В процессе исторического развития Бирма (Мьянма), одна из крупнейших стран Юго-Восточной Азии, занимающая западную часть Индокитайского полуострова и населенная многочисленными народами тибето-бирманской, мон-кхмерской и тайской языковых групп, прошла длительный путь от ранней государственности до создания государства имперского типа при гегемонии господствующего этноса - бирманцев.

Статья посвящена рассмотрению особенностей бирманского государства в так называемый период Второй династии Таунгу, когда в Бирме была создана структура "имперского" типа. Эта структура базировалась в отличие от "раннеимперских" рыхлых объединений на достаточно развитой иерархической системе администрации и сосредоточении в руках центральной власти экономических рычагов, прежде всего верховной собственности на землю.

На протяжении веков бирманцы вели борьбу с другими народами, также претендовавшими на гегемонию в стране: прежде всего с главными соперниками - монами, создававшими свои государства на юге на морском побережье, с араканцами, жившими на западе по берегам Бенгальского залива, а также с шанами, мигрировавшими в XIII-XVI вв. из горных районов севера и северо-востока на равнины Центральной Бирмы, создавая здесь свои варварские государственные структуры.

Уже первое бирманское государство Паган (XI-XIII вв.) объединило бирманский центр, экономической основой которого было поливное рисоводство, и монский юг с его богатыми портовыми городами, а также покорило некоторые горные племена на востоке страны. Объединение двух типов развития в единой структуре Пагана позволило последнему сделать огромный рывок - от родоплеменного строя к полиэтнической империи раннеклассового типа, монархическо-бюрократическая система которой была освящена буддизмом тхеравады (хинаяны).

Государственно-административная структура Пагана, где сила власти уменьшалась концентрическими кругами от центра к периферии, стала как бы образцом для последующих имперских государств на территории Бирмы, появлявшихся с определенной цикличностью после периодов упадка.

Упадок Паганского царства, как и последующих имперских государств в Бирме, был результатом противоречий между централизаторскими тенденциями верховной власти, стремившейся удержать в государственной собственности земельные и людские ресурсы страны, и феодализацией светской и духовной элиты на периферии. Если в результате секуляризации уже в эпоху Пагана - буддийскую церковь поставили под контроль центра, то в отношении светской элиты это удалось в определенной мере лишь со времени Второй династии Таунгу.

Распад Паганской империи в конце XIII в. привел к периоду хаоса, продолжавшемуся почти два с половиной столетия. Араканцы и моны, добившись независимости,

стр. 39

создали свои моноэтнические государства, достигшие расцвета в XIV-XV вв. До середины XVI в. ведущие позиции в Бирме занимало монское государство Пегу, богатевшее за счет активной международной торговли в Индийском океане, что позволяло монским царям поддерживать буддистскую сангху (общину), вести культовое строительство и распространять буддийскую культуру в Бирме и за ее пределами.

На центральной равнине страдавшее от непрерывных шанских набегов (разоренные города и деревни, сожженные буддийские монастыри, разрушенные ирригационные сооружения и заливные рисовые поля) бирманское население искало защиту в небольших укрепленных владениях (Мьинсайн, Пинья, Сагайн) тех шанских вождей, которые были бирманизированы еще в паганский период и восприняли нормы государственности, а также религию бирманцев. Однако молодые варварские структуры шанов просуществовали недолго и были сметены в XIV в. в результате набегов своих же соплеменников с севера. Но они сумели задержать миграцию шанов и обезопасить бирманские княжества Таунгу и Аву.

В княжестве Таунгу, основанном в 1280 г. правили бирманцы, принявшие титулатуру паганских царей и строившие дворцы, пагоды и монастыри в традициях архитектуры Пагана. Население княжества было преимущественно бирманским и состояло из беженцев как из Пагана, так и из захваченных шанами Пиньи и Сагайна. Благоприятная экономическая и демографическая ситуация, политика правителей по поддержке сангхи и буддизма создали здесь почву для зарождения национальной бирманской литературы.

Ава (Инва), расположенная на одном из притоков Иравади, стала центром государства, основанного в 1364 г. князем, который возводил свою родословную к одному из паганских царей и шанскому правителю Сагайна. Авские правители, как и князья Таунгу, возрождали традиции бирманской государственности, религиозной политики и культуры, а также восстанавливали разрушенные ирригационные сооружения в долине реки Чаусхе, способствуя возрождению здесь знаменитого аграрного района страны, где можно было получать три урожая риса в год.

Главной целью авских правителей было изгнание шанов, у которых они начали постепенно отвоевывать захваченные территории (Сагайн, Пинья, Мьинсайн), объединяя их под своей властью.

И снова, как и в Паганский период, бирманцы обратились к югу в стремлении объединить всю Бирму, т.е. захватить Пегу, покорив монов. В свою очередь, монское государство, процветавшее в этот период, ибо оно практически не страдало от шанских набегов прикрытое бирманскими княжествами, а с конца XIV в. - Авским государством, само выступило претендентом на гегемонию в стране. Войны Авы и Пегу в XV в. продолжались в течение 40 лет, вовлекая в свою орбиту и другие народы Бирмы.

Таким образом, импульс к созданию единого государства на территории Бирмы сохранялся и в XIII-XVI вв. в тяжелых условиях шанской миграции и распада страны на моноэтические образования. Одновременно эпоха дезинтеграции страны усилила "феодализацию" социально-экономического развития. Это явственно проявилось у бирманцев к концу авского периода, причем не последнюю роль сыграло здесь влияние шанов, у которых шел процесс разложения родоплеменного строя под воздействием бирманских норм государственности.

В Бирме XIV-XVII вв., раздробленной на ряд государственных образований (Ава, Таунгу, Пегу, Аракан, шанские княжества) с монскими, бирманскими, шанскими и шано-бирманскими династиями, которые постоянно боролись друг с другом, вырабатывалась имперская модель объединенного и централизованного государства, а также наблюдался синтез разнородных социально-экономических, политических и религиозно-культурных структур.

стр. 40

Наиболее сильные объединительные тенденции, идеологически связанные с бирманским национальным возрождением, исходили из бирманского княжества Таунгу. В первой трети XVI в. они стали воплощаться в жизнь: с приходом правителя Табиншветхи (1531 - 1551) началось создание единого государства под властью первой династии Таунгу. "Великие цари" - Табиншветхи и его преемники, Байиннаун и Нандабайн, создали такую огромную империю (самую большую в Юго-Восточной Азии в тот период), какой никогда более не было в бирманской истории. Удерживать свои владения центру удавалось лишь самыми жестокими мерами, опираясь на огромную армию. Постоянно проводились карательные экспедиции против монов, таи, шанов и лао. Феодальный сепаратизм разрывал страну на части, административным реформам цари-завоеватели не могли уделять должного внимания: все силы уходили на военные походы и подавление восстаний.

Государство Первой династии Таунгу (его столицей был Пегу) было построено по образцу паганской имперской модели: в прямом управлении находилась лишь столица, а все крупные провинциальные центры были автономными владениями наместников (байинов). В Аве, Проме, Мартабане, Чиенгмае байинами были, как правило, братья или сыновья монарха от главных жен. Они имели царские регалии, считали себя ровней самому минджи (правителю), а байин Таунгу имел даже право передавать свое владение по наследству ¹ . Байины постоянно организовывали сепаратистские мятежи, а при ослаблении центральной власти даже начинали междоусобную борьбу друг с другом за престол ² .

Меньшие по размерам владения - Салин, Тавой, Мьяунмья, Ньяунъян и другие были розданы сыновьям минджи от наложниц, а также высшим чиновникам и приближенным. Они, как и байины, были слабо связаны с центральной властью, и даже окружали свои владения крепостями ³ . Еще большей автономией - в форме вассалитета - пользовалась периферия, т.е. территории шанских княжеств и этнических меньшинств (чинов, начинав, каренов и др.), управлявшихся через своих традиционных лидеров - вождей (собва у шанов).

Государство Первой династии Таунгу представляло собой рыхлую и слабо контролируемую центром федерацию, где минджи являлся по сути дела одним из байинов, которых связывала с ним лишь передача им части своей харизмы.

Объединяя страну, "великие цари" придавали огромное значение присоединению Пегу - извечному сопернику в борьбе за преобладание в Бирме. Расположенное на побережье Бенгальского залива государство монов процветало и богатело, участвуя в международной морской торговле ⁴ . Стремясь привлечь на свою сторону монскую знать, бирманские правители оставили на своих прежних местах сановников бывшего государства, а главное - уравняли монов в правах с бирманцами. В целях консолидации своего государства Табиншветхи даже короновался не только по бирманскому обычаю, но и с соблюдением монского ритуала в Пегу, подчеркивая и другими способами уважение к монским обычаям и культуре ⁵ .

В покоренных шанских княжествах в правление Байиннауна (1551 - 1581) был установлен более жесткий режим: во всех крупных населенных пунктах были поставлены гарнизоны под командованием бирманских военачальников (сике), а оставленные во главе своих владений шанские собва должны были строго соблюдать правила вассалитета, не пытаясь встать под защиту другого сюзерена (Сиама или Китая); последнее рассматривалось как измена и влекло за собой посылку военной экспедиции из центра.

Если объединение (пусть и насильственное) с монским Пегу облегчалось религиозным фактором - и бирманцы, и моны были буддистами, а также практически одинаковым уровнем социально-экономического развития, то интеграция шанского феодализирующегося общества сопровождалась достаточно жестокой бирманизацией

стр. 41

и насильственным обращением в буддизм. В шанские княжества регулярно посылались буддийские миссионеры, там строились монастыри и пагоды ⁶ . Часть шанского населения, особенно искусные ремесленники, целыми семьями вывозились из княжеств; их расселяли в наиболее обезлюдевших районах центральной Бирмы.

Правители Первой династии Таунгу пытались провести некоторые меры по консолидации государства: была стандартизирована система мер и весов, реформировано судопроизводство, а в шанских княжествах запрещены сохраняющиеся там обряды жертвоприношения животных и даже людей ⁷ .

Однако для централизации Бирмы одних силовых усилий "великих царей" оказалось недостаточно. Большую часть времени им пришлось провести в карательных экспедициях внутри страны и постоянных войнах с соседним Сиамом за гегемонию на Индокитайском полуострове. В результате успешных кампаний (1563, 1568 - 1569) Байиннаун сумел подчинить Сиам и поставить его под свой контроль на 15 лет. При Нандабайне (1581 - 1599) Сиам в войнах 1587 - 1593 гг. добился независимости, а Бирма истощила свои материальные и людские ресурсы и распалась в результате сепаратистских мятежей и восстаний (1599).

Тем не менее стимул к объединению страны вскоре снова привел к созданию нового бирманского государства под властью так называемой Восстановленной или Второй династии Таунгу. Столицей его стал с 1635 г. город Ава в центральной части страны, в исконных бирманских землях, вдали от морского побережья. В отличие от государства Первой династии Таунгу новая империя, воссозданная бирманцами в результате покорения монов и шанов, подчинения бирманских наместников-сепаратистов, а также изгнания европейцев из Сириама (авантюра ди Бриту ⁸ ) правителем Анаупхелуном (1606 - 1628), отказалась от разорительной завоевательной политики в отношении Сиама и консолидировалась в определенных границах: от Могауна и Бамо на севере до Тавоя и Чиенгмая на юге, от восточных шанских княжеств (Кенхунг и др.) до Аракана на западе.

Правители Второй династии Таунгу сосредоточились на внутренних реформах. Эти реформы связаны преимущественно с именем Талуна (1629 - 1648). Он выразил интересы той части бирманского правящего слоя, который выступил за изоляционистскую политику и отказ от завоеваний, т.е. за развитие страны по традиционной для бирманцев континентальной модели, с ориентацией на аграрный сектор экономики, а не на морскую торговлю, в отличие от Пегу ⁹ .

Главным нововведением Талуна было уничтожение наместничеств во главе с байинами, имевшими царские регалии. Более жесткие взаимоотношения между центром и периферией, между правителем и местными властями позволили укрепить страну в политико-административном отношении, избегнуть смут и сохранить целостность империи даже при последних слабых царях Второй династии Таунгу (конец XVII - начало XVIII в.).

"Классическая" доколониальная политико-административная структура Бирмы, сложившаяся со времени Второй династии Таунгу, которую историки назвали централизованной, опиралась на космологические идеи буддизма тхеравады и уподоблялась строению вселенной: ядро (или нуклеарная зона) распространяло свою силу с различной степенью притяжения на три другие зоны, концентрическими кругами расходящимися от центра к периферии. По известному выражению Р. фон Хейне-Гельдерна, в Бирме, как и других странах буддизма тхеравады, политическая доктрина государства выражалась в гармонии с космическим пространством, а сами эти страны были микроскопической репродукцией макрокосмических концепций вселенной ¹⁰ .

Центром была столица государства Ава, расположенная на Иравади в ее среднем течении, почти посередине страны. Здесь находились правитель, его дворец и двор,

стр. 42

высшие административные учреждения, возглавляемые верхушкой чиновничьей иерархии. Первая зона прилегала к столице, занимая междуречье среднего течения Иравади и ее притоков с наиболее плодородными землями, особенно в долине реки Чаусхе - родовом доме бирманцев. Вторая зона совпадала с территорией бывшего монского государства Пегу по нижнему течению Иравади и южному морскому побережью. Третья включала в себя горные районы страны на северо-западных, северных и северо-восточных окраинах, где располагались шанские, тайские и лаосские княжества, а также жили чины, качины, синпо, карены, т.е. народы стоявшие на более низкой ступени развития по сравнению с главными этносами.

Центр был главным элементом в структуре государства, поскольку именно здесь находился буддийский абсолют - правитель (минджи), от которого исходила власть, магией которой обладали и столица, и дворец, и трон, и регалии монарха ¹¹ .

Главными качествами правителя были харизма (пон), сила (летийон), властность (ана), а главной функцией - поддержание в обществе космического порядка и справедливости путем соблюдения буддийского учения и морали (дхаммы) ¹² . Недаром к монарху часто применялись такие эпитеты, как минтаяджи - царь справедливости, дхаммаяза - царь, носитель морали и т.п. Если же в стране случались политические беспорядки, стихийные бедствия, неурожаи, а минджи оказывался не в состоянии обеспечить своим подданным жизненные блага и безопасность, то причиной подобных катаклизмов считалось не что иное, как отклонение правителя от дхаммы, а это в свою очередь приводило к исчезновению его царской кармы и возможности захвата трона претендентом. Правитель же, который совершенствовал дхамму путем покровительства и материальной поддержки буддистской общины (даже с помощью войн за обладание буддийскими реликвиями и ценностями), мог стать "просветленным", т.е. достичь ипостаси Будды и привести свой народ к достижению нирваны, т.е. в социальном смысле - к счастливой жизни ¹³ .

Бирманские правители особую приверженность испытывали к достижению идеала чакравартина - буддийского покровителя Вселенной, деяния которого предвосхищают появления мессии - Будды Майтрейи ¹⁴ . Поэтому миролюбивая буддийская этика не осуждала бесконечные войны некоторых бирманских правителей, особенно с соседним и также буддийским Сиамом.

Однако эта же идея космического порядка и справедливости, которая должна исходить от минджи, оправдывала смену правителя, если последний терял свою царскую карму или если претенденту удавалось овладеть царскими регалиями. "Легитимность" такого рода, освященная буддизмом тхеравады, ослабляла центральную власть в стране, равно как и не способствовала установлению четкого порядка престолонаследия. Трон переходил к преемнику обычно насильственным (и очень часто кровавым) путем, поскольку претендентов на престол в огромной царской семье было множество (у минджи кроме нескольких цариц имелся еще и целый гарем из наложниц и фавориток). Права первородства не существовало. При смене власти традиция отдавала предпочтение братьям правителя и только во вторую очередь - сыновьям. Все они были опасными соперниками минджи, особенно при Первой династии Таунгу, когда будучи байинами, они жили в своих наместничествах и, обладая материальными ресурсами, собственными армиями, а также царскими регалиями, нередко вступали в борьбу за престол или провозглашали независимость от центральной власти.

При Второй династии Таунгу была достигнута большая стабильность. Во- первых, в порядке престолонаследия был узаконен приоритет старшего сына царя от главной жены - он получил титул наследника (эйншемин), и как явствует из истории династии, этот принцип в общем начал соблюдаться, хотя и не всегда строго. Во-вторых, была окончательно уничтожена система управления через наместничества. Теперь

стр. 43

вся ближайшая родня царя - многочисленные сыновья и братья - должна была жить в столице, при правителе и под его контролем. Если провести некоторую параллель с Западом, (понятно, весьма условную) то уничтожение наместничеств (а некоторые из них находились во владении одной и той же семьи с XIV по XVI в.) можно считать концом феодальной раздробленности в Бирме.

Нововведения XVII в. не сокрушили окончательно связь высшего слоя с определенными территориями страны. Кадры высшего эшелона черпались из все того же разросшегося царского клана и связанных с ним родственными узами придворных, в совокупности составлявших достаточно жесткую иерархическую общность, положение в которой определялось степенью родства с правителем. Первым в иерархии был наследник-эйншемин, получивший право не только на пышный дворец, повторявший в миниатюре царский, и трехтысячную гвардию, но и на большое содержание, или "кормление"- мьоза (получатель кормления также именовался мьоза), т.е. отчисление налогов с определенных территорий или видов деятельности. В соответствии с "табелью о рангах", эйншемин получал до семи подобных "кормлений", в то время как сыновья царя от наложниц получали не более одного ¹⁵ .

Со времени Второй династии Таунгу система мьоза получила широкое распространение, охватывая все верхи государственного управления. Укрепившееся государство стремилось различными мерами не допустить, чтобы мьоза, особенно крупные, превращались в собственников своих владений. Мьоза были обязаны жить в столице и даже просить разрешения у минджи посетить свои владения; к тому же пожалования мьоза раздавались лишь вблизи столицы или в первой зоне; согласно источникам, здесь находилось почти 70% всех раздаваемых в кормление территорий ¹⁶ .

Крупные мьоза, получавшие в кормление города или даже провинции, были известны по названиям этих территорий. Но "кормление" не было ни постоянным, ни наследственным - власть перемещала мьоза. По более поздним источникам (середина XIX в), в стране насчитывалось 100 - 120 крупных мьоза, считая и шанских князей ¹⁷ . Мьоза получали в свою пользу те налоги, которые обычно шли в казну, что составляло до 50% общего количества налогов, собираемых с территории мьоза ¹⁸ .

Административный аппарат Бирмы той эпохи представлял собой огромную бюрократическую машину. Столица кишела чиновным людом всех рангов, особенно высших: это были придворные сановники, министры, военачальники, губернаторы провинций, судьи, крупные чины буддисткой сангхи, главы царских ремесленников и крестьян, обрабатывающих земли минджи.

При минджи существовали два совета. Хлудо, или Высший Совет государства, выполнял при правителе законодательные, исполнительные и судебные функции. Все указания минджи сначала шли в Хлудо, а оттуда направлялись по инстанциям. Важнейшей функцией Высшего совета была передача царских указов и распоряжений в территориальные и департаментские службы, где было сосредоточено управление царским доменом и его населением, обязанном личной службой государю.

Номинально председателем Хлудо являлся сам минджи; традиционно Высший Совет состоял из четырех министров - вунджи (высших должностных лиц бирманской иерархии), их четырех помощников - вундау, глашатаев, гонцов, писцов и других. Распределение обязанностей в Совете не было твердо установленным, каждый из вунджи мог заниматься различными вопросами: сельским хозяйством, финансами, армией, внешней политикой, судом ¹⁹ .

Второй Совет - Бьедай, или Атвинйон, т.е. "внутренний двор", возглавлялся четырьмя атвинвунами, или советниками; основной его функцией было наблюдение за состоянием царского двора, безопасностью покоев правителя и передача указов от минджи в Хлудо. Находясь при царственной особе день и ночь, атвинвуны могли об-

стр. 44

ладать даже большим влиянием, чем вунджи, имевшие формально более высокий ранг ²⁰ .

Отдельно от обоих советов стояло казначейство - Шуэдай во главе с шуэдайвуном. Это была не только царская казна, но и хранилище государственных архивов, где находились Генеалогии наследственных чиновников и ремесленников.

Еще одним слоем высшей бюрократии были губернаторы провинций, на которые делилась территория страны. Примыкавшие к наиболее значительным городским центрам провинции носили с ними одинаковые названия. Так, в нуклеарной зоне наибольшую значимость имел губернатор столицы Авы, в первой и второй зонах губернаторы Прома, Таунгу, Пегу, Бассейна, Мартабана были высшими чинами бюрократии. Однако правители Второй династии Таунгу поставили под свой контроль и губернаторов: последним запрещалось жить в своих провинциях, они были обязаны находиться в столице, в непосредственной близости от дворца минджи, а управление оставлять в руках царских назначенцев или фаворитов ²¹ .

Все эти изменения привели к тому, что борьба за власть сосредоточилась в столице: теперь она шла между дворцовыми кликами и группировками.

Бирманский правитель - "отец народа", "хозяин земли и воды" - был отделен от простонародья (синъета) огромной массой чиновничества (ахмудата). Ежегодно в так называемый день Кадо организованный по должностной иерархии правящий слой общества приносил минджи клятву верности; церемония сопровождалась определенным ритуалом, подношением даров и раздачей должностей, наград, отличий, предусмотренных для чиновников каждого ранга. Синьета не принимали участия в этом ритуале.

Правитель назначал большинство чиновников лишь теоретически (за исключением верхушки или своих советников и фаворитов). Фактически же вся структура управления была пронизана по вертикали отношениями "патрон - клиент", а поскольку наследования должностей или получения их через экзаменационную систему не существовало, то назначения зависели от места патрона в иерархии чинов. Высшие назначали на должности низших; при этом первые оказывали покровительство в судах или в случае царской немилости своих клиентам, а последние были обязаны личной преданностью, услугами, подношениями. Центральная власть, опасаясь злоупотреблений высших должностных лиц в качестве патронов, сохраняла для противодействия им традиции нечеткой дифференциации функций чиновников, дублирования и дробления административной ответственности.

Первая концентрическая зона наиболее близкая к Аве, была расположена в междуречье среднего течения Иравади и ее притоков, где наиболее плодородные земли, орошаемые с помощью восстановленных и новых ирригационных сооружений, давали несколько урожаев риса в год. Она была превращена при Второй династии Таунгу в царский домен, житницу страны, экономическую опору центральной власти. Плотность населения здесь была во много раз выше, чем во второй зоне, на юге, поскольку массовые депортации населения с юга и из горных районов северо-востока, проведенные царями Второй династии Таунгу, восстановили демографическую стабильность обезлюдевших во время войн районов первой зоны.

В домениальной зоне правитель Талун не только поселил военнопленных и выведенное из завоеванных территорий население, но и организовал здесь систему поселений (асу) на царских землях, причем часть крестьян (ахмуданы) стала нести военную службу, а другая - особенно в районе наиболее плодородных земель, в долине реки Чаусхе - обрабатывать землю (ламайны) ²² .

При Талуне же в 1638 г. была проведена первая перепись населения (переписи стали с этого времени регулярными), которая фиксировала не только его численность,

стр. 45

но также деление на разряды и обязанности каждого по уплате налогов, общественным работам и услугам в пользу государства, а также размеры земельных наделов.

Ахмуданы и ламайны находились в ведении столичных чиновников: первые - одного из атвинвунов Бьедая, личного советника минджи, как правило, приближенного к особе государя, вторые - ламайнвуна, одного из высших сановников двора.

Ахмуданы жили воинскими подразделениями в деревнях, которые назывались по роду их службы: деревни мушкетеров, артиллеристов, лодочников, лучников, щитников, воинов корпуса боевых слонов. На местах они подчинялись своим командирам. Часть людей каждого ахмуданского подразделения постоянно находилась на службе в гвардии правителя, возвращаясь домой через 3 - 5 лет, тогда как другие работали на земле, чтобы содержать очередников.

Таким образом, первая зона, в основном домениальная, с казенными землями, была превращена в оплот центральной власти: ламайны производили рис и другие культуры, которые отправляли в царские хранилища в столице для обеспечения царской семьи, гвардии и армии (в военное время); а ахмуданы, оставаясь всегда под рукой правителя, так как столица была близко, могли быть отмобилизованы в кратчайшие сроки в армию, где они составляли наиболее сильный и профессиональный контингент ²³ .

Организация домениальной зоны способствовала укреплению государственной собственности на землю и, соответственно, власти правителей Второй династии Таунгу.

Часть территории первой зоны не входила в домен и управлялась, как и провинции второй зоны.

Вторую зону составляли земли нижнего течения Иравади, ее дельты и Тенассе- римского побережья, в основном с монским населением, разделенные на провинции. Провинции возглавлялись губернаторами-мьовунами (а реально, как уже отмечалось, управлялись назначенцами или фаворитами правителя) и назывались как и города, которые являлись центрами провинций. Наибольшее значение имели Пегу, Сириам, Бассейн и другие портовые города. Провинции состояли из сельских округов- мьо во главе с мьотуджи. Этимологически слово "мьо" означало крепость, укрепленное место, а исторически так издавна называлась основная административная единица во всех государствах, существовавших на территории Бирмы ²⁴ .

Число деревень в мьо не было одинаковым и варьировалось достаточно сильно: от нескольких десятков и даже сотен до единственной деревни (такая деревня возглавлялась юватуджи). Они были населены крестьянами, принадлежащими к категории ати - налогоплательщиков, стоявших на социальной лестнице ниже ахмуданов, которые были освобождены от налогов за несение службы в пользу государя. Кроме основных налогов - поземельного и подушевого, ати уплачивали другие многочисленные налоги, а также выполняли общественные работы по строительству дорог, каналов, пагод и пр. Кроме того, в военное время их призывали в ополчение.

Для крестьян своего мьо, мотуджи был полновластным хозяином: он собирал налоги (идущие государству или мьоза, если таковой имелся) через деревенских старост (юва-о, ювагаун), улаживал земельные споры, вопросы невыполнения обязательств по закладам, мелких краж, согласия на брак или развод, назначал на общественные работы и набирал рекрутов в армию. Как правило, мьотуджи передавали свой пост по наследству и некоторые семьи сохраняли эту должность в течение нескольких поколений. Ряд авторов полагает, что мьотуджи являлись феодальными собственниками ²⁵ , которые сумели сохранить свои владения в период дезинтеграции Бирмы, выступая защитниками населения мьо. Они также помогали своему крестьянству противостоять жесткой фискальной политике государства (и мьоза) и удерживали население от бегства в джунгли.

стр. 46

Централизаторские реформы в государстве Таунгу коснулись и мьотуджи. Укрепляя государственную собственность, Талун и его преемники включили мьотуджи -средних и мелких землевладельцев - в иерархическую общность чиновничества. Теперь мьотуджи были обязаны, как и вся остальная бюрократия страны, в день Кадо являться пред очи минджи, свидетельствуя о своей лояльности государю и отчитываясь перед казной в уплате налогов. Их стали регистрировать и утверждать в столице в качестве чиновников, имеющих административно-налоговые и судебные функции, но с сохранением наследственного статуса в мьо. Условием было генеалогическое подтверждение в специальном документе - ситтане, который они были обязаны предъявлять в казначейство. В ситтане должны были точно указываться размеры мьо, его границы, виды земель, численность и социальный статус населения ²⁶ , а также поступаемые налоги.

Будучи единственным наследственным и наиболее постоянным элементом в государственной структуре, институт мьотуджи способствовал стабильности и интеграционным процессам в стране при Второй династии Таунгу.

Третью зону государства составляли преимущественно шанские и тайские княжества по северным, западным и северо-восточным окраинам страны, окружавших полукольцом столицу и первую зону горных хребтах (Аракан- Йома и Чинские горы на западе, Качинское нагорье на севере и шанское плато на северо-востоке). Управление ими было косвенным. Центральная власть осуществляла его через традиционных вождей - собва (князей), но требовала от них отказа от обычая признавать двойной вассалитет (от Бирмы и Китая). Усиление бирманского контроля над княжествами выразилось в расквартировании в них воинских гарнизонов под началом бирманского военачальника - сике, ответственного перед центральным правительством в Аве. В эпоху Второй династии Таунгу шанские князья были обязаны присутствовать при бирманском дворе в день Кадо, давать правителю клятву верности, а также уплачивать определенный налог традиционной продукцией княжества. Дети князей были заложниками: сыновья служили при дворе в гвардии правителя, а дочери помещались в гарем. Показательно, что дети царя от шанских принцесс, как правило, не имели шансов на престол.

Шанская конница была одной из главных сил бирманской армии, не раз обеспечивая ей военные успехи; при Второй династии Таунгу каждый собва во время военных экспедиций должен был явиться в Аву с определенным воинским контингентом.

С каждым княжеством (их было около двух десятков) была разработана система взаимоотношений: от ежегодной уплаты дани до более или менее постоянного контроля над деятельностью собва и его доходами.

* * *

Несмотря на централизаторские реформы, с конца XVII в. государство Второй династии Таунгу начало клониться к упадку, вступая по мнению американского историка В. Либермана, в период дезинтеграции, регулярно следующий для Бирмы после полосы стабилизации ²⁷ .

Главным фактором внутренней нестабильности, как и прежде, оказалась неспособность центральной власти контролировать правящий слой, который различными способами посягал на доходы и права центра и таким образом либо сужал базу государственной собственности, на которой держалась вся система, либо просто стремился сменить правителя и перераспределить ключевые посты в государстве.

Мьоза к концу династии уже не были столь жестко подчинены центру. Они стремились в первую очередь увеличить ту долю своих доходов, которая полагалась им по рангу: путем различных махинаций, обложением крестьян дополнительными на-

стр. 47

логами и поборами, незаконным сгоном их на работу в свою пользу (строительство домов, дорог, разбивка садов и др.), зачислением их в свою свиту и охрану. Иногда мьоза захватывали часть земель и собирали на них налоги исключительно в свою пользу. Это приводило к опустошению казны, а вымогательства сокращали людские и экономические ресурсы государства, так как крестьянство бежало из домениальной зоны, скрывалось в монастырях, искало покровительства более сильных патронов, меняло свои разряды (это относилось в основном к ахмуданам). Стремление ахмуданов избавиться от государственного давления или вымогательства мьоза путем перехода в другой разряд, укрывательство в монастыре или в доме "сильного человека" - тугауна и переход в долговое рабство ²⁸ наказывалось клеймением и возвращением к покинутому местожительству в домениальной зоне.

"Сильные люди" появились, как полагают некоторые исследователи, в начале XVII в., когда при Восстановленной династии Таунгу объединение страны способствовало возрождению торговых связей между Центральной и Южной Бирмой, что привело к подключению бирманского государства к морской международной торговле. Она стала приносить доходы не только государству, но и отдельным лицам, которые сумели обогатиться и привлечь часть беглого населения из нуклеарной зоны, лишая тем самым правителя материальных и людских ресурсов.

Наряду с экономической нестабильностью возникла и политическая: обострилось соперничество между правящими группами за влияние на правителя. Известны случаи, когда некоторые кланы приобретали огромную роль: так, при правителе Сане (1698 - 1714) и его сыне Танинганве (1714 - 1733) вунджи Твинтинджи поставил людей своего клана на все ключевые посты в государстве и практически управлял страной. Как правило, такой властью обладали чиновники высших рангов, извлекавшие доходы от морской торговли и увеличивавшие свою клиентелу (преимущественно за счет ахмуданов домениальной зоны) ²⁹ .

Ослабление центральной власти, переплетение в системе управления функций территориальных и департаментских служб способствовали возрождению местничества и регионализма, а губернаторы провинций снова стали превращаться в полновластных наместников - байинов. В правление последнего царя Таунгу - Махадхаммаязадипати (1733 - 1752) губернатор Авы Маун Пу, способствовавший его приходу к власти через свой клан, получил министерский пост, а в 1735 г. создал собственные вооруженные силы в тысячу человек (из беженцев - ахмуданов) без всякого согласия правителя. В 1748 г. в Сагайне (а затем и в Таунгу) брат царя практически получил права байина и даже его соправителя (минбайин).

Внутренняя дезинтеграция государства была дополнена отпадением воссозданного монского королевства Пегу, а затем, под ударами манипурцев и объединенных сил монов и шанов в 1752 г. пала Ава. Вторая династия Таунгу закончилась. Однако стимул к воссозданию единого государства у бирманцев оказался столь сильным, что в тот же год на территории Центральной Бирмы началось движение за его восстановление, возглавленное мьотуджи, принявшем имя Алаунпая, основателем новой династии Конбаун.

Третья и последняя бирманская империя - империя династии Конбаун в своем политическом и административном устройстве в целом следовала образцу, созданному в период Второй династии Таунгу. Централизаторские тенденции в ней еще более усилились. Государство Конбаунов существовало в период наступления европейского колониализма и вовлечения страны в систему мирового капиталистического рынка, что привело к попыткам новых реформ, которые начал проводить правящий слой Бирмы, чтобы сохранить независимость страны.

Правитель Миндон (1853 - 1878) сумел подорвать систему мьоза и складывавшегося частного феодального землевладения, назначив всем родственникам царя и высшему

стр. 48

чиновничеству денежное жалованье. Административное устройство практически стало территориальным: с уничтожением военных поселений и разрядов населения, последнее стало подчиняться мьотуджи того мьо, в котором они проживали, а не "своим" главам. Однако более последовательное включение мьотуджи в бюрократическую структуру в качестве чиновников не смогло полностью изменить их сущности: мьотуджи вплоть до английского завоевания оставались феодальными владениями мьо, и административная система Бирмы носила квазифеодальный характер.

Некоторые ученые полагают, что бирманцы построили к концу независимого существования именно национальное государство ³⁰ , хотя, как представляется, ассимиляция трех основных этносов так и не была завершена. Интеграция основывалась на едином цивилизационном факторе, включавшем буддийскую религию и историческую тягу к объединению трех центров государственности: бирманского, монского и шанского. Но наиболее ярко этот фактор был представлен у бирманского этноса, что и привело в конечном счете (в XIX в.) к уничтожению монской государственности, сопровождавшейся физическим истреблением значительной части монского населения, и окончательному оттеснению шанов на периферию политической и экономической жизни доколониальной Бирмы.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Lieberman Victor B. Burmese Administrative Cycles. Anarchy and Conquest, 1580 - 1760. Princenton, 1984. P. 34.

² Так, в 1581 г. брат Байиннауна - наместник Пегу в момент воцарения Нандабайна пытался вовлечь байинов Прома и Таунгу в борьбу за отделение от центра. Согласно венецианскому путешественнику Гаспару Бальби, Нандабайн, узнавший о кознях своего дяди, выступил против него и нанес ему поражение в битве, во время которой по традиции оба вождя вступили в единоборство на слонах. См: Холл Д. Дж. Е. История Юго-Восточной Азии. М., 1958. С. 188.

³ Trager Frank N. Burmese Sittans, 1764 - 1826. Records of Rural Life and Administration. Tucson, 1979. P. 14 - 15.

⁴ Когда Табиншветхи в 1541 г. захватил и разгромил морской порт Мартабан, добыча состояла из "золота, серебра, драгоценных камней, перца, сандала, дерева алоэ, камфоры, шелка, лака, привезенных торговцами многих народов - португальцами, греками, венецианцами, маврами, евреями, армянами, персами, абиссинцами, малабарцами и суматранцами". ( Harvey G. E. History of Burma. L., 1967. P. 157.)

⁵ Как сообщается в бирманских хрониках, Табиншветхи даже стал носить прическу в монском стиле, а также разрешил монским принцессам носить и при бирманском дворе национальную одежду. См.: Ibid. Р. 160.

⁶ Согласно бирманской хронике "Хманнан Язавин" ("Хроника Стеклянного Дворца"), собва (князья), их советники и военачальники должны были четыре дня в месяц слушать в монастырях буддийские молитвы и обучаться "новой добродетели" (Ibid. P. 166).

⁷ При погребении шанских князей убивали рабов и закалывали слонов и лошадей для захоронения вместе с телом покойного. (Холл Д. Дж. Е. Указ. соч. С. 186).

⁸ Филипп ди Бриту - португальский авантюрист на службе араканского правителя Мин Разаджи, прибыл в Бирму с араканскими войсками, вторгнувшимися в страну в период распада государства Первой династии Таунгу, в качестве управителя таможни в порту Сириам. Если сначала он пытался поставить Сириам под контроль португальского вице-короля Гоа, то затем сам стал правителем Сириама и его окрестностей. В процессе объединения Бирмы Анаупхелун в 1613 г. покончил с "королевством" ди Бриту и им самим. В памяти народа последний остался как враг буддизма и осквернитель буддийских святынь.

⁹ К середине XVII в. в стране были закрыты английская и голландская торговые фактории.

¹⁰ Lieberman Victor B. Op. cit. P. 114.

¹¹ Sarkisyanz E. Buddhist Backgrounds in the Burmese Revolution. The Hague, 1965. P. 85.

¹² Ibid. P. 49.

¹³ Ibid. P. 63. Наделяя правителя ипостасью Будды, буддизм тхеравады освящал этой религиозно-идеологической концепцией связь минджи с народом, способствуя единению страны.

стр. 49

¹⁴ Согласно буддизму тхеравады, появление Будущего Будды или Будды Майтрейи символизировало освобождение всего живущего от колеса сансары, т.е. бесконечных перерождений.

¹⁵ Lieberman Victor B. Op. cit. P. 78 - 79.

¹⁶ Ibid.

¹⁷ Yule H. A Narrative of the Mission Sent by the Governor-General of India to the Court of Ava in 1855 with Notices of the Country, Government and People. L., 1858. P. 298 - 305.

¹⁸ Козлова М. Г. Бирма накануне английского завоевания. Общественный и государственный строй. М., 1962. С. 79 - 85.

¹⁹ См. подробнее: там же. С. 43 - 45.

²⁰ Hall D. G. E. Burma. L., 1958. P. 132.

²¹ Trager Frank N. Op. cit. P. 18.

²² В "Хронике Сириама" говорится о том, что Талун распределил бирманцев, талайнов (монов), шанов, таи и других по ахмуданским поселениям, определив их местоположение, а также специализацию ахмуданов. См.: Furnivall J. S. The History of Syriam//The Journal of the Burmese Research Society (далее - JBRS). V. V. Pt. II. P. 54; Козлова М. Г. Указ. соч. С. 107 - 124; Trager Frank N. Op. cit.; До Мья Тин. К вопросу о землевладении в Бирме. М., 1961. С. 58 - 62.

²³ Lieberman V. The Burmese Dynastic Pattern 1590 - 1760: An Administrative and Political Study of Taung-ngu Dynasty and the Reign of Alaungnhaya. Ph. D. Thesis. School of Oriental and the African Studies, University of London, 1976.

²⁴ Есть сведения о существовании мьо уже в эпоху Пагана (XI-XIII вв.). Известно, что на мьо разделил свое государство правитель Пегу Разадари (1385 - 1423). По традиции в Бирме существовало 4600 мьо (Luce G. H. Geography of Birma under Pagan Dynasty // JBRS. V. LXII. Pt. I.. 37; Furnivall J. S. Op. cit. P. 10 - 11.

²⁵ Козлова М. Г. Указ. соч. С. 85 - 104; она же. Из истории общественных отношений в Бирме до английского завоевания (землевладение мьотуджи) // Краткие сообщения Института народов Азии АН СССР. N 52. М., 1962. Американский ученый Фрэнк Трейнгер в работе, посвященной бирманским документам - ситтанам XVII-XIX вв. о положении мьо и его владельца мьотуджи, прямо употребляет термин gentry в отношении мьотуджи (Trager Frank N. Op. cit. P. 28, 38).

²⁶ Козлова М. Г. Бирма накануне английского завоевания. С. 85 - 104.

²⁷ См.: Lieberman Victor B. Burmese Administrative Cycles.

²⁸ Рабы занимали низшую ступень в бирманском обществе; в основном это были должники, которые после уплаты долга снова становились свободными.

²⁹ Trager Frank N. Op. cit. P. 21.

³⁰ Ibid. P. 29. Крупнейший авторитет в области экономической истории Бирмы Джон Фернивол полагал, что страна, как "политически единое целое, с общей религией и социальной культурой, имела более выраженный национальный характер, чем где-либо в Индии" (Furnivall J. S. Colonial Policy and Practice. N.Y., 1956. P. 17).

Permanent link to this publication: