17 - 21 октября 2011 г. в Отделе памятников письменности народов Востока ИВ РАН состоялась проблемно-методологическая конференция "Памятники письменности Востока: опыт работы исследователей, переводчиков и публикаторов". Она явилась итогом работы семинара "Текстология и источниковедение Востока", объединившего ученых, представляющих различные направления работы с письменными источниками: филологов, историков, лингвистов, нумизматов, искусствоведов и, конечно, переводчиков письменных памятников. Было заслушано 14 докладов, в том числе два доклада нашего коллеги из Тартуского университета (Эстония) В. В. Сазонова.

Тематика конференции была сосредоточена на проблемах, которые текстологам и источниковедам приходится решать практически ежедневно. Это, во-первых, проблема достоверного прочтения текста и его интерпретации; во-вторых, исследование культурно-исторического контекста, частью которого выступает памятник. Наконец, третьей, и едва ли не самой сложной, задачей является адекватная передача текста в переводе, во всем широком спектре заложенных в него смыслов. Поэтому с методологической точки зрения соединение в рамках одной конференции докладов об источниках, весьма разнообразных в жанровом, языковом и хронологическом планах, оказалось взаимополезным и плодотворным.

В докладе Е. Ю. Гончарова "Нумизматический источник как источник археологический" рассказывалось о противоречии, возникающем между результатами анализа нумизматических

находок с того или иного средневекового городища и теми данными, которые предоставляет археологический материал.

За последние годы с помощью монет исследователем были уточнены названия и периоды существования нескольких золотоордынских городов. Для Царевского городища, ранее считавшегося остатками города Сарай ал-Джадида, установлено название Гюлистан, под которым он существовал с начала 1340-х гг. до 1368/69 г. Название же Сарай ал-Джадида относится к городу, расположенному на месте Селитренного городища (30-е гг. XIV - начало XVI в.). Городище Джан-кала в бассейне нижнего течения р. Сырдарья считалось остатками крупного города Дженд, существовавшего с X в., хотя на городище до сих пор не найдены монеты старше XIII в., и это оставляет открытым вопрос, какой город был на месте Джан-калы. Та же ситуация характерна и для городища Сыгнак: историки относят возникновение городища (и соответственно одноименного города) к VI в., однако при раскопках там не удалось обнаружить монет старше конца XIII в. Очевидно, что такой письменный памятник, как комплекс монет, в ряду исторических источников, получаемых археологическим путем, требует более пристального внимания.

Доклад Л. В. Горяевой "Малайская хроника XIV в. "Повесть о раджах Пасея": чтение, интерпретация, комментирование" был посвящен опыту ее работы над переводом наиболее раннего памятника малайской историографии. Будучи по своей сути мифологизированной династийной историей, "Повесть о раджах Пасея" соединяет в себе черты, свойственные и хронике, и устному и письменному эпосу. Уже подтвержденные факты политической и экономической истории излагаются в ней в соответствии с традиционной для малайцев концепцией государства и причудливо переплетаются с полуфольклорными эпическими мотивами. Эти особенности памятника диктуют необходимость его комплексного комментирования: историко-географического, этнографического, лингвистического, литературоведческого. В свою очередь, основой для всех этих типов комментария служит аутентичность подлежащего переводу текста.

Хотя "Повесть о раджах Пасея" неоднократно публиковалась, как в арабской (1849), так и в латинской (1914, 1962, 1987 и 1999 гг.) графике и дважды переводилась на европейские языки - французский (1874) и английский (1962), в ее тексте по-прежнему остается немало неясных мест. Обращение к факсимиле основной (наиболее полной) рукописи памятника позволило Л. В. Горяевой предложить свое прочтение ряда слов и внести некоторые уточнения и правку в их транслитерацию и перевод.

Об опыте работы практикума по чтению и комментированию текстов персидского суфийского поэта XII-XIII вв. Фарид ад-дина Аттара сообщила Л. Г. Лахути. Руководимый ею практикум действует в Отделе памятников письменности народов Востока ИВ РАН с 2010 г. В качестве основного текста для работы ею было выбрано "Вступление" к знаменитой поэме "Мантик ат-тайр" ("Разговоры птиц").

Работа над поэмами Аттара дает хорошие навыки герменевтического прочтения текста. Чтение "Мантик ат-тайр" требует глубокого знания персидской поэтической традиции, умения ориентироваться в суфийской и философской тематике, знакомства со всем корпусом текстов поэта. Отдельную проблему составляет лексика: немало слов еще не закрепилось в своем более позднем значении, часто важно учитывать и внутреннюю форму слова.

"Вступление" интересно также тем, что дает ключи к толкованию многих притч из других поэм Аттара. При работе над переводом привлекаются и другие его произведения, а также тексты, на которые у Аттара имеются аллюзии. При работе решаются такие ключевые для публикатора проблемы, как структура и объем комментария. Перевод готовится к публикации.

В докладе Д. В. Микульского "Североафриканское устное народное творчество в исследованиях ливийских и алжирских фольклористов" был дан обзор важного элемента традиционной арабской словесности так называемой простонародной (термин акад. А. Е. Крымского) литературы. На Востоке арабского мира подобные произведения вплоть до первой трети XX в. исполнялись устно, а их письменные - рукописные и печатные - версии сохранились до наших дней. В странах Северной Африки до настоящего времени устно бытуют (или только что прекратили бытовать) наряду с другими произведениями "Сират бани хилал" ("Эпопея [племени] бану хилал") и магази (фольклорные повести о воинских подвигах пророка Мухаммада и его сподвижников). Анализу этих произведений и традиции их бытования посвящены труды ливийского фольклориста А. М. Бурханы (он изучил устные версии Сиры, бытующие в Ливии) и алжирского исследователя А. Бурайу (его труд посвящен рудиментарным версиям Сиры, еще сохранившимся в Алжире, и магази). Хотя в теоретическом плане обе работы довольно слабы, они представляют собой важные источники информации по североафриканской устной эпической традиции.

Достаточно отметить, что А. М. Бурхана публикует в рассматриваемом труде записи девяти устных "ливийских" версий Сиры.

Авторы сообщают интересные, подчас уникальные сведения о социальном статусе сказителей Сиры и магази, о манере исполнения произведений обоих жанров, о структуре исполняемых за один сеанс отрывков, о соотношении в них стихов и прозы. А. Бурайу удалось показать, что нравственные основы (ценности) Сиры имеют бедуинско-племенной характер, тогда как в магази утверждаются принципы общеалжирского единства на основе ислама. Такую трансформацию алжирский фольклорист объясняет становлением алжирского национального самосознания в ходе борьбы против французского колониального господства.

Материалы ливийского и алжирского исследователей также проливают свет на генезис Сиры и магази. Как считает А. М. Бурхана, Сира изначально зародилась в среде потомков бану хилал, а затем она была переделана профессиональными сказителями для слушателей-горожан; на основе устной городской традиции на Востоке арабского мира, в ал-Машрике, возникли рукописные и печатные версии Сиры. Напротив, сочинения жанра магази, по свидетельству Бурайу, проделали обратный путь - изначально возникнув в рукописной и печатной форме (печатные их версии публиковались в гг. Каире и Тунисе), они вошли в репертуар алжирских народных сказителей и, трансформировавшись в ходе устного бытования, приобрели характер памятников устной эпической традиции.

Сведения, приводимые А. М. Бурханой и А. Бурайу, свидетельствуют не только о сохранении в Ливии и Алжире одного из важнейших элементов традиционной культуры - устной эпической традиции, но и о традиционности в значительной мере всего североафриканского социума.

В докладе "Собиратель-дилетант и академическое источниковедение" В. Н. Настич отметил, что нумизматика как научная дисциплина возникла в результате развития любительского собирательства, с которым она была изначально и тесно взаимосвязана. В дореволюционную эпоху состоятельные коллекционеры предоставляли свои собрания специалистам для публикации, дарили их музеям, материально помогали ученым, занимавшимся изучением восточных древностей.

В советское время легальной стала признаваться только профессиональная работа с письменными памятниками, в том числе с монетами, в академических институтах или музеях; для сотрудников музеев существовал негласный запрет на обладание личными коллекциями, а частные лица не допускались в музейные и библиотечные фонды. Тем не менее любительское собирательство в Советском Союзе продолжало существовать.

После распада СССР в России и странах СНГ сформировался стихийный рынок артефактов древности, поставляемых "черными копателями" для удовлетворения частного собирательского спроса. Устаревшие таможенные правила, плохо согласованные и слабо организованные действия государственных органов не могли препятствовать уничтожению археологических объектов, расхищению и криминальному экспорту культурных ценностей. А нищенский бюджет науки и культуры и, как следствие, резкое снижение квалификации специалистов привели к тому, что коллекционеры-любители постепенно занимают "стратегические рубежи", оставляемые профессионалами: они все чаще публикуют статьи и каталоги, участвуют в конференциях, даже защищают диссертации, однако, не имея базового исторического и востоковедного образования, большинство из них остаются дилетантами весьма невысокого научного уровня. Приходится с горечью признать, что "золотой век" российской восточной нумизматики с его достижениями и приоритетами уже позади, и рассчитывать на улучшение ситуации в обозримом будущем можно лишь при условии регулярного и достаточного финансирования отечественной науки.

Доклад Д. И. Онаевой "Перевод Риса ал-Мутанабби (проблемы комментирования)" был посвящен задачам, стоящим перед исследователем, стремящимся раскрыть все пласты смыслов, содержащихся в философской лирике Абу-л-Тайиба ал-Мутанабби - великого поэта и прославленного мастера героического жанра. Из корпуса "Дивана" ал-Мутанабби, содержащего 342 стихотворения, для перевода было выбрано 14 стихотворений элегического характера, называемых риса. Небольшое количество материала - 368 расположенных хронологически бейтов -подтвердило свидетельства современников ал-Мутанабби о том, что поэт сам строго отбирал стихи для своего "Дивана".

При комментировании перевода использовались разъяснения (шарх) шести авторитетных комментаторов творчества поэта, одни из которых были фактически его современниками, а другие жили уже в начале XX в. При этом даже современникам часто не был ясен скрытый смысл философской лирики Мутанабби, вызывавший яростные споры комментаторов. В числе слож-

ностей перевода следует отметить также многочисленные архаизмы, используя их, поэт хотел подчеркнуть свою приверженность арабской традиции и джахилийским идеалам в пику шуубитским настроениям основной массы многонационального культурного сообщества накануне развала империи. При работе над комментарием пришлось дополнительно переводить большое количество стихов других поэтов, называемых "поэтическими заимствованиями", которые включались в комментарий, согласно традиции, чтобы продемонстрировать сходство мотивов, использованных поэтом.

В докладе Н. И. Пригариной "Презентация литературного памятника с точки зрения стиля и комментария" обсуждались принципы презентации и проблемы стиля и комментария средневековых литературных памятников. В качестве примера была избрана поэма XVII в. "Пхулбан" ("Цветник"), написанная на деканском урду (дакхини). На европейские языки эта поэма была впервые переведена И. В. Зотовой, стремившейся к созданию предельно адекватного филологического перевода. Памятник прошел полную редподготовку в Главной редакции восточной литературы издательства "Наука", но затем из-за проблем с финансированием работа пролежала без движения почти 15 лет.

В настоящее время "Пхулбан" принят к публикации издательством "Ладомир" для серии "Литературные памятники". Издателями этой серии прежде всего движет стремление наиболее выпукло представить литературные достоинства поэмы, позволившие ей сохранить свое значение в истории литературы. Поэтому процесс редактирования, в котором докладчик участвует как ответственный редактор, заключается в "транспонировании" филологического перевода в литературный: в избавлении от буквализма, от неукоснительного следования синтаксическим конструкциям оригинала, от прозаизмов, возникающих при дословном воспроизведении тропов, и т.п. Это помогает воссоздать образную доминанту художественного текста, сочетающего эстетику индийской и персидской литератур. Будучи первым памятником мусульманской (шиитской) литературы, готовящимся в "Ладомире", текст должен, по мнению издателя, содержать подробный комментарий, дающий самое полное представление об особенностях индусско-мусульманского дискурса в его связи с коранической и суфийской традицией, а также традицией санскритской литературы.

Доклад В. В. Сазонова "Хеттский миф об убиении дракона: Тешуб и Иллуянка" был посвящен вопросам и трудностям, связанным с переводом хеттского мифа об убиении дракона Иллуянки богом Тешубом: типичного мифа об убиении змея или дракона культурным героем (в данном случае им выступает верховный бог хеттского пантеона - Тешуб). Во многих индоевропейских мифах и легендах дракон, или змей, предстает воплощением зла - например, в Индии (бой Индры и Вритры), у древних греков - бой св. Георгия с драконом и т.д.

Важность этого мифа для хеттов (их царской идеологии, религии) нельзя недооценивать. Миф декламировался во время проведения ритуального празднества пурулли, связанного у хеттов со многими другими важными ритуалами и культами, с культом бога грозы и т.д. Главным действующим лицом и "культурным героем" мифа является Тешуб, бог грома и дождя, глава хеттского пантеона. Для обозначения празднеств пурулли в хеттских текстах использовали обычно шумерограмму EZEN вместе со словами purulli, и оба эти слова означают "весну". Именно весной отмечался хеттский новый год, и его празднование было крайне важным для благоденствия страны, подобно тому как в Месопотамии был важен новогодний праздник Акиту, проводимый в месяц нисанну, т.е. в марте.

Во время пурулли обычно рецитировался миф об убиении дракона Иллуянки богом Тешубом. Иллуянка считался персонификацией зла и зимы, а Тешуб соответственно был олицетворением добра и весны, ежегодного весеннего возрождения природы. Этимологически слово purulli означает "на земле": по-видимому, миф об Иллуянке и Тешубе был тесно связан с землей и культом земли. Для царской власти этот ритуал имел основополагающее значение, сам великий царь хеттов должен был участвовать в нем.

Перевод мифа с клинописных фрагментов не представил сложностей для исследователя, хотя часть фраз и строк была сильно разрушена и могла читаться лишь частично, что и явилось наибольшей проблемой при переводе.

Во втором докладе ("Один среднеассирийский юридический документ эпохи Тиглатпаласара I") В. В. Сазонов представил свой анализ любопытного юридического документа средне-ассирийской эпохи акта о выкупе раба им самим, хранящегося в Музее искусств Тартуского университета. Записанный на среднеассирийском диалекте аккадского языка, текст датируется началом правления одного из последних среднеассирийских царей Тиглатпаласара I (правил

около 1115 - 1077 гг. до н.э.). Сохранность клинописной таблички, содержащей этот документ, довольно хорошая, и, несмотря на частично разрушенные строки, содержание текста в целом от этого не пострадало.

В докладе Н. И. Серикова "Электронная библиотека арабографических рукописей" был подведен итог многолетней работы ученого над созданием универсальной электронной библиотеки арабских рукописей (http://wamcp.bibalex.org/). Работа предполагала выработку электронных стандартов для каталогизации рукописей, создание общедоступной оболочки и соответствующего сайта и наполнения его данными.

Согласно стандартам, разработанным автором доклада, любая рукопись может быть одновременно представлена как единица музейного хранения, как исторический объект и непосредственно как авторский текст содержащегося в ней сочинения или письменного документа.

Любая рукопись расписывается изначально по машиночитаемым минимальным элементам, в результате создается независимый комплекс метаданных. Используемые для одного сочинения метаданные, в случае обнаружения последнего в других рукописях, могут быть использованы многократно, что на порядок удешевляет процесс каталогизации. Предложенные стандарты могут стать базовыми для создания электронных рукописных библиотек любого состава и уровня сложности и позволяют не только исследовать любые рукописи (не обязательно восточные) по вышеозначенным параметрам, но и оптимизировать ввод новой информации.

В сообщении С. А. Серовой "Универсалии китайской культуры и ранний театр" были затронуты вопросы связи ритуального и театрального действа в традиционной культуре Китая. Как отмечает исследователь, колыбелью китайского театрального искусства были шаманизм, шаманский ритуал и, наконец, шаманская но-культура (из которых многое затем перетекло в даосизм). Но-си (религиозное зрелище, ранний театр) впитал в себя характерные особенности шаманского действа: основополагающее значение ритма, мелодии, присущую шаманской культуре символику всех выразительных средств, каноны сценического мастерства. Первые сюжеты раннего театра были, по сути, теми же сюжетами религиозного богослужения.

Таким образом традиционная культура Китая, где все связано со всем, существует в едином пространстве, соединяющем различные уровни бытия, и формирует универсалии, одинаково актуальные для жизни и искусства.

В докладе Т. В. Счетчиковой "Проблемы перевода литературы, посвященной исламу и суфизму (на примере перевода с английского яз. на русский книги "The Vision of Islam" С. Мураты и У. Читтика)" был поднят весьма важный вопрос адекватного перевода на европейские языки текстов и отдельных понятий, связанных с исламской картиной мира. При переводе с английского на русский сочинения, содержащего эти понятия, возникает основная проблема перевода: вопрос терминологии. Помимо терминов как таковых, которые часто не переводятся, есть еще коранические цитаты, "прекрасные имена" Бога и др. В отсутствие арабского термина существует опасность полностью перевернуть идею автора, если следовать лишь за английским оригиналом, не разглядев за ним арабского.

На примерах, связанных с употреблением отдельных слов в английском оригинале, исследователь показывает, как легко можно впасть в ошибку, выбирая по-русски слова, кажущиеся более благозвучными. По ее мнению, при переводе такого рода литературы очень удобно принять принцип единой терминологии на протяжении всего текста и переводить одинаковые английские слова одинаковыми русскими словами во имя логической стройности изложения.

Доклад М. В. Торопыгиной "Жанровые характеристики поэтологического трактата Камоно Тёмэй (1154 - 1216) "Мумёсё"" ("Записки без названия")" был посвящен сочинению, относящемуся к жанру карон (теория поэзии). Однако круг вопросов, поднимаемых автором трактата, выходит за рамки чисто теоретического осмысления поэзии: помимо рассуждений о стилях поэзии, понятий современных и старых стихов, поэтических приемах, удачном и неудачном употреблении лексики трактат содержит ряд практических советов: как готовиться к поэтическому турниру, какими примерами пользоваться, когда пишешь стихи и прозу. Камо-ноТёмэй описывает литературную ситуацию своего времени и более раннюю, которую хорошо знает по беседам со своим учителем - поэтом Сюнъэ (1113-?). Особую живость произведению придают легенды и литературные анекдоты, приводимые автором в большом количестве. Подобное построение текста позволяет определить это сочинение как поэтологический трактат (карон) в стиле дзуйхицу ("вслед за кистью", эссе).

В своем докладе "Два источника по истории малайского права и особенности пенитенциарной системы Малаккского султаната" С. В. Тхор дала источниковедческую характеристику ма-

лайских юридических памятников "Унданг-унданг Мелака" ("Малаккский кодекс") и "Унданг-унданг Лаут" ("Морской кодекс"). В тексте кодексов, содержащих богатый материал о различных сторонах жизни малайского общества XIV-XVI вв., очевиден приоритет мусульманских норм, однако связанные с индо-буддийской традицией адатные нормы не всегда отменяются. Это зачастую приводило к тому, что решения, выносимые по поводу тех или иных юридических казусов, могли быть неоднозначными, и окончательный приговор находился в руках судьи. Анализ текста позволил исследовательнице проследить влияние общемусульманских шариатских норм на малайскую систему права и выявить основные особенности правового регулирования в Малаккском султанате в XV-XVI вв.

На заключительном заседании участниками конференции было принято решение сделать ее ежегодной. Была высказана и рекомендация о публикации сборника прозвучавших на ней докладов и сообщений. По общему мнению, такой сборник стоило бы сформировать по материалам двух конференций - 2011 и 2012 гг., однако в электронном виде тезисы докладов, прочитанных на первой из них, появятся на сайте ИВ РАН.

Permanent link to this publication: