СПЕЦСЛУЖБЫ ИНДОНЕЗИИ1

В течение всего периода господства в Индонезии режима "нового порядка", оформившегося в 1965 - 1968 гг., обеспечение внутренней и внешней национальной безопасности являлось исключительной прерогативой военно-разведывательного истеблишмента, непосредственно подчиненного президенту Сухарто. Его первоначальное ядро

1 У истоков становления спецслужб Индонезии стоял Зулкифли Лубис, получивший первый опыт на этом поприще как сотрудник японской военной разведки в годы оккупации. После провозглашения независимости республики инициировал создание Государственного секретного управления БРАНИ, прообраза национальной службы безопасности и разведки. В 1952 г. оно было преобразовано в Информационное бюро штаба вооруженных сил (БИСАП). В дальнейшем пути З. Лубиса и тогдашнего президента Индонезии Сукарно диаметрально разошлись. Первый оказался в рядах антиправительственных мятежников, сдался властям после их разгрома, был подвергнут тюремному заключению. Освобожден в 1966 г. после прихода к власти Сухарто. После неудачных попыток вернуться в состав спецорганов отошел от активной деятельности.

стр. 93
сложилось на базе узкой группы старших офицеров, служивших под началом Сухарто в централънояванском военном округе "Дипонегоро", в командовании по освобождению Западного Ириана и стратегическом резерве сухопутных сил (КОСТРАД). В состав этой группы входили Йога Сугомо, Али Муртопо, Леонардус Бенджамин (Бенни) Мурдани, а также другие, менее заметные фигуры. Члены этой группы поддерживали отношения с Сухарто главным образом на индивидуальной основе. Но все они придерживались сходных точек зрения по ключевым проблемам обеспечения национальной безопасности и проявляли готовность на начальном этапе совместно работать в критических ситуациях. Сухарто во многом был обязан им продвижению в военной иерархии и приходу к власти. В частности, существует мнение, что Йога Сугомо, возглавлявший службу разведки КОСТРАД, являлся той фигурой, которая спланировала и реализовала разгром "движения 30 сентября 1965 года" [Memori..., 1990, hal. 19].

Три дня спустя после событий 30 сентября 1965 г. генерал-майор Сухарто создал под своим началом Оперативное командование по восстановлению безопасности и порядка (КОПКАМТИБ), просуществовавшее свыше 30 лет. В условиях фактического чрезвычайного положения оно стало главным карательным органом по подавлению Компартии и других левых сил, своего рода государственной тайной полицией. В его состав были включены командующие всех военных округов и имевшаяся в их распоряжении сеть осведомителей на местах. В структуре командования было сформировано специальное разведывательное управление, на которое было возложена задача выявления и ареста ушедших в подполье коммунистов и симпатизирующих им лиц.

Параллельно в августе 1966 г., ликвидировав существовавшее прежде Центральное разведывательное бюро Индонезии, Сухарто создал Государственное разведывательное командование (КИН), также подчиненное ему лично. Функцией нового органа было определено обеспечение внутренней и международной безопасности режима "нового порядка", включая его социально-политические аспекты. Своим заместителем в КИН Сухарто назначил генерал-майора Судирго, начальника военной полиции, поддержавшего его во время событий 30 сентября 1965 г. Начальником штаба КИН стал бригадный генерал Йога Сугомо, подполковник Али Муртопо занял пост начальника управления внешней разведки. Под его непосредственным началом приступил к работе и Б. Мурдани.

В качестве ведущей разведывательной структуры "нового порядка" КИН просуществовал недолго. Уже в мае 1966 г. Сухарто его ликвидировал и создал Государственное управление по координации разведки (БАКИН). Возглавить его вновь было поручено генералу Судирго. Все бывшие начальники подразделений КИН сохранили посты в новом ведомстве. Как и прежде, верхний эшелон управления состоял из армейских офицеров действительной службы. Однако на среднем уровне оказалось достаточное число гражданских лиц, а БАКИН было позиционировано как гражданская структура. Это открыло ему возможность установить контакты с родственными службами "дружественных государств". По неписаному правилу, принятому в международном разведывательном сообществе, только гражданские, а не военные спецслужбы имеют право устанавливать связи с зарубежными коллегами. В БАКИН незамедлительно была создана группа международных связей.

Первой родственной организацией "дружественной страны" оказалось ЦРУ США, отношения с которым начали строиться на основе взаимной заинтересованности. БАКИН остро нуждалось в финансовой подпитке, современных технических средствах и приобщении к богатому опыту проведения тайных операций, накопленному американцами. Для ЦРУ сотрудничество с индонезийской разведкой представляло интерес с геополитической точки зрения - в качестве союзника по недопущению распространения коммунизма на островную часть Юго-Восточной Азии. Кроме того, ЦРУ получало доступ к доскональному обследованию образцов советской военной техники, в изоби-

стр. 94
лии поставлявшейся Индонезии при президенте Сукарно. Начиная с 1967 г. офицеры ЦРУ, действовавшие под "крышей" генерального консульства США в Сурабае, приступили к практическому изучению зенитной ракеты СА-2, которой американские самолеты сбивались во Вьетнаме, подводных лодок и боевых кораблей, бомбардировщика Ту-16 советского производства [Conboy, 2004, p. 63].

Тем временем в БАКИН произошли радикальные внутренние кадровые перестановки. В ноябре 1968 г. Сухарто отстранил от руководства управления Судирго. Он и несколько других генералов были отправлены за решетку по обвинению в симпатиях к Сукарно. В марте следующего года новым шефом БАКИН был назначен генерал-майор Сутопо Ювоно, служивший в различных разведывательных структурах страны со времен борьбы Индонезии за независимость. Формируется спецподразделение по проведению разведывательных операций (САТСУС ИНТЕЛ), в дальнейшем становлении которого большую роль сыграло ЦРУ. Помимо пополнения его бюджета оказывалось содействие в форме подготовки персонала. В частности, среди других в Джакарту инструктором был командирован ветеран ЦРУ, опытный разведчик Ричард Фортин. В его функции входило обучение сотрудников нового подразделения БАКИН методам негласного наблюдения за объектами оперативной разработки и их передвижением, а также вербовки агентуры.

Американцы были не единственными спонсорами формирования САТСУС ИНТЕЛ. Руку приложила также британская секретная служба МИ-6. Ее инструкторы обучали офицеров индонезийской армии, которых готовили к зарубежной работе в качестве военных атташе. В стороне не осталась и израильская разведслужба Моссад, чьи инструкторы периодически наведывались в штаб-квартиру БАКИН. Однако, поскольку Индонезия не поддерживала официальных отношений с еврейским государством, контакты с Моссад окружались тройной завесой секретности.

В конце 1969 г. САТСУС ИНТЕЛ приступило к практической работе. Ее главным объектом стали представительства СССР и других социалистических стран. Были составлены личные досье на всех сотрудников посольства и других советских организаций. Это объяснялось опасениями властей "нового порядка", что после разрыва Индонезией отношений с КНР, поддерживавшей наиболее тесные контакты с Компартией, Советский Союз попытается заполнить возникший политико-идеологический вакуум. Не были обделены вниманием и дипломатические представительства Северного Вьетнама и Северной Кореи [Conboy, 2004, p. 62 - 63].

После очередной реорганизации в 1970 г. в БАКИН появилось новое подразделение - Управление по проведению специальных операций (ОПСУС). Его возглавил бригадный генерал Али Муртопо, являвшийся к тому времени личным советником Сухарто по социально-политическим вопросам. Круг деятельности созданной структуры являлся весьма обширным: от обеспечения благоприятного для Джакарты исхода плебисцита на Западном Ириане до постановки фарса всеобщих выборов в Индонезии 1971 г., на которых, естественно, сокрушительную победу одержала проправительственная партия Голкар.

ОПСУС уделяло пристальное внимание развитию обстановки в Индокитае. Так, когда пришедший к власти в Камбодже режим Лон Нола обратился за помощью к странам АСЕАН, в Пномпень была направлена специальная миссия, состоявшая в основном из офицеров ОПСУС. Она вернулась с неутешительным докладом, что Лон Нол долго не устоит и поддерживать его бессмысленно. Тем не менее Али Муртопо распорядился скрытно переправить в Пномпень несколько сотен автоматов АК-47, еще находившихся на вооружении индонезийской армии [Conboy, 2004, p. 77].

В октябре 1973 г. БАКИН подверглось очередной структурной перестройке. Генерал Сутопо Ювоно остался в прежнем качестве. Но была пересмотрена структура управления. Было создано шесть основных подразделений. На Директорат-I была возложена задача проведения разведки внутри страны, Директорату-II было поручено

стр. 95
обеспечение государственной безопасности, Директорат-III стал отвечать за проведение специальных операций, Директорат-IV занялся внешней разведкой, Директорат-V обеспечивал секретные разведывательные операции, включая контрразведку, и, наконец Директорат-VI занялся внутренними административными вопросами. Функции целого ряда директоратов перекрещивались и взаимно накладывались друг на друга. Али Муртопо пришлось согласиться на переподчинение своего ведомства и даже передать в распоряжение Директората-III разведывательную сеть ОПСУС в азиатских странах. Тем не менее генералу удалось отстоять автономность своего подразделения и его ведущую роль во внутренних делах политической жизни государства.

Реорганизация БАКИН произошла на фоне растущего соперничества и напряженности в высшем генералитете. Один лагерь возглавил Али Муртопо, другой - генерал Сумитро, заместитель командующего КОПКАМТИБ. БАКИН в основном симпатизировала Сумитро. На его стороне были шеф ведомства Сутопо Ювоно и его первый заместитель Никлани Сударджо. Их коробила неуживчивая, высокомерная манера поведения начальника ОПСУС, его нежелание подчиняться приказам сверху. По указанию Никлани в штаб-квартире ОПСУС была установлена прослушивающая аппаратура с целью сбора компромата.

В начале 1974 г. борьба в генеральской верхушке выплеснулась на улицы Джакарты и ряда других крупных городов Индонезии. Как Али Муртопо, так и Сумитро старались привлечь на свою сторону столичное студенчество. Шеф БАКИН Сутопо Ювоно также стал устанавливать связи со студенческими вожаками, в частности, установил контакты с Тауфиком Кемасом, будущим супругом президента Мегавати Сукарнопутри. Симпатии студенчества были явно на стороне Сумитро, не лишенного ораторских талантов и умения легко идти на контакт. Среди главных требований демонстрантов, носивших социально-экономический характер, была ликвидация КОПКАМТИБ и неконституционного института личных советников (АСПРИ) Сухарто, в котором Али Муртопо играл ведущую роль. Демонстрации были также направлены против визита в Индонезию японского премьера Какуэй Танака и "экономического империализма" Токио. В Джакарте подверглись разгрому ряд представительств японских компаний и банков. Однако два дня спустя выступления, получившие в официальной пропаганде наименование "катастрофа 15 января", были подавлены.

Не на шутку встревоженный Сухарто незамедлительно призвал к ответу виновных, которые в угоду личным амбициям допустили массовые уличные выступления, крайне опасные для "нового порядка". Первой "полетела голова" Сутопо Ювоно, отправленного в почетную ссылку в качестве посла в Нидерланды. Сумитро лишился своего поста в КОПКАМТИБ, покаялся в грехах, попросился в отставку, но вежливо уклонился от предложения президента поехать послом в одну из западноевропейских стран. Начался закат звезды Али Муртопо. Его принудили ликвидировать автономный статус ОПСУС и полностью влить свое детище в структуру БАКИН, сконцентрировавшись в основном на вопросах формирования общественного мнения. Вместе с тем среди генералитета оказались и те, кто получил значительные дивиденды от январских событий. Вновь резко пошла в гору служебная карьера генерал-майора Йога Сугомо. Его отозвали с поста заместителя постоянного представителя Индонезии при ООН и назначили новым, третьим по счету шефом БАКИН.

На внешнеполитическом фронте после успешного завершения конфронтации с Малайзией первой крупной акцией регионального масштаба стало участие БАКИН в посреднических услугах с целью урегулирования малайзийско-филиппинского территориального спора по поводу Сабаха. Дипломатия Джакарты стремилась примирить соседей-антагонистов, считая, что их затянувшийся конфликт ставит под угрозу проведение первого саммита АСЕАН, на который Индонезия возлагала большие надежды, стремясь вернуть положение регионального лидера. БАКИН были поручены контакты с официальными представителями Куала-Лумпура и Манилы, а также налаживание

стр. 96
связей с лидерами южнофилиппинских повстанцев-мусульман. В ходе начавшихся в январе 1975 г. контактов удалось договориться о проведении встречи президента Сухарто с Нур Мисуари, лидером Фронта национального освобождения моро, с прицелом на возобновление межфилиппинского диалога и последующего урегулирования проблемы Сабаха. Начало казалось обнадеживающим, однако из-за жесткой позиции, занятой тогдашним президентом Филиппин Ф. Маркосом, индонезийским усилиям не суждено было увенчаться успехом. Йога Сугомо вновь был направлен в Манилу в начале 1976 г. Хотя переговоры по вопросу филиппинского Юга не дали результатов, Маркоса удалось убедить проявить понимание концепций, выносимых дипломатией Джакарты на первую встречу в верхах АСЕАН. Это позволило решить главную задачу - успешно провести саммит на Бали в феврале 1976 г.

Следующим в фокусе внимания БАКИН оказался Восточный Тимор - португальская колония, судьба которой стала резко меняться после "революции гвоздик" в метрополии в апреле 1974 г. Али Муртопо было поручено разработать подход Индонезии к решению вопроса деколонизации территории. По его указанию туда был направлен полковник А. Сугианто для сбора информации о местных политических партиях и их лидерах. Одновременно в Купанге, столице индонезийской части Тимора, было развернуто спецподразделение Комодо для проведения стратегической разведывательной операции. Были организованы передачи анонимной радиостанции, призывающие население Восточного Тимора к интеграции с Индонезией. В начале 1975 г. вновь оказался востребованным дипломатический талант генерала Али Муртопо. Он совершил ряд неофициальных челночных поездок в Лиссабон и столицы некоторых других стран Западной Европы. К тому времени среди португальского руководства еще не сложилось единого мнения относительно будущего статуса колонии. Одна его часть симпатизировала Джакарте и даже допускала установление ее контроля над Восточным Тимором, другая ратовала за независимость колонии после завершения необходимого подготовительного периода.

Али Муртопо первоначально выступал против прямой вооруженной аннексии и настаивал на продолжении тайных операций с целью склонить восточнотиморцев на сторону Индонезии, за достижение договоренности с Португалией. К подобной точке зрения склонялся и Сухарто из опасения негативной реакции со стороны США и Австралии [Урляпов И. В., Урляпов В. Ф., 2005, с. 64 - 65]. Однако руководство министерства обороны и безопасности, в том числе Б. Мурдани, в дальнейшем поддержало план открытой интервенции. Военная разведка развернула на границе Восточного Тимора тренировочный лагерь по военной подготовке членов проиндонезийских партий. В середине августа 1975 г. ориентирующаяся на Джакарту партия Демократический союз Тимора (УДТ) предприняла попытку захвата власти в Дили, столице Восточного Тимора. В течение месяца мятеж был подавлен, а разрозненные остатки УДТ отступили на Западный Тимор под защиту индонезийской армии.

Пока на острове события приобретали все больший драматический оборот, БАКИН провело важную операцию на собственной территории. Ему удалось получить доступ к секретным документам, доставлявшимся в Дили эмиссаром Лиссабона майором Антониу Соаришем. Из них следовало, что Португалия решила самоустраниться от участия в восточнотиморских делах; в частности, среди документов была директива военному губернатору колонии эвакуировать гарнизон на близлежащий остров Атауру [Conboy, 2004, p. 94].

Позиция Португалии развязывала руки Джакарте, которая приступила к решительным действиям. В конце августа 1975 г. произошло первое открытое вмешательство индонезийских войск, высадивших десант в Дили для эвакуации сотрудников консульства Индонезии, а в начале декабря началась открытая военная интервенция. После этого роль БАКИН на острове свелась к минимуму, уступив место монопольной деятельности военной разведки.

стр. 97
В тот период главным фокусом сотрудничества между БАКИН и ЦРУ стало обучение индонезийского персонала технике антитеррористических операций. По отзывам американских инструкторов, индонезийцы оказались наиболее способными среди всех других иностранных курсантов. Единственную заминку представляло использование израильского автомата "узи". В политическом плане существовала опасность огласки использования оружия израильского производства. Выйти из положения помогло ЦРУ, наладив снабжение аналогичным типом оружия, но с маркировкой США [Conboy, 2004, p. 128].

В марте 1978 г. в БАКИН произошла очередная смена высшего руководства. Али Муртопо, потерявший место фаворита в ближайшем окружении президента, был отправлен на гражданский пост министра информации. Его кабинет в управлении занял давний соперник - генерал-майор Б. Мурдани, взявшийся за всестороннее укрепление военной разведки, в том числе кадрами КОПКАМТИБ, ослабленного после отстранения Сумитро, а также привлечение офицеров сухопутных сил и гражданских специалистов2.

В конце 1970-х - начале 1980-х гг. спецслужбы Индонезии обратили особое внимание на местных исламских фундаменталистов, поднявших голову после победы иранской революции и активизации международной деятельности некоторых радикальных арабских режимов.

В марте 1981 г. члены исламистской группы Имрона Зейнала, поддерживавшего связи со странами Ближнего Востока, захватили и угнали в Таиланд самолет индонезийской авиакомпании "Гаруда", совершавший внутренний рейс. Угонщики потребовали освобождения своих единомышленников, арестованных незадолго до этого, выплаты 1.5 млн. дол. наличными и беспрепятственного вылета за границу, предположительно в Ливию. Незамедлительно шеф БАКИН Йога Сугомо вылетел в Бангкок. Однако именно Б. Мурдани оперативно сколотил группу захвата из армейского спецназа, совершившую под его руководством удачное освобождение самолета и заложников. По случаю успешного завершения операции Йога Сугомо получил поздравительную телеграмму от директора ЦРУ У. Кейси. Правда, за скобками осталось то, что в ходе операции на каждого угонщика-непрофессионала приходилось по индонезийскому генералу, заходившемуся, кроме Б. Мурдани, на безопасном удалении, а в ходе перестрелки имелись значительные жертвы, включая членов экипажа самолета (в индонезийских мусульманских кругах существовало мнение, что угон самолета являлся провокацией, спровоцированной ОПСУС) [Ali Moertopo..., 2003].

Два месяца спустя Б. Мурдани провел очередную реорганизацию БАКИН. Количество директоратов было сокращено с семи до четырех, а функции Директората-IV (обработка общественного мнения) были полностью переданы в руки военной разведки. Это позволило Б. Мурдани добиться повышения статуса и расширения функциональных задач спецслужб вооруженных сил и превращения их из Центра стратегической разведки в Управление стратегической разведки (БАИС), к которому перешла значительная доля прерогатив КОПКАМТИБ. БАИС, превратившийся в главенствующее звено в структуре спецслужб, стал также контролировать и военных атташе при посольствах Индонезии за границей.

Пока военная разведка набирала силу, БАКИН старалось удержаться на завоеванном плацдарме. Единственным успехом, ему сопутствовавшим, являлась зарубежная

2 К тому времени спецслужбы в буквальном смысле пронизали государственные структуры. Не стало исключением в этом плане внешнеполитическое ведомство. Наглядным примером служила карьера бригадного генерала Йоно Хатмоджо, приходившегося родственником "первой леди" страны. Попав на службу под командованием Сухарто еще в начале 1960-х гг., он затем был направлен военным атташе в Токио. Вернувшись на родину, генерал стал представителем ОПСУС в МИД Индонезии, а затем резидентом ОПСУС под "крышей" индонезийского посольства в Японии. В 1975 - 1980 гг. Йоно возглавлял Директорат-IV БАКИН, а в дальнейшем занимал посты руководителя директоратов безопасности и по социально-культурным вопросам МИД Индонезии. В 1984 г. он возглавил посольство Индонезии в Югославии [Jenkins, 1984, p. 26].

стр. 98
деятельность, в особенности на Ближнем Востоке. Используя подготовленные израильтянами кадры, БАКИН открыло резидентуры в Египте, Саудовской Аравии и Турции с правом вербовать местную агентуру.

На Восточном Тиморе разведывательные операции полностью контролировались БАИС. Военная разведка также полностью монополизировала контроль над событиями на Западном Ириане и в Аче.

В июне 1989 г. вместо Йога Сугомо БАКИН возглавил генерал-майор Судибьо, имевший богатый опыт службы в военной разведке, включая БАИС. Однако последнее обстоятельство имело и негативную сторону. Назначение им группы армейских офицеров на руководящие посты в БАКИН вызвало недовольство гражданских сотрудников управления. Отставка 64-летнего Йога Сугомо была обставлена как следствие естественной смены поколений. Однако это лишь частично объясняло мотивы, по которым Сухарто решил влить свежую кровь в БАКИН.

По всем признакам Йога являлся центральной фигурой в группе генералов, выступавших против поспешной нормализации отношений с КНР. Открыто от ее имени выступил генерал Субиякто, начальник Института национальной обороны (ЛЕМХАНАС), "мозгового центра" вооруженных сил, который призвал пересмотреть принятое в феврале 1989 г. решение о "размораживании" отношений с Поднебесной. Основанием служило мнение, что после известных событий на пекинской площади Тяньаньмэнь в руководстве Китая утвердились лидеры, рассматривавшие Юго-Восточную Азию зоной исключительного китайского влияния. Таким образом, была озвучена позиция самого Йога Сугомо, вся профессиональная карьера которого прошла под знаком борьбы с внутренней и внешней "коммунистической угрозой", в особенности со стороны "красного Китая". Уйдя в отставку, генерал остался верен прежней точке зрения. Выступая в октябре того же года на семинаре, посвященном перспективам индонезийско-китайских отношений, он вновь призвал не торопиться с восстановлением официальных контактов с Пекином [Contemporary..., 1990, p. 241]. В мемуарах Йога Сугомо сравнил себя с куклой традиционного яванского теневого театра ваянг, которую кукловод - даланг по окончании спектакля укладывает в ящик вместе с другими отыгравшими роль персонажами [Soedibjo..., 1989, p. 5].

С окончанием "холодной войны" значительно упал интерес к продолжению сотрудничества с БАКИН со стороны ЦРУ. Число американских инструкторов, обучавших индонезийцев методам контршпионажа, постепенно начало сокращаться и к 1997 г. полностью сошло на нет. Контакты с МИ-6 приобрели спорадический характер, и обучение местного персонала носило в основном теоретический характер.

Все годы существования БАКИН в число важных направлений его зарубежной деятельности входило наблюдение за индонезийскими гражданами, оказавшимися после прихода к власти "нового порядка" в длительной эмиграции. Естественно, основную озабоченность вызывали довольно многочисленные коммунистические и левонационалистические группы, разбросанные по европейским странам. БАКИН стремилось составить картину воздействия кризиса коммунистической идеологии на индонезийскую левую эмиграцию. Так, в феврале 1990 г. в Москве под предлогом участия в международной конференции по проблемам разрядки побывал один из заместителей начальника БАКИН, знакомый с советской столицей с начала 1970-х гг., когда он являлся военным атташе при посольстве Индонезии. Встречаясь с представителями "московской фракции" КПИ, он интересовался вопросом, побудила ли перестройка в СССР отказаться лидеров фракции от установки на насильственные методы политической борьбы.

На начало 1990 г. в составе БАКИН имелось пять самостоятельных оперативных подразделений (ОП): ОП-1 - специальные операции, ОП-2 - сбор разведывательной информации посредством технических средств по подобию Агентства национальной безопасности США, ОП-3 - административные функции, ОП-4 - подготовка, обучение и переподготовка личного состава, ОП-5 - подразделение документации.

стр. 99
В апреле 1996 г. в руководстве БАКИН произошла очередная смена руководства. Генерал-лейтенант Судибьо после семи лет службы во главе управления уступил командование генерал-лейтенанту Мутоджибу. Такой выбор Сухарто казался странным. Закончив военную академию в 1962 г., Мутоджиб медленно поднимался по служебной лестнице, в основном находясь на административных должностях и прежде не имея отношения к разведке. По всей видимости, отсутствие явных амбиций и тесных связей с разведывательным сообществом и определило выбор стареющего, все более подозрительного Сухарто.

В 1993 г. с поста министра обороны и безопасности был уволен Б. Мурдани, в 1983 - 1988 гг. являвшийся командующим вооруженными силами и одновременно шефом КОПКАМТИБ. Генерал настолько окреп, что набрался смелости открыто критиковать необузданные аппетиты членов "первого семейства" в сфере бизнеса. С целью подорвать влияние генерала в разведывательном сообществе Сухарто урезал функции и штат Управления стратегической разведки (БАИС), в 1994 г. переименованного в Разведывательное управление вооруженных сил (БИА).

В результате постоянных кадровых и организационных перетрясок к маю 1998 г., когда Сухарто был вынужден покинуть пост президента, спецслужбы Индонезии оказались полностью дезориентированными и не смогли сыграть существенной роли в финальном акте "нового порядка".

Сменивший Сухарто технократ Хабиби не вписывался в яванский стереотип мудрого правителя. Неожиданно заняв президентское кресло, он не имел авторитета в глазах населения, не нашел поддержки генералитета и правящей партии Голкар. В октябре 1998 г. Хабиби назначил отставного генерал-лейтенанта Зайни Азхар Маулани, генерального секретаря министерства трансмиграции, на пост начальника БАКИН. Зайни пользовался доверием нового индонезийского президента, являясь прежде его личным секретарем. Придерживаясь ортодоксальных мусульманских взглядов, Зайни начал с того, что уволил из БАКИН целый ряд старших офицеров-христиан и испортил отношения с ЦРУ. Однако карьера генерала закончилась в октябре 1999 г., когда президентом республики был избран Абдуррахман Вахид. Это стало финальным актом "нового порядка", а в истории спецслужб Индонезии открылась совершенно новая страница.

С приходом к власти А. Вахида шефом БАКИН был назначен генерал-лейтенант Ари Кумаата, выходец с Северного Сулавеси, католик по вероисповеданию. Такой выбор был расценен как пощечина нового президента высшему генералитету, в своем большинстве яванскому по национальности и мусульманскому по религиозной принадлежности. Следом последовало неординарное предложение А. Вахида создать Государственный институт разведки (ЛИН) под эгидой министерства обороны и безопасности. Ему предполагалось целиком передать аппарат военных атташе при индонезийских дипломатических представительствах. К тому времени БИА было расформировано и вновь стало именоваться БАИС. Разведслужбы на этом этапе стремительно пришли к такой деградации, что многие их подразделения превратились в самостоятельные коммерческие предприятия. Президент подумывал даже о создании собственной службы государственной безопасности [Conboy, 2004, p. 204].

В начале 2001 г. Ари Кумаат представил главе государства план реорганизации БАКИН. В соответствии с ним I, II и III директоратам управления соответственно поручалось курировать внешнюю разведку, внутреннюю безопасность и аналитическое обеспечение. IV директорат нацеливался, как во времена Али Муртопо, на обработку общественного мнения, включая мусульманские круги, СМИ, студенчество. БАКИН изменило название и стало именоваться Государственным разведывательным управлением (БИН). Демонстрируя разрыв с "новым порядком", отныне первым заместителем главы управления становилось гражданское лицо. Им был назначен Ас'ат Саид, сотрудник БАКИН, долгое время проработавший на Ближнем Востоке. Другим шагом в рамках начавшегося процесса демократизации в стране стала ликвидация Управления

стр. 100
координации национальной стабильности (БАКОСТРАНАС), карательного органа, созданного в 1988 г. взамен КОПКАМТИБ.

Подверглась пересмотру оценка внутренних и внешних угроз национальной безопасности Индонезии. Разведывательное сообщество пришло к единому мнению с парламентом, что основную опасность стала представлять угроза извне, исходящая со стороны США и Австралии. Эти державы избрали курс на ослабление и дезинтеграцию Индонезии по югославскому сценарию. Об этом открыто заявил в октябре 2000 г. министр обороны и безопасности Махфуд, представлявший гражданскую администрацию [Ingo, 2000].

В июле 2001 г. А. Вахид был подвергнут парламентом импичменту и уступил президентское кресло Мегавати Сукарнопутри. Военный истеблишмент взял реванш за потерянные позиции, что отразилось на составе нового правительства. Генерал-лейтенант Сусило Бамбанг Юдойно стал министром-координатором по вопросам политики и безопасности, генерал-лейтенант Хари Сабарно был назначен министром внутренних дел, генерал-лейтенант Абдулла Махмуд Хендроприйоно возглавил БИН, заняв пост, сравнимый с помощником по национальной безопасности в администрации США. В 1993 г. 48-летний генерал стал самым молодым командующим военного округа, причем столичного, имеющего важнейшее стратегическое значение. Но уже в следующем году харизматический генерал, пользовавшийся симпатиями националистических кругов, был отправлен в Бандунг возглавить командно-штабной колледж вооруженных сил.

Новый шеф БИН принадлежал к группе генералов-политиков, ставших частью пришедшей к власти военно-гражданской элиты Индонезии, выступавшей с позиций удержания за вооруженными силами видной роли в определении государственного курса. На этой почве у него возникали конфликты с представителями другой группы генералитета (мандири), призывавшей сконцентрироваться на решении армейских проблем и обеспечении национальной безопасности собственными силами. Правда, обе группы сходились во мнении о неэффективности гражданской власти и необходимости сохранения ведущей роли вооруженных сил в сохранении "единой и неделимой унитарной Республики Индонезии".

События 11 сентября 2001 г. в США привели к резкому расширению контактов БИН с ЦРУ и австралийской разведкой SAS в плане подготовки сотрудников управления для работы на антитеррористическом направлении. В октябре 2001 г. Хендроприйоно солидаризировался с утверждением Вашингтона и Сингапура, что Индонезия превратилась в гнездо международной террористической сети, возглавляемой Аль-Каидой. Предложение США направить своих сотрудников для борьбы с терроризмом в Индонезии обострило отношения шефа БИН с группой мандири, резко противившейся иностранному вмешательству во внутренние дела республики. В ее глазах Хендроприйоно стал выглядеть явным проамериканцем. Эти точку зрения усилил визит в Джакарту в марте 2002 г. директора ФБР Роберта Миллера [Tapol Bulletin, 2002, p. 9 - 10].

Пребывание А. М. Хендроприйоно на руководящем посту в БИН совпало по времени с резкой активизацией террористической деятельности местных радикальных исламистов, имевших широкие контакты с зарубежными единомышленниками. 12 сентября 2002 г. прогремели взрывы на Бали, унесшие жизни 202 человек, из них 167 иностранных граждан. Затем взрывные устройства были подорваны в вестибюле столичного отеля "Мариотт" (5 августа 2003 г.) и перед зданием австралийского посольства в Джакарте (9 сентября 2004 г).

Борьба с терроризмом превратилась в главное направление деятельности БИН. В его распоряжение поступило новое подразделение "Группа альфа", сформированное на основе армейского спецназа. Перед управлением в целом была поставлена задача контролировать проникновение в Индонезию граждан стран Ближнего и Среднего Востока, а также деятельность образованного в августе 2000 г. Совета муджахидов Индонезии (ММИ), созданного индонезийскими участниками афганской войны, вое-

стр. 101
вавшими на стороне антиправительственных сил. С точки зрения местных спецслужб, именно ветераны Афганистана, получившие там не только военную подготовку, включая навыки диверсионно-подрывной работы, но и ваххабитское мировоззрение, представляли особую опасность.

С приходом к власти президента Сусило Бамбанг Юдойоно в задачи БИН продолжали входить осуществление разведывательных операций с привлечением спецназа вооруженных сил, сбор и анализ оперативной информации. В декабре 2004 г. шефом БИН был назначен генерал-майор в отставке Шамсир Сирегар, бывший в 1994 - 1996 гг. руководителем БИА. Начальник управления стал главным советником президента по вопросам национальной безопасности. БИН располагает собственной внутренней и зарубежной сетью, отслеживая внутренние угрозы терроризма и подрывной деятельности. БИН и БАИС структурно не взаимодействуют, однако периодически проводят совместные совещания для анализа вопросов, представляющих взаимный интерес.

БАИС, возглавляемое бригадным генералом Заки Анвар Макаримом, не осуществляет оперативной деятельности, концентрируясь на информационно-аналитическом направлении. В структурном отношении управление состоит из семи директоратов: внутренней политики, внешней политики, обороны, безопасности, психологической войны, бюджета и администрации, а также подразделения подготовки сводных разведывательных документов для командующего вооруженными силами.

История военно-разведывательных институтов Индонезии тесно связана с изменением внутриполитической обстановки в стране. Перемены в политическом курсе, а также персональные перемещения играли решающую роль в развитии и характере спецслужб Республики как в сухартовский, так и в постсухартовский периоды.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Урляпов И. В., Урляпов В. Ф. Восточный Тимор: Тернистый путь к независимости. М.: Гуманитарий, 2005.

Ali Moertopo dan Dunia Intelijen // http:swaramuslim.net. 16.08.2003

Conboy B. Inside Indonesia's Intelligence Service. Jakarta-Singapore: Equinox Publishing, 2004.

Contemporary Southeast Asia. Singapore, December 1990, N 3.

Ingo W. Indonesia's New Intelligence Agency. Now? Why? And What for? // http:home.snafu.de., 01.11.2000.

Jenkins D. Soeharto and his Generals: Indonesian Military Politics 1975 - 1983. Ithaca, 1984.

Memori Jenderal Yoga. Seperti diceritakan kepada Penulis B. Wiwoho dan Banjar Chaeruddin. Jakarta: PT Bina Rena Pariwara, 1990.

Soedibjo Menganti Yoga // Tempo. Jakarta. 10.06.1989.

Tapol Bulletin. N 166 - 167, April-May 2002.

Permanent link to this publication: