Международный симпозиум под таким названием, прошедший в Париже 2 - 3 октября 2008 г., был приурочен к двум знаменательным датам: к 130-летию со дня рождения французского востоковеда П. Пеллио и к столетнему юбилею Фонда Пеллио. В начале 1908 г. французская экспедиция под руководством молодого ученого П. Пеллио прибыла в Дуньхуан, где незадолго до этого в заброшенном пещерном монастыре была обнаружена комната с замурованными в ней десятками тысяч свитков, книг и изображений. Этой находке суждено было стать величайшим открытием в области востоковедения в XX в. и полностью преобразить целые направления этой науки. Благодаря своей необыкновенной эрудиции и блестящему знанию языков П. Пеллио удалось одному из первых осознать значение находки и отобрать лучшие образцы, что сделало французскую коллекцию дуньхуанских документов одной из лучших в мире, уступающей лишь российскому и британскому собраниям.

В организации симпозиума приняли участие практически все ведущие востоковедные центры Франции: Институт высших синологических исследований Коллеж де Франс (Institut des Hautes Études Chinoises du Collège de France (IHEC)); Центр исследований китайской, японской и тибетской цивилизаций - Национальный центр научных исследований, Высшая практическая школа и Коллеж де Франс (Centre de Recherche sur les Civilisations chinoise, japonaise et tibétiane (Centre National des Recherches Scientifiques (CNRS), École pratique des Hautes Etudes (EPHE) et Collège de France) и Академия надписей и художественной литературы (Academie des Inscriptions et Belle-Lettres (AIBL) в сотрудничестве с Французской школой Дальнего Востока (École Française d'Extrême-Orient (EFEO), Азиатским обществом (Société asiatique) и Научно-исследовательским центром "Иранский и индийский мир" (Национальный центр научных исследований, Университет Париж III-Новая Сорбонна, Национальный институт восточных языков и цивилизаций, Высшая практическая школа) (Unité de Recherche "Mondes iranien et indien" (CNRS), Université Paris III-Sorbonne Nouvelle, Institut National des Langues et Civilisations orientales (INALCO, EPHE) и при поддержке Фондов Юго Коллеж де Франс (Fondation Hugot du Collège de France) и Хора Института Франции (Fondation Khôra de l'Institut de France).

Целью мероприятия, как заявил в приветственном слове его главный организатор Ж.-П. Дреж (Drège) (EPHE), является насущная необходимость в комплексном изучении наследия этого разностороннего ученого, оставившего след не только в синологии, но и в монголистике, тюркологии, иранистике и тибетологии.

Для объединения усилий в целях систематизации и осознания вклада этого ученого в разные области науки реализовать эти амбициозные задачи были приглашены видные представители нескольких отраслей востоковедения из разных стран, которые в своих докладах попытались осветить всю многогранность научного наследия П. Пеллио, проанализировать его методы исследования и роль в развитии современной науки.

Доклад П.-И. Манкина (Manquin) и Э. Бурдонно (Bourdonneau) (оба - EFEO) "Вместе с Пеллио по краю пропасти" был посвящен первым шагам Поля Пеллио в науке. В 1900 г., вскоре после окончания знаменитой Школы политических наук (École des Sciences Politiques) (SciencePo), получив диплом Школы живых восточных языков (École nationale des langues orientales vivantes в 1971 г. была переименована в Национальный институт восточных языков и цивилизаций (INALCO), он стал первым стипендиатом-китаистом только что основанной Французской школы Дальнего Востока и был отправлен в Ханой в качестве преподавателя китайского языка. Но он большую часть времени проводил в поездках, целью которых было формирование синологической биб-

стр. 145
лиотеки Школы, что и было выполнено им с редким знанием дела. В первую свою поездку в Пекин (1900) Пеллио оказался в самом центре восстания ихэтуаней, участвовал в героической обороне посольского квартала, прославился своей храбростью и был награжден звездой Ордена почетного легиона. Именно в этот период своей жизни он сделал первые серьезные шаги в науке - с 1902 по 1904 г. опубликовал в "Бюллетене Французской школы Дальнего Востока" (Bulletin de l'École Française d'Extrême-Orient) шесть статей, в основном посвященных изучению китайских источников по истории Индокитая. Статьи привлекли внимание ученого мира и внесли серьезный вклад в изучение истории региона. Впоследствии Пеллио неоднократно возвращался к этой тематике, главным образом в своих рецензиях, в которых рецензируемая работа зачастую становилась лишь предлогом для самостоятельного исследования, и в примечаниях в книге Марко Поло. Первые работы Пеллио отличало бережное отношение к китайским источникам, в отличие от тогдашних специалистов, видевших в них лишь высокомерие китайцев по отношению к "южным варварам", а не содержащуюся в них бесценную информацию. Именно Пеллио обратил внимание исследователей на данную группу источников, и его вклад в изучение Индокитая трудно переоценить. Также необходимо отметить, что уже в этих работах заметен интерес ученого к межкультурным взаимодействиям, которые впоследствии станут любимым предметом его исследований.

Выступление Э. Тромбера (Trombert) (CNRS) "Археологическая экспедиция Поля Пеллио в Центральной Азии (1906 - 1908)" было посвящено едва ли не самому известному периоду жизни ученого. Это путешествие, которое благодаря находкам, сделанным Пеллио и его товарищами (врачом Луи Вайаном и фотографом Шарлем Нуеттом в Тумшуке), Куче и, главное, в Дуньхуане, позволило Франции, до того отстававшей от Англии, Германии и России в области изучения Восточного Туркестана, наверстать упущенное, мгновенно сделало Пеллио настоящей знаменитостью. Однако в отличие от своих коллег из других стран (например, сэра Аурела Стайна или Альберта фон Ле Кока) Пеллио мало занимался изданием материалов экспедиции (в основном они были опубликованы после его смерти), и поэтому до недавнего времени наши представления о ней были очень схематичны. Только после издания путевых заметок Пеллио [Pelliot, 2008], хранившихся в архиве Музея Гимэ (Musée National des Arts Asiatiques-Guimet), стали известны многие важные и интересные подробности этого рискованного мероприятия. В итоге именно высочайшая квалификация китаиста позволила ему выбрать лучшие из находок и доставить во Францию такой богатый материал, что даже сейчас, век спустя, его изучение весьма далеко от завершения.

Сообщение И. Гудино (Goudineau) (EFEO) "Поль Пеллио, вольный стрелок Французской школы Дальнего Востока" осветила некоторые подробности работы Пеллио в бытность его стипендиатом Французской школы Дальнего Востока. Помимо огромного вклада П. Пеллио в создание и инвентаризацию библиотеки (кроме китайских книг и документов он с помощью о. Кадьера описал и ряд аннамитских документов), что ввело в научный оборот многие ценные источники, Пеллио немало сделал для упрочения позиций Школы в науке.

Доклад Ф. Вуд (Британская библиотека) "Стейн и Пеллио" был посвящен непростым отношениям двух великих исследователей Центральной Азии - П. Пеллио и А. Стейна. Несмотря на то что два соперника встречались всего несколько раз, Пеллио довольно часто упоминается в письмах Стейна, особенно в период их конкуренции в Восточном Туркестане. Стейн очень опасался французов и еще до их прибытия в Центральную Азию в одном из писем высказывал надежду, что они не смогут проехать через Россию, которую еще лихорадило после революции 1905 г., и тогда им придется двигаться через Индию, где он надеялся благодаря своим связям максимально осложнить им путь и направить их через Ладак, что должно было сильно задержать продвижение французской экспедиции. К счастью, его надеждам не суждено было сбыться, и Пеллио и его спутники успешно пересекли русско-китайскую границу. Впоследствии Стейн ревниво следил за продвижением французов, стараясь опережать их в наиболее важных пунктах. Такое поведение неоднократно получало довольно резкую оценку в письмах П. Пеллио друзьям. Непростыми отношения Стейна и Пеллио оставались и после окончания экспедиции. В 1910 г. Стейн, извещенный о том, что Пеллио изъявил желание осмотреть документы, привезенные британской экспедицией из Дуньхуана, которые еще не были к этому времени разобраны и описаны, в письме требовал ни в коем случае не спускать с француза глаз. Впрочем, Стейн всегда признавал огромный талант и высочайшую квалификацию Пеллио.

стр. 146
Выступление Р. Лардинуа (Lardinois) (CNRS) "Поль Пеллио с точки зрения Сильвэна Леви" освещало вопрос взаимоотношений П. Пеллио и блестящего индолога Сильвэна Леви, одного из его учителей и наставников в востоковедении. Письма Леви, адресованные Пеллио (которые предполагается опубликовать в приложении к сборнику статей, посвященном симпозиуму), помогающие многое прояснить в этом вопросе, являются главным источником исследования. Жизненные и профессиональные пути двух ученых были связаны в течение десятилетий, вплоть до смерти Леви. В 1900 г. Леви, покровительствуя способному ученику, советует ему заняться историей Аннама и обратить внимание на китайские источники, а через 11 лет, после возвращения Пеллио из своей знаменитой экспедиции, Леви, вполне осознавший уровень дарования молодого коллеги, делает все возможное, чтобы в Коллеж де Франс специально для него была создана кафедра языков, истории археологии Центральной Азии. Несмотря на многие принципиальные разногласия в научной области, Пеллио и Леви всегда сохраняли теплые отношения, их переписка - ценнейший источник по истории французского востоковедения.

В сообщении Гэ Фупина (Акад. обществ, наук КНР) и П. -Э. Билля (Will) (Коллеж де Франс) "Поль Пеллио и Институт высших синологических исследований" внимание слушателей было привлечено к участию П. Пеллио в основании и функционировании Института высших синологических исследований. ШЕС был основан в марте 1920 г. по вполне политическим соображениям. Инициаторами его открытия были Е Гунчо, советник тогдашнего президента Китайской Республики Сюй Шичана, и математик П. Пэнлевэ - горячий сторонник республиканского Китая. Основатели института надеялись, что создание такого научного центра при знаменитой Сорбонне позволит улучшить образ Китая в Европе и поможет наладить более тесные отношения между Пекином и западными столицами. В комитет, который должен был заниматься подготовкой открытия института, был приглашен П. Пеллио. Однако очень скоро он вошел в конфликт с одним из китайских представителей в комитете, Хань Жуцзя, крайним националистом и противником китаистов вообще и Пеллио в особенности. Его он считал противником республиканского Китая и, по всей видимости, не мог ему простить драгоценных манускриптов, вывезенных из Дуньхуана. В крайнем раздражении Поль Пеллио разорвал все отношения с институтом еще до того, как он был открыт. Лишь в 1926 г., когда ситуация изменилась, Пеллио согласился участвовать в образовательной деятельности ШЕС, а также курировать комплектование библиотеки, чему он всегда уделял много внимания. Как показывает переписка между Пеллио и видным китаистом М. Гране, возглавившим ШЕС, они часто обсуждали проблемы развития центра и добились того, что из детища вполне сиюминутных политических интересов ШЕС стал одним из ведущих синологических центров Франции. В 1940 г., после смерти Гране, Пеллио возглавил институт и занимал эту должность вплоть до собственной кончины 15 октября 1945 г., сделав все, чтобы этот центр, столь нелюбимый им вначале, пережил тяжелое военное время и продолжал работу. Библиотека института, в значительной степени обязанная богатством своих фондов именно П. Пеллио, ныне являющаяся составной частью библиотеки Коллеж де Франс, считается лучшей синологической библиотекой Франции и одним из лучших востоковедных книжных собраний мира.

Доклад Н. Монне (Monnet), хранителя Дуньхуанского фонда Французской национальной библиотеки (Bibliothèque nationale de France - François Mitterrand), "Поль Пеллио и Национальная библиотека: обстоятельства поступления восточных коллекций" был посвящен раннему периоду истории коллекции Пеллио вскоре после ее доставки в библиотеку. Этот период можно проследить благодаря фондам библиотеки, в которых бережно сохраняются разнообразные документы и свидетельства эпохи, иногда довольно курьезные. Например, включение в собрание огромной (не только по значению для науки, но и количественно) коллекции, привезенной из Центральной Азии экспедицией Пеллио, отмечено в библиотечном реестре приобретений всего одной записью, указывающей количество ящиков. Столь же лаконично вначале новые поступления были отражены в печати. В ежегодном отчете руководство библиотеки, уделило дуньхуанской коллекции лишь четыре строки в примечаниях. Подобную ситуацию можно объяснить тем, что сам Пеллио в то время сравнительно мало занимался популяризацией и систематизацией своих находок, а кроме него никто точно не знал, что им привезено и насколько это ценно. Гораздо более удивительно, что сразу после возвращения экспедиции во Францию она (и в особенности Пеллио) подверглась жесточайшим нападкам почти всей французской прессы, а основным предметом этих атак были привезенные экспедицией документы. Несколько журналистов заявляли, что привезенные манускрипты - фальшивка, сфабрикованная самозваным на-

стр. 147
стоятелем монастыря в Дуньхуане Ван Юаньлу. Однако Пеллио не реагировал на нападки газетчиков, и его молчание трактовалось как своего рода признание своей вины.

В выступлении Чжан Гуанда (Академия Синика) "От Тонкина до Коллеж де Франс" было прослежено блестящее начало пути Поля Пеллио в науке, от его участия в археологической миссии в Тонкине (Вьетнам) в 1899 г., в экспедиции в Восточном Туркестане в 1906 - 1908 гг., принесшей столь богатые плоды, и до его назначения в 1911 г. на пост профессора Коллеж де Франс. В это время ему было всего 33 года. Докладчик отметил, что именно П. Пеллио первым обратил внимание на выдающуюся роль среднеиранских языков, в особенности согдийского, в культурном и религиозном обмене в Восточном Туркестане. Слушатели были ознакомлены с материалами лингвистических исследований, проведенных Пеллио в начале центральноазиатской экспедиции среди этнической группы абдал - хейну) (Heinou), представители которой говорили на тюркском языке, сильно насыщенном иранскими заимствованиями, а также с высокой оценкой научного вклада П. Пеллио, данной китайским ученым Ван Говэем в послесловии к изданному им китайскому переводу вступительной лекции, прочитанной П. Пеллио в Коллеж де Франс.

Сообщение Жун Синьцзяна (Пекинский ун-т) и Ван Нань "Поль Пеллио в Китае (1906 - 1909)" было посвящено обстоятельствам пребывания П. Пеллио в Китае в ходе его экспедиции и сразу после нее, его отношениям с китайскими учеными и представителями местной администрации. Базой исследования стали недавно опубликованные документы из архива Синьцзян-Уйгурского автономного района, дневники китайских ученых (таких, как Е Чанчи, Пэй Цзинфу, Мяо Цюаньсунь и Юнь Юдин), а также письма китайских коллег Пеллио, хранящиеся в Музее Гимэ. При подготовке экспедиции Пеллио заручился поддержкой Ли Шэньдо, одного из высокопоставленных цинских чиновников, отправленных в Европу для изучения политического устройства западных стран, а также Лю Шисюня, китайского посла во Франции, который, чтобы облегчить путь экспедиции, отправил два рекомендательных письма - министру иностранных дел Китайской империи и Лянькую, губернатору Синьцзяна. Благодаря такой поддержке, а также личному обаянию и хорошему китайскому языку Пеллио экспедиция получила в Китае снаряжение и сопровождение и почти не встречала на своем пути административных препон. Местные представители власти и ученые снабжали Пеллио необходимыми сведениями, редкими книгами и картами из личных собраний. Ученые Пэй Цзинфу и Сун Болу показывали ему свои неизданные книги и позволяли копировать заинтересовавшие его места. Представители местной власти сообщили Пеллио о найденных в Дуньхуане манускриптах, в Урумчи он впервые получил возможность ознакомиться с одним из них (документ был подарен ему Цзайланом, членом императорского дома, жившим в Урумчи в ссылке).

Именно после этого Пеллио принял решение изменить маршрут экспедиции и посетить Дуньхуан. В конце 1908 г., покидая Китай, Пеллио встречался в Нанкине с администратором Цзяннаньской библиотеки Мяо Цюаньсунем, его заместителем Чэнь Циннянем и несколькими другими учеными, показывал им ряд манускриптов, найденных в Дуньхуане, и обсуждал вопросы их датировки. В конце 1909 г. Пеллио приехал в Пекин, привезя несколько десятков дуньхуанских манускриптов, в основном представлявших собой списки китайских классических текстов, книги по истории и географии, а также несколько сутр. Китайские ученые Дун Кан, Ло Чжэньюй, Ван Жэньцзюнь, Цзян Фу и Цао Юаньчжун были поражены ценностью находки. Они вручили ему собранные ими деньги на изготовление фотокопий дуньхуанских документов для отправки в Китай. Пеллио в течение следующих нескольких лет регулярно посылал в Китай копии манускриптов. Именно на этих копиях были основаны первые публикации Ло Чжэньюя, посвященные дуньхуанским находкам. Многие фотокопии были переданы им в Японию, где вызвали интерес Нэито Торадзиро и Кано Наоки из университета Киото, которые начали изучать манускрипты Дуньхуана. Уважение Пеллио к китайской науке, тесные рабочие и личные контакты с ведущими китайскими учеными решающим образом повлияли на развитие дуньхуанских исследований в Китае и Японии, имели важные последствия для развития мирового востоковедения.

Выступление Таката Токио (Ун-т Киото) "Вклад Поля Пеллио в синологию с точки зрения японских ученых" обращало внимание слушателей на достижения П. Пеллио в изучении исторической фонологии древнекитайского языка. Несмотря на то что данная проблематика тогда была еще совсем неизученной, Пеллио (как это видно из его первых работ) на почти органическом уровне чувствовал правила китайской фонетики. Это позволяло ему с невероятной точностью интерпретировать иностранные топонимы, которые встречались в изучаемых им китайских ис-

стр. 148
точниках. Перед отъездом в центральноазиатскую экспедицию Пеллио начал писать большую работу по древнекитайской фонетике, которая, к сожалению, осталась незаконченной и неопубликованной (рукопись хранится в Музее Гимэ). Этот аспект научной деятельности Пеллио, по словам Таката Токио, особенно высоко оценивается в Японии, в вопросах древнекитайской фонологии авторитет Пеллио среди японских ученых непререкаем.

Доклад И. Ф. Поповой (Институт восточных рукописей РАН) "Поль Пеллио и русские востоковеды" был посвящен прежде всего его отношениям с российскими коллегами. Пеллио, наряду с Э. Шаванном (1865 - 1918), оказал огромное влияние на формирование современного китаеведения, и это влияние не обошло стороной и Россию, чему способствовали регулярные контакты Пеллио с российскими коллегами, которые начались во время подготовки его центральноазиатской экспедиции и продолжались до середины 30-х гг. Об этих отношениях свидетельствуют письма Пеллио к ряду российских востоковедов (прежде всего к С. Ф. Ольденбургу, 1906 - 1932 гг. и В. М. Алексееву, 1905 - 1937 гг.), которые ныне хранятся в архиве Академии наук РАН. Впервые Пеллио посетил Россию в конце 1905 г., провел несколько месяцев в Санкт-Петербурге, быстро овладел русским языком и познакомился с ведущими русскими учеными. В декабре 1922 г. он был избран членом-корреспондентом Академии наук по рекомендации С. Ф. Ольденбурга, И. Ю. Крачковского и Ф. И. Успенского, в 1925 г. в качестве представителя Института Франции присутствовал на юбилейных торжествах по случаю 200-летия Российской академии наук. В последний раз Пеллио был в Ленинграде в 1932 г. На протяжении 20-х - начала 30-х гг. он часто встречался с русскими коллегами, приезжавшими на Запад, особенно дружеские отношения у него сложились с В. М. Алексеевым. Также он переписывался с Б. Я. Владимирцовым, Ф. И. Щербатским и Ф. И. Розенбергом, был первым иностранцем, который работал с манускриптами, привезенными из Хара-Хото Монгольско-Сычуанской экспедицией П. К. Козлова.

Пеллио прилагал много усилий к тому, чтобы следить за происходящим в мировом востоковедении, огромная часть его научного наследия состоит из рецензий на книги, которые со всего света посылали лично ему или в редакцию руководимого им журнала "T'oung Pao". Зачастую западные специалисты узнавали о происходящем в российской науке именно из рецензий Пеллио. Поэтому большинство его писем к российским ученым состоит из просьб прислать ему ту или иную статью или книгу, недавно вышедшую в России. Со своей стороны, Пеллио активно обменивался дубликатами книг с Азиатским музеем. К сожалению, после 1937 г. для российского востоковедения наступили крайне тяжелые времена и почти все контакты с зарубежной наукой были прерваны.

Сообщение Ж.-Ж. Пино (Pinault) (EPHE) "Поль Пеллио и языки Центральной Азии", завершавшее первый день симпозиума, было посвящено вкладу Пеллио в изучение центральноазиатских языков, многие из которых были открыты благодаря его находкам в Дуньхуане. Поль Пеллио не оставил ни одной обобщающей работы, посвященной какому бы то ни было языку. Впрочем, это утверждение верно и для любого другого вопроса - научное наследие Пеллио состоит из множества статей, рецензий и заметок, но единственное произведение, которое может рассматриваться как "книга", - это его примечания к книге Марко Поло [Pelliot, 1959 - 1973], которые вышли в свет после его смерти. Разнообразие вопросов, интересовавших Пеллио, очень велико [Paul Pelliot..., 2001]. В области изучения языков Центральной Азии можно выделить несколько основных групп проблем, затронутых в его исследованиях.

Прежде всего на протяжении всей своей научной деятельности Пеллио интересовался контактами китайского языка с другими языками, изучал историю взаимных заимствований и адаптации иностранных слов (в том числе топонимов) в китайском языке. Много работ посвящено им изучению алтайских языков (тюркского, монгольского, тунгусского), причем эти языки интересовали его не только с точки зрения взаимодействия с китайским. Именно Пеллио был одним из первых ученых, заметивших сходство этих языков. Благодаря успеху его центральноазиатской экспедиции стало известно о существовании многих языков, до этого полностью забытых. После возвращения во Францию Пеллио вошел в группу ученых, созданную по инициативе С. Леви и А. Мейе (1866 - 1936), занимавшуюся изданием и переводом документов на этих "новых" языках и участвовал в издании несколько текстов, которые могли быть переведены или восстановлены благодаря параллельным китайским версиям. В докладе также отмечен вклад П. Пеллио в решение так называемой тохарской проблемы.

Выступление К. Шеррер-Шауб (EPHE) "Еще неоткрытые места и тексты: Тибет в эпоху Пеллио" было посвящено ситуации в тибетологии, сложившейся в начале XX в. В то время Ти-

стр. 149
бет оставался во многом закрытым для исследователей, не в последнюю очередь из-за того, что регион был предметом затяжного конфликта между Англией и Россией. Тибетология, хотя и имела во Франции долгую историю (уже в 1738 г. Королевская типография получила из Рима тибетский шрифт, в 1842 г. началось преподавание тибетского языка), находилась в несколько застойном состоянии. П. Пеллио был довольно далек от тибетологии, как и все его коллеги, возглавлявшие экспедиции в Восточном Туркестане, хотя во время своих поездок в Пекин в начале XX в. ему приходилось приобретать для библиотеки EFEO и тибетские книги. Тем не менее в число манускриптов, выбранных Пеллио в Дуньхуане, вошло значительное число тибетских текстов.

Своими открытиями и исследованиями Пеллио немало повлиял на создание современного востоковедения, указав дорогу молодым ученым. Так, Жак Бако (1877 - 1965), можно сказать, сделал для тибетологии то же, что Пеллио сделал для востоковедения в целом. Его судьба во многом похожа на путь Пеллио, с которым он был хорошо знаком. Он был одним из первых европейцев, изучавшим Тибет на месте: он путешествовал с паломниками и выучил тибетский язык. По возвращении во Францию он был приглашен С. Леви для преподавания тибетского языка, впоследствии стал профессором на созданной специально для него в EPHE кафедре тибетской филологии, был первым специалистом, который начал каталогизировать тибетскую часть дуньхуанских коллекций. П. Пеллио после экспедиции тоже приходилось заниматься вопросами, связанными с Тибетом. В 1920 г. он подготовил для своего курса в Коллеж де Франс перевод глав, посвященных истории Тибета, из обеих династических историй династии Тан, приложив к нему перевод интересного документа из Дуньхуана, своего рода тибетско-китайского словника, содержащего в основном топонимы, календарные термины и названия животных. Как всегда в переводах Пеллио, текст снабжен более чем подробными комментариями, которые показывают, насколько много внимания Пеллио уделял этой проблематике, казалось бы, далекой от его основных научных интересов, и насколько обширными были его познания. Эта работа вышла только после смерти Пеллио, в 1961 г. [Pelliot, 1961].

Доклад Ф. Ван-Тутэн (Wang-Toutain) (CNRS) "Поль Пеллио и буддология" был посвящен исследованиям Пеллио, связанным с изучением буддизма и в целом его вкладу в современную буддологию. Многие работы ученого в той или иной степени затрагивают вопросы, касающиеся истории буддизма. При этом он не испытывал интереса не только к этой теме, но и к доктринальной стороне буддизма. Гораздо больше его занимала история распространения и роль этого учения в межкультурных контактах на огромных просторах Азии. В эпоху, когда не существовало современных технических возможностей, Пеллио благодаря своей невероятной памяти был способен использовать в своих исследованиях огромное количество буддийских текстов самых разных жанров (сутр и комментариев к ним, рассказов о путешествиях паломников, каталогов) и широко применял содержащиеся в них сведения в своих работах. Сопоставление данных буддийских текстов с информацией китайских исторических хроник для уточнения топонимики, подробностей события или деталей биографии того или иного исторического персонажа стало одной из важных методологических новаций Пеллио, его вкладом в научный аппарат востоковедения. Этот метод, ставший несколько менее сложным благодаря оцифровке огромной массы текстов, широко используется и сейчас.

Работы Пеллио по истории буддизма в основном посвящены четырем группам вопросов: 1) распространению буддизма в Центральной Азии, Китае и Юго-Восточной Азии, его маршрутам; проповедникам и переводчикам священных текстов; 2) взаимодействию и взаимовлиянию буддизма и других религиозных течений, особенно даосизма и манихейства, причем Пеллио гораздо больше интересовала история этих контактов и филологические заимствования; 3) буддийской иконографии как иллюстрации истории буддизма и его контактов с другими религиями; 4) изучению китайских буддийских текстов и школ, причем также прежде всего с точки зрения истории и филологии, а не философии.

Наконец, нельзя забывать и еще об одном вкладе Пеллио в изучение буддизма, а именно о его дуньхуанских находках. Привезенные им тексты и изображения значительно обогатили источниковую базу буддологии. Таким образом, он не только сумел значительно расширить круг источников этой науки и обогатить ее методологический арсенал, но и оставить после себя значительное число исследований, ставших важными вехами в изучении истории буддизма.

Сообщение П. Циме (Берлинско-Бранденбургская Академия наук) (Berlin-Brandenbergische Akademie des Wissenschaften (BBAW)) "Поль Пеллио и тюркология" был в основном посвящен

стр. 150
ряду новых находок в пещерах Дуньхуана, точнее в гроте N 181 (по нумерации Дуньхуанского института - N 464). Эта пещера относится к группе поздних сооружений комплекса и была расписана в период правления монгольской династии Юань (1279 - 1368). Стены грота покрывает роспись, представляющая собой своего рода имитацию книги: это уйгурский текст, выполненный желтым на темно-синем фоне, снабженный "иллюстрациями". В свое время Пеллио сделал несколько фотографий росписей, ошибочно приняв язык, на котором написан текст, за монгольский. Ряд других фотографий был сделан в пещере экспедицией С. Ф. Ольденбурга. Несколько лет назад росписи пещеры были изданы китайскими учеными. На иллюстрациях видно, что росписи сильно повреждены поздними граффити, однако текст по-прежнему в основном может быть прочитан. К сожалению, изображений, достаточно крупных для работы с текстом, в издании нет. Несмотря на это, П. Циме удалось после компьютерной обработки фотографий экспедиций Пеллио и Ольденбурга прочесть некоторые фрагменты текста и определить, что речь идет об уйгурском переводе довольно редко встречающегося текста - Suvarnaprabhasasutra. Остается надеяться, что данный памятник в ближайшее время вызовет интерес китайских ученых и сохранившийся текст будет опубликован.

В выступлении К. Атвуда (Ун-т Индианы) "Поль Пеллио и монголистика" отмечалось, что интерес Пеллио к монголистике в первую очередь определялся направлениями его синологических исследований, в которых монголистика играла вспомогательную роль. Основная масса работ Пеллио, связанных с монгольской историей и монгольским языком, также затрагивает и проблемы китаеведения, исторической фонологии китайского языка, исторической топонимики. Значительный вклад в науку сделан Пеллио и в изучении так называемого алтайского вопроса, где он одним из первых доказал наличие ряда общих черт между монгольскими и тюркскими языками, многие из которых могут быть объяснены не общим происхождением, а взаимодействием этих языков на протяжении веков. Также Пеллио отрицал алтайскую этимологию известных слов языка сюнну и доказал, что слово tängri (обычно считалось, что оно свидетельствовало о принадлежности языка сюнну к алтайской группе) с фонологической точки зрения не может считаться алтайским по происхождению.

Пеллио предположил, что кидани говорили на одном из языков монгольской (а не тунгусской или тюркской, как утверждали его противники) ветви. Впоследствии эта догадка была подтверждена и развита учеником Лигети (1902 - 1987) - Дьердем Кара, который доказал, что киданьский язык относится к исчезнувшему ответвлению монгольской ветви языков. При выборе изучаемых им монгольских текстов Пеллио по возможности отдавал предпочтение тем из них, которые имели китайские версии (это относится, например, к крупнейшему труду Пеллио, посвященному монгольской лингвистике, его исследованию "Сокровенного сказания" [Pelliot, 1949]). В отличие от синологии (которую он считал только своим доменом) в монголистике Пеллио создал своего рода школу, оказавшую сильное влияние на развитие этой науки: его ученики Луи Лигети, Фрэнсис Кливс (1911 - 1995) и Денис Синор (р. 1916) стали основателями отделений монголистики соответственно в университетах Будапешта, Гарварда и Индианы (Блумингтон), а Луи Амбис (1904 - 1978), профессор Коллеж де Франс, на протяжении многих лет был главным действующим лицом французской монголистики.

Доклад А. Тота (Thote) (EPHE) "Поль Пеллио и история искусства: взгляд эрудита" был посвящен такой малоизвестной стороне научной деятельности Пеллио, как искусствоведение. Он не получил специального образования в этой области, однако даже в молодости его взгляд на предметы искусства отличался редкой проницательностью. После подавления восстания ихэтуаней Пеллио, оценив все выгоды момента (рынки Пекина были переполнены старинными книгами и картинами, украденными из императорских сокровищниц и библиотек, многие из которых сгорели во время восстания), приобрел для Французской школы Дальнего Востока значительное количество картин и книг. Многие из купленных им вещей оказались фальшивками высочайшего уровня (особенно это касается картин, датированных сунским временем), также не лишенными интереса для исследователя. Приобретенная им серия из 30 картин была изготовлена для даоского храма. Храмовая живопись абсолютно не интересовала китайских антикваров и коллекционеров, а значит, и изготовителей фальшивок. Поэтому Пеллио досталась крайне интересная с художественной и иконографической точки зрения серия из полутора десятков живописных панно, датируемая серединой XV в. и являющаяся ныне одним из самых ценных экспонатов Музея Гимэ. Впоследствии Пеллио немало писал о древнекитайской бронзе, керамике, буддийской скульптуре, европейском искусстве в Китае, технических аспектах производства.

стр. 151
При изучении объекта его больше интересовал контекст, параллели с информацией письменных источников, надписи и граффити, нежели чисто искусствоведческий анализ артефакта, что нередко позволяло ему приходить к очень важным выводам. Поль Пеллио раньше многих своих коллег понял, какую роль в изучении древнекитайского искусства могут сыграть раскопки в Аньяне, начавшиеся в 1920-х гг. Он не был коллекционером - почти все приобретенное предназначалось им для французских библиотек и музеев (и на их деньги).

Ф. Менар (Ménard) (Ун-т Париж IV-Сорбонна) в своем сообщении отметил, что многие работы Пеллио так или иначе посвящены Марко Поло и информации, содержащейся в его книге. С 1928 по 1930 г. и с 1936 по 1939 г. Пеллио читал в Коллеж де Франс специальный курс, посвященный комментированию этого текста. Сам текст, в качестве издателей которого были указаны известный синолог и миссионер А. Моул и П. Пеллио, вышел в свет в 1938 г. [Marco Polo, 1938]. По всей видимости, Пеллио мало имел отношения к двум томам. В предисловии было заявлено, что П. Пеллио будет подготовлен третий том "примечания о именах собственных и словах восточного происхождения" объемом в 400 - 500 страниц. На самом деле эти примечания заняли три тома (около 900 страниц текста и 300 страниц указателей), последний из которых вышел только в 1973 г. В этом огромном труде использованы латинские, греческие, китайские, персидские, арабские, армянские, индийские, уйгурские и монгольские источники.

Комментарии Пеллио и в целом данное издание книги Марко Поло и сейчас относятся к цитируемым чаще всего. Многие статьи комментариев Пеллио производят впечатление незаконченных, ряд утверждений кажется аргументированным совершенно недостаточно, зачастую явно не хватает ссылок на источники и литературу, не вполне удачно оформлены ссылки на разные списки. Но при этом необходимо помнить, что комментарии вышли в свет через два-три десятилетия после смерти их автора и в значительной степени представляют собой его наброски и черновики, заметки, адресованные им прежде всего себе самому, а не читателю. Однако даже в таком незаконченном виде, будучи основанными на плохо и неправильно подготовленном тексте, комментарии Поля Пеллио поражают широтой охваченных тем и глубиной исследования, которые делают их важным инструментом при работе с книгой Марко Поло.

Вечернее заседание второго дня симпозиума началось с печального сообщения, зачитанного непременным секретарем академии Ж. Лекланом, извещающего о кончине иностранного члена академии, акад. РАН Г. М. Бонгард-Левина.

Выступление Президента Академии Ж. Жаррижа (Jarrige) "Пеллио и Музей Гимэ" было посвящено вкладу П. Пеллио в обогащение коллекций музея и формирование его уникального облика. Первоначально привезенные Пеллио из экспедиции статуи и росписи были помещены на хранение в Лувр, а манускрипты - в Национальную библиотеку. Однако вскоре основатель Музея Э. Гимэ (1836 - 1918), уделяя все больше внимания результатам французских экспедиций, добивается проведения выставки избранных шедевров, привезенных экспедицией. В 1945 г. музей передал Лувру свои египетские коллекции, взамен получив собрание Департамента азиатского искусства, в том числе и коллекции, привезенные Пеллио. Также в библиотеку музея были переданы документы экспедиции и большая часть его личного архива. Фонд Пеллио стал предметом пристального изучения.

С 1961 по 1976 г. было издано 16 томов документов экспедиции Пеллио. В 1982 - 1986 гг. началась подготовка к изданию предметов искусства, привезенных Пеллио и хранящихся в запасниках музея. Итогом этой работы стало подготовленное хранителем музея Ж. Жиэ обобщающее двухтомное издание "Искусство Центральной Азии: коллекция Поля Пеллио в Национальном музее азиатского искусства - Гимэ" [Acts..., 1995 - 1996], в 1994 г. вышедшее на японском языке в издательстве Kodansha International, а 1995 - 1996 г. - на французском в издательстве Союза национальных музеев. Параллельно с работой над книгой Ж. Жиэ при содействии Лор Фежэр провел работу по новой классификации экспонатов и единиц хранения, имеющих отношение к экспедиции Пеллио, причем многие из них впервые были вынуты из ящиков, в которых их привезли из Лувра в 1945 г. При этом удалось обнаружить ряд ценных предметов, которые считались утерянными. Одновременно были проведены масштабные работы по реставрации коллекции. В октябре 1995 г. открылась большая выставка "Сериндия, Земля Будды. Десять веков искусства на Шелковом Пути", подготовленная Музеем Гимэ и Национальной библиотекой. Впервые сокровища, привезенные Пеллио, были в таком количестве представлены публике. После больших работ по обновлению музея в 1996 - 2002 гг. центральноазиатская экспозиция бы-

стр. 152
ла значительно расширена, шедевры из коллекции Пеллио заняли в ней достойное место. В этот же период была проведена оцифровка всех единиц хранения, входящих в Фонд Пеллио.

Доклад Ж. Жэрне (Gernet) (AIBL) "Поль Пеллио, синолог и библиограф" обратил внимание на такую важную часть наследия Пеллио, как библиографии и библиографические ссылки. В качестве примера докладчик выбрал его книгу "Начало печатного дела в Китае" [Pelliot, 1953]. "Это произведение, ставшее важной вехой в изучении старой китайской книги, представляет собой набор примечаний, поправок и дополнений, сделанных Пеллио к книге американского синолога Томаса Фрэнсиса Картера (1882 - 1925) "Изобретение книгопечатания в Китае и его распространение на Запад" [Carter, 1925]. В этих заметках, которые были собраны и изданы Робером де Ротуром (1891 - 1980) и Полем Демьевиллем (1895 - 1979), видны все качества, присущие Пеллио как ученому - скрупулезность, добросовестность, критический подход и, самое главное, удивительная память, позволявшая ему свободно ориентироваться в невероятном множестве текстов. По количеству китайских книг, которые он держал в памяти, Пеллио, без сомнения, мог соперничать с лучшими из китайских эрудитов XVIII - XIX вв.

Сообщение Ж.-П. Дрежа "Поль Пеллио, рецензент и полемист" было посвящено наиболее значительной в количественном отношении части научного наследия Пеллио - рецензиям, аннотациям и полемическим статьям. Первые рецензии Пеллио опубликовал уже в 1901 г. в "Бюллетене Французской школы Дальнего Востока" и был верен этому жанру всю жизнь. Из-под его пера вышло около 600 рецензий и аннотаций (всего в сводной библиографии Пеллио, составленной Х. Волрэвенсом, перечислено 866 работ ученого). Это очень разные работы, значительная их часть представляет собой просто краткий пересказ содержания книги или статьи, присланной в T'oung Pao, многие из которых даже не подписаны, но нередко эти рецензии становились самостоятельными, глубоко продуманными произведениями, едва ли не более ценными для науки, чем оригинал. Пеллио всегда стремился быть в курсе происходящего в научном мире и потому нередко вступал в полемику со своими коллегами. Терпимость к противнику, утверждения которого он считал ошибочными, не была присуща характеру Пеллио, поэтому его критические замечания обычно имели довольно острый характер.

Доклад В. Зундерманна (BBAW) "Поль Пеллио и иранистика" по причине болезни докладчика был зачитан Ж. -П. Дрежем. Хотя по образованию Пеллио не был иранистом, но ряд его работ внесли огромный вклад в эту науку. Прежде всего необходимо отметить исследования по изучению среднеиранских языков, многие из которых стали известны науке благодаря находкам Пеллио в Дуньхуане. В области исторических исследований докладчик отметил работы Пеллио по истории государства ильханов и восточных ветвей христианства и манихейства. Среди документов, найденных П. Пеллио в пещере N 17 Дуньхуана, значительное число составляют тексты на иранских языках, особенно на согдийском. Самым важным из них следует признать текст буддийской легенды "Vessantara Jâtaka", большая часть которого сейчас находится во Французской национальной библиотеке. Это самый длинный из известных текстов на согдийском языке, в 1912 г. он был прочитан, транскрибирован и переведен Р. Готио (1876 - 1916), после чего стал своего рода ключом для чтения других согдийских текстов.

Среди иранских документов наибольшую трудность для исследователя представляют манихейские манускрипты, поскольку чаще всего они представлены в виде фрагментов текстов, параллельных версий которых на других языках зачастую не существует. Однако и для этого типа среднеиранских текстов П. Пеллио и Э. Шаванн сумели предоставить чрезвычайно важный ключ, опубликовав и подробнейшим образом прокомментировав наиболее длинный манихейский текст на китайском языке - "Манихейский трактат", более известный как "Трактат Шаванна - Пеллио" [Un traité..., 1911 - 1913]. Пеллио и Шаванн не были первооткрывателями этого текста, но они первыми доказали его манихейское происхождение. Очень скоро выяснилось, что текст имеет параллели с сохранившимися манихейскими фрагментами на других языках. Э. Вальдшмидт (1897 - 1985) и В. Лентц (1900 - 1986) обнаружили фрагменты на парфянском языке, совпадающие с этим текстом. В 1992 г. вышла книга В. Зундерманна [Sundermann, 1992], в которой он собрал все известные парфянские и согдийские фрагменты, имеющие отношение к данному памятнику, предложив называть их "Проповедью о Мы-Свете".

Сводное издание всех версий текста, включая китайскую, готовится С. Лье. Китайский текст, переведенный в 1987 г. на немецкий язык Х. Шмидт-Глинтцером [Schmidt-Glintzer, 1987], подтвердил, что перевод Шаванна и Пеллио почти стопроцентно точен. "Проповедь" богата лингвистически, изобилует этическими и психологическими терминами, понимание которых было

стр. 153
бы невозможно, если бы не существовало китайской версии, переведенной Шаванном и Пеллио. Второй крупный вклад Пеллио в изучение среднеиранских языков - его участие в издании буддийского согдийского текста "Сутры о Причинах и Следствиях" [Le sutra..., 1920 - 1926]. Пеллио удалось найти название этой сутры в одном из китайских комментариев, что позволило разыскать китайский текст, оказавшийся оригиналом, с которого и был сделан дословный согдийский перевод.

Завершало симпозиум выступление М. Тардье (Tardieu) (Коллеж де Франс) "Христиане Востока в наследии Поля Пеллио". Накануне Первой мировой войны Пеллио предполагал подготовить коллективную работу, посвященную распространению несторианской церкви в Центральной Азии и Китае. К сожалению, этот замысел не был выполнен. Симптоматично, однако, что свой последний курс лекций в Коллеж де Франс (декабрь 1943 - март 1944 г.) П. Пеллио посвятил проблеме Пресвитера Иоанна, этой загадочной и изменчивой фигуре, родившейся в годы Второго крестового похода из смутных легенд о восточных христианах. Не исключено, что интерес Пеллио к несторианским миссионерам объяснялся тем, что он некоторым образом ощущал себя их наследником: для Пеллио современная эпоха в контактах Европы, Китая и Центральной Азии началась в Средние века, в эпоху Крестовых походов и Монгольской империи. В своих работах он неоднократно возвращается к этим вопросам.

В 1922 г., после открытия монгольских дипломатических документов в библиотеке Ватикана, он пишет медиевистское исследование "Монголы и папство" [Pelliot, 1922 - 1932], где, в частности, возвращается к проблеме пресвитера Иоанна, рассуждая о сведениях Бар-Эбреуса о христианизации кереитов. После издания в 1929 г. Анастасиусом ван ден Вингаертом первого тома Sinica Franciscana [Wyngaert, 1929], содержащего рассказы о путешествиях францисканских миссионеров к великим ханам, он делает комментарий к книгам Иоанна Плано Карпини и Гильома Рубрука [Pelliot, 1973], отдает многие годы комментированию книги Марко Поло на своих семинарах в Коллеж де Франс. На последнем курсе лекций, посвященном Пресвитеру Иоанну, он критически анализировал "Пророчество Ханнана, сына Исаака". Это пророчество, так же как и близкий к нему текст "Откровения Петра", представляет собой апокрифические тексты апокалиптического содержания, популярные в Сирии и во время осады Дамиетты в 1220 - 1222 гг. Пеллио доказал их происхождение от арабской несторианской версии так называемого Апокалипсиса Псевдо-Мефодия. Этот текст и стал, по мнению Пеллио, причиной появления на Западе столь популярной впоследствии легенды о Пресвитере Иоанне, чье царство затем, благодаря информации о христианстве среди монголов, стало локализовываться не в Африке, а в Азии. Вопросы, связанные с загадочными и отчасти химерическими Церквями христиан Востока, всегда интересовали Пеллио с точки зрения восстановления последовательности событий, традиций, систем управления и контактов. Для него были важны не теологические тонкости, а судьбы бесстрашных путешественников и первооткрывателей. Таких, как он сам.

Симпозиум, посвященный юбилею Поля Пеллио, оказался крайне интересным и плодотворным научным событием. Даже признанные знатоки творчества Пеллио, участвовавшие в подготовке конференции, говорили мне, что не ожидали подобной удачи и услышали много нового. Обмен мнениями между ведущими специалистами разных направлений в востоковедении позволил лучше осознать размах и масштаб гения П. Пеллио, без видимых усилий сумевшего внести весомый вклад едва ли не во все отрасли науки о Востоке, что особенно удивительно в наше узкоспециализированное время. Остается надеяться, что подобное совместное изучение его научного наследия не прервется, поскольку совершенно очевидно, что, как и манускрипты Дуньхуана, работы Пеллио во всем их разнообразии требуют международного сотрудничества лучших специалистов, без которого охватить весь их объем не представляется возможным.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Arts de l'Asie centrale: la collection Paul Pelliot du musée national des arts asiatiques - Guimet I Sous la direction de Jacques Gies. T. I - II. P., 1995 - 1996.

Carter T. F. The Invention of Printing in China and its Spread Westward. N. Y., 1925.

Marco Polo. The Description of the World / Ed. by A. C. Moule & Paul Pelliot. Vol. I - II. L., 1938.

Paul Pelliot (1878 - 1945). His Life and Works - a Bibliography / Comp. by Hartmut Walravens. Bloomington, Indiana, 2001.

стр. 154
Pelliot P. Les Mongols et la Papaute // Revue de l'Orient chrétien, (3-е série): 3 (23), 1922 - 1923, p. 3 - 30; 4 (24), 1924, p. 225 - 335; 8 (28), 1931 - 1932.

Pelliot P. Carnets de route 1906 - 1908. I. Textes. P., 2008.

Pelliot P. Histoire ancienne du Tibet. P., 1961.

Pelliot P. Histoire secréte des Mongols. Restitution du texte mongol et traduction française des chapitres I à VI. P., 1949.

Pelliot P. Les débuts de l'imprimerie en Chine. P., 1953.

Pelliot P. Notes on Marco Polo. Vol. I. P., 1959 ; Vol. II. P., 1963; Vol. III: Index. P., 1973.

Pelliot P. Recherches sur les chrétiens d'Asie Centrale et d'Extreme-Orient. P., 1973.

Schmidt-Glintzer H. Chinesische Manichaica. Mit textkritischen Anmerkungen und einem Glossar. Wiesbaden, 1987.

Sundermann W. Der Sermon vom Licht-Nous: Eine Lehrschrift des östlichen Manichäismus. B., 1992.

Le sûtra des causes et des effets du bien et du mal. Edité et traduit d'après les textes sogdien, chinois et tibétain par Robert Gauthiol et Paul Pelliot. T. I. Fac-similé des textes sogdien et chinois. P., 1920; T. II. Transcription, traduction, commentaire et index. Avec la collaboration d'Emile Benveniste. P., 1926.

Un traité manichéen retrouvé en Chine, traduit et annoté par MM. Ed. Chavannes et P. Pelliot // Journal Asiatiques, 1911, 11; 1913, 1.

Wyngaert A. van den. Sinica Fransiscana. Vol. I: Itinera et Relationes Fratrum Minorum Saeculi XIII et XIV. Firenze-Quaracchi, 1929.

Permanent link to this publication: