Терроризм в Японии рассматривается как предумышленное, политически мотивированное насилие, совершаемое членами подпольных организаций против гражданского населения обычно с целью повлиять на общественные настроения и изменить внутреннюю или внешнюю политику. После окончания "холодной войны " японцы стали все чаще подвергаться атакам международных террористов. В стране принято различать внутренний и международный терроризм.

Ключевые слова: терроризм, экстремизм, Япония, Ближний Восток, США, внешняя политика.

THE PROGRESS AND TROUBLES IN THE STRUGGLE AGAINST TERRORISM IN JAPAN

Article tackles the problem of contemporary terrorism in Japan, which includes domestic and international components. Domestic terrorism is represented by underground militant groups mainly of Japanese origin, which practice terrorist methods of struggle to reach their political objectives, primarily aimed at influencing domestic policies of the government. International terrorism targets Japan and Japanese in order to modify Japan s foreign policy so that Japan stops supporting the USA in their struggle with the jihadist branches of the Islamic State (IS) throughout the world.

Keywords: terrorism, extremism, Japan, Middle East, USA, foreign policy.

КРУПЯНКО Михаил Иванович - доктор политических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, info@japanesefirst.ru;

АРЕШИДЗЕ Лиана Георгиевна - доктор исторических наук, профессор кафедры истории и культуры Японии ИСАА МГУ им. М. В. Ломоносова.

Mikhail KRUPYANKO - Doctor of Sciences (in Politics), Leading Research Fellow, Institute of Oriental Studies, RAS, Moscow, info@japanesefirst.ru;

Liana ARESHIDZE - Doctor of Sciences (in History), Professor, Lomonosov Moscow State University, Japanese department.

стр. 129
Для правящих кругов Японии внутренний терроризм - прежде всего деятельность подпольных вооруженных групп, использующих террористические методы борьбы. Такая деятельность предполагает осуществление предумышленного, политически мотивированного насилия, направленного против гражданского населения, отдельных лиц или объектов гражданского назначения с целью устрашения правительства, чтобы побудить его изменить внутреннюю или внешнюю политику [Алексеев, 2013, с. 1-2]. Внутренний терроризм не принял в Японии столь широких масштабов, как, например, в странах Ближнего Востока, однако обеспечение безопасности, необходимое для поддержания внутриполитической стабильности и повышения международного рейтинга, остается важнейшей заботой японских властей.

Проблемы терроризма и экстремизма в Японии традиционно были связаны с противоправной деятельностью ряда крупных нелегальных экстремистских структур как правого, так и левого толка. В начале XXI в. в стране насчитывалось около 800 ультраправых организаций, объединявших более 120 тыс. человек. Правда, заметную активность проявляли лишь 50 группировок, имевших в своих рядах примерно 23 тыс. членов.

К наиболее влиятельным ультраправым организациям, включавшим немало сторонников террористических методов борьбы за власть, относятся "Айкокуто" (Японская патриотическая партия), Всеяпонский совет патриотических организаций, Общество изучения мыслей молодежи, Великая восточная школа, Производственная партия Японии, Совет новой Японии, Партия согласия. Всеяпонский совет патриотических организаций охватывает 330 националистических ассоциаций и большими тиражами издает журнал "Дзэнай" ("Всеяпонский патриотизм") и газету "Кайбяку" ("Создание"). Общество изучения мыслей молодежи, созданное в 1960 г., выпускает газету "Сэйнэнсисо" ("Идеология молодежи") и объединяет 28 организаций. В Осаке действует Совет национальных объединений Великой Японии, в Фукуоке - Совет народного движения района Кюсю, в Нагое - Совет патриотических организаций района Тюбу.

В стране насчитывается более 14 тыс. групп левоэкстремистского толка с общим числом членов, достигающим 35 тысяч. К наиболее активным ультралевым организациям относятся "Нихонсэкигун" (Красная армия Японии - КАЯ) и религиозная террористическая секта "Аум Синрикё". Целью левых экстремистов является смещение буржуазного правительства, обновление руководства Коммунистической партии Японии и противостояние созданию японо-американского военного союза. Социальную базу ультралевого движения составляют средние городские слои, интеллигенция, студенчество. В начале XXI в. число левых экстремистских организаций и численность их членов в Японии заметно выросли.

Созданию в 1971 г. КАЯ предшествовала деятельность левоэкстремистской организации со схожим названием "Сэкигун" ("Красная армия"), созданной в 1969 г. и получившей широкую известность благодаря использованию террористических методов борьбы. Ее ядро составляли активисты студенческого движения, требовавшие прекращения войны во Вьетнаме. Студенты призывали к созданию "революционной армии народов Африки, Латинской Америки, Вьетнама, Кореи и Японии", деятельность которой была бы направлена против мировой гегемонии США.

Первой террористической акцией "Сэкигун" стал угон в 1970 г. японского гражданского самолета с пассажирами на борту в столицу КНДР Пхеньян. После объединения с рядом маоистских группировок организация стала называться "Рэнго Сэкигун" ("Объединенная красная армия") и получила известность благодаря не только многочисленным терактам, направленным против представителей политической и экономической элиты Японии и американских военнослужащих на территории страны, но и "чисткам" в собственных рядах: были убиты 14 ее членов, обвиненных в оппортунизме. Внутренние разногласия предопределили раскол организации. На базе отколовшейся студенческой ассоциации "Дзэнгакурэн" возникла КАЯ, распространившая свою деятельность на страны Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, Европы и США.

стр. 130
Сначала КАЯ насчитывала всего 300-400 боевиков, но постепенно число ее членов выросло до 2 тыс., при этом в резерве находились еще несколько тысяч боевиков. Руководство организации стремилось показать представителям левых движений капиталистических стран, как следует готовить "социалистические революции". Ее идеологи утверждали, что революции не возникают в результате революционной борьбы масс, а являются результатом вооруженной борьбы группы революционеров. Своими противниками они считали мировой капитализм, сионизм, антиарабизм и "советский ревизионизм". Этапами развития мировой революционной ситуации должно было стать, по их мнению, создание "красных армий" в Азии, Африке и Латинской Америке, объединение их в "мировую красную армию" и формирование "мирового революционного фронта" [Ротаенко, 2004, с. 121-125].

Объектами террористической деятельности КАЯ на территории Японии должны были стать правительственные учреждения, императорский дворец, фешенебельные гостиницы и иностранные посольства, планировались угоны гражданских самолетов, похищения людей, нападения на полицейские участки, ограбления крупных банков. В 1970 г. готовилось покушение на премьер-министра Японии Сато Эйсаку, однако полиции удалось арестовать заговорщиков.

КАЯ делала ставку на привлечение в свои ряды молодежи, отвергавшей капиталистическую систему ценностей. Организация осуществляла военную подготовку новых членов и их идеологическую обработку. Устав КАЯ предполагал беспрекословное подчинение рядовых членов руководству и жесткие меры по обеспечению внутренней безопасности: неблагонадежные члены нередко карались смертью.

Между тем активная деятельность организации на территории Японии продолжалась всего один-два года. После ареста ряда руководителей и боевиков КАЯ оказалась на грани развала. Уцелевшие активисты влились в ряды Объединенной красной армии, которая, впрочем, также распалась после массовых арестов, около 50 человек были вынуждены эмигрировать. Вначале покинувшие страну экстремисты создали штаб-квартиру КАЯ в Ливане, затем - в Париже, где сотрудничали с Народным фронтом освобождения Палестины, вместе с которым в 1970-1990-е гг. осуществили несколько громких терактов.

В марте 1970 г. в японские СМИ просочилась информация, что Красная армия Японии задумала превратить Северную Корею в мировой центр революционного движения. Группа из 9 человек во главе с Тамия Такамарос с борта японского авиалайнера, следовавшего по маршруту "Ханэда-Итадзукэ", потребовала предоставить им политическое убежище в Северной Корее.

Это был первый в Японии случай захвата и угона пассажирского воздушного судна. Командир экипажа посадил самолет в южнокорейском аэропорту Кимпо, заявив, что приземлился в Пхеньяне. После длительных переговоров с преступниками члены экипажа, за исключением командира и второго пилота, и пассажиры были освобождены. Вместо них на борт поднялся заместитель министра транспорта Японии Ямамура Синдзиро (позже ставший министром транспорта), и самолет с террористами направился в Пхеньян, где оставшиеся члены экипажа и Синдзиро были освобождены. Один из организаторов угона Танака Есими в 1996 г. был арестован в Таиланде, власти которого в 2000 г. передали его Японии. У себя на родине он был приговорен к 15 годам тюремного заключения [The Japan Times, 09.11.2001].

30 мая 1972 г. боевики КАЯ при содействии палестинских террористов осуществили теракт в аэропорту г. Лода (в настоящее время Международный аэропорт им. Бен-Гуриона), расстреляв 26 и ранив 72 израильтянина.

Объектами террористических атак КАЯ были крупные промышленные предприятия Японии. Так, 30 августа 1974 г. боевики организовали серию взрывов на нескольких крупных заводах, в частности принадлежавших концерну "Мицубиси". Тогда погибли 8 человек, а 385 получили ранения. 14 октября 1974 г. прогремел взрыв в

стр. 131
главном офисе компании "Мицуи" в Токио, были ранены 17 человек. 25 ноября 1974 г. теракт произошел в центральном научно-исследовательском институте корпорации "Тэйдзин", а 10 декабря 1974 г. - в главном офисе строительной компании "Тайсэйкэнсэцу", 28 февраля 1975 г. - в административном и заводском помещениях корпорации "Хадзамагуми".

В июле 1975 г. теракт, организованный КАЯ, был осуществлен на острове Окинава. В первый раз после того, как США вернули остров под юрисдикцию Японии, семья наследного принца Акихито (ныне - император) посетила проходившую на Окинаве Международную морскую выставку. Хотя охрана императорской семьи была тщательно организована, террористам удалось бросить в сторону коронованных особ бутылку с зажигательной смесью во время посещения и возложения ими цветов к подножию монумента "Химэюри" (созданного в память о полевых медсестрах, погибших в 1945 г. в боях за Окинаву) в г. Итоман. Во время взрыва принц и его супруга не пострадали. А в январе 1990 г. левые радикалы забросали самодельными бомбами резиденции императора в Токио и Киото.

С 1994 г. руководство КАЯ стало использовать при организации терактов боевые отравляющие вещества, в том числе газ зарин. Впервые это произошло в городе Мацумото в префектуре Нагано 27 июля 1994 г.: по всему городу были разбросаны трупы людей, предположительно отравившихся зарином. В результате 7 человек погибли и еще 660 серьезно пострадали.

В мае 2002 г. к 20 годам заключения была приговорена активистка КАЯ Экита Ёкико [The Japan Times, 05.07.2002], в 1974-1975 гг. участвовавшая в нападениях на здания корпораций "Мицуи" и "Тайсэй", в результате которых пострадали более 20 человек.

11 сентября 2001 г. теракт в Нью-Йорке закончился разрушением башен-близнецов Всемирного торгового центра. Открытой информации о теракте было крайне мало, однако первыми о своей причастности к нему заявили японские радикалы из КАЯ. В день теракта в иорданский офис телеканала "Аль-Джазира" позвонил неизвестный. На ломаном арабском он заявил, что серия террористических актов в США - месть Америке за атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Аналогичную информацию и тем же способом получил и директор амманского еженедельника "Аль-Вахд". Правда, версия о причастности КАЯ к теракту 11 сентября была поставлена под сомнение. ФБР официально заявило, что он был организован малоизвестным тогда саудовским миллиардером Усамой бен Ладеном, который позже взял на себя ответственность за атаку на Всемирный торговый центр.

В апреле 2001 г. лидер КАЯ Сигэнобу Фусако распустила организацию, а в октябре 2001 г. КАЯ была исключена из списка действовавших международных террористических организаций. К тому времени сама Сигэнобу уже год находилась под стражей в ожидании суда. В 2006 г. ее приговорили к 20 годам тюремного заключения.

20 февраля 2015 г. выяснилось, что один из активных участников КАЯ, Сиросаки Цутому, отсидевший в американской тюрьме в г. Язу-сити (Миссисипи) 20 лет по обвинению в терроризме, был освобожден 16 января 2015 г. и депортирован в Японию. По прибытии он был арестован токийской полицией, объявившей его в розыск еще в 1992 г. за попытку поджога гостиницы в Джакарте.

В истории современного японского терроризма кроме КАЯ заметный след оставила радикальная религиозная секта "Аум Синрикё", включенная в список международных террористических организаций и запрещенная в государствах Евросоюза, в Канаде, Молдавии, России, США и некоторых других странах. Известная с 2000 г. под названием "Алеф", секта была основана в 1987 г. Сёко Асахара и получила широкую известность после теракта, осуществленного в марте 1995 г., когда ее члены организовали газовую - зариновую - атаку в Токийском метро. В настоящее время секта находится под гласным надзором японской полиции и спецслужб. Организация привлекала в свои ряды студентов из престижных японских элитарных университетов, за что получила название секты "для элит".

стр. 132
О криминальной деятельности "Аум Синрикё" впервые стало известно в августе 1989 г., когда японские СМИ сообщили о насильственном удерживании в ее рядах новых членов и принуждении их жертвовать деньги на содержание организации. В начале 1990-х гг. руководство "Аум Синрикё" четко обозначило свою террористическую направленность: прошла череда убийств лиц, критиковавших ее действия.

В 1992 г. главный идеолог "Аум Синрикё" Хаякава Киёхидэ опубликовал трактат "Законы гражданской утопии", в котором критиковал Конституцию Японии 1947 г. Хаякава совершил несколько дружественных визитов в Россию, где вел переговоры о закупке оружия, военных транспортных средств, в том числе автоматов Калашникова и вертолетов Ми-8, и документации для производства газа зарин. В 1994-1995 гг. "Аум Синрикё" при совершении терактов стала использовать отравляющие вещества - зарин и VX-газы. Один из наиболее резонансных терактов с применением отравляющих газов был совершен 27 июня 1994 г., в результате которого пострадали жители г. Мацумото.

В мае 1995 г. в ходе общенациональных рейдов полиция арестовала лидера "Аум Синрикё" Сёко Асахару, скрывавшегося в специально оборудованном бункере, и более десятка других членов организации. Позже были схвачены еще около 200 боевиков. Суд признал Сёко Асахару виновным по 13 из 17 выдвинутых против него пунктов обвинений и в 2004 г. приговорил к смертной казни через повешение. Еще 12 смертных приговоров были вынесены другим руководителям организации.

Несмотря на принимаемые полицией и японскими спецслужбами профилактические меры, экстремизм в Японии и сегодня остается серьезной общественно-политической проблемой. Прежде всего это обусловлено существованием в стране условий для распространения идеологии терроризма и осуществления террористической деятельности.

Под международным терроризмом в Японии понимается специфическая форма террористической деятельности, основной целью которой является побуждение властей страны к корректировке внешнеполитического курса, к отказу от следования в фарватере международной стратегии США. Международный терроризм в основном имеет исламское происхождение [Алексеев, 2012, с. 13].

Почему Япония неожиданно попала в сферу интересов международных террористов и какие цели они преследуют в отношении этой страны? В период "холодной войны" Япония в целом придерживалась миролюбивого внешнеполитического курса и не испытывала действий враждебных внешних сил. Однако после окончания "холодной войны" японские власти стали все настойчивее добиваться пересмотра мирной Конституции 1947 г., стремясь активизировать внешнюю политику. В частности, японские военные начали отправляться - в угоду стратегическим интересам США - в разные горячие точки, например, на Ближний Восток; в результате угроза стране со стороны международного терроризма заметно возросла. Выявилась и неспособность японских властей защитить граждан от террористических атак.

Японцы впервые столкнулись с проблемой террористической опасности в октябре 2003 г., когда 10 чеченских боевиков проникли в страну для совершения серии терактов [Asahi Shimbun, 12.10.2003]. Особое беспокойство у японского руководства вызывали связи хорошо подготовленных для осуществления террористических актов чеченских боевиков с "Аль-Каидой", направлявшей в Чечню инструкторов. К тому времени "Аль-Каида" уже взяла на себя ответственность за ряд терактов, направленных против российских граждан в разных странах, и могла выбрать Японию для этой цели.

В феврале 2004 г. в Японии был объявлен наивысший уровень террористической угрозы. Меры безопасности были усилены на 650 стратегических объектах, в том числе на атомных электростанциях, в аэропортах и государственных учреждениях. Полиция получила подкрепление в лице отрядов сил самообороны. Усилилась охрана резиденции премьер-министра, посольства США, вокзалов, портов и крупных супермаркетов.

стр. 133
Меры повышенной безопасности были приняты после отправки японского миротворческого контингента для оказания помощи новым властям Ирака после свержения режима Саддама Хусейна. Это оказалось крупнейшей военной операцией Японии после Второй мировой войны. Введение японским правительством беспрецедентных мер безопасности отразилось на состоянии мировых финансовых рынков: йена упала по отношению к доллару до рекордно низкой отметки.

17 февраля 2004 г. у здания Управления сил самообороны (с 2007 г. - Министерство обороны) Японии в Токио прогремели два взрыва. По заявлению полиции, они могли быть организованы террористическими группировками, выступавшими против отправки японских войск в Ирак. Полицейские утверждали, что обнаружили две стальные трубы, использовавшиеся для запуска снарядов с территории буддийского храма, расположенного в 500 метрах от комплекса Управления в токийском районе Итигая. Примитивные устройства, сделанные из обрезков металлических труб, были нацелены на военное ведомство. Полиция признала возможность теракта.

16 января 2013)'. террористический акт против граждан Японии произошел в Ин-Аменасе в Алжире. В результате атаки на крупное предприятие по добыче и переработке природного газа были убиты 10 сотрудников японской корпорации "Никки", более 40 японцев оказались в заложниках [Chikhi, Bate, 2013]. После этого инцидента численность японского персонала за рубежом, прежде всего на Ближнем Востоке, в Северной Африке, в африканской зоне Сахеля, отделяющей пустыню Сахару от саванновых районов Тропической Африки, и в Пакистане, заметно сократилась.

В январе 2015 г. мир облетела новость о захвате боевиками Исламского государства (ИГ или ИГИЛ) двух граждан Японии - журналиста Кэндзи Гото, работавшего над созданием документального фильма и похищенного боевиками ИГ в Сирии в октябре 2014 г., и Харуны Юкавы, схваченного в августе того же года. Руководство ИГ потребовало от японских властей выкуп в размере 200 млн долл., пообещав обезглавить японцев в случае его невыплаты [The Japan Times, 21.01.2015]. На распространявшихся тогда в СМИ фотографиях на японских заложниках были одежды оранжевого цвета, точно такие, какие были на казненных ранее европейцах и американцах. Выкуп не был заплачен, и японцы были казнены. Японские и мировые СМИ были переполнены материалами об опасности, исходившей от боевиков ИГ, в том числе и для японцев [Asahi Shimbun, 02.02.2015].

Захват в заложники граждан Японии боевиками ИГ стал для властей страны полной неожиданностью. Дело в том, что традиционно официальный Токио позиционировал себя в странах Ближнего Востока как пацифистское государство, щедро предоставлявшее финансовую и гуманитарную помощь мирным мусульманам. Правда, власти Японии неоднократно официально заявляли о поддержке борьбы с международным терроризмом, но при этом подчеркивали гуманитарный характер оказывавшейся помощи.

Руководители Японии искренне не понимали, почему в заложники были взяты японские граждане, ведь ВВС Японии не участвовали в воздушных бомбардировках объектов ИГ, осуществлявшихся с августа 2014 г. коалицией стран под руководством США. В редакционной статье газеты "Асахи Симбун" под названием "Почему японцы?", подготовленной ведущим экспертом по проблемам терроризма "Комитета публичной политики" при кабинете министров Сиро Кавамото, было недвусмысленно заявлено, что "инцидент с японскими заложниками в первую очередь направлен на привлечение внимания японской общественности к вопросу о том, какую позицию должно занять руководство страны по отношению к действиям ИГИЛ, - открыто присоединиться к странам, которые ведут с ним борьбу, или дистанцироваться в этом вопросе от политики США и их союзников, в том числе России". Кавамото отмечал, что от ясности в этой проблеме зависит, будут повторяться захваты японских граждан в заложники или нет [Asahi Shimbun, 20.01.2015].

стр. 134
Казнь японских журналистов и ее демонстрация по телевидению были прежде всего обращены к миролюбивой японской общественности, к японским властям и к премьер-министру Синдзо Абэ, чтобы побудить их отказаться от поддержки антиигиловской коалиции. Надо сказать, что размер выкупа, затребованного ИГ, был сопоставим с объемом гуманитарной помощи, которую Абэ обещал странам Ближнего Востока на цели развития, и не являлся "запредельным". Однако сигнал, посланный таким образом японским властям, своей цели не достиг. Сразу после просмотра сюжета с японскими заложниками, стоявшими на коленях перед террористами в ожидании казни, Абэ в экстренном порядке созвал кабинет министров и официально объявил, что "сильно раздражен случившимся, но японское правительство никогда не пойдет на уступки террористам и в свою очередь продолжит усилия по стабилизации положения в регионе" [Asahi Shimbun, 24.01.2015].

Отчасти руководство ИГ своей цели добилось: японские СМИ стали чаще публиковать материалы с критикой политики Абэ на Ближнем Востоке, упрекая его в том, что он отказался выплатить террористам выкуп и вступить в переговоры с властями Иордании об обмене иракской террористки Садзиды Мубарак ал-Ришави на японского журналиста Кэндзи Гото, что было одним из условий его освобождения. Многие японцы отчаянно призывали премьер-министра не допустить казни гражданина Японии, но Абэ оставался непреклонным.

Уместно вспомнить, что в период "холодной войны" японские власти поддерживали с лидерами стран Ближневосточного региона дружеские отношения, которые позволяли быстро договариваться по любому аспекту двусторонних отношений. Хорошо известно, например, что более 90% всего объема потребляемой в Японии сырой нефти поступало из стран Ближнего Востока, 10% - из Ирана. Поэтому на протяжении всей второй половины XX в. Япония поддерживала с арабскими нефтедобывающими странами стабильные торгово-экономические связи, дистанцируясь от ближневосточной политики США и стран НАТО. Япония получала прямые выгоды от такого курса и эффективно отделяла политику от экономики. При этом она сохраняла нейтралитет в отношениях со всеми игроками, задействованными в ближневосточном конфликте. Для многих японцев этот район мира вообще оставался малознакомым регионом с чуждыми религией и традициями.

Однако после окончания "холодной войны" и все большего втягивания Токио в глобалистские планы Вашингтона характер отношений Японии со странами Ближнего Востока заметно изменился - они стали непоследовательными и не всегда понятными. Более того, Япония как стратегический союзник США стала испытывать немалые трудности в сохранении в отношениях с ближневосточными государствами нейтралитета, который не отвечал стратегическим интересам Соединенных Штатов, заинтересованных в дестабилизации региона и организации разного рода "оранжевых революций". События 1973 г., когда страны ОПЕК ввели эмбарго на поставки нефти в Японию, впервые за весь послевоенный период отрезвили японских политиков и заставили их осознать, что страна сильно зависит от стабильных отношений со странами региона не только в экономической, но и в политической сфере. Поэтому дистанцирование от США на ближневосточном направлении отвечало и отвечает национальным интересам Японии.

Токио как военно-политический союзник США еще недавно испытывал сильное политическое давление со стороны Вашингтона, заставлявшего Японию активней участвовать в вооруженных конфликтах в Афганистане и Ираке, подключиться к американским санкциям против Ирана, бороться с ИГИЛ в Сирии. По всем этим направлениям руки у властей Японии всегда были связаны, так как правительство было вынуждено учитывать негативную реакцию японской общественности, выступавшей против сотрудничества Токио с Вашингтоном в вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке, участие в которых не отвечало национальным интересам Японии. Кризис с захватом японских заложников был напрямую связан с обещанием Абэ выделить - с одобрения Вашингтона - 200 млн долл. странам Ближнего Востока на борьбу с ИГ.

стр. 135
В свою очередь, руководство ИГ, казнив японских заложников, напомнило Токио, что непродуманная по своим последствиям политика Японии на Ближнем Востоке заставит ее заплатить за оказание финансовой помощи врагам ИГ - тем силам, которые борются с международным терроризмом.

Японские власти рассчитывали использовать кризис с заложниками как весомый аргумент, оправдывавший внесение поправок в мирную Конституцию 1947 г. для легализации применения силы в случае необходимости. Однако кризис высветил и неспособность властей защитить своих граждан.

Организаторы массовых антиправительственных выступлений, прошедших после поступления сообщений о казни японских журналистов, потребовали от Абэ переоценки ценностей: он должен был понять, что внешняя политика становится все более тесно связанной с вопросами не только национальной безопасности, но и защиты каждого гражданина. Однако 1 февраля 2015 г. премьер-министр Абэ выступил с резким заявлением, из которого следовало, что Япония не пойдет ни на какие уступки террористам:

"Мы решительно не потерпим террора, заявил Абэ. Японское правительство совершенно недвусмысленно продемонстрировало свою позицию, делая все возможное для защиты жизни граждан страны. Вместе с тем мы будем придерживаться основополагающего принципа, принятого международным сообществом: не уступать требованиям террористов и не вести переговоров с террористическими организациями. Эти принципы основываются на политике борьбы с терроризмом, изложенной в итоговой декларации саммита лидеров семи ведущих промышленно развитых государств (саммита "Большой семерки") в 1973 г., а также в резолюции N 1904 Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, принятой 17 декабря 2009 г. и касавшейся террористической деятельности руководства движения "Талибан" и "Аль-Каиды". Принципы предусматривают полный и категорический отказ от уплаты выкупа террористам за заложников" [Резолюции..., 2009].

Вместе с тем было бы неправильно утверждать, что правительство Японии всегда отказывалось вести переговоры с международными террористами. Любое государство может противодействовать терроризму двумя способами. Один предполагает использование несиловых методов, в том числе переговоры с террористами, удовлетворение их требований, оплату выкупа за захваченных заложников. Но есть и другой способ - использование силовых методов и разгром террористических группировок объединенными силами национальных армий, путем нанесения атак с воздуха по базам боевиков, использования военно-морских сил в тех же целях и т.д. Наглядный пример эффективного использования силовых методов борьбы с ИГ в сентябре-декабре 2015 г. продемонстрировали воздушно-космические силы России, действующие с согласия и по просьбе сирийского руководства. ВКС России наносили массированные воздушные удары по базам и штабам боевиков, по транспортам, перевозящим нефть в Турцию.

Традиционно власти Японии избегали использования военной силы в борьбе с террористами. Они и сегодня не готовы это делать. Японцы предпочитают ограничиваться мягкими методами - осуществлением финансовой помощи ближневосточным государствам, ведущим силовую борьбу с террористами. То есть они стремятся бороться с терроризмом без лишнего шума, избегая прямых вооруженных столкновений. Власти страны отдают себе отчет в том, что любое участие Японии в силовой борьбе может привести к новым нападениям на японских граждан как на территории страны, так и в других государствах. Показательно, что, согласно социологическим опросам Левада-центра, проведенным в октябре 2015 г., отвечая на вопрос, какой вред может быть нанесен России в результате участия в войне с ИГ в Сирии, 41% опрошенных россиян заявили, что на войну уходят средства, необходимые для решения социальных проблем. Почти столько же (39%) считали главной проблемой гибель российских военнослужащих - как в ходе военных операций, так и в результате направленных против них терактов. Среди других угроз респонденты выделили опасность надолго увязнуть в этом конфликте и возрастание террористической угрозы со стороны ИГ [Россиян напугали..., 2015].

стр. 136
В отличие от США и стран НАТО, участвующих в боевых действиях против ИГ, Япония все еще сохраняет определенный "запас прочности и кредит доверия" у зарубежной общественности как страна, способная проводить миролюбивую внешнюю политику, которую принято называть политикой "мягкой силы" и которая предполагает достижение желаемых результатов на основе взаимной договоренности между сторонами в конфликте. Японцы убеждены, что такой исход в принципе невозможен в случае использования "жесткой силы", подразумевающей силовое принуждение террористов к разоружению или их уничтожение. Япония, например, была бы готова сыграть посредническую роль в переговорах США и руководства НАТО с лидерами ИГ. Токио мог бы установить более тесные контакты с властями Египта или Ирана и побудить их, в свою очередь, активизировать усилия для стабилизации обстановки на Ближнем Востоке, при этом изолировав руководство ИГ политически. Кроме того, Япония имеет богатый опыт проведения гуманитарных акций, практику работы с беженцами.

Попытки активизировать политику "мягкой силы" предпринял премьер-министр Абэ в ходе своей ближневосточной миссии 16-21 января 2015 г., когда он посетил с официальными визитами Египет, Иорданию, Израиль и Палестинскую автономию. Абэ провел прямой диалог с лидерами этих стран по вопросу их возможного содействия освобождению японских заложников. Одновременно министр иностранных дел Японии Фумио Кисида вел переговоры по тому же вопросу с коллегами из США, Франции и Германии. Правда, во всех официальных выступлениях японских руководителей звучал тезис о том, что Токио никогда не пойдет на удовлетворение требований террористов ИГ. Так, в своей речи в Каире 17 января 2015 г., посвященной вопросам ближневосточной политики Японии, Абэ пообещал, что Токио предоставит региону дополнительную финансовую помощь в размере 2.5 млрд долл. (около 294 млрд йен), в том числе 200 млн долл. на нужды беженцев и перемещенных лиц.

Каирская речь Абэ дала некоторым оптимистически настроенным наблюдателям основания сделать вывод о том, что Япония может пойти на условия боевиков и передать им 200 млн долл. в качестве выкупа за жизнь японских заложников. Об этом, в частности, на пресс-конференции 21 января 2015 г. недвусмысленно заявил генеральный секретарь кабинета министров Японии Ёсихидэ Суга. Его заявление последовало сразу после того, как боевики ИГ объявили об угрозе казнить заложников. Тогда руководство ИГ предоставило Токио 72 часа на принятие решения.

Реакция японских властей была незамедлительной. Суга заявил: "Угрозы боевиков ИГИЛ убить двух граждан Японии - непростительны. Мы примем все необходимые меры, чтобы сохранить жизнь этих людей. Мы не исключаем, что за них может быть выплачена требуемая сумма. Сейчас этот вариант прорабатывается". Правда, японский политик пояснил, что Токио и дальше будет противодействовать ИГ в Сирии: "Мы не дадим терроризму себя согнуть и будем и впредь вместе с мировым сообществом вносить вклад в борьбу с этим злом" [Asahi Shimbun, 20.01.2015].

По словам Суги, он выходил на связь с премьер-министром Абэ, который во время телефонного разговора подчеркнул (ясно намекая на возможность выкупа), что "жизнь граждан страны стоит превыше всего. Япония будет действовать, исходя из того, что человеческая жизнь является приоритетом" [Asahi Shimbun, 20.01.2015]. Однако позже Абэ по непонятным причинам сменил "мягкую" риторику на более воинственную и потребовал от руководства ИГ незамедлительного освобождения японских заложников.

После сообщения о казни Кэндзи Гото 1 февраля 2015 г. Абэ был вынужден заявить, что в условиях глобализации Япония не может эффективно противостоять терроризму в одиночку и что залогом успеха в этой борьбе являются объединенные действия мирового сообщества. При этом он вновь указал на намерения Токио выделить дополнительно гуманитарную помощь странам Ближнего Востока и напомнил, что, когда 27 октября 2004 г. боевики "Аль-Каиды" захватили гражданина Японии, которого они угрожали казнить, если Токио не выведет войска из Ирака в течение ближайших двух

стр. 137
суток, японские официальные лица намекали на "личную ответственность" захваченного в заложники японца [Боевики "Аль-Каиды "..., 2004].

29 января 2015 г. из СМИ стало известно, что традиционный отказ властей США идти на сделки с террористами пересматривается в связи с участившимися случаями захвата заложников. Об этом тогда заявил официальный представитель президента США Эрик Шульц. Правда, комментируя обмен американского военнослужащего Боуи Бергдала на нескольких узников тюрьмы Гуантанамо в 2014 г., он утверждал, что акция состоялась лишь потому, что Белый дом считал афганских талибов не террористами, а вооруженными мятежниками [Asahi Shimbun, 30.01.2015].

Поскольку никто не может исключать повторения похищений японцев в странах Ближнего Востока и в других исламских государствах, охотно посещаемых японскими туристами, правительство Японии срочно приступило к разработке соответствующих превентивных мер. Прежде всего, было решено расширить штат консульских служб МИДа Японии, укрепить их профессиональными кадрами. В настоящее время численность сотрудников консульской службы в центральном аппарате министерства невелика - всего 150 человек. В зарубежных дипломатических миссиях их насчитывается не более 450 - численность явно недостаточная при возросшем уровне террористической опасности. Суровая действительность состоит в том, что сотрудники японских консульств, работающие за рубежом, сами постоянно подвергаются угрозам терактов, похищений и покушений на их жизнь.

В целях усиления борьбы с международным терроризмом при кабинете министров был создан Совет национальной безопасности, в функции которого входят сбор и анализ информации о готовящихся террористических актах, направленных против японских граждан и национальных интересов страны. В этой сфере до недавнего времени царила информационная неразбериха, отсутствовало единое руководство, что вызывало справедливую критику со стороны японской общественности. 1 февраля 2015 г. в ходе пресс-конференции, состоявшейся после казни Кэндзи Гото, Суга Ёсихидэ на вопрос о том, следует ли полагать, что Япония вступила в войну с терроризмом, воздержался от прямого ответа, подчеркнув только необходимость "усилить реализацию антитеррористических мер", что и вменяется в обязанности новой государственной структуре.

Для достижения большей эффективности в реализации антитеррористической политики правительство Японии приняло решение увеличить размеры бюджетных ассигнований на эти цели. В принципе власти всегда могут найти средства для выплаты выкупа за граждан Японии, как в свое время поступали европейские лидеры. Однако в случае с двумя захваченными ИГ японскими заложниками, даже если Токио и пошел бы навстречу террористам, это не предотвратило бы подобные случаи, а, может быть, даже способствовало бы их тиражированию. Кроме того, получив выкуй, руководство ИГ могло бы и не отпустить заложников.

Объективно оценивая итоги антитеррористической деятельности японских властей, безусловно, можно сказать, что они не сидят сложа руки и пытаются внести посильный вклад в решение этой глобальной проблемы. Вместе с тем участие Токио в этой борьбе носит весьма специфический характер. Прежде всего предпринимаемых Токио усилий в этой области явно недостаточно. Ведь власти страны так не сумели спасти жизнь двум своим соотечественникам, которые были обезглавлены в феврале 2015 г.

Вполне закономерно, что публичная казнь японских граждан подняла на высокий уровень дебаты в обеих палатах японского парламента по вопросам о недостаточной роли Японии в попытках стабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке и о неспособности обеспечить безопасность японцев за рубежом. Однако предпринимаемые японскими властями действия можно оценить и с точки зрения тех выгод, которые Токио получает, присоединившись к международной антиигиловской коалиции. В частности, это касается принятия законов, которые было бы невозможно провести через парламент в отсутствие негативной реакции японской общественности на террористические угрозы извне.

стр. 138
Так, еще 17 декабря 2008 г. парламент принял закон "О специальных мерах по противодействию терроризму". Депутаты от всех фракций легко согласились на предоставление Японией возможностей дозаправки посредством своих судов военных кораблей США, Великобритании, Индии и Пакистана, выполняющих работу по наблюдению за возможными передвижениями террористов и перевозками наркотиков и оружия.

14 января 2015 г. японский парламент одобрил государственный бюджет на 2015 финансовый год в размере 96.34 трлн йен (около 818 млрд долл.), более чем на 3.4 млрд. превышавший бюджет прошлого финансового года. При этом на военные расходы выделены рекордные 4.98 трлн йен (41.7 млрд долл.).

В начале июля 2014 г. правительство приняло резолюцию, согласно которой впервые после окончания Второй мировой войны вооруженные силы Японии получили право не только участвовать в миротворческих миссиях, но и оказывать военную помощь союзникам в борьбе с терроризмом. На этом особенно настаивали США как главный стратегический партнер Японии. В настоящее время японская армия может быть использована для коллективной обороны союзников, даже если сама Япония не подвергается нападению [Asahi Shimbun, 15.01.2015]. В свою очередь, в случае угрозы ее безопасности Япония может рассчитывать на военную поддержку США. Другими словами, правящие круги Японии сегодня выгодно используют активизацию международного терроризма как благоприятный повод для оправдания любых изменений во внешнеполитическом курсе страны.

Анализируя тактические ошибки и просчеты кабинета Синдзо Абэ в деле освобождения японских граждан, можно отметить, что ему, вероятно, не следовало осенью 2014 г. обещать лидерам ближневосточных стран гуманитарную помощь в размере 200 млн долл. Фактически ИГ "поймало" Абэ на слове - "обещал 200 млн долл. в виде гуманитарной помощи - заплати их за освобождение заложников". Критики действий Абэ в связи с захватом японских граждан вменяли ему в вину и неспособность наладить прямой диалог с руководством ИГ. Правда, Абэ мало что смог бы сделать в этой ситуации.

Прошло то время, когда политику Японии в отношении Ближнего Востока можно было считать нейтральной. Сегодня действия Токио правильнее рассматривать в контексте реализации геополитических интересов США, которые стремятся сохранить в регионе состояние нестабильности, сместить законное руководство Сирии в лице президента Башара Асада и назначить на этот пост ставленника Белого дома.

Судя по стандартным заявлениям Абэ, сделанным им после казни японских журналистов и представлявшим набор общих фраз о решимости Токио бороться с террористами, его кабинет и сегодня не имеет продуманной и последовательной антитеррористической стратегии. Власти Японии лишь громко сожалели о судьбе своих соотечественников, а Абэ не уставал повторять обещания правительства "приложить все силы, чтобы подобное не повторилось". В ответ на заявления японского премьер-министра один из боевиков ИГ отметил в видеозаписи от 1 февраля 2015 г.: "Вы, как и ваши союзники, должны понять одну простую вещь - мы жаждем вашей крови" [The Diplomat, 06.02.2015].

Провал усилий японских властей по освобождению заложников побудил японскую общественность в начале 2015 г. призвать премьер-министра Абэ не тратить время на заграничные поездки, а сосредоточиться на решении вопросов безопасности [Ibid., 05.02.2015]. Многие японские политики осознали важность сотрудничества в вопросе борьбы с терроризмом между отдельными странами и региональными и международными организациями - ООН, ОБСЕ, ЕС, НАТО, ОДКБ, ШОС и др. [Маркин, Роговая, 2012, с. 114-119].

Иллюстрацией неспособности властей к принятию превентивных мер стал символический взрыв 23 ноября 2015 г. у южных ворот храмового комплекса Ясукуни в центре Токио. На месте происшествия были обнаружены фрагменты самодельной бомбы,

стр. 139
следы взрывчатки и остатки батареек. В результате инцидента никто не пострадал, но полиция рассматривала этот случай как террористический акт, тем более что храм Ясукуни олицетворяет в сознании японцев души воинов, погибших за императора, в том числе японских военных преступников, казненных после Второй мировой войны. В Китае и обеих Кореях этот храм считают духовным центром японского милитаризма и национализма.

Новым видом международного терроризма, разрушительные последствия которого еще трудно в полной мере оценить, являются кибератаки на государственные учреждения страны, в которых японские власти обвинили хакеров из Китая, России и Северной Кореи [Белая книга...]. В результате виртуальное пространство Японии стало "пятым театром" военных действий после суши, воздуха, моря и космического пространства.

Подъем международного терроризма и обострение военно-политической обстановки в мире побудили японское правительство еще в 2013 г. приступить к пересмотру основных направлений программы национальной обороны. Насколько эти меры будут эффективны, покажет время.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Алексеев О. Н. Международный терроризм и борьба с ним крупнейших государств Тихоокеанского региона. Дисс. канд. ист. наук. Владивосток, 2013.

Алексеев О. Н. Экстремизм в Японии как общественно политическая проблема// Теория и практика общественного развития. Вып. 5. Владивосток, 2012.

Белая книга по самообороне Японии 2013 // http://nvo.ng.ru/concepts/2014-04-18/1_japan.html.

Боевики "Алъ-Каиды" захватили в заложники гражданина Японии // http://www.rosbalt.ru/main/2004/10/27/182904.html.

Маркин В. В.. Роговая А. В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде // Власть. N 12, 2012.

Россиян напугали военные расходы и возможные жертвы в Сирии // http://www.rbc.ru/politics/29/10/2015/5630c3179a79470038fbb0ef.

Ротаенко Н. Г. Экстремизм с национализмом в политической жизни Японии // Молодой международник. Альманах. Вып. 5. Владивосток, 2004.

Резолюции Совета Безопасности ООН 2009 // http://www.un.org/ru/sc/documcnts/resolutions/2009.shtml.

Asahi Shimbun (Tokyo).

Chikhi L., Bate F. Sahara Islamists take hostages spreading Mali war // http://ncws.tgfmonline.com/?p=21647 (дата обращения: January 16, 2013).

The Diplomat (Tokyo).

The Japan Times (Tokyo).

Yomiuri Shimbun (Tokyo).

REFERENCES

Alekseev O.H. Megdunarodniy terrorizm i bor'ba s nim krupneishih gocudarstv Tihookeanskogo regiona. PhD Thesis. Vladivostok, 2013.

Alekseev O.H. Ekstremizm v Yaponii kak obtshestvenno-politicheskaia problema // Teoria i praktika obshestvennogo razvitia. Vol. 5. Vladivostok, 2012.

Belaya kniga po samooborone Yaponii 2013 // http://nvo.ng.ru/conccpts/2014-04-18/1_japan.html.

Boeviki "Al-Kaidi" zahvatili v zalojniki grajdanina Yaponii // http://www.rosbalt.ru/main/2004/10/27/182904. html.

Markin V.V., Rogovaia A.V. Protivodeistvie rasprostraneniu ideologii ekstremizma i terrorizma v molodejnoy srede // Vlast'. N 12, 2012.

Rossiyan napugali voennie rashodi i vozmognie jertvi v Sirii // http://www.rbc.ru/politics/29/10/2015/5630c3179a79470038fbb0cf.

Rotaenko N.G. Ekstremizm s natsionalizmom v politicheskoy jizni Yaponii // Molodoy mejdunarodnik. Al'manah. Vol. 5. Vladivostok, 2004.

Rezolutcii Soveta Bezopasnosti ООН 2009 // http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2009.shtml.

Chikhi L., Bate F. Sahara Islamists take hostages spreading Mali war // http://news.tgfrnonline.com/?p=21647 (Accessed on January 16, 2013).

стр. 140

Permanent link to this publication: