В череде юбилеев множества событий победного 1945 г., которые отмечались в течение всего 2005 г., 60-летие V Панафриканского конгресса - самой первой крупной встречи представителей колониальных и зависимых народов сразу же по окончании Второй мировой войны, не оказалось в центре внимания.

V Панафриканский конгресс был проведен в переломный момент истории народов африканского происхождения. Военная пора породила новые ожидания у колониальных народов, большинство которых осознавало себя гражданами государств - участников антигитлеровской коалиции. Планы послевоенного переустройства мира, намеченные в Атлантической хартии (1941) и на основных международных конференциях в годы войны, создание ООН, обозначившиеся линии раздела между восточным и западным блоками - все это активизировало процесс развития самосознания и самоутверждения народов африканского происхождения.

Отечественная африканистика признает за организаторами панафриканского конгресса, созванного в Манчестере в середине октября 1945 г., большие заслуги в деле мобилизации населения зависимых территорий на антиколониальную борьбу [Идеология. .., 1981, с. 167]. Однако сам конгресс, как правило, рассматривается в качестве изолированного явления, ставшего возможным благодаря революционизирующему воздействию Второй мировой войны на общественное сознание колониальных народов.

По сути, V Панафриканский конгресс, по версии сегодняшних учебников по новейшей истории народов Азии и Африки, после перерыва длиной в активную жизнь целого поколения резко "обновил" и модернизировал принципы панафриканизма, сложившиеся в первой четверти XX столетия [Трошин, 2004, с. 484 - 485]. Во многом такой подход может быть объяснен авторитетом "патриарха панафриканского движения" У. Дюбуа, который, как представляется, иногда сознательно замалчивал роль своих африканских коллег в истории межвоенного и послевоенного развития панафриканизма. По мнению этого популярного в 1950 - 1960-е гг. афроамериканского историка и общественного деятеля, молодые африканские преобразователи, появившиеся на манчестерском конгрессе, лишь применили в своих странах накопленный до них опыт, перенесли, наконец, принципы, провидчески предложенные афроамериканцами в 1920-е гг., в саму Африку [Дюбуа, 1962, с. 356 - 357, 409].

В конце 1950-х гг. прошли встречи У. Дюбуа в Москве с Н. С. Хрущевым (косвенным последствием которых, как известно, стала активизация создания в системе АН СССР Института Африки), были переведены на русский язык некоторые его работы. В 1961 г. было объявлено о вступлении Дюбуа в компартию США, он был награжден престижными международными премиями. В результате отечественные исследователи на протяжении многих лет оценивали все происходившее в истории панафриканского движения и вокруг него в основном сквозь призму суждений этого афроамериканского историка [Высоцкая, 1969].

стр. 94
Трудности с доступом к зарубежным архивным материалам и исследованиям и политико-идеологические ограничения также не способствовали появлению у нас в стране объективных оценок такого многослойного явления, как панафриканизм [Потехин, 1964]. Между тем в крупных международных исследованиях по истории африканского континента, например в "Кэмбриджской истории Африки" [The Cambridge History, 1984], значительное внимание уделяется именно самостоятельному характеру манчестерской встречи, первому появлению того сообщества, которое сегодня обычно называют "африканской диаспорой" [The Cambridge History..., p. 101 - 104]. В самом подробном и непредвзятом исследовании движения панафриканских конгрессов - монографии известного немецкого историка И. Гэйса "Панафриканизм" (английское издание -1974 г.) [Geiss, 1974] - манчестерский конгресс предстает менее изолированным явлением. В отличие от советских авторов Гэйс опирался на первичные источники и избежал искушения считать, что знаменитый призыв участников конгресса "Колониальные и зависимые народы мира, объединяйтесь!" получил какое-либо практическое продолжение в деятельности независимых государств Африки. По его мнению, панафриканизм после 1945 г. не трансформировался в движение, способное модернизировать Африку, а распался на множество идеологических течений, лишь номинально связанных с основными идеями панафриканизма первой половины XX в. Вплоть до настоящего времени так и нет исследования, в котором был бы дан анализ - сколько и какие "панафриканизмы" появились после возникновения независимых государств на месте африканских колоний. Отдельный важный вопрос - как проявились у африканских и афроамериканских лидеров принципиальные различия во взглядах на дальнейшее развитие народов африканского происхождения после VI Панафриканского конгресса, впервые проведенного на Африканском континенте - в Дар-эс-Саламе в июне 1974 г.

В настоящее время изучение панафриканского движения во второй половине XX в. становится особенно актуальным. Именно к нему и подобным "пан-" движениям обращаются сегодня те, кто пытается противостоять глобализации с позиций защиты своей расовой (этнической, культурно-исторической, религиозной, языковой или любой иной - на выбор) идентичности. Недостаточная изученность многих аспектов послевоенного панафриканизма, двойственность трактовок событий, идей, поведения участников этого движения создали прекрасные возможности для конъюнктурных оценок. В результате в противопоставление работам 1960 - 1980-х гг. "патриарха" Дюбуа сегодня уже лишают связей с панафриканским движением (см. биографическую статью о нем на петербургском сайте "История США") [htpp://amstd.spb.ra/Gilded_Age/debois_im.htm]1.

Не менее знаменательны и искажения в названиях, географической и исторической принадлежности людей, организаций и событий в свежем переводном сборнике "Мусульмане в публичном пространстве Америки: надежды, опасения и устремления". Тут афроамериканцам приписывают создание авиалинии "для перевозки негров в Африку"(!), что авторы, с согласия редакторов, относят к 1920-м гг. [Мусульмане..., 2005, с. 320].

Поиск и обоснование так называемой африканской идентичности многих современных народов по обе стороны Атлантики - предмет не только исследовательского интереса. В конце 1970-х - начале 1980-х гг. был опубликован, переведен на многие языки и доброжелательно прокомментирован специалистами роман афроамериканского автора А. Хэйли "Корни" (1976 г.) из истории рабства и трансатлантической работорговли. В начале 1990-х гг., когда роман уже получил множество наград, он был помещен в своеобразный пантеон "почти документальных" произведений и в довершение

1 См. также раздел "Pan-Africanism" в сетевой энциклопедии "Wikipedia", или раздел "Колониализм. Период Европейской Африки (1919 - 1939)" на сайте Посольства Сенегала в РФ: htpp://www.ambassen.ru/history.

стр. 95
ко всему успешно экранизирован, А. Хэйли дезавуировал свои прежние утверждения (а заодно - заключения специалистов) о том, что все написанное было основано на строгих исторических свидетельствах и документах.

Сегодня, с более чем полувековой дистанции, было бы, вероятно, полезно оценить манчестерский конгресс, по крайней мере, по двум направлениям, ответив на следующие вопросы. Во-первых, как можно определить уровень влияния на это событие идейных воззрений афроамериканцев, насколько самостоятельны были суждения и действия выходцев из колоний в процессе подготовки и проведения конгресса? Во-вторых, каким сегодня видится масштаб этого события, его место в современной истории независимой Африки?

К 1945 г. движение панафриканских конгрессов насчитывало почти полвека своей истории и прочно ассоциировалось с личностью Уильяма Дюбуа. На рубеже XIX-XX вв. он вместе со многими другими общественно-политическими фигурами из числа афро-американцев, выходцев из Вест-Индии и африканских колоний, начал формулировать идеи единства судеб всех народов африканского происхождения.

В 1900 г. предшественник У. Дюбуа, выходец из Британской Вест-Индии адвокат Генри Сильвестр-Уильямс, провел в Лондоне международную встречу, получившую название "Панафриканская конференция", которая в некоторых отношениях предвосхитила требования и предложения панафриканских конгрессов и в результате которой появился сам термин "панафриканизм". Спустя почти двадцать лет У. Дюбуа удалось использовать благоприятную расстановку сил по окончании Первой мировой войны для проведения первого из четырех панафриканских конгрессов (1919, 1921, 1923, 1927 гг.), ставшего своеобразной неофициальной составной частью Парижской мирной конференции. Можно без преувеличения считать усилия панафриканистов на этом важнейшем международном форуме первым удачным опытом политического лоббирования интересов африканцев.

В Париже участники I конгресса внесли предложения о пересмотре подчиненного статуса народов африканского происхождения. Вместе с тем, как известно, ни сам У. Дюбуа, ни участники конгрессов не разработали конкретной программы действий, оставаясь организационно разобщенными. Наряду с их начинаниями в межвоенный период появились альтернативные идеи сторонников движения "Назад в Африку!" под руководством выходца с Ямайки Маркуса Гарви. К началу 1920-х гг. он создал в Вест-Индии, а потом и в США Всемирную Ассоциацию по улучшению положения негров (ВАУПН). Эта организация не добилась конкретных результатов в деле установления связей с зависимыми африканскими территориями или с Республикой Либерия для переселения туда, на историческую родину, потомков африканских рабов. Деятельность ВАУПН дала мощный толчок развитию чувств самоуважения и гордости американских негров в межвоенное двадцатилетие. Расовая нетерпимость ВАУПН и умеренные петиции традиционных вождей, с которыми приезжали многочисленные делегации в столицы империй, так называемый Гарлемский ренессанс в США и серьезное увлечение "примитивными" культурами в Европе - все это постепенно соединялось в единую сложную систему взаимных представлений и формировало движение народов африканского происхождения за уравнивание в правах с белой расой.

Не меньшую конкуренцию "панафриканистам", по-настоящему не осознавшим еще себя единым целым, составили укреплявшиеся идейно и быстро набиравшие популярность и авторитет левые движения в метрополиях и колониях. Они чаще всего опирались на поддержку Антиимпериалистической лиги, Коминтерна и постепенно создавали свою программу сотрудничества колониальных народов. Такие разнонаправленные действия и серьезная трансформация колониальной системы постепенно привели к затуханию движения панафриканских конгрессов. На IV конгрессе в 1927 г. были представлены фактически лишь нью-йоркские общественно-политические организации

стр. 96
афроамериканцев. Сам У. Дюбуа сосредоточился на преподавательской и издательской деятельности. Вплоть до Второй мировой войны он работал под эгидой одной из наиболее авторитетных, массовых и вместе с тем умеренных организаций афроамериканского населения США - Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН).

Сходство в названиях, требованиях и даже в составе участников позволяет сегодня некоторым исследователям объединять разрозненные и организационно не связанные друг с другом начинания панафриканистов в единый событийный ряд. Оксфордский "Словарь современной всемирной истории" в статье "Панафриканизм" объединяет устремления выходцев из колоний в начале XX в. к достижению большего равноправия и воззрения афроамериканцев - участников первых панафриканских конгрессов. Получается сквозная нумерация событий: "Шестая Панафриканская конференция в Манчестере в 1945 г. знаменовала значительные перемены, поскольку руководство перешло в руки нового поколения африканских националистических лидеров, наиболее примечательны из которых Нкрума и Кениата" [A Dictionary..., 2003]. В английском справочнике агентства Рейтер, вышедшем в период бурной деколонизации Африканского континента в середине 1960-х гг., также объединены в общий порядок конференция 1900 г. и последующие пять конгрессов: "На Шестом Панафриканском конгрессе, проведенном в Манчестере в октябре 1945 г., доминировали молодые, неизвестные африканцы, ставшие вскоре значительными фигурами в собственных странах, - Джомо Кениата (Кения), Кваме Нкрума и Джо Аппиа (Гана), Ннамди Азикиве и вождь С. Л. Акинтола (Нигерия), Уоллес Джонсон (Сьерра-Леоне) и многие другие" [The New Africans..., 1967]. Представляется, что такой подход - изучение биографий африканцев, закладывавших основы будущей независимой Африки, - может дать больше для понимания сильных и слабых сторон панафриканизма, чем анализ противоречивых и, часто вторичных, идеологических построений африканских общественно-политических деятелей.

В доказательство этого тезиса можно провести сравнение двух изданий, появившихся почти одновременно. Первое - упоминавшийся выше справочник британского информационного агентства Рейтер - основательный том на полтысячи страниц под названием "Новые африканцы. Путеводитель по современной истории нарождающейся Африки и биографиям ее лидеров" [The New Africans..., 1967]. Пятьдесят корреспондентов и обозревателей агентства создали настоящую портретную галерею африканских политиков, военных, журналистов, общественных деятелей - всего более 600 человек. Многие из них, может быть, уже забыты сейчас, но в середине 1960-х гг. именно они по-настоящему определяли судьбы континента. По признанию издателей, такой справочник стал остро необходим, потому что стремительность перемен в Африке после 1960 г. и, шире, во всем колониальном мире требовала нового качества представлений о происходившем. Похожей задаче была подчинена и работа над энциклопедическим справочником "Африка", который был одним из первых фундаментальных трудов молодого академического Института Африки [Африка..., 1963]. Советская двухтомная энциклопедия выполняла гораздо более серьезную и сложную миссию, но не содержала и пятой части имен тех, кто определял лицо новой Африки, подготавливал появление все новых независимых государств. Сорок лет спустя первый справочник по-прежнему пользуется неизменным спросом среди студентов-африканистов, изучающих историю континента, его традиции, этнические противоречия, трансформацию социальных отношений, историю общественной мысли африканских народов. Трактовка соответствующих тем в советской энциклопедии устарела, выглядит анахронизмом. Сегодня, несмотря на появление второго значительно обновленного издания этого словаря, исследователь на уровне студента-старшекурсника по-прежнему не

стр. 97
находит в нем материала для понимания поведения и поступков живых людей, создававших реальную историю континента.

На раннем этапе формирования панафриканских требований, в ходе I-IV Панафриканских конгрессов, центральным вопросом в движении сторонников панафриканской идеологии каждый раз становился очередной форум. В канун Второй мировой войны и в военные годы сложилась совершенно иная ситуация. Тогда сторонники идей панафриканизма стали сотрудничать в силу ряда новых обстоятельств, не планируя проведения никаких конгрессов.

Одним из таких ключевых внешних событий, определивших единые позиции очень разных общественно-политических деятелей колониального и полуколониального мира, стала агрессия фашистской Италии против Эфиопии (в то время - Абиссинии) в 1935 - 1936 гг. Кружок единомышленников - выходцев из британских колоний, стремившихся поддержать многочисленные петиции различных организаций колониального населения, сложился в Лондоне еще в 1934 г. По мере развития ситуации в Северо-Восточной Африке, где Италия пыталась не просто взять реванш за позорно проигранную кампанию 1896 г., но и закрепить свои претензии на создание современной колониальной империи, выходцы из колоний все отчетливее осознавали выгоды совместных антиимпериалистических действий. Председателем организации "Международные африканские друзья Абиссинии" (ИАФА) был избран С. Джеймс - известный журналист из Тринидада, многие годы работавший в США и Великобритании. Врач П. Мильярд из Британской Гвианы и преподобный Т. А. Мэришо с Гренады (оба - афровестиндцы) стали вице-председателями. Джомо Кениата, занимавшийся в этот период журналистикой и лекционной деятельностью и готовившийся к поступлению в Лондонский Университет, стал почетным секретарем2. Казначеем пригласили стать первую жену М. Гарви Эмми Эшвуд-Гарви. Джордж Пэдмор (Ямайка), Сэм Малинг (Тринидад) и Мохаммед Саид из Сомали образовали Исполком новой организации [Padmore, 1956, р. 144 - 145].

Недолгое время существования ИАФА не было отмечено сколько-нибудь значительными мероприятиями. Объективной информацией о положении в Эфиопии ее участники не обладали, хотя и установили прямые связи с эфиопским посольством в Лондоне. Это объяснялось отчасти тем, что официальные представители Эфиопии за рубежом в тот период не были уполномочены поддерживать развертывание действенной кампании солидарности с антиколониальной борьбой, которую вел эфиопский народ. Современные эфиопские исследователи отмечают, что император и окружение более всего рассчитывали на вмешательство Лиги Наций и не спешили использовать даже те возможности, которые были в их распоряжении внутри страны [The Fascist..., 1981, p. 69 - 89].

Наиболее значимым результатом деятельности ИАФА представляется не только и не столько организация поддержки освободительной борьбы эфиопского народа в ходе отражения итальянской агрессии и позже, по мере развертывания партизанской войны с захватчиками. Гораздо более важное значение имело создание в Великобритании сплоченной группы единомышленников, представлявших различные колониальные народы и объединенных идеями общности судеб этих народов.

Джордж Пэдмор, присоединившийся к этой группе позже других и быстро занявший положение ее главного идеолога, следующим образом определил настроения выходцев из британских колоний, обосновавшихся в Лондоне: "Осознав свою полную беззащитность перед лицом новой агрессии европейцев в Африке, черные почувствовали

2 Важно иметь в виду, что будущий президент независимой Республики Кения к этому моменту уже успел в 1932 г. побывать слушателем коминтерновского Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ) [см.: Коминтерн и Африка..., 2003, с. 34 - 35].

стр. 98
необходимость разобраться в самих себе" [Padmore, 1956]. Свой собственный политический выбор к этому времени Дж. Пэдмор уже сделал, расставшись с Международным профсоюзным комитетом негритянских рабочих (МПКНР) и с коммунистическим движением в целом. По образной оценке одного из руководителей КП США Дж. Форда, в Великобритании Пэдмор среди выходцев из колоний занял позицию "националистической ярости". Используя свои навыки анонимного публициста в коммунистических изданиях, нелегально распространявшихся в колониях, Пэдмор в многочисленных статьях лондонского периода, собранных позже в его главной книге "Панафриканизм или коммунизм? Грядущая схватка за Африку" [Padmore, 1956], попытался реабилитировать свое коминтерновское прошлое в глазах новых единомышленников. Ему было необходимо перечеркнуть свои прежние хлесткие определения панафриканизма как разновидности соглашательской идеологии африканской буржуазии, призванной сохранить британский колониализм. Необходимо было также дать новую, привлекательную оценку движения М. Гарви, поскольку в сложной "цветовой гамме" предвоенного Лондона откровенный "черный расизм" вряд ли мог собрать сторонников.

Важно иметь в виду, что московско-берлинская часть политической жизни Пэдмора (как Дж. Кениаты и некоторых других выходцев из британских колоний) была скрыта под подпольными псевдонимами. Сделано это было, конечно, для защиты от возможных преследований в метрополиях или в колониях. Однако неожиданно пригодилось и для того, чтобы не оправдываться и не вести полемику с самими собой - недавними антиколониалистами, стоявшими на коминтерновских позициях, категорически отрицавшими сотрудничество с любыми непролетарскими слоями в колониальном обществе.

В конце 1936 - начале 1937 г. те же лица, что создавали ИАФА, учредили "Международное африканское бюро обслуживания" (IASB). Работа этой организации была подчинена решению в основном тактических задач - юридической помощи выходцам из колоний или студентам в Великобритании, лоббированию интересов делегаций, прибывавших из Африки или Вест-Индии, организации различных мероприятий землячеств и группировок цветного населения в Лондоне. Интересно, что, взяв идеи панафриканского единства на вооружение, активисты ИАСБ вплоть до 1945 г. не пытались никоим образом заниматься пересмотром идейного багажа этого движения. Что еще более важно - не существовало ни одной серьезной попытки установить отношения с афроамериканскими организациями и изданиями или привлечь к деятельности ИАСБ У. Дюбуа, находившегося у себя на родине в своеобразном политическом забвении.

Наиболее полно взгляды участников конгресса нашли отражение в сборнике документов, который вышел под редакцией Дж. Пэдмора в 1947 г. [History of Pan-African Congress]. Помимо собственно документов, принятых на конгрессе, он включал протоколы заседаний, список участников, тексты посланий, полученных и направленных конгрессом в дни проведения, а также исторический очерк панафриканизма, подготовленный У. Дюбуа.

Со времени учреждения Панафриканской федерации, так и не начавшей действовать полноценно, и вплоть до выхода сборника не была проведена сколько-нибудь значительная, обобщающая работа по выработке идейных и практических задач, которые был призван разрешать панафриканизм на новом послевоенном этапе. Дж. Пэдмор также не восполнил этот пробел, не предпослав сборнику никакого предисловия, хотя со времени формулировки требований в Манчестере прошло уже около двух лет и, как известно, перед народами колоний встали совершенно новые задачи.

Представительство на конгрессе определялось во многом тем фактором, что многие его участники переехали в Лондон сразу же после окончания Всемирного конгресса профсоюзов в Париже, положившего начало деятельности Всемирной федерации

стр. 99
профсоюзов (ВФП). В общей сложности из почти ста участников манчестерского конгресса, которые были зарегистрированы в списке, более одной трети составляли профессиональные профсоюзные деятели. Из 60 организаций, представленных в Манчестере, одну треть составляли профсоюзы африканских территорий, 11 стран Карибского бассейна и профсоюзные объединения выходцев из колоний в самой Великобритании [History of Pan-African Congress..., 1947, p. 71 - 74]. Такой состав участников формировал особый ход дискуссии и характер итоговых документов.

Некоторые из выступавших сравнивали сложившееся положение с ситуацией 1918- 1919 гг. и предостерегали от возможного очередного предательства интересов народов колоний со стороны правительств метрополий. "Негры участвовали в двух великих войнах, и мы надеемся, что события, происходившие в 1919 г., не повторятся в 1945", -заявил представитель Ассоциации цветных рабочих в Лондоне [History of Pan-African Congress..., 1947, p. 30]. Депутаты подчеркивали, что единственной гарантией прав цветного населения служит его объединение в профсоюзы. Адресатом упреков всех выступавших являлось министерство колоний. Вместе с тем представители африканских территорий (Нигерия, Сьерра-Леоне) отмечали, что вне зависимости от того, какое правительство - лейбористское или консервативное - будет находиться у власти в Великобритании, представители колониальных народов должны сами определять свою судьбу, добиваясь большего единства, преодолевая ограниченность землячеств, построенных только по национальному признаку, интересуясь не одними лишь академическими проблемами, а и конкретными вопросами реальной жизни.

Докладчиком по второй теме повестки дня конгресса "Империализм в Северной и Западной Африке" был избран К. Нкрума [History of Pan-African Congress..., 1947, p. 31]. Дальнейшая судьба Нкрумы - политика, Нкрумы - лидера Ганы, первой освободившейся колонии континента, Нкрумы - политического изгнанника ретроспективно сделала его в международном общественном мнении и главным действующим лицом V конгресса. В действительности он был лишь одним из активных помощников Дж. Пэдмора, признанного руководителя лондонских панафриканистов. В вышедших много позже своих биографических и аналитических работах Нкрума достаточно ярко показал атмосферу подготовки манчестерского конгресса. Особенностью позиции Нкрумы в Манчестере было то, что главной причиной завершившейся мировой войны он прямо называл политику империализма, перенося часть вины с признанных агрессоров на европейские страны-метрополии и США. Именно против империалистической политики, нацеленной на удержание колоний, он призвал развернуть борьбу колониальных и зависимых народов [History of Pan-African Congress..., 1947, p. 32]. Наряду с такими продуманными, хорошо аргументированными призывами на заседаниях можно было услышать и декларативные требования "вернуть власть нашим традиционным правителям".

Делегаты выступали за создание рабочего органа по продолжению действий конгресса, предлагая материальную помощь своих организаций (Профсоюза гражданских служащих и технических работников железных дорог Золотого Берега, Ассоциации африканских студентов в Великобритании). Вопрос о создании действенных и представительных организаций для отстаивания прав наемных цветных работников в метрополии и активизации борьбы за независимость в колониях находился в центре внимания участников (выступления Уоллеса Джонсона от имени Западноафриканской молодежной лиги, С. Кокера, представлявшего Конгресс профсоюзов Нигерии). Именно в этом контексте высказывалось возмущение политикой Великобритании, с одной стороны, провозгласившей призывы Атлантической хартии, а с другой - лишавшей элементарных прав население колоний.

Целое заседание было выделено для выступления представителя Того (так и не внесенного в окончательный список участников), единственного делегата, во всяком слу-

стр. 100
чае по официальным сведениям о конгрессе, от франкоязычной Африки. Он обратил внимание участников на различие в подходах французской и английской администраций к вопросам воспитания, образования и продвижения по службе африканцев в колониях. В целом он отверг предположения о том, что подданные французских колоний считали себя гражданами Франции и в силу этого не были заинтересованы в борьбе за самоуправление: "Иногда высказываются сомнения, имеют ли африканцы, живущие во Французской Западной Африке, чувство национального самосознания, но я могу утверждать, что французские западноафриканцы были бы намного счастливее, если бы смогли сами осуществлять управление своими территориями". За этим следовал вывод: "Все жители Французской Западной Африки убеждены, что лучше плохо, но самому управлять своей страной, чем быть объектом хорошего управления, но кого-то другого" [History of Pan-African Congress..., 1947, p. 36].

Проблемы Южной Африки были изложены в двух выступлениях Питера Абрахамса3 и представителя авторитетного Африканского Национального Конгресса Южной Африки. Они хорошо представляли истинное положение дел на Юге континента, привели большое количество статистических данных, упомянули о конкретных вопиющих расистских законодательных актах правительства Южно-Африканского Союза. Особое внимание выступавшие уделили положению черных рабочих-горняков, их попыткам создать и расширить собственные трудовые союзы, организованно отстаивать свои права [History of Pan-African Congress..., 1947, p. 37 - 39].

"Картину положения дел в Восточной Африке", как было названо специальное заседание, представил участникам Дж. Кениата. Он сделал обзор положения во всех странах региона, придав особое значение тому, что до империалистического раздела территорий там царило спокойствие, изобилие и "...большинство народов пребывало в счастье и удовлетворении" [History of Pan-African Congress, 1947, p. 40 - 43]. Вместе с тем Дж. Кениата считал недопустимым существование в колониях высоких налогов и вопиюще низкой заработной платы, а также того, что традиционные правители, в первую очередь в Уганде, были лишены своих прав. Единственным выходом из создавшейся ситуации Кениата считал достижение политической независимости. Дополнявшие его выступления представители Золотого Берега, Гамбии, Сьерра-Леоне предложили большее внимание уделить распространению информации о положении в Восточной Африке и Африке в целом через панафриканские органы, а также по парламентским каналам, в прессе, с помощью публикации специальных изданий.

В официальном списке участников не указано, что Эфиопия была представлена каким-либо образом на конгрессе. Вероятно, такого представительства было трудно ожидать, учитывая достаточно осторожное поведение императорского правительства в условиях недавнего освобождения страны от итальянской оккупации и сильной зависимости от Великобритании. Интересно, что, несмотря на значительную вовлеченность в недавнем прошлом всех сотрудников ИАФА-ИАСБ в движение солидарности и поддержки Эфиопии, обсуждение на конгрессе темы "Эфиопия и черные республики" свелось главным образом к информации Раса Маконнена, выступавшего, как было

3 Питер Абрахамс был в нашей стране на протяжении многих лет, вероятно, одним из самых известных южноафриканцев, благодаря своему роману "Тропою грома" (1956 г.). Это произведение неоднократно инсценировалось в советских театрах, было экранизировано и вошло в список обязательных произведений на английском языке, изучаемых в высшей школе в рамках так называемого домашнего чтения. В гораздо более значимом произведении "Венок Майклу Удомо" автор создал собирательный образ африканского лидера, напоминавшего одновременно Кваме Нкруму и, скажем, убитого португальскими колонизаторами Э. Мондлане. Судьба такого придуманного революционера, мечтающего о новой, единой Африке, кончается трагически - он гибнет от рук колонизаторов, преданный друзьями и до конца не понятый собственным народом. Эта книга, хотя и была переведена на русский язык, по понятным причинам уже не была рекомендована для изучения студентами.

стр. 101
подчеркнуто, не от ИАСБ, а от имени Эфиопии. Он говорил о противозаконном стремлении Великобритании, "использовавшей нашу поддержку Эфиопии" для выдворения итальянцев, переделить территории Сомали, Огадена и Эритреи. Выступления П. Абрахамса, У. Дюбуа, представителей организаций цветных рабочих в Англии, концентрировались вокруг значения, которое имел сам факт существования Либерии и Эфиопии - независимых государств черных народов (сюда же включалась и Республика Гаити). Участники призывали пропагандировать опыт самостоятельного правления черных правительств в качестве примера дееспособности независимой государственности народов черной расы [History of Pan-African Congress..., 1947, p. 47 - 50].

Как видно из опубликованных Дж. Пэдмором протоколов заседаний манчестерского конгресса, не все эти встречи были одинаково хорошо подготовлены, далеко не всегда участники смогли сконцентрировать внимание на наиболее важных вопросах, выделить наиболее перспективные цели. Подтверждением этого служат и многочисленные резолюции, принятые в Манчестере. Основная их часть (12 из 15) связана с проблемами колониальных территорий, представленных на конгрессе. По документам в значительной мере можно судить о степени активности и политической зрелости участников, представлявших различные регионы расселения народов африканского происхождения.

Если в отношении народов британской Вест-Индии резолюции требовали именно самоуправления, то "африканским народам всего мира" предлагалось предоставить полную независимость. В этих документах, пожалуй, наиболее отчетливо была видна разница между терминами "самоуправление" и "независимость", которые часто использовались и в выступлениях участников, и в документах конгресса. Самоуправление толковалось в основном как предоставление избирательных прав коренному населению колоний, создание на этой основе тех или иных представительных учреждений, развитие старых и создание новых отраслей экономики при максимальном участии местного капитала, осуществление различных свобод, действовавших в метрополии. При этом Великобритания (поскольку для подавляющего большинства участников именно она являлась метрополией) не только была главным проводником и исполнителем всех предлагавшихся нововведений, но и рассматривалась в качестве примера, эталона, по которому следовало сверять свои действия самоуправляющимся странам [Документы..., 1977, с. 264 - 265].

Независимость, как правило, включала все условия самоуправления, но каждый из использовавших это понятие добавлял к нему что-нибудь свое. Так, в отношении Западной Африки независимость включала глубокое духовное раскрепощение африканских народов, восстановление и развитие их собственных культурных ценностей. Но все-таки требование о предоставлении независимости ни в одной из резолюций, относящихся к конкретным регионам, не было раскрыто, детализировано. О его сути можно было только догадываться, сравнивая документы конгресса. Да это и понятно, поскольку слишком многое на манчестерском конгрессе было необходимо прежде всего обсудить, подытожить, сделать достоянием гласности. Вряд ли можно было ожидать, что впервые, по существу, собрав такое количество сторонников не до конца еще сформулированных идей панафриканизма, конгресс мог превратиться в рупор четких, продуманных и точно адресованных призывов.

Наиболее полное отражение политических позиций участников V Панафриканского конгресса заключено в трех программных документах, принятых в Манчестере. Именно они упоминаются современными исследователями идеологии панафриканизма в качестве главного итога конгресса. Интересно, что авторство этих документов в отличие от региональных резолюций определено. Хотя, безусловно, следует учитывать, что на разных этапах к переделке и редактуре "Вызова колониальным державам" (Дж. Пэдмор), "Обращения к рабочим, крестьянам и интеллигенции колоний"

стр. 102
(К. Нкрума) и "Меморандума к ООН" (У. Дюбуа) подключались и другие участники конгресса [Документы..., 1977, с. 251 - 253].

Уже в самих названиях документов заложена конкретная адресность и требовательная тональность призывов конгресса. Вызов колониальным державам был прежде всего нужен для демонстрации решимости и непримиримости делегатов. Угроза применить насилие, "способное погубить все человечество", явно вошла в документ по инициативе тех радикальных группировок в Великобритании, прежде всего правого крыла в ИАСБ во главе с С. Джеймсом, которые на себе испытывали практику избирательного применения насилия в метрополии и в США. Они постепенно отчаялись достичь расового равенства или хотя бы относительного прогресса без использования крайних средств. Требования свободы, возможности получить образование и работу явно исходили от многих студенческих и рабочих союзов цветного населения в метрополии, настроения которых были наиболее близки и понятны Дж. Пэдмору. Черная Африка в этих документах выступала особняком. Для нее "Вызов" требовал автономии и независимости не меньшей и не большей, чем та, "которой пользуются в этом "едином мире" другие независимые народы" [Документы..., 1977, с. 251]. При этом "Вызов" определял и дальнейший путь развития африканских народов как "установление "экономической демократии"" без расшифровки. Что же конкретно могла дать эта "единственно подлинная демократия" освободившимся народам?

Таким образом, первый документ конгресса, а именно таковым, судя по его месту в сборнике, считал его Дж. Пэдмор и другие члены руководства Панафриканской федерации, был призван ответить на вопрос - чего хотели все участники V Панафриканского конгресса. По существу, как это видно из текста, "Вызов" отразил точку зрения лишь наиболее влиятельной, красноречивой и подготовленной группы в рядах панафриканистов - цветной общины в Великобритании. Вместе с тем, как было показано, эта группа не имела постоянной глубокой связи с африканцами и афроамериканцами, больше ориентировалась на задачи борьбы с расовой дискриминацией в метрополии.

"Обращение", подготовленное К. Нкрумой, было призвано ответить на вопрос -кто и каким образом будет добиваться целей, определенных в "Вызове". Но при этом неожиданно менялись и сами цели. Так, колониальным народам предстояло не просто бороться за установление "экономической демократии", они должны были освободиться от власти иностранных империалистов, как политической, так и экономической. К. Нкрума так расшифровывал требование о самоуправлении: "...борьба колониальных и зависимых народов за политическую власть - необходимое условие и первый шаг к полному социальному, экономическому и политическому освобождению" [Документы..., 1977, с. 253]. Силы, призванные реализовать этот призыв, названы в "Обращении" конкретно: это рабочие и крестьяне колоний, организованные для противодействия экономическим интересам империализма, это интеллигенция, "осознавшая свою ответственность", нацеленная на "организацию масс". Упоминавшийся знаменитый призыв V Панафриканского конгресса "Колониальные и зависимые народы мира, объединяйтесь!" еще шире раздвинул границы требований панафриканистов. Они, пусть пока только на словах, в условиях общего послевоенного политического полевения стремились соединить свои усилия с набиравшим силу и популярность рабочим движением, опиравшимся, в определенной степени, на коммунистическую идеологию.

Особый вопрос представляло собой участие в конгрессе афроамериканцев. В отличие от начального этапа движения панафриканских конгрессов, когда идейно и организационно группировки афроамериканцев в нем преобладали, в Манчестере лишь очень немногие из участников были связаны с США, да и то не напрямую, как, например, К. Нкрума, прибывший в метрополию после своих "американских университетов". Даже наличие в европейских странах большого числа американских военнослу-

стр. 103
жащих-негров не привело, как это было в 1919 г., к появлению на конгрессе каких-либо их представителей. Вместе с тем в Манчестере присутствовал У. Дюбуа, избранный почетным председателем конгресса. Конечно, факт его участия в подготовке документов и проведении заседаний не мог считаться олицетворением вклада афроамериканцев в проведение конгресса. Однако документ, привезенный Дюбуа из США, хорошо иллюстрировал как его собственное видение задач, стоявших в этот момент перед движением, так и точку зрения значительной части афроамериканского сообщества.

"Меморандум к ООН", как и документы I Панафриканского конгресса в 1919 г., был прежде всего нацелен на привлечение внимания мирового общественного мнения к назревшей потребности в разумном гражданском устройстве, "способном демократическими методами управлять действиями людей". По мысли У. Дюбуа, конгресс был призван исправить главный недостаток, который препятствовал прогрессу негров (этим термином в Меморандуме на американский манер были названы все народы африканского происхождения). Он должен был помочь преодолеть трудности, которые испытывают негры, пытаясь рассказать о своих нуждах и потребностях, а также враждебность, с которой они сталкиваются. Именно ООН, в соответствии с ее Уставом, должна была предусмотреть процедуру, при которой "жалобы и требования африканцев могли быть свободно выражены". Как и в прошлом, У. Дюбуа не обладал прямой, достоверной, критически обработанной информацией о положении дел в колониях африканского континента. В его "Меморандуме" вместо изложения, хотя бы в краткой форме, существа требований колониальных народов давались ссылки на прошлые панафриканские конгрессы как доказательство заслуг и авторитета панафриканского движения. Вновь возникла тема, активно защищавшаяся У. Дюбуа с первых шагов панафриканского движения, - тема возможностей "увеличивающегося класса образованных людей" выразить требования "африканских негров, которые ушли по пути развития современной культуры гораздо дальше, чем принято считать" [Документы..., 1977, с. 254].

Необходимо подчеркнуть, что свой документ У. Дюбуа готовил как итоговый вывод всего конгресса. Для этой цели он заручился поддержкой руководителей ряда организаций, общий список которых был почти равен по объему самому меморандуму. Важно иметь в виду, что Дюбуа не представлял официально никакой организации, кроме него на конгрессе не был зарегистрирован ни один афроамериканский представитель.

Положение, сложившееся с "Меморандумом" У. Дюбуа, можно, по всей видимости, объяснить тем, что к 1945 г. сам "отец панафриканизма" не был уже связан с движением конгрессов организационно, поскольку центр движения переместился в Великобританию. Он не был в состоянии учитывать требования новых организаций и группировок, сформулированные в условиях ужесточения эксплуатации колоний накануне и во время войны, появления массовых организаций и партий внутри колоний и в метрополии. Принятие документа У. Дюбуа в качестве программного, итогового документа конгресса можно объяснить прежде всего известностью самого У. Дюбуа, его личными связями с ведущими панафриканистами нового поколения, а не убедительностью и действенностью "Меморандума" (он, как известно, остался лишь одним из многих неэффективных документов на учредительной конференции ООН в Сан-Франциско в 1945 г., где его представлял автор). Значительное изменение характеризовало отношение афроамериканской общины к панафриканизму. И поскольку У. Дюбуа не представлял официально ни одной афроамериканской организации, можно считать, что эта часть народов африканского происхождения вообще не приняла участия в конгрессе возрожденного панафриканского движения. Конечно, следует иметь в виду, что воспитанные в американских университетах К. Нкрума, Дж. Пэдмор, Рас Маконнен, в определенной степени и Н. Азикиве и ряд других представителей Африки задали тон кон-

стр. 104
гресса, являлись авторами документов, стали во главе движения, призванного продолжить усилия панафриканистов и после Манчестера. Но все это было лишь опосредованным влиянием афроамериканцев. Интересы далеких для них африканских колоний были таковыми не только и не столько территорииально, сколько идейно. Вопросы предоставления самоуправления или независимости, составившие центральную проблему для панафриканистов, фактически не волновали афроамериканцев. Таким образом, неучастие афроамериканцев в панафриканском движении в период проведения V конгресса также было логичным завершением того процесса, который начался с формирования собственно африканских общественно-политических организаций и сплочения их представителей в метрополии в межвоенный период.

Еще одним доказательством естественности такого положения служило отсутствие на конгрессе представителей различных церквей. Как известно, поиски своей духовной идентичности народы африканского происхождения, и особенно это относилось к афроамериканцам, всегда вели в русле религиозной жизни. На этапе зарождения и становления панафриканского движения его идейные принципы были также во многом подчинены позициям различных независимых африканских церквей, направлявших на конгрессы своих представителей. Будучи, как правило, глубоко религиозными людьми, сами панафриканисты первого поколения стремились заручиться поддержкой религиозных деятелей - так, влиятельный англиканский епископ А. Уолтерс был приглашен председательствовать на I Панафриканском конгрессе.

В период деятельности ИАСБ, подготовки и проведения манчестерского конгресса все большее число сторонников панафриканизма мыслило новыми категориями, стремилось к духовному и культурному возрождению уже не только в рамках независимой африканской церкви. Конечно, было бы неправильным считать ведущих деятелей панафриканского движения этого периода атеистами, ведь даже много позже К. Нкрума признавал: "В настоящее время я христианин, не принадлежащий к какой-либо определенной церкви, а также социалист-марксист, и я не нахожу в этом никакого противоречия" [Нкрума, 1962, с. 78]. Но естественного стремления заручиться поддержкой церкви у панафриканистов нового поколения уже не было.

V Панафриканский конгресс был проведен в переломный момент истории народов африканского происхождения. Активно продолжалось социальное расслоение как в африканском колониальном обществе, так и среди его представителей в метрополии - в первую очередь в цветной общине в Великобритании. Увеличился диссонанс в идейных позициях представителей французских и британских колоний. В силу объективных условий гораздо дальше, чем это было на начальном этапе движения панафриканских конгрессов, разошлись интересы африканских народов и афроамериканцев. Все эти тенденции нашли свое отражение и по форме и по существу на манчестерском конгрессе.

Идеи панафриканизма в том виде, в каком они получили возрождение в деятельности ИАСБ и Панафриканской федерации, не имели достаточного числа последователей для того, чтобы мог быть проведен полномасштабный конгресс по окончании Второй мировой войны. Благодаря участию профсоюзных деятелей, прибывших из Парижа, он приобрел то значение, которое сейчас определяет его место в истории народов африканского происхождения. Ведь именно эти представители были делегатами собственно Африки, они задали тон обсуждению вопросов, относящихся к положению колоний. Без них конгресс можно было бы считать скорее вест-индским, чем панафриканским, ведь более трети делегатов представляли британские колонии в Вест-Индии или вест-индские организации в метрополии.

В отличие от первых конгрессов в Манчестере не были представлены французские колонии. В этом можно видеть не стечение обстоятельств, а логичное развитие той политики, которая "началась в 1944 - 1945 гг. под лозунгом ассимиляции и интеграции с

стр. 105
родиной (Францией. - Н. Щ.) и которая не оставляла возможностей для развития националистических, не говоря уже о панафриканских, тенденций" [Geiss, 1974, р. 396 - 397].

Значительные отличия призывов V конгресса от требований предшествовавших конгрессов позволяли иногда считать их готовой программой действий тех организаций народов африканского происхождения, которые были созданы после Манчестера [Национализм..., 1983, с. 56 - 57, 81 - 83]. Представляется, что такая оценка была чрезмерной, как чрезмерным видится теперь убеждение К. Нкрумы в том, что "в качестве своей философии конгресс принял марксистский социализм" [Нкрума, 1962, с. 57]. В конечном счете участникам движения панафриканских конгрессов еще только предстояло развернуть борьбу за политическую власть, определенную в "Обращении к рабочим, крестьянам и интеллигенции колониальных стран" в качестве "первого шага и необходимого условия полного социального, экономического и политического освобождения".

Шестьдесят лет, отделяющие нас от манчестерского конгресса, ощутимо притушили его значение, память о нем. В вышедшие в конце XX в. мировые хронологии он уже не включается [Chronologic., 1996; Chronologie..., 1997]. Давно сошли с политической сцены его организаторы и участники. Чего в этом политическом событии было больше: устремленности в будущее или укорененности в прошлом? Время его проведения было, без сомнения, временем лозунгов. Адресатами этих лозунгов стали народы, еще только входившие в сложный послевоенный мир, плохо знавшие и его, и даже своих сородичей - народы африканского происхождения по обе стороны Атлантики. Предшествовавшие попытки конструирования Пан-Африки, единой для всех этих народов Африки, окончились неудачей. Это касалось усилий сторонников М. Гарви, исходивших из соображений расовой солидарности. Это касалось и единомышленников У. Дюбуа, стремившихся дополнить расовую солидарность системой либерально-демократических ценностей. До V Панафриканского конгресса внешние силы приглядывались к Африке. На конгрессе сами африканцы стали примеряться к идеям панафриканской солидарности. Лозунги, прозвучавшие на конгрессе в Манчестере, оказались понятными и в силу этого привлекательными. Но в течение долгих десятилетий, прошедших после конгресса, наполненных сомнениями, борьбой, разочарованиями, победами, эти лозунги так и не смогли воплотиться в жизнь. Достаточно вспомнить о судьбе уже не существующей Организации Африканского Единства, которая многими рассматривалась как реальное осуществление идей панафриканского единения. Главным результатом V конгресса явились не столько идеи, призывы, предостережения, сколько живые люди, разъехавшиеся после конгресса по своим в то время еще зависимым от метрополий отечествам и очень скоро сделавшие их самостоятельными частями новой Африки. Таким образом, V Панафриканский конгресс завершил время лозунгов и начал новый период - время создания программ развития независимых африканских государств. Здесь уже не оставалось места для панафриканских идей, наступило время трудной и кропотливой работы для национальных партий, правительств и лидеров.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Африка. Энциклопедический справочник. М., 1963.

Высоцкая Н. И. Панафриканизм // Идейные течения в Тропической Африке. М., 1969. Документы панафриканского движения // Расы и народы. Вып. 7. М., 1977. Дюбуа У. Э. Воспоминания. М., 1962.

Идеология революционных демократов Африки / Ред. Г. Б. Старушенко. М., 1981.

Колониализм. Период Европейской Африки (1919 - 1939) // htpp://www.ambassen.ru/history (сайт Посольства Сенегала в РФ).

Коминтерн и Африка. Документы. СПб., 2003.

Мусульмане в публичном пространстве Америки: надежды, опасения и устремления. М., 2005.

Нкрума К. Я говорю о свободе. Изложение африканской идеологии. М., 1962.

стр. 106
Потехин И. И. Панафриканизм и борьба двух идеологий // Коммунист. 1964. N 1.

Трошин Ю. А. История стран Азии и Африки в новейшее время (1918 - 2000). М., 2004.

The Cambridge History of Africa. Cambridge University Press, 1984.

Chronologie Universelle. P., 1997.

Chronology of the 20-th Century. Oxford, 1996.

The Fascist Italian Invasion and the Ethiopian Peoples Struggle for Liberation. Vol. 1. Meskerem, 1981. N 3 - 4.

Geiss I. The Pan-African Movement. L., 1974.

History of Pan-African Congress. Colonial and... Colored Unity. A Programme of Action. L., 1947.

htpp://amstd.spb.ru/Gilded_Age/debois_im.htm

The New Africans. A Guide to the Contemporary History of Emergent Africa and its Leaders. L., 1967.

Padmore G. Pan-Africanism or Communism? The Coming Struggle for Africa. L., 1956.

Permanent link to this publication: