Петр Михайлович Шаститко имел много друзей и был другом многих. Удивительная доброжелательность, постоянная веселость, открытость привлекали к нему всех, с кем он встречался. Петр Михайлович пришел в Институт востоковедения АН СССР аспирантом в 1954 г. и работал здесь всю жизнь. В 1956 г. институт принял в свои (весьма тесные в то время) стены целую "когорту" молодых, большей частью способных, веселых, амбициозных ребят, которым было по 20 с небольшим лет. По сравнению со старшим поколением, с их учителями, они не были еще "пороты" этим режимом. Институт того времени можно назвать "заповедником непуганых юнцов". П. М. Шаститко более полувека прожил в гуще событий института. Он, участник Великой Отечественной войны, был примерно на 10 лет старше той юной поросли и принадлежал к иному поколению. Но молод душой, придумщик, затейник", не желавший быть только "членом коллектива". Велика его роль в создании той творческой атмосферы института, и в частности Отдела Индии, в те годы.

При всей кажущейся легкомысленности Шаститко всегда был человеком твердых убеждений и отстаивал активную гражданскую позицию.

Аспирантская тема Петра Михайловича, связанная с Сипайским восстанием, не стала диссертацией, так как он был отчислен из аспирантуры по политическим обвинениям. Глубоко пережив разоблачение культа личности Сталина на XX съезде КПСС, он понял, что дело не в Сталине, а в тоталитарном режиме в целом, и выступил на партийном собрании с критикой самого Хрущева и с предложениями по демократизации Советов. Этот эпизод попал в докладную записку заведующих двух отделов ЦК КПСС В. Чурова и Г. Дроздова "об антипартийных заявлениях Мордвинова и Шаститко". Записка обсуждалась на самом верху (на документе есть визы секретарей ЦК Д. Т. Шепилова, П. Н. Поспелова, М. А. Суслова, Л. И. Брежнева, В. Б. Беляева, А. Б. Аристова и Е. А. Фурцевой), и вожди согласились с мнением Чурова и Дроздова, что следует "развенчать антипартийные вылазки Мордвинова и Шаститко" и решить вопрос об их партийности (Отечественная история. 1998. N 4. С. 119). Печать не прошла мимо этого "антипартийного" поступка и крепко "ударила" по ренегатам (Партийная жизнь. 1956. N 6. С. 19 - 20). Н. С. Хрущев много лет спустя не мог забыть обиды, о чем свидетельствуют его воспоминания.

Критика политики КПСС на партийном собрании была, конечно, верхом наивности. Но таким он был - с юности до зрелых лет верным солдатом партии, как тогда говорили. Но процесс прозрения развивался. Постепенно формировались истинно демократические убеждения. Когда Петр Михайлович стал уже видной фигурой в институте, он сыграл еще одну важную роль - связующего звена между коллективом института и передовой московской общественностью. По его инициативе в институте проводились "четверги", на которые приглашались члены редколлегии "Нового мира", руководитель Московского театра драмы и комедии на Таганке Ю. П. Любимов, А. И. Солженицын, Е. А. Евтушенко и др. Что касается Солженицына, то в тот период он был уже в опале, ему нигде не разрешали выступать, и его вечер в зале института (он рассказывал о травле, организованной в отношении его, и читал главы из "Ракового корпуса") было последним появлением на публике перед высылкой из страны.

К началу перестройки Петру Михайловичу стало совершенно ясно, что так называемый социалистический строй и Советский Союз как конгломерат народов, скрепленный только силой, нельзя сохранить. И эту свою позицию он не счел нужным скрывать. После известных событий в Вильнюсе, когда войска стреляли в народ, Петр Михайлович написал письмо своему бывшему аспиранту Ромуалдасу Неймантасу, выражая солидарность с литовским народом. Неймантас ответил открыткой с весьма прочувствованным текстом. А сравнительно недавно Петр Михайлович написал письмо М. Б. Ходорковскому в тюрьму в Краснокаменск. И получил ответ. В последние годы Петр Михайлович нередко выступал в печати, откликаясь на злободневные темы.

Вернемся к академической карьере Петра Шаститко. Работа над диссертацией после его исключения из аспирантуры стала невозможной. Но через десять лет собранные тогда материалы были оформлены в книжку "Нана Сахиб. (Рассказ о народном восстании 1857 - 1859 гг. в Индии)" (1967). Она читается легко, дает полное представление о событиях середины XIX в. Жалко, что многие другие яркие страницы индийской истории не стали предметом таких же подробных исследований.

Еще один яркий эпизод привлек внимание Петра Михайловича. Небольшая книжка ""Тальвар" поднимает флаг. Рассказ о восстании бомбейских моряков в 1946 г." (1982), написанная им вместе с В. В. Выхухолевым, к сожалению, прошла незамеченной. Сожаление вызвано тем, что это событие было существенно мифологизировано в советских работах, и брошюра могла бы этот миф преодолеть. Но рассказ о реальных событиях не укладывался в концепцию нарастания "революционной ситуации" в Индии, и книжку не заметили.

Кандидатскую степень Петр Михайлович получил за книгу "Сто лет бесправия (Положение индийцев в Южно-Африканском Союзе. 1860 - 1960 гг.)" (1963). Она задумывалась как первая часть фундаментальной монографии о личности и деятельности Мохандаса Карамчанда Ганди. Известно, что М. К. Ганди начал свою политическую деятельность в Южной Африке, придав борьбе за равноправие живших там индийцев не только новый размах, но и новые формы, до того невиданные в политической практике. Потом Петр Михайлович намеревался основательно осветить и следующие этапы гандистского движения. Но судьба индийцев в Южной Африке сама по себе его заинтересовала, и он проследил ее вплоть до последних (для того времени) лет. Это уже не рассказ о некоем событии, а анализ всего процесса борьбы с апартхейдом на протяжении ста лет. Кажется, эта тема не получила впоследствии продолжения в отечественной науке.

Среди исторических трудов Петра Михайловича следует упомянуть и популярную книжку ""Пусть не обманет надежда!.." Жизнь и борьба Джавахарлала Неру" (1990) (соавтор А. Г. Володин). О Неру в нашей стране написано много и в разных жанрах. Не буду сравнивать ее с други-

ми, скажу лишь, что это очень добротная книжка, дающая яркую картину жизни выдающегося человека, лишенная сюсюканья, но в то же время проникнутая уважением к нему. Книга вышла в Политиздате огромным тиражом и разошлась мгновенно.

Упомянутые выше работы представляют одно из направлений творчества П. М. Шаститко - собственно историческое. Второе направление можно назвать теоретическим: национальный вопрос и подходы к нему Ленина, а также его наследников. Эта тема в советское время была так политизирована, что научный подход к ней, казалось, был полностью исключен. Однако книга Шаститко "Ленинская теория национально-колониального вопроса (История формирования)" показала действительную историю формирования комплекса идей на основе изучения документов, на фоне событий первых десятилетий XX в., с ясным изложением не только ленинских взглядов, но и тезисов его противников, европейских социал-демократов, которые в то время все еще рассматривались как "социал-предатели", и объективное изложение их взглядов считалось излишним. Этим можно объяснить, что книга оказалась востребованной и уже в период перестройки (1988) вышла вторым, дополненным и исправленным изданием.

Вторая книга П. М. Шаститко по национальному вопросу ("Обреченные догмы: большевизм и национальный вопрос" (2002) служит и продолжением первой, и ее отрицанием. Она захватывает и дореволюционный период формулирования большевистской национальной программы, но основное внимание в ней уделено национальной политике в Советском Союзе. В книге много новых фактов, архивных и появившихся в открытых публикациях, деятели Советского государства получили более объективное освещение.

Третье направление работы П. М. Шаститко - отношения нашей страны со странами Востока. Когда его назначили заведовать Отделом историко-культурных связей СССР со странами зарубежного Востока, он задумал создать серию "Россия и страны Востока". В этой серии под его редакцией вышло 10 томов.

Петр Михайлович приобщил группу молодых сотрудников к работе в архивах, став зачинателем архивного направления в исследованиях Института востоковедения. В итоге свет увидел два тома документов "Русско-индийские отношения в XIX в." (1997) и "Русско-индийские отношения в 1900 - 1917 гг." (1999), затем переведенные на английский язык и опубликованные в Калькутте. Результатом этой работы стало и основание в 1998 г. журнала "Восточный архив". П. М. Шаститко был членом его редакционного совета.

Наконец, четвертое направление научных интересов Петра Михайловича - историография, история нашей науки, востоковедения. По его инициативе и под его руководством была начата работа над многотомной "Историей отечественного востоковедения". Вышло только два тома (1990, 1997). Началась перестройка, привычные оценки стали спорными, издание осталось незавершенным. К тому же сам Петр Михайлович, мне кажется, не был удовлетворен вышедшими томами. Потому что в них рассказывалось об институтах, идеях и монографиях и меньше всего -о людях. А его больше всего интересовали людские судьбы.

Именно поэтому он задумал издание сборников очерков об отдельных ученых. Сборник, посвященный первому поколению советских востоковедов ("Слово об учителях. Московские востоковеды 30 - 60-х гг.", 1988), вызвал большой читательский интерес. И тогда им была составлена вторая книга - о коллегах, более близких нам по времени "О коллегах и товарищах: Московские востоковеды 60 - 80-х гг.", 1994).

Долгие годы Петр Михайлович был прикован к инвалидной коляске, но сохранял искрящийся оптимизм и завидную работоспособность. За время своего вынужденного затворничества он написал две книги и множество статей. Рассказ о себе в науке и о коллегах, с которыми сводила его судьба, содержится в его последней книге "Век ушел: сцены из истории отечественного востоковедения" (М., 2009), которую он успел подержать в руках. Она проникнута доброжелательностью и юмором.

В воспоминаниях Петра Михайловича есть такая "разоблачительная" фраза: "Я принадлежу к типу людей, принимающих жизнь через общение". Он обладал талантом любить других и влюблять других в себя.

Permanent link to this publication: