешнего содействия. Оправдаются ли они, покажет будущее. Пока ситуация такова, что внешнее содействие обусловлено реальностью внутренних перемен в Африке, в отношении которых многие вопросы остаются открытыми. Отсутствие или недостаточность таких перемен не будет "поощрять" наращивание внешней поддержки. Не увеличится последняя - мало шансов на экономический рывок стран континента, на оптимальную реализацию НЕПАД, этого африканского проекта надежды.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ИТАР-ТАСС. М., 22.04.2005; 14.07.2005; 2.08.2005.

Компас. 2005. N 28.

Africa Renewal. UN. N.Y., 2004. Vol. 18. N 4.

African Development Indicators 2004. Wash.: World Bank, 2004.

Afrique contemporaine (P.). 2002. N 204.

Can Africa Claim 21^st Century? Wash: World Bank, 2002.

Economic Development in Africa. Debt Sustainability: Oasis or Mirage? UNCTAD. N.Y. - Geneva, 2004.

The Economist (L.). January 17^th , 2004.

Human Development Report 2001. N.Y.: UNDP, 2001.

Marches tropicaux (P.). 2004. N 3038; 3051.

The New York Times (N.Y.).

World Economic and Social Survey 2004. N.Y.: UN, 2004.

¹⁰ В очередном из них (19 апреля 2005 г., Каир) участвовали 10 президентов, один вице-президент, три премьера, 14 министров, один посол. Итого были представлены 29 стран из 53 государств Африканского союза [ИТАР-ТАСС, 22.04.2005, АФ - 4.5].

Permanent link to this publication: