В. РЯПОЛОВ (Елецкий ГУ им. И. А. Бунина) г. Липецк

Последняя треть XIX - начало XX вв. - важнейший период в мировой истории, который отмечен таким значительным явлением, оказавшим огромное влияние на развитие международных отношений, как колониальная экспансия крупнейших государств. Именно тогда с новой силой обостряется борьба мировых держав за сферы влияния в разных частях земного шара. Но особенно напряженно борьба за передел колониального мира развивалась на Востоке, который издавна, еще с XV в., привлекал к себе взоры европейских колонизаторов.

ГЕРМАНСКАЯ ЭКСПАНСИЯ: РАЗНООБРАЗИЕ МЕТОДОВ

Средняя Азия и особенно Афганистан на рубеже XIX-XX вв. являлись, как известно, ареной острого англо-русского соперничества. Вскоре к этим обширным районам значительный интерес (особенно в связи со строительством Багдадской железной дороги) стала проявлять и образовавшаяся в 1871 г. Германская империя, которая вступила значительно позже других европейских держав в борьбу за раздел колоний. Германская дипломатия рассчитывала использовать англо-русские противоречия по азиатским вопросам в собственных целях и планомерно "готовила почву" для возможного в будущем прорыва в Центральную и Среднюю Азию. Учитывая, что любая попытка принять участие в грабеже или прямом захвате чужих колоний вызвала бы, очевидно, столкновение с метрополиями, немцы стремились "мирным путем" утверждаться в Азии. Для этого они активизировали деятельность своей агентурной сети в вышеуказанном регионе, используя также силы своих союзников и применяя на практике методы косвенного колониального проникновения.

Подобные методы не были связаны с прямым, насильственным захватом территорий с помощью оружия, а предполагали "мирное", "безобидное" экономическое проникновение, под которым подразумевалось строительство железных дорог, фабрик, телеграфных станций, основание немецких банков, активная торговля (в т.ч. и оружием. - В. Р.), прогерманская агитация местных жителей и пр. К числу таких методов можно отнести также путешествия германских ученых по Средней Азии якобы с "научными" целями, поездки и деятельность немецких предпринимателей, купцов, торговых агентов, военно-инструкторскую деятельность германских специалистов и поставки оружия в Афганистан накануне и в годы Первой мировой войны.

Немецкая дипломатия старалась избежать с помощью политических комбинаций острых осложнений с Англией или Россией при одновременном формировании "безобидной" экономической экспансии и проведении активной "просветительской" деятельности среди мусульман в Центральной и Средней Азии. В этих целях разведывательные службы Германии и ее союзников (Турции, Австро-Венгрии) особенно активизировали свою деятельность на Среднем Востоке в начале XX в., широко используя вышеперечисленные методы.

АРХИВЫ СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ

На протяжении 1903 - 1905 гг. в Средней Азии проводили научные исследования германские ученые-востоковеды (археологи и этнологи) Грюнведель, фон Лекок, Каруц, Порт и Бартус, а посол Германии при Министерстве иностранных дел России успешно ходатайствовал об их неоднократном проезде по Оренбург-Ташкентской железной дороге¹. Кроме этого, можно отметить, что в конце 1906 г. Туркестанский край (местность между Адризаком и Ходжентом) посетили для наблюдения полного солнечного затмения (которое должно было произойти будто бы 1 января 1907 г.) германские астрономы Шорр, Швассман, Графф и Бейерман, причем они благодаря успешному ходатайству германского посла Шена в Санкт-Петербурге имели право на беспошлинный пропуск через русские таможни без досмотра и везли с собой, помимо астрономических приборов, ружья, револьверы и патроны².

Конечно, не следует сразу же делать вывод о том, что все вышеперечисленные лица являлись явными немецкими шпионами. Но, на наш взгляд, германский посол вряд ли бы стал без определенной политической цели столь усердно добиваться разрешения на их проезд и провоз ими оружия. Вполне возможно, что астрономы Шорр, Швассман и другие наблюдали не только солнечное затмение в Туркестане, но и расположение воинских частей, например, или еще "что-нибудь интересное", не связанное с азиатским небом. А в таком случае подобные поездки и путешествия подданных Германии можно рассматривать и характеризовать как способ сбора информации разведывательного характера о политической ситуации в Средней Азии накануне возможного военного вторжения.

В некоторых случаях немецких ученых во время их поездок в Среднюю и Центральную Азию сопровождали представители офицерского корпуса кайзеровской Германии, для которых разведка являлась привычным и хорошо знакомым делом. Так, например, весной 1909 г. вместе с геологом Карлом Вейхе

стр. 73

в Ташкент прибыл капитан германской армии барон Отто фон Дюнгерн. Несмотря на некоторое противодействие со стороны российских властей, им все же удалось в итоге добиться официального разрешения на поездку в Среднюю Азию³.

Начиная с 1906 г., в русской Средней Азии (Ашхабад, Мерв, Чарджоу) прочно обосновался и успешно действовал германский торговец-"универсал" Карл Гоффман, владевший несколькими торговыми заведениями. Как следует из секретной телеграммы чиновника МИД при туркестанском генерал-губернаторе от 15 декабря 1912 г., Карл Гоффман вел тайную торговлю оружием и, имея свой собственный магазин в Мерве, нелегально продавал порох туркменам, занимаясь при этом антироссийской агитацией и распространяя граммофонные пластинки с революционными песнями и маршами. В декабре того же года он был сначала оштрафован начальником Закаспийской области на 300 руб., а в апреле 1914 г. выслан из области как неблагонадежный иностранец, изобличенный в тайной торговле оружием⁴.

Чуть позже, уже во время Первой мировой войны, был замечен в тесной связи с военнопленными г. Перовска и ведении шпионажа в пользу Германии купец К. Э. Нейман⁵. В 1915 г., судя по данным русской агентуры, в г. Верном Семиреченской области занимался шпионской деятельностью в интересах кайзеровской Германии некий А. Х. Эрмиш, заведовавший складом компании "Зингер". Он часто выезжал по делам в китайскую Кульджу (на территории Синьцзяна, или Восточного (Китайского) Туркестана. - В. Р.), где проживало несколько германских подданных. Однажды власти задержали почтовую посылку с печеньем, в которой были обнаружены секретные записки на немецком языке. Посылка направлялась из Германии через Россию в китайскую Кульджу⁶. В связи с этим следует отметить, что немецкая фирма "Зингер", служащим которой был вышеупомянутый А. Х. Эрмиш, торговала в России швейными машинками и активно занималась шпионажем. По данным русской военной контрразведки, каждый агент компании "Зингер" обязан был хорошо изучить обслуживаемую им местность и предоставлять несколько раз в год особые списки населенных пунктов, включая мелкие выселки, с точным указанием числа дворов и жителей этих пунктов. Поэтому многие губернаторы России накануне Первой мировой войны получили указание усилить наблюдение за агентами торговых компаний и фирм с целью предотвращения вражеского шпионажа⁷.

Таким образом, все вышеприведенные факты доказывают, что в Средней Азии накануне и в годы Первой мировой войны работали некоторые представители не только германской науки и бизнеса, но и разведывательных служб Второго рейха, способствовавшие в немалой степени усилению немецкого влияния в этом стратегически важном регионе Востока.

РЕЛИГИЯ КАК ОРУДИЕ ЭКСПАНСИИ

В начале XX в. германская разведка попыталась использовать для проникновения в Русский Туркестан структуры евангелическо-лютеранской церкви. Приверженцами этой церкви в русских среднеазиатских владениях являлись только этнические немцы. Можно представить себе, кто и зачем мог приехать туда в качестве священников или под видом всевозможных религиозных проповедников, пасторов и т. п. из-за рубежа. Германская агентура активно использовала и услуги так называемого "Трактатного общества", создававшего в России адвентистские общины из числа "русских" немцев. В 1909 г. в Русский Туркестан явился известный проповедник "Трактатного общества" О. Дик, который полулегальными методами создал адвентистские общины в Ташкенте и Самарканде. Общины были немногочисленными и состояли всецело из этнических немцев с ярко выраженной прогерманской и антироссийской ориентацией. Туркестанская полиция проявила повышенный интерес к деятельности этих общин. В 1911 г. ташкентская община адвентистов, предводительствуемая пресвитером Эбелем, связанным с германскими спецслужбами, была вынуждена перейти полностью на нелегальное положение, а сам Эбель успел скрыться.

Архивные материалы свидетельствуют о том, что германские спецслужбы проводили активную скрытую работу среди крупной туркестанской религиозной общины немцев-меннонитов, причем небезуспешную. Так, например, газета "Новое время" от 12 сентября 1903 г. сообщала, что "... в Сыр-Дарьинской области имеется несколько немецких поселков, заселенных меннони-тами, не признающими военной службы. Они родом из Дюссельдорфа, держатся совершенно обособленно и относятся презрительно ко всему окружающему"⁸. Кроме того, среди туркестанских меннонитов работали германские шпионы-супруги Бон и Тильман, а также известная авантюристка Анна Мон. В результате деятельности немецких разведчиков в общине перед началом Первой мировой войны в крае резко возросли прогерманские настроения, а во время антирусского, националистического восстания 1916 г. в Туркестане община меннонитов открыто оказала помощь мусульманским повстанцам оружием и провиантом, стараясь подорвать тем самым позиции русских властей в Средней Азии⁹.

На рубеже XIX-XX вв. германская агентура координировала свои действия с турецкой агентурой, стремившейся разжечь настроения панисламизма в Афганистане, Туркестане и других средневосточных районах. Так, 15 сентября 1900 г. туркестанский генерал-губернатор С. М. Духовской писал военному министру А. Н. Куропаткину в Главный штаб о том, что "Средняя Азия, будучи одним из мировых очагов мусульманства, ныне наэлектризовывается извне /из Стамбула/ током панисламизма"¹⁰.

Германия еще в конце XIX в. взяла внешнеполитический курс на активное сближение с Османской империей. В 1898 г. германский император Вильгельм II заявлял, что его государство является другом и защитником 300 млн. мусульман, почитающих турецкого султана как своего халифа. Благодаря этому в исламском мире на рубеже XIX-XX вв. сложилось и достаточно долго

стр. 74

сохранялось вполне дружественное отношение к немцам¹¹. Известно также, что Берлин разработал с турецкими правящими кругами план создания "мусульманской империи" под эгидой Германии и султанской Турции. А когда разразилась Первая мировая война, немецкая разведка приложила все усилия к тому, чтобы вовлечь Иран, Афганистан и Среднюю Азию в "священную войну" (джихад), объявленную турецким султаном, и тем самым сковать часть военных сил Англии и царской России. Таким образом, подтвердилось предвидение туркестанского генерал-губернатора Н. И. Гродекова, который 8 июля 1908 г. сообщал в Главный штаб о том, что "пребывание турецко-подданных мусульман в наших пределах является крайне нежелательным... и их деятельность идет совершенно в разрез с видами и намерениями русской власти в Туркестанском крае, так как в среде подобных лиц... скрываются различные шпионы и фанатические проповедники идей воинствующего ислама"¹². Свои слова Н. И. Гродеков подкреплял ссылкой на перехваченное письмо флигель-адъютанта турецкого султана Исмаила Хакки-бея. Это письмо направлялось германской (!) почтой из Константинополя в Старый Маргелан (Туркестан) Абдул Расул-баю Абдуррахман-оглу и содержало в себе призыв к панисламистскому восстанию под знаменем Пророка против русского правительства в крае¹³. Подобные призывы, отпечатанные на листовках турецкого и немецкого происхождения, встречались и в наиболее крупных городах Афганистана в сентябре 1909 г.¹⁴

ГЕРМАНСКОЕ ОРУЖИЕ НА ВОСТОКЕ

В это же время, судя по данным русской разведки, Германия принимала деятельное участие в провозе оружия в Афганистан. За один октябрь 1909 г. туда было доставлено около 17000 немецких винтовок¹⁵. А первая попытка внедрения в Афганистан была предпринята Германией еще в 1901 г., когда фирма Круп-па выполнила крупный заказ для артиллерии афганского эмира Абдуррахман-хана (1880 - 1901 гг.). Зимой 1903 г. из Эссена в Кабул было отправлено 12 скорострельных горных орудий, 18 полевых пушек и 2 гаубицы с достаточным комплектом снарядов. Кроме того, по тому же маршруту отправлялись в большом количестве отлитые в Германии части пушек, из которых по присланным образцам можно было изготовлять на месте горные орудия¹⁶.

Поставка орудий и снарядов немцами в Афганистан вызывала, конечно же, особое недовольство Лондона, и поэтому с англо-индийской стороны было решено прибегнуть к контрдействиям. В ноябре 1904 г. при загадочных обстоятельствах погиб некий Флейшер, специалист завода Круппа, которому поручалось заведование артиллерийским арсеналом и мастерскими в Кабуле¹⁷. После этого англичане приложили все усилия к тому, чтобы заставить афганского эмира Хабибуллу-хана (1901 - 1919 гг.) отказаться от ввоза оружия из Германии, а в 1907 г., как известно, по англо-русскому соглашению Афганистан был отнесен к сфере исключительно английского влияния. Учитывая это обстоятельство, Германия значительно ослабила в последующие годы свои попытки проникнуть в Афганистан, но отказываться полностью от них она не собиралась. Просто разведывательные службы Второго рейха поменяли тактику и направление экспансии, но методы и средства остались прежними.

Германские агенты занимались в это время контрабандным провозом оружия и на территории российского Туркестана. Так, например, летом 1910 г. в Ашхабаде был арестован германский подданный В. Гоффман по делу туркестанской бандитской организации, которая провозила контрабандным путем оружие и боеприпасы¹⁸. Гоффман после этого содержался долгое время под усиленной стражей. Германский генеральный штаб, а точнее его IIIБ отдел, возглавлявший всю агентурную службу, организовывал также и секретные заграничные командировки немецких офицеров под различными благовидными предлогами, например, для изучения языка, в отпуск, на маневры, к родственникам, лечиться и т. д. Подбор офицеров проводился весьма тщательно, и сами командировки совершались по определенному плану и системе.

Так, например, в 1909 г. русская контрразведка установила, что командированный в Россию и Китай лейтенант 2-го Саксонского гренадерского полка Эрих Баринг под предлогом охоты в Туркестане и Сибири занимался тщательным изучением русских границ с Персией и Монголией. Он вместе с еще одним германским подданным Вальтером Штецнером, который, кстати, не имел соответствующего на то разрешения российских властей, посетил такие среднеазиатские города, как Ашхабад, Мерв, Бухару, Самарканд, Ташкент, а также Оренбург, Омск, Красноярск и Иркутск¹⁹.

Можно отметить и другие случаи пребывания немецких офицеров в русских среднеазиатских владениях в предвоенные годы. Так, судя по сообщению Азиатского отдела Главного штаба, направленному в МИД России, в конце мая 1909 г. было разрешено капитану германской армии, барону Отто фон Дюнгерну в сопровождении егеря Нешивова и геолога Карла Вейхе проехать в Китай транзитом через Оренбург, Ташкент, Андижан и Верный²⁰. В середине лета 1913 г. Среднюю Азию посетили военные атташе Германии при миссии в Тегеране: капитан Фридрих Клейн и лейтенант барон Фризен-Мильтич. Они проехали че-

стр. 75

рез Красноводск, Мерв, Бухару, Самарканд и Ташкент²¹. Все эти факты доказывают наличие значительного интереса со стороны военного руководства Второго рейха к Туркестанскому краю в начале XX в.

НОВЫЕ ИНТРИГИ НЕМЦЕВ В КАБУЛЕ

Накануне и особенно в годы Первой мировой войны вновь возросла роль Германии как политического фактора в Кабуле. Это было связано с неослабевающей деятельностью турецких офицеров в качестве военных инструкторов афганских войск, с распространением там пантюркистских и панисламистских идей и с возобновившимися, как уже отмечалось, поставками немецкого оружия. Кроме того, перед началом войны, судя по секретным сообщениям русского политического агента Сомова в Новой Бухаре от 11 апреля 1912 г., "...с согласия эмира в Кабуле и Джелалабаде шел усиленный сбор денег в пользу турок и раздавалось оружие"²². Следует заметить также, что почти все преподаватели кабульского офицерского училища в то время были турками. Все это объективно влекло за собой усиление влияния не только единоверной Турции, но и ее могущественного покровителя и союзника - Германии. К тому же план военных действий турецкой армии в начавшейся вскоре Первой мировой войне был разработан Энвер-пашой совместно с германским Генеральным штабом.

Этот план включал в себя захват всего Закавказья, северного Ирана, Закаспийской области и Средней Азии, а также предусматривал вовлечение в войну Ирана, Афганистана и северозападных провинций Индии. Чуть позже, уже в 1915 г., как следует из многочисленных донесений штабс-капитана Канатова в штаб Туркестанского военного округа, "в Афганистан, помимо специальной миссии (имеется в виду миссия Нидермайера-Хентига, см. об этом ниже. - В. Р.), проникли тайно турецко-немецкие агенты-агитаторы, имеющие своей целью подготовить всеми возможными средствами население и армию Афганистана к активному выступлению против России и Англии... Главными средствами агитации в их руках являются золото, деньги, оружие и газеты. Ввезенные ружья продаются очень дешево (за 15 рупий одно ружье) афганцам, а на деньги агитаторы вербуют добровольцев (за 40 рупий в месяц)"²³.

Кстати, тот же Канатов в другом своем донесении отмечал, что "образцы распространяемого в Афганистане оружия - преимущественно германские и австрийские"²⁴. К этому же следует добавить, что в Коканде в том же 1915 г. шпионажем в пользу Германии вместе с немцем Винтергальтером активно занимался и австрийский подданный Б. АКульт, а в управлении Бухарской дороги чертежные работы выполняли военнопленные австрийские офицеры, что представляло, несомненно, определенный риск для русских войск, использовавших эту дорогу в военное время²⁵. В связи с этим можно считать, что Берлин, стараясь утвердиться в Центральной и Средней Азии, использовал для этого, помимо всего, и силы своих союзников (не только Турции, но и Австро-Венгрии).

Деятельность германо-турецкой агентуры в Афганистане и Туркестанском крае развивалась особенно интенсивно и успешно в годы Первой мировой войны. Летом 1915 г. Афганистан посетила военно-дипломатическая миссия Второго рейха, в составе которой были также турецкие, австрийские офицеры и индийские националисты Махендра Пратап, Мухаммад Баракатулла и другие, которые рассчитывали с помощью немцев (а потом обращаясь безответно и к российскому императору. - В. Р.) освободить Индию от британского владычества. Возглавлял миссию капитан германского Генерального штаба Оскар Нидермайер, а дипломатическое руководство было возложено на капитана Вернера Отто фон Хентига. Надо заметить, что оба были профессиональными разведчиками и работали на Среднем Востоке уже несколько лет. Перед ними были поставлены следующие задачи: любыми средствами вовлечь Афганистан в войну против Англии и царской России, прибегнув в случае необходимости даже к организации государственного переворота, активизировать борьбу афганских племен на границе с Индией, координировать действия германо-турецкой агентуры в Средней и Центральной Азии, а также более подробно изучить район предполагаемых военных действий²⁶.

Миссия имела полномочия немецкого правительства и рейхстага на заключение военного и торгового соглашений с Афганистаном и везла письма кайзера Германии и турецкого султана к афганскому эмиру. В Кабуле ей оказали теплый прием, и в конце ноября 1915 г. был даже подписан проект германо-афганского соглашения, согласно которому Афганистан должен был вступить в войну против России и Англии, а немцы обязывались обучить и возглавить афганские войска.

При этом эмир Хабибулла давал весьма неопределенные ответы немцам, просил прислать из Германии еще 100 тыс. винтовок и 200 орудий со всем необходимым техническим материалом, а англичан в то же вре-

стр. 76

мя стремился заверить в своих дружественных чувствах к Великобритании. Кроме того, он, с одной стороны, опасался блокады и оккупации своей страны англо-русскими войсками, а с другой - сомневался в общей победе держав Тройственного союза в мировой войне. Эмир Хабибулла был готов ко всем возможным изменениям в международной обстановке. В конечном счете, из-за такой двойственной позиции афганского эмира, пожелавшего сохранить нейтралитет, миссия Нидермайера-Хентига не добилась нужных результатов, и основная часть немецких агентов покинула Кабул 22 мая 1916 г.

Однако Германия не собиралась отказываться от попыток сохранить свое влияние и утвердиться в Средней и Центральной Азии. Перед оставшимися в Афганистане германо-турецкими агентами была поставлена задача подготовить восстания в Туркестанском крае и полосе "независимых" племен Индии²⁷. О том, насколько успешно они поработали в этом направлении, можно заключить из переписки IV политического отдела Министерства иностранных дел России с азиатским отделом Главного штаба. Из этой переписки следует, что летом 1916 г. находящиеся в пределах Восточного Туркестана дунганские (мусульманские) войска вполне были готовы к мятежу благодаря воздействию германо-турецкой пропаганды²⁸. Необходимо отметить, что антирусское мусульманское восстание в Туркестане действительно произошло в том же году, сильно подорвав позиции России на фронтах мировой войны. Кроме того, часть германской миссии под руководством фон Хентига из Афганистана через Гиндукуш и Памир в середине июля 1916 г. тайно проникла в Восточный Туркестан и посетила Кашгар, где наладила тесную связь со шведской миссией²⁹. Этот существенный факт подтверждается также отрывком из письма российского генерального консула в Кашгаре от 18 июля 1916 г., адресованном туркестанскому генерал-губернатору: "...деятельность шведских миссионеров в Кашгарии отнюдь не соответствует нашим здесь интересам... Установлен факт оказания со стороны шведских миссионеров содействия немецким офицерам (при пересылке их корреспонденции), бежавшим из Персии в Афганистан и прибывшим ныне оттуда в пределы Кашгарии..."³⁰. После этого миссия фон Хентига проследовала через весь Китай и транзитом через Японию и США благополучно вернулась в Берлин, предоставив немецкому военному руководству подробнейший отчет о положении и настроениях в Афганистане и Туркестане.

Деятельность агентов Германии в Средней Азии продолжалась и в 1917 г. Так, судя по сообщениям чиновника для пограничных сношений в Закаспийской области, "среди паломников, направляющихся через Асхабад в Мешед, встречается много подозрительных лиц... и даже германских шпионов", а в августе 1917 г. "из Гюмюштепа в Тегеран выехал некий Авганказы просить германцев принять /Закаспийскую/ область и прогнать русских"³¹. Весьма характерно также, что в 1918 г. германское правительство рассчитывало в случае победы в Первой мировой войне обязательно сохранить в своих руках доступ к Средней и Центральной Азии и не отдавать его туркам даже в силу союзнических отношений с ними³².

* * *

Подобные сведения о пребывании и деятельности германо-турецких агентов в Афганистане и Туркестанском крае встречаются среди архивных документов и материалов довольно часто, особенно накануне и в годы Первой мировой войны. Это позволяет, на наш взгляд, сделать вывод о том, что Германия имела длительный и устойчивый интерес к Центральной и Средней Азии и планировала, очевидно, в случае своей победы в мировой войне установить германский протекторат в этом стратегически важном и экономически выгодном регионе. "Прощупав почву" с помощью различных научных и торговых поездок своих подданных, "подготовив" местное население в духе панисламизма, одновременно снабжая его оружием и обучая, германские стратеги вполне могли на это рассчитывать.

Таким образом, исследование проблем, связанных с политикой Германии в Центральной и Средней Азии в конце XIX - начале XX вв., можно считать не только перспективным, с научной точки зрения, делом, но и весьма актуальным, особенно в настоящее время, когда ситуация в вышеуказанном регионе накалена.

¹ Российский государственный военно-исторический архив (далее - РГВИА). Ф. 400 /Главный Штаб. Азиатская часть/. Оп. 1. Д. 3315. Л. 21 - 22.

² Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. 147 /Среднеазиатский стол/. Оп. 485. Д. 1724. Л. 3, 23.

³ Там же. Д. 3315. Л. 59.

⁴ АВПРИ. Ф. 147. Оп. 485. Д. 2156. Л. 4 - 5, 12 и об., 19.

⁵ Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 102 /Департамент полиции МВД. Особый отдел/. Оп. 245. Д. 167 ч. 84. Л. 61.

⁶ Там же. Л. 120.

⁷ РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15/с. Д. 474. Л. 1.

⁸ Российский государственный архив древних актов (далее - РГАДА). Ф. 1385 /Остен-Сакен Ф. Р./ Оп. 1. Д. 679. Л. 128.

⁹ Литвинов П. П. Неисламские религии Средней Азии (вторая половина XIX - начало XX вв.). Елец, 1996, с. 83.

¹⁰ РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 2689. Л. 4.

¹¹ Becker C. H. Deutschland und der Islam. Stuttgart-Berlin, 1914, s. 19.

¹² РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 3725. Л. 5, 14.

¹³ Там же. Л. 6.

¹⁴ Там же. Д. 3757. Л. 129.

¹⁵ Там же. Л. 174.

¹⁶ Снесарев А. Е. Афганистан. М, 1921, с. 179 - 180.

¹⁷ Гамильтон А. Афганистан. Пер. с англ. СПб., 1908, с. 208 - 209.

¹⁸ АВПРИ. Ф. 147. Оп. 485. Д. 1920. Л. 3.

¹⁹ РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 3754. Л. 13, 247.

²⁰ Там же. Л. 290, 358.

²¹АВПРИ. Ф. 147. Оп. 485. Д. 2630. Л. 7.

²² Российский государственный исторический архив (далее - РГИА). Ф. 560 /Общая канцелярия министра финансов/. Оп. 28. Д. 455. Л. 5.

²³ РГВИА. Ф. 1396 /Штаб Туркестанского военного округа/. Оп. 2. Д. 1892. Л. 69 об.

²⁴ Там же. Л. 42 об.

²⁵ ГАРФ. Ф. 102. Оп. 245. Д. 20 ч. 846. Л. 61, 69.

²⁶ Hentig W. O. von. Meine Diplomatenfahrt ins verschlossene Land. Wien, 1918, s. 69, 71.

²⁷ РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 4457. Л. 24.

²⁸ Там же. Д. 4412. Л. 14.

²⁹ Hentig W. O. von. Op. cit., p. 178.

³⁰ РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 4529. Л. 275.

³¹ АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 145. Л. 64, 105.

³² Fischer Fr. Griff an der Weltmacht. Dusseldorf, 1962, s. 733.

Permanent link to this publication: