Статья А. В. Акимова, конечно, привлекает внимание и заинтересовывает как масштабностью постановки актуальных проблем, так и определенной системой доказательств своего подхода к их возможному разрешению. Невольно вспоминается подход известного русского социолога и историка М. М. Ковалевского, который в конце XIX в. выступал против исторического и экономического монизма, утверждая, что развитие общества нельзя определить, исходя из учета одного фактора. В то же время он склонялся к демографическому детерминизму, полагая, что все-таки "главным фактором всех изменений экономического строя является не что иное, как рост населения".

В статье ощутим комплексный, сбалансированный подход к анализу современных тенденций мирового развития, но конечно же автор выделяет те из них, которые представляются сейчас наиболее существенными и важными. Сама широта постановки проблем во временном и пространственном отношениях побуждает и читателя к их осмыслению в более широком контексте, хотя бы в данном случае и на материале стран Ближнего Востока.

Так, для большинства арабских стран начавшаяся в 2008 - 2009 гг. перестройка мирового хозяйства открывает немалые возможности, но также таит и немалые угрозы. Усиление ресурсных возможностей арабского мира, как демографических, так и иных (энергоносители, различные полезные ископаемые), вероятно, побудит его к большей активности в мире для рационального использования имеющегося потенциала. И в данном случае следует заново оценить соотношение цивилизационного и формационного измерений развития арабского общества.

Трудно говорить о цивилизации без учета формационного состояния того или иного общества. Экономическая система арабских стран, т.е. капиталистическая система с элементами докапиталистической, формировалась и развивалась в условиях отсутствия экспансии (которая была свойственна странам первичной и вторичной модели капиталистического развития). Ее естественное свойство - участие в системе международного разделения труда (МРТ) в качестве поставщика сырьевых товаров и покупателя готовых изделий, технологий и информации, а также продовольствия. Поэтому для арабской экономической системы опаснее не сокращение возможностей для экспансии (как для западной экономики), а возможное падение спроса на сырьевые товары и возрастание конкуренции между поставщиками одного сырья на мировой рынок (нефть и газ).

Эта потенциальная угроза может повлечь за собой падение доходов национальных экономик, так или иначе связанных с нефтяным сектором. Регулирование рисков и нарастающих проблем уже осуществляется в рамках ОПЕК. Поскольку пока конфликты не носят антагонистического характера, возможно их разрешение уже известным путем переговоров.

Начавшийся в 2008 г. дрейф мировой экономики в направлении регионализации, видимо, ускорит процессы формирования двух-трех региональных арабских рынков, менее вероятно - региональной экономической системы. Показателями направления развития могут стать торговые потоки и совместные экономические проекты.

стр. 126
Смогут ли арабы предпринять совместные усилия в масштабах региона для координирования своей экономической и демографической политики - кто знает. Пока же очевидна заинтересованность арабских нефтяных монархий в углублении и расширении своих экономических отношений в рамках Совета сотрудничества арабских стран Персидского залива (координация промышленной политики, совместное регулирование торговых потоков и т.п.).

1. Одна из причин растущей степени интеграции экономик арабских нефтяных монархий (наряду с экономическим прагматизмом и опасениями за внутреннюю безопасность) состоит в цивилизационной идентичности их обществ, в которых все еще велика верность традиционным основам аравийской бедуинской системы ценностей. Вероятно, после завершения в Аравии процесса модернизации и более или менее успешного приспособления (адаптации) этих обществ к реалиям эпохи Постмодерна значение собственно экономического фактора развития, порождением которого неизбежно становилась зависимость от Запада, постепенно, в перспективе ближайших 10 - 15 лет, сократится. Возрастет значение Традиции в широком смысле этого слова, Традиции, не сводящейся, конечно, к буквальному повторению образа жизни до-нефтяного аравийского общества, но остающейся системообразующим элементом мировосприятия и мировоззрения в аравийском обществе. (Consuetude nolentes ducit - лат. "обычай ведет за собой того, кто хочет".)

2. Идущее переустроение мирового хозяйства порождено внутренним кризисом Запада, и это парадоксальным образом открывает для "отсталых" стран Востока, в том числе Арабского Востока, возможность совершить очередной рывок и обрести новое, более выгодное положение в мировой экономической системе.

Проблемы демографии и нехватки ресурсов, прежде всего водных, в равной мере являются и глобальными, и ближневосточными. Их разрешение в рамках развития по нынешней западной модели современного общества проблематично, если вообще возможно. Иное дело, если сменить модель развития, если выработать иные цели развития, исходя из своей традиционной системы ценностей, с опорой на свою, а не чужую цивилизацию.

Понятие "отсталость" применительно ко всей исламской цивилизации вызывает сомнение. В эпоху расцвета Арабского халифата в VIII-XII вв. арабо-мусульманская цивилизация в совокупности ее составляющих - наука, техника, литература, искусства, язык, быт - была более развитой, чем европейская христианская цивилизация, а по наличию системы ценностей и норм морали не уступала европейской.

Об отсталости можно говорить в формационном значении. Впрочем, к концу XX в. по ряду показателей некоторые арабские страны Северной Африки и Персидского залива вышли на уровень, близкий к европейскому (продолжительность жизни, уровень детской смертности, доля неграмотных, развитие системы образования).

Да и само понятие "отсталость" сейчас видится весьма относительным. Отсталость в чем? По каким показателям? Отсталость с точки зрения кого? И зачем ее "преодолевать"? То, что видится "отсталостью" в хозяйственной жизни, быту и даже в политической жизни, с точки зрения европейца, для большинства обычных арабов видится естественной и неотъемлемой частью их образа жизни.

Отказ от традиционного уклада жизни начался по мере разворачивания процесса модернизации по западной модели, которая требовала не только определенного уровня развития финансов, техники и знаний, но также иной, западной бытовой и поведенческой культуры, в том числе знания английского (французского, русского) языка. После исчерпания потенциала этой модели развития со стороны арабского общества вполне возможен отказ и от стремления к достижению европейского уровня и возвращение к традиции не только в цивилизационном, но и в формационном отношении, возможна выработка иной модели развития - на ином уровне. Фактически такой опыт в определенной мере реализуется арабскими общинами во Франции в последние десятилетия.

стр. 127
Они отказываются ассимилироваться, стремясь сохранить свою самобытность. В то же время их отказ от вестернизации вовсе не означает отказа от модернизации, от готовности воспользоваться материальными и социальными плодами современного развитого западного общества. С точки зрения европейца, это видится "откатом в прошлое". Но долго ли в мире будет преобладать такая точка зрения?

3. Представляется справедливым и актуальным предложенный А. В. Акимовым комплексный подход к исследованию современного Востока с точки зрения не только экономиста, но и историка. Ведь прокатившиеся в 1960 - 1970-е гг. среди востоковедов дискуссии по общим вопросам исторического развития восточного общества ("азиатский способ производства") так или иначе констатировали и сходство Востока и Запада в формационном плане, и их существенные различия. Сейчас можно с большей определенностью говорить о цивилизационном характере этих отличий, о том, что "надстроечные явления" подчас заметно влияют на материальную жизнь общества. Отказ от экономоцентристской точки зрения помогает более полно и адекватно увидеть картину современного мира.

Выдвигая различные варианты разрешения существующих и назревающих в восточном обществе проблем, в своей статье автор фактически предлагает определенную методику влияния власти на общественное развитие и даже регулирования цивилизационного развития. Возможно ли это? Да, цивилизационное развитие поддается регулированию - в определенной мере - в условиях современного общества, обладающего невиданными ранее техническими и технологическими возможностями.

Имеются определенные, базовые элементы цивилизации, которые были и остаются объективной данностью: территория, население, язык, историческое наследие, религия, склад национальной психологии, национальная культура (искусство). Без открытого насилия или давления власти (внешнего фактора) их изменить нельзя. Но есть переменные элементы цивилизации, тесно связанные с уровнем формационного развития, и они доступны для регулирования: система ценностей, система морали, поведенческие нормы, мода, массовая культура, идеология.

В условиях современного общества, точнее постсовременного, когда само общество фактически уступило государству свои права на регулирование общественной жизни, последнее, исходя из своих целей, т.е. целей элиты, обладает возможностями для влияния и изменения переменных цивилизационных элементов. Используя современные средства массовой информации и коммуникаций государство вполне в состоянии провести интенсивную кампанию по распространению желательной элите системы ценностей и идеологии, по поддержке полезных для элиты поведенческих норм и моды. Такое "мягкое насилие государства" общество может и не заметить.

Естественные ограничители здесь - цели элиты (национальное развитие, самовыживание или корыстное потребление) и "порог чувствительности" общества (базовые элементы цивилизации), перейдя который, она будет отвергнута обществом. Так, в Иране в 1979 г. общество отвергло крайности вестернизации шаха, а в России в 1993 г. - такого же рода политику ельцинских вестернизаторов. Кроме того, нельзя не отметить и возможную самостоятельность внешнего фактора в лице Запада или более развитого общества, предлагающего или навязывающего менее современному обществу свою модель развития. При совпадении активного воздействия внешнего фактора и внутренних устремлений национальной интеллектуальной и деловой элиты результат может быть очевиден. Так, после полувека модернизации и вестернизации Гонконг многими рассматривается как явление не столько восточной, сколько западной цивилизации.

4. Проблемы, названные в статье А. В. Акимова, потенциально чреваты угрозами регионального и даже мирового масштаба. Это относится и к проблеме дальнейшего существования в мире различных цивилизаций, чье значение ныне изменяется в формационном плане.

стр. 128
Давнее предположение С. Хантингтона о "неизбежности конфликта цивилизаций" было более или менее дружно отвергнуто научной общественностью, но сама идея о назревании новых конфликтов обсуждается все более активно. Несмотря на возросший материальный и технологический уровень, мир не стал спокойнее. С отказом от идеологии именно цивилизация (культура) становится в современном мире принципом самоидентификации общества и личности, а значит - и поводом для противостояния, противоборства, соперничества. В каких сферах могут возникнуть конфликты межцивилизационного (межкультурного) характера и между кем?

Прежде всего внутри самих арабо-мусульманских обществ, еще переживающих свое становление в новом, современном качестве. Это могут быть столкновения не только между Традицией и Современностью, но и между полу-Традицией и полу-Современностью, отрицающими друг друга.

Религиозный экстремизм, декларирующий свое родство с исламской Традицией, на самом деле порожден нефтяным фактором. Без нефтедолларов, без подъема образования и повышения уровня жизни, без ощущения жизненной важности нефти для всего мира не было бы исламского экстремизма в его нынешних проявлениях, он имел бы маргинальный характер. В свою очередь, терроризм (в виде сетевой организации) стал реализацией идей исламского экстремизма.

Цели, поставленные этими порождениями современной жизни арабо-мусульманского мира, кажутся нереальными для европейца: всемерное распространение ислама и создание всемирного халифата. Но многим и многим миллионам мусульман эти цели видятся реальными. События в Афганистане и Пакистане в 2008 - 2009 гг. с очевидностью свидетельствуют не только об отсталости этой части мира по социально-экономическим показателям, но и об инаковости этого мира, не желающего становиться подобием Запада.

Конфликтный потенциал арабо-мусульманского мира, таким образом, порожден не столько природой его цивилизации, сколько особенностями формационного развития на данном этапе. Этап этот длительный, а кроме того, ни одно явление в жизни не сходит на нет само по себе. Пока не просматривается какая-либо возможность для исчезновения реально существующего и имеющего немалую социальную опору исламского экстремизма. Что касается терроризма, то борьба с ним - совместное дело западных и арабских (восточных) государств, использующих как силы безопасности, так и контроль за распространением информации.

На межгосударственном уровне ни одно из арабских государств не будет поддерживать идеи исламского экстремизма в условиях относительной стабильности режима и устойчивого характера развития национального хозяйства. Однако с ослаблением политической и (или) экономической основы режима и возникновением прямой угрозы режиму государство (в лице элиты) в большинстве арабских стран может принять исламский экстремизм в качестве государственной идеологии. Это вполне согласуется с тенденцией регионализации в экономической жизни и намечающимся формированием на Ближнем Востоке региональной экономической системы.

Таким образом, конфликтный потенциал опять-таки не выходит за рамки формационных координат, что открывает перспективы для активизации уже идущего диалога различных цивилизаций. Открывающиеся ныне широкие возможности по обмену и распространению информации делают возможным ознакомление народов с культурой их близких и далеких соседей, устранение или хотя бы смягчение взаимных опасений и страхов. Сотрудничество цивилизаций в условиях назревающих новых глобальных угроз и вызовов становится такой же настоятельной потребностью, как и сотрудничество национальных государств.

5. Варианты протекания процесса сосуществования и взаимодействия существующих цивилизаций, предложенные А. В. Акимовым, заслуживают внимания, потому что имеются определенные основания для каждого из них в ходе идущего демографиче-

стр. 129
ского развития. В то же время вызывает сомнение обоснованность исходной точки отсчета возможного развития, по существу европоцентристской точки зрения, согласно которой западный путь развития изначально считается единственно возможным, или приемлемым.

Между тем стоит вновь обратить внимание на такую устойчивую особенность восточного общества, как многоукладность. Это родовое свойство восточного социума можно увидеть при всех формационных изменениях. Даже сейчас в аравийском обществе можно увидеть наряду с элементами давосской культуры элементы древней племенной культуры. Столетие модернизации на Востоке показало, что борьба Традиции с Современностью неизменно заканчивается "ничьей", и "кирпичики" современности так или иначе укладываются в восточном социуме. Названное свойство с учетом некоторого ослабления значения экономических факторов развития может породить в будущем общности иной социально-экономической природы.

Полагаю, что наиболее вероятными могут стать первый и шестой сценарии*, описанные А. В. Акимовым, с одним существенным уточнением: общества лишатся органической целостности, явления многоукладности усилятся в них и приведут к определенной автономизации субобщностей, а то и атомизации мелких общностей, исходя из степени их включенности в информационные мировые потоки и принятия той или иной системы ценностей (той или иной субкультуры).

Конечно, в Европе и в Азии это будет происходить по-своему, но все же возникнет иное качество мира. Мировое сообщество станет и более единым, и более разделенным не в рамках региональных или государственных границ, не только по критериям экономического преуспеяния и технического благоустройства, военной силы и политического могущества, но и по степени доступа его членов к информационным потокам, к возможности влиять на принятие решений. И данное обстоятельство существенно уравняет былые Запад и Восток.

(Окончание следует)

* То есть "Конвергенция цивилизаций" и ""Человек западный" - исчезающий вид".

Permanent link to this publication: