Бэйцзин: Чжунго циннянь чубаньше, 2005. 260 с.*

Китайскую экономику справедливо принято считать одной из наиболее быстрорастущих в мире. Действительно, в период реформ, продолжающихся в Китае уже более четверти века, среднегодовые темпы прироста национального ВВП превышали отметку в 9%. Гораздо меньше среди неспециалистов известно то обстоятельство, что китайский экономический рост неравномерен, что ему свойственны специфические циклические закономерности. Резкие ускорения хозяйственной динамики обычно сопровождаются скачками инфляции, и для преодоления возникающего "перегрева" экономики власти прибегают к административным и финансовым методам ограничения совокупного спроса. В результате рост цен сдерживается, но попутно происходит и замедление экономического роста, затрудняется создание новых рабочих мест для поглощения избыточных трудовых ресурсов, накапливаются запасы нереализованной продукции, обостряется проблема неплатежей в финансовой системе. Эти процессы, в свою очередь, способствуют ослаблению финансового зажима со стороны властей, что дает старт новому "разогреву" хозяйственной конъюнктуры.

Такого рода тенденции проявились в китайской экономике еще в 1980-е гг., а во второй половине 1990-х гг. ставшая уже привычной картина хозяйственного цикла подверглась существенной модификации. На этот раз нисходящая фаза цикла не ограничилась только замедлением экономического роста на фоне снижения инфляции. В ходе бурного подъема первой половины 1990-х гг. накопились огромные избыточные производственные мощности и товарные запасы, вследствие чего китайская экономика с 1998 г. погрузилась в состояние дефляции. Теперь уже властям пришлось специально стимулировать экономический рост за счет активизации

* Юй Юндин, Хэ Фань и др. Лето китайской экономики: анализ современной макроэкономической ситуации и макроэкономической политики. Пекин: Китайское молодежное изд-во, 2005. 260 с.

стр. 213

государственных расходов, в том числе на инвестиционные цели, за счет смягчения налоговой и кредитно-денежной политики. И хотя беспрецедентная финансовая экспансия обеспечивала в 1998 - 2002 гг. до 1.5 - 2.0 дополнительных процентных пунктов экономического роста, внутренний спрос в течение всего этого периода оставался сравнительно вялым, и дефляция преодолена так и не была.

Тем примечательнее выглядит новый перелом хозяйственной динамики, явственно обозначившийся на рубеже 2002 - 2003 гг., когда темпы экономического роста в Китае снова устремились к двузначным показателям (в 2003 г. темп прироста ВВП составил 10.0%, в 2004 г. - 10.1%, в 2005 г. - 9.4%). Причем начальная фаза нового цикла отличалась значительным своеобразием. В качестве отраслей - лидеров подъема на этот раз выступили не легкая промышленность и производство относительно технологически несложных товаров длительного пользования, а сектор недвижимости, автомобильная промышленность и обслуживающие их производственный спрос отрасли тяжелой индустрии - сталелитейная, алюминиевая, цементная и т.д. Именно резкое увеличение производства и инвестиций в этом относительно ограниченном круге отраслей привело к общему ускорению экономического роста, тогда как темпы расширения потребительского спроса в экономике оставались достаточно умеренными - в отличие от ситуации, возникавшей в прошлых хозяйственных циклах.

Нетрадиционно выглядела и ценовая динамика. Темпы прироста цен на производственные ресурсы в 2003 - 2004 гг. стали двузначными. Что же касается потребительских рынков, то ожидавшийся всплеск инфляции действительно произошел здесь в середине 2004 г., но он был кратковременным, затронул только относительно небольшое число категорий продовольственных товаров, и в годовом исчислении индекс розничных цен не вышел за рамки 5%. Тем не менее появление признаков нового "перегрева" побудило власти уже с конца 2003 г. вновь скорректировать экономическую политику. Был ужесточен контроль за утверждением инвестиционных проектов и за выделением земельных участков под строительство предприятий в наиболее динамично растущих отраслях, банковское кредитование таких производств сдерживалось как административными запретами, так и экономическими методами - через повышение процентных ставок и норм обязательного резервирования.

Чем в конечном счете объясняется новое изменение макроэкономической обстановки в Китае? Каковы перспективы развития событий и как должна строиться в новых условиях политика государства?

В настоящее время китайские экономисты активно обсуждают эти вопросы. Одной из первых книг, специально посвященных именно этой проблематике, стала рецензируемая монография. Основу авторского коллектива составила группа молодых ученых из Института мировой экономики и политики АОН КНР, объединившаяся вокруг директора этого института, общепризнанного в Китае мэтра макроэкономического анализа Юй Юндина. Были привлечены специалисты и из других научных учреждений - Центра исследований проблем развития при Госсовете КНР, Пекинского университета, Центрального университета экономики и финансов.

Идеологически рассматриваемая работа относится к тому направлению в современной китайской экономической науке, которое ориентируется на заимствованные из западной литературы методы исследования в гораздо большей степени, чем на официозные политико-пропагандистские установки. Структурно книга состоит из девяти глав: некоторые из них посвящены общей оценке современной экономической ситуации, другие рассматривают более конкретные проблемы, такие как состояние рынка недвижимости, перспективы политики валютного регулирования и т.п. Точки зрения отдельных авторов далеко не всегда совпадают, да и вообще от книги, описывающей начало принципиально новой фазы в экономическом развитии Китая, вряд ли стоит ожидать окончательных ответов на поставленные самим временем вопросы. Но не только сама их четкая постановка в книге, но даже имеющиеся разночтения в позициях авторов и "узкие места" в их логических построениях позволяют гораздо лучше уяснить суть обсуждаемых проблем и попытаться хотя бы наметить возможные пути к их решению.

В том, что единообразных, общепринятых ответов действительно нет, убеждает уже первая глава, написанная Чжао Сяо и Тань Дунхаем. Как они отмечают, и для властей, и для большинства экономистов-аналитиков новое ускорение экономического роста стало неожиданностью: еще осенью 2002 г. в среде специалистов были распространены достаточно пессимистические оценки перспектив выхода из дефляции. А уже в 2003 - 2004 гг. в центре профессионального обсуждения оказались такие вопросы: можно ли вновь возникшую ситуацию охарактеризовать как

стр. 214

"перегрев" экономики, и что является наибольшей потенциальной опасностью для макроэкономической стабильности - ускорение инфляции или возврат к дефляции. Дискуссия продолжилась и после того, как в экономической политике властей явно возобладала линия на антиинфляционное ужесточение.

Сторонники одной из точек зрения (среди наиболее известных экономистов - Фань Ган, У Цзиньлянь, Сюй Сяонянь) считают, что "перегрев" наступил уже в середине 2003 г. Об этом свидетельствуют и аномально высокие темпы прироста инвестиций (в отдельных отраслях приближающиеся к 100%), и выявившиеся многочисленные ресурсные ограничения для экономического роста. "Перегрев" сам по себе не означает автоматической смены дефляционной тенденции на инфляционную. Поскольку прирост потребления остается сравнительно медленным, то "перегрев", движимый инвестициями, ведет к росту цен на продукцию производственного назначения, а не на потребительские товары. Но основная причина того, что экспансия совокупного спроса сопровождается относительно умеренной инфляцией, - это сохраняющийся избыток производственных мощностей. И если в "перегретые" сектора, производящие дефицитные инвестиционные товары, будут направляться дополнительные капиталовложения, то это чревато формированием все новых избыточных мощностей и возобновлением дефляции. Поэтому вполне справедлива переориентация экономической политики на сдерживание экономического роста и прироста инвестиций.

Экономисты другого направления (Ли Инин, Лю Гогуан, Сяо Чжоцзи и др.) полагают, что ни о каком "перегреве" в действительности говорить не приходится. Экономический рост, по их мнению, сейчас близок к потенциально возможному, а соотношение высоких темпов прироста ВВП и низких показателей инфляции выглядит наилучшим за весь период китайских реформ. Ускорению экономического роста способствовали прогрессивные сдвиги в структуре потребительского спроса, связанные с ростом доходов населения, а также присоединение страны к ВТО, создавшее более благоприятные условия для китайского экспорта. Иными словами, перелом циклической динамики был объективно обусловлен, в экономике действительно созрели предпосылки для выхода из дефляции, и этому может только помешать неоправданное ужесточение финансовой политики.

Ряд экономистов (наиболее известный их представитель - Линь Ифу) придерживаются "срединной" позиции, призывающей к сбалансированной политике, учитывающей наличие в народном хозяйстве разнонаправленных тенденций. На их взгляд, наряду с "перегретыми" отраслями в экономике присутствуют и целые сектора, напротив, нуждающиеся в государственном стимулировании (сельское хозяйство, сфера услуг и др.). Неконтролируемый рост инвестиций в отраслях-лидерах неминуемо приведет к накоплению новых избыточных мощностей, и главная опасность - это новая смена инфляционной тенденции на дефляционную. Поэтому экономическая политика должна быть направлена, с одной стороны, на сдерживание инвестиций в "перегретых" секторах, а с другой - на предотвращение резкого "охлаждения" совокупного спроса и возврата к дефляции.

Не раз и не два Чжао Сяо и Тань Дунхай саркатистически отмечают, что такой разнобой в позициях ведущих представителей китайской экономической науки не может не вызывать сомнения в ее прогностических возможностях (с. 8, 21 и др.). По мнению Чжан Ци, другого члена авторского коллектива, причины разноголосицы во многом связаны с тем, что в китайской экономической теории до сих пор так и не выработаны четкие критерии, позволяющие судить о наличии или отсутствии "перегрева" (с. 90). Каким же образом решают эту проблему сами авторы книги?

В главе, написанной Чжан Ци, предпринята попытка охарактеризовать современную ситуацию с помощью инструментов эконометрического анализа. В западной экономической теории, отмечает он, показателем "перегрева" считается "положительный разрыв" между реальным объемом производства и потенциалом совокупного предложения. Если фактический выпуск превышает потенциальный, то это значит, что экономика "перегрета", и экономический рост не может быть устойчивым. Количественный анализ массива данных по китайской экономике за 1980 - 1990-е гг. вполне подтверждает такую закономерность: если фактический выпуск в те годы выходил за рамки потенциала, то происходило ускорение инфляции, что и было наиболее очевидным симптомом "перегрева". Однако расчеты по данным за 2003 г., осуществленные Чжан Ци на основе двух различных методик, дали противоречивые результаты: в одном случае "положительный разрыв" и соответственно "перегрев" действительно фиксировались, а в дру-

стр. 215

гом - нет. Вкупе с весьма нетрадиционной картиной по инфляции эти результаты привели Чжан Ци к следующему выводу: экономика несколько избыточно "разогрета", но настоящего "перегрева" в ней нет, и в ближайшем будущем он не слишком вероятен, так как потенциал совокупного предложения в Китае постоянно увеличивается благодаря происходящему интенсивному накоплению капитала (с. 105 - 107).

Более подробное обоснование этого тезиса изложено в главе, написанной Юй Юндином. Новое ускорение экономического роста, на его взгляд, свидетельствует о том, что многолетняя антидефляционная политика властей в конце концов привела к успеху. Инвестиционный бум в секторе недвижимости и в автомобильной промышленности стал возможным благодаря предпринимавшимся с конца 1990-х гг. усилиям по развитию ипотечного и других видов потребительского кредитования. Подъем жилищного и инфраструктурного строительства, а также активизация автомобильного рынка, в свою очередь, потянули за собой быстрое увеличение спроса на промежуточную продукцию. А то, что в ходе этого процесса выявились "узкие места" в сырьевых отраслях и туда пошли инвестиции, само по себе не может считаться общеэкономическим "перегревом". По мнению Юй Юндина, это скорее свидетельствует о том, что в прошлом сырьевые отрасли были недоинвестированы, и нынешний бум капиталовложений там носит компенсирующий характер, он будет постепенно затухать спонтанно по мере насыщения потребностей.

Все это не означает, продолжает Юй Юндин, что в ходе подъема не возникло новых диспропорций. Действительно, в ряде отраслей произошло избыточное увеличение инвестиций, но властям не нужно осуществлять всеобъемлющее ограничение совокупного спроса. Приоритетом экономической политики должно быть поддержание высоких (на уровне 8.5 - 9%) темпов экономического роста; это необходимо и для решения задач модернизации, и, в особенности, для ослабления напряженности на рынке труда. А для того, чтобы сдержать чрезмерный рост инвестиций в отдельных отраслях и не допустить ускорения инфляции, достаточно внести некоторые частные коррективы в экономическую политику: ограничить масштабы потребительского кредитования и усилить контроль за строительством инфраструктурных объектов на местах. Что же касается сырьевых отраслей, то здесь специально сдерживать инвестиции не нужно, более того, в определенных случаях их следует даже специально стимулировать для преодоления ресурсных ограничений (с. 44 - 84).

Итак, "перегрева" нет, а есть новая фаза циклического расширения, в ходе которой в экономике развилась своеобразная болезнь роста в виде структурных "бутылочных горлышек". Как пишет по этому поводу Хэ Фань, август обычно намного теплее марта, но это не означает, что летом в природе наступает "перегрев" (с. 2; отсюда, кстати, название книги). Пожалуй, со всем этим можно было бы согласиться, если бы не несколько "но". Пусть перелом произошел под воздействием политики стимулирования экономического роста, проводившейся еще с 1998 г., но почему это случилось именно в 2003 г., а не раньше? К тому же стоит напомнить, что сам механизм антидефляционной политики во многом основывался на государственных инвестициях в инфраструктуру и тяжелую промышленность, но при этом в годы дефляции проблемой сырьевых отраслей было не недостаточное, а избыточное предложение, и власти его специально ограничивали. Все эти соображения побуждают усомниться в том, что нынешний "взрыв" инвестиций в сырьевых отраслях является компенсацией прежнего их дефицита. А если он произошел по каким-то другим причинам, то и апелляция Юй Юндина к результативности антидефляционной политики как основной причине вступления экономики в новый цикл начинает вызывать сомнения.

Они еще более усиливаются после прочтения тех глав книги, в которых предлагаются объяснения нынешней нестандартной инфляционной ситуации. По мнению Яо Чжичжуна, расхождения в динамике цен на инвестиционные и потребительские товары - это прямое следствие очень высокой в Китае нормы накопления, а ее поддержание, в свою очередь, обусловлено течением процесса урбанизации. Доля горожан в общей численности населения КНР увеличилась с 17.9% в 1978 г. до 40.5% в 2003 г. (с. 116), особенно активно миграция сельского населения в города происходила с середины 1990-х гг. С ростом городов нарастают масштабы инвестиций в инфраструктуру и недвижимость, что влечет за собой увеличение спроса на стройматериалы, металлы, цемент, услуги по ремонту, а соответственно увеличиваются инвестиции и в этих отраслях. Поскольку уровень урбанизации в Китае все еще сравнительно низок, то процесс этот будет развиваться и дальше. Как следствие, не только будет сохраняться высокая норма накопления,

стр. 216

делающая возможным быстрый экономический рост, но и дальше будет существовать такое положение вещей, когда цены на продукцию производственного назначения растут быстрее, чем цены на потребительские товары. И это нормально, считает Яо Чжичжун, только так можно обеспечить переток ресурсов в отрасли, непосредственно обеспечивающие ход урбанизации (с. 116 - 125).

С тем, что процесс урбанизации в Китае во многом формирует основу для долговременного поддержания высоких темпов экономической динамики, нельзя не согласиться. Но из этого совсем не следует, что все многообразие макроэкономических явлений в конечном счете определяется ростом городского сектора экономики. Поступательное течение урбанизации само по себе не исключает существенных колебаний экономического роста. Практика свидетельствует, что и развитие сектора недвижимости, этого главного воплощения урбанизации, тоже подвержено циклическим колебаниям: китайский сектор недвижимости пережил бум в ходе "перегрева" экономики в начале 1990-х гг., затем прирост инвестиций в эту отрасль резко сократился с началом дефляции, и новое оживление произошло только в начале текущего десятилетия. Что же касается асинхронной динамики цен на различные категории товаров, то ничего подобного в прошлых циклах не наблюдалось. Аргументация Яо Чжичжуна выглядит поэтому как смешение разнопорядковых категорий, как попытка напрямую объяснить текущие конъюнктурные явления, адресуясь к долгосрочным структурным тенденциям.

Более плодотворным представляется подход, изложенный в главе, написанной Ба Шусуном и Хуа Чжунвэем. Рост цен на сырье и энергоносители, отмечают они, по идее должен через цепочки производственных издержек приводить к ускорению роста цен на товары обрабатывающей промышленности. В 1980 - 1990-е гг. это происходило с временным лагом в 3 - 6 месяцев. Однако в ходе нынешнего цикла этот "передаточный механизм" почему-то не срабатывает. В поисках разгадки авторы обращаются к анализу ситуации на потребительском рынке. Годовые темпы прироста розничного товарооборота, достигавшие в середине 1990-х гг. более 20%, с началом дефляции снизились до менее 10% и остаются на таком уровне до сих пор. Многочисленные конъюнктурные обследования в 2003 - 2004 гг. фиксировали значительное превышение предложения над спросом по абсолютному большинству категорий потребительских товаров.

В структуре потребительского спроса в последние годы происходили сдвиги от преимущественной ориентации на приобретение продуктов питания, одежды, товаров домашнего обихода к покупкам автомобилей, квартир, услуг связи и туристических услуг. Но при более пристальном рассмотрении выявляется, что спрос на товары и услуги "нового поколения" предъявляет состоятельное меньшинство - представители высокодоходных социальных групп. В этом смысле нынешняя ситуация разительно отличается от потребительского бума 1980-х гг., когда речь шла об увеличении покупательной способности основного массива общества. Динамика доходов крестьян, по-прежнему составляющих большую часть китайского населения, с середины 1990-х гг. резко замедлилась, и доля деревни в общенациональных потребительских расходах снизилась с 50.2% в 1991 г. до 35.0% в 2003 г., т.е. на две трети китайского населения теперь приходится только одна треть потребительского спроса в стране (с. 175).

Перспективы увеличения общего потребительского товарооборота за счет спроса высокодоходных групп населения выглядят достаточно неопределенными, во-первых, из-за ограниченного числа таких потребителей, во-вторых, из-за выявленной статистически склонности таких людей с дальнейшим увеличением доходов форсировать сбережения, а не текущее потребление. Авторы заключают, что недостаток потребительского спроса уже стал "узким местом", затрудняющим устойчивый рост китайской экономики, и такое положение дел является результатом углубляющегося неравенства доходов (с. 174 - 175).

Но почему в конечном счете не срабатывает "передаточный механизм" инфляции? По мнению Ба Шусуна и Хуа Чжунвэя, это происходит из-за различия рыночных структур в двух группах промышленных отраслей. В сырьевых отраслях и в отраслях, производящих инвестиционные товары, высоки "барьеры" для вхождения новых игроков, здесь значителен удельный вес государственных предприятий, и в целом этим отраслям свойственны монополистические структуры, позволяющие предприятиям диктовать цены покупателю. Напротив, в отраслях, выпускающих потребительские товары, инвестиционные "барьеры" низкие, и здесь сложились конкурентные рынки, на которых повышение цен сдерживается спросовыми ограничениями. Поэтому, по логике авторов, импульсы инфляции, поступающие из инвестиционного сектора, в конце концов "гасятся" в секторе потребительском (с. 186).

стр. 217

Темпы реформ в отдельных отраслевых секторах китайского хозяйства действительно были неодинаковыми. Однако следует сказать, что при всех особенностях современной китайской институциональной системы различия рыночных структур в инвестиционном и потребительском секторах существуют в любой индустриальной экономике - они обусловлены различиями в наборах используемых факторов производства и различными величинами эффекта масштаба в тех или иных отраслях. И "передаточный механизм" инфляции при этом действует исправно. Так что предложенное авторами объяснение выглядит недостаточным. Но важно, что они сами его фактически уточняют, когда указывают: в потребительском секторе существует не просто конкурентная среда, а ситуация перепроизводства, генерирующая давление в пользу снижения цен (с. 186). И если доводить эту мысль до логического конца, то приходится констатировать: на потребительском рынке по-прежнему сохраняется дефляционный фон, обусловленный избытком производственных мощностей. А тогда под ударом оказывается уже вся аргументация Юй Юндина и тех его коллег, которые связывают начало нового цикла с успехом антидефляционной политики. В то же время сам факт нового ускорения экономического роста за счет ряда отраслей-лидеров неоспорим. Картина складывается парадоксальная: одна часть экономики по каким-то причинам сумела выйти из дефляции, а другая часть - нет.

В таком случае дискутируемый вопрос о "перегреве" тоже придется поставить по-новому: если "перегрев" и есть, то он может быть только локальным, а никак не всеобъемлющим. Можно ли те отрасли, которые быстро развивались в последние годы, считать "перегретыми"? Применительно к сектору недвижимости, в значительной мере определявшему общую динамику подъема, эта проблема может быть сформулирована следующим образом: имеет ли место здоровое развитие рынка недвижимости или же быстрый рост цен и бум инвестиций оторвались от реального платежеспособного спроса и привели к формированию на рынке спекулятивного "мыльного пузыря"? Этой теме посвящена отдельная глава книги, причем она состоит из трех фрагментов, написанных авторами, отстаивающими разные позиции.

По мнению Янь Цзянфэна, о наличии "мыльного пузыря" речь не идет. С конца 1990-х гг. рост в секторе недвижимости происходил в тесной взаимосвязи с увеличением покупательной способности городского населения, и сейчас рынок в общенациональном масштабе сбалансирован в плане соотношения спроса и предложения. В отдельных городах рост цен на недвижимость действительно оторвался от показателей прироста занятости и зарплат, но это объясняется ростом арендной платы за используемые под строительство земельные участки (с. 149 - 157).

Инь Чжунли, напротив, полагает, что "мыльный пузырь" уже имеет место. Он обращает внимание на то, что бум в сфере недвижимости стал результатом действия сложного комплекса факторов. С одной стороны, с конца 1990-х гг. происходит постепенная либерализация ограничений на миграцию крестьян в города, и это постоянно поддерживает спрос на жилье. Параллельно осуществляется жилищная реформа, предполагающая уход от государственного распределения квартир в пользу реализации их на коммерческих принципах. Но, с другой стороны, действуют и специфические институциональные факторы, придающие развитию рынка нездоровые черты. Росту цен дополнительно способствовало введение с середины 2002 г. системы тендерного распределения земельных участков. Дело в том, что фактически монопольным положением на земельном рынке пользуются местные власти, они могут навязывать участникам тендеров завышенные ставки арендной платы. В торгах, как правило, участвуют компании, аффилированные с местными администрациями, они соглашаются на такие условия аренды, поэтому их приходится принимать и остальным участникам. В результате в секторе недвижимости складывается избыточный, "принудительный" инвестиционный спрос и нарастает спекулятивная активность, которая еще больше усиливается тем, что на фоне многолетнего застоя и однообразия китайских финансовых рынков недвижимость превратилась в наиболее доходный инвестиционный инструмент, она во многих случаях покупается не для собственных нужд, а для перепродажи или сдачи внаем. Как резюмирует Инь Чжунли, нужны административные меры по сдерживанию спекуляций недвижимостью. В своем сложившемся виде этот рынок обслуживает интересы только зажиточной части населения. Если "мыльный пузырь" лопнет, то возможно накопление просроченной задолженности в банковской системе, что чревато общим финансовым кризисом в стране (с. 137 - 145).

Яо Чжичжун, принявший участие в написании и этой главы, вообще считает, что вопрос о мерах макроконтроля в отношении рынка недвижимости нужно решать вне зависимости от того, существует или нет "мыльный пузырь", а исходя из угроз для макроэкономической стабиль-

стр. 218

ности, которые могут возникнуть из-за колебаний на этом рынке. В отличие от Янь Цзянфэна он полагает, что судить о наличии "мыльного пузыря" на основе сопоставления цен и доходов затруднительно просто потому, что в Китае пока нет надежной статистики доходов и расходов на покупку квартир (с. 163). Вероятность "пузыря" скорее можно оценивать по уровню доходности в сфере аренды недвижимости. Если она существенно ниже, чем при операциях с другими активами, то это означает, что цены на недвижимость слишком высоки, возник "мыльный пузырь", и он лопнет по мере того, как капитал будет перемещаться в сферы с более высокой доходностью. Пока в Китае доходность операций с недвижимостью примерно такая же, как по другим видам активов, но она быстро снижается. А это, в свою очередь, создает риски для дальнейших реформ в финансовой области, так как либерализация движения капитала и диверсификация инвестиционных инструментов усилят угрозу краха на рынке недвижимости. Поэтому даже если "мыльного пузыря" еще нет, этот рынок все равно уже стал потенциальным источником макроэкономической нестабильности, и в отношении его нужны ограничительные меры (с. 158 - 165).

Итак, даже с точки зрения Яо Чжичжуна, для которого сектор недвижимости - это "полюс роста" китайской экономики на долговременную перспективу, ситуация последних лет в этой сфере выглядит как неравновесная, избыточная экспансия. Но чем обусловлено такое развитие событий? Юй Юндин, напомним, связывал его с тем, что в ходе реализации антидефляционной политики была допущена избыточная эмиссия ипотечных кредитов, которую, по его мнению, и следует ограничить (с. 63 - 66). Но достаточно ли такое объяснение? Иными словами, сама избыточная ипотечная эмиссия - это следствие определенных политических решений и лоббистского давления, или же у нее были более глубокие причины? Ответ на этот вопрос можно найти в тех главах книги, которые посвящены современным особенностям денежной политики в Китае.

По мнению Чжан У, бум в секторе недвижимости связан в конечном счете с массированным притоком в страну иностранного спекулятивного капитала, а он, в свою очередь, был вызван распространившимися на международных финансовых рынках ожиданиями ревальвации юаня (с. 195 - 196). Китайская валютная политика с середины 1990-х гг. строилась на поддержании экономическими и административными средствами фиксированного курса юаня по отношению к американскому доллару. Однако с нарастанием масштабов китайского экспорта и либерализацией доступа иностранного капитала во внутреннюю экономику в платежном балансе КНР укоренилась ситуация "двойного положительного сальдо" - и по счету текущих операций, и по счету движения капитала, а она объективно создает предпосылки для укрепления национальной валюты. Китайские официальные лица в 2002 - 2003 гг. неоднократно заявляли, что курс юаня при всех условиях останется стабильным. Но побороть ревальвационные ожидания такая "психологическая обработка" рынков все же не смогла.

Для поддержания фиксированного курса Народный банк Китая был вынужден во все больших объемах скупать поступающую в страну валюту, наращивая тем самым валютные резервы и расширяя юаневую денежную базу. И если связанное с этим общее ускорение инфляции и было весьма умеренным, то на рынке недвижимости, самого высоколиквидного актива, цены бурно устремились вверх. Последовал резкий рост инвестиций в сферу недвижимости и сопряженные с ней промышленные отрасли, что в итоге и побудило многих говорить о "перегреве" в таких отраслях. Способность же властей противостоять "перегреву" оказалась заведомо ограниченной, так как различные цели монетарной политики вошли в противоречие друг с другом: для сдерживания избыточной инвестиционной активности нужно ужесточение денежной политики, что само по себе означает дополнительное повышение доходности активов, а это, в свою очередь, чревато еще большим притоком спекулятивного капитала и усилением ревальвационных ожиданий. В рамках прежней системы валютного регулирования эти проблемы нерешаемы - такое мнение высказали в своих главах и Чжан У, и Юй Юндин, и Хэ Фань (с. 81 - 82, 207 - 208, 248 - 250). Назрела необходимость в переходе к более гибкому механизму установления валютного курса, что в перспективе ближайших лет неизбежно будет связано с укреплением юаня.

Впрочем, либерализацией валютного регулирования, по мнению авторов, изменения в механизме денежной политики ограничиваться не должны. До сих пор в ходе осуществления мер макроэкономической стабилизации избыточная кредитная эмиссия сдерживалась в основном прямыми количественными лимитами, которые для отдельных банков устанавливал Народный банк Китая. Однако возможно и альтернативное решение - через либерализацию административно устанавливаемых процентных ставок. Их недостаточная гибкость уже стала причиной многих проблем: в 2001 - 2002 гг. в условиях внутренней дефляции и на фоне небывалого смягче-

стр. 219

ния денежной политики в западных странах процентные ставки в КНР оставались сравнительно высокими, что в значительной мере стимулировало приток иностранного спекулятивного капитала. Сейчас же, с началом нового экономического цикла, наоборот, нужно повышение процентных ставок - не столько для решения антиинфляционных задач, сколько для ограничения избыточных инвестиций, формирующихся из-за легкой доступности банковского кредита. У этой проблемы есть не только тактическое, но и стратегическое измерение, ибо разбухание инвестиционного спроса как раз и было коренной причиной периодически возникавших "перегревов" экономики (с. 78 - 82, 250 - 252). Теперь, по прошествии уже некоторого времени, можно сказать, что китайская экономическая политика действительно эволюционировала в направлении, предлагавшемся авторами книги: в октябре 2004 г. произошли повышение и частичная либерализация процентных ставок, а с июля 2005 г. началась постепенная ревальвация юаня.

Подведу некоторые итоги, изложив попутно собственное видение ситуации. Базовая гипотеза Юй Юндина о том, что изменение хозяйственной динамики стало результатом антидефляционной политики, нуждается, как минимум, в корректировке. При более пристальном рассмотрении выясняется, что в масштабах всей экономики дефляционная тенденция переломлена так и не была. Поэтому если к экономической ситуации последних лет и применимо понятие "перегрев", то это особый, локальный "перегрев": он не был, как раньше, связан с лавинообразным нарастанием спроса во всей экономике, а заключался в образовании "мыльных пузырей" на ограниченном числе отраслевых рынков. Ускорение экономического роста действительно произошло под воздействием сдвигов в макроэкономической политике, но они тоже были нетрадиционными, связанными в большей мере с действием внешних факторов. Резкое усиление притока в страну иностранного спекулятивного капитала в конечном счете привело к нарастанию юаневой денежной эмиссии, что и стало альтернативой происходившему в начальных фазах прежних экономических циклов смягчению монетарной политики. Полученная банками дополнительная ликвидность была использована ими в первую очередь на кредитование отраслей, обслуживающих спрос высокодоходных групп (автомобильная промышленность, сектор недвижимости) и интегрированных с ними отраслей - поставщиков промежуточной продукции (металлургия, производство стройматериалов).

Можно сказать, что причиной такого нестандартного "перегрева" стал возникший диссонанс между достигнутой высокой степенью вовлечения национальной экономики в мирохозяйственные процессы, с одной стороны, и сохранением в Китае излишне жесткой системы регулирования валютного курса и процентных ставок - с другой. Однако у проблемы, по-видимому, есть и более глубокое измерение. Двигателем ускорения экономического роста в 2003 - 2005 гг. стал спрос состоятельного меньшинства населения. По оценкам, в Китае, преимущественно на урбанизированном восточном побережье, живет порядка 130 млн. человек (40 млн. семей), у которых подушевые доходы уже превышают отметку в 3 тыс. дол. в год. Это 1/10 всего населения страны, и часть этих людей уже готова к покупкам автомобилей и недвижимости. Многие из них заняты на предприятиях, работающих на экспорт, в том числе на предприятиях с иностранными инвестициями. В то же время проблема избыточного предложения на внутреннем рынке самого Китая остается нерешенной. Основная масса населения продолжает существовать в условиях перепроизводства, поддерживаемого низким уровнем доходов и действием институциональных механизмов, вызывающих создание избыточных производственных мощностей.

Итак, в последние годы Китай проделал определенное движение в сторону формирования экономики дуального типа. Причем в этой экономике сосуществуют различные виды макроэкономических дисбалансов: инфляция - в одном секторе, и перепроизводство и дефляционный фон - в другом. Если раньше инфляционная и дефляционная опасности чередовались друг с другом на разных стадиях экономического цикла, то теперь они присутствуют в экономике одновременно. Поэтому, несмотря на видимость макроэкономического благополучия (высокие темпы экономического роста при низкой инфляции), пока рано делать вывод, что Китай уже добился гармонизации процесса развития. В такой огромной стране течение индустриализации и урбанизации создает благоприятные условия для поддержания высоких темпов экономического роста на длительную перспективу. Но на этом пути вполне возможны новые обострения структурных диспропорций и социальных противоречий. Поэтому книга, подготовленная китайскими учеными, может восприниматься не только как констатация нынешних проблем, но и как предупреждение на будущее.

Permanent link to this publication: