Прошло 15 лет с того времени, когда усилиями СССР и США при активном участии ряда стран ближневосточного региона на "финишную прямую" вышла подготовка международной конференции по урегулированию арабо-израильского конфликта.

В то время основным доводом в пользу созыва этого форума был следующий тезис: мирный процесс - если его удастся "запустить" - обретет внутреннюю динамику и сможет - при поддержке Москвы и Вашингтона - выработать формулу "исторического компромисса" между арабскими государствами и Израилем. При этом была надежда, что выход на конечное урегулирование займет достаточно ограниченное время.

Международная конференция, прошедшая в Мадриде 31 октября - 1 ноября 1991 г., казалось бы, действительно создавала уникальный механизм для разработки "формулы" мира. Однако вплоть до сегодняшнего дня так и не удалось преодолеть арабо-израильские противоречия, в том числе на ключевом - палестино-израильском направлении.

Проведены десятки международных и региональных форумов по тематике ближневосточного урегулирования, но решений, которые удовлетворяли бы трем основополагающим критериям - взаимная приемлемость, комплексный общерегиональный характер, выполнимость -до сих пор найти не удалось. У каждой из конфликтующих сторон есть соответствующие доводы, аргументы в пользу своей позиции. Вместе с тем, за десятилетия противостояния накопились "обиды" и претензии друг к другу, что делает пока невозможным создание в регионе климата доверия. Ситуация усугубляется и тем, что в ближневосточных государствах сформировалась мощная прослойка населения, "приспособившаяся" к условиям конфронтации и, более того, в ряде случаев умело извлекающая из состояния перманентной напряженности определенные политические и иные дивиденды. В силу этого для перехода к миру требуется не только политическая воля высшего руководства противоборствующих сторон, но и преобладание мирных веяний внутри арабского, прежде всего палестинского, и израильского истеб-лишментов, расширение влияния умеренных, реалистически мыслящих деятелей.

Как представляется, в настоящее время остро ощущается потребность в критическом ретроспективном анализе ситуации в ближневосточном мирном процессе под углом зрения выработки рекомендаций, касающихся путей преодоления создавшихся тупиков и "завалов". При этом необходимо принимать во внимание, что расширяющийся "набор" конфликтных и кризисных ситуаций на Ближнем Востоке отражает тот факт, что стратегия и тактика действий как расположенных здесь стран, так и международного сообщества в целом в ключевых блоках региональной безопасности не приносят желаемых результатов. Крайне слаб и "прогностический элемент". Это со всей наглядностью продемонстрировала победа радикальной группировки ХАМАС на выборах в Палестинской национальной автономии (ПНА) в январе 2006 г.

* * *

Можно было бы следующим образом резюмировать основные факторы и причины, обусловившие создание такого рода ситуации.

Первое. Международно-правовые основы ближневосточного мирного процесса, следует признать, излишне "лаконичны" и "эластичны".

Мадридской конференцией 1991 г., инициировавшей движение к миру между арабами и Израилем, были особо отфиксированы лишь резолюции N 242 и N 338 СБ ООН.

Принято интерпретировать эти резолюции как закрепляющие принцип "земля в обмен на мир", то есть возвращение оккупированных Израилем в ходе конфликта 1967 г. арабских земель в обмен на признание арабскими странами государства Израиля, включение его в региональные структуры политического, экономического и иного характера.

Следует отметить, что, строго говоря, такой формулировки -"мир в обмен на территории" в указанных резолюциях нет, хотя она действительно отражает основной смысл этих документов.

Резолюция N 242, принятая 22 ноября 1967 г., - небольшой по объему (двухстраничный) документ. В нем отмечается, что после "шестидневной войны" 1967 г. ситуация на Ближнем Востоке первоначально была обсуждена Генеральной Ассамблеей ООН, которая передала затем этот вопрос Совету Безопасности¹ .

В преамбуле резолюции подчеркивается "неприемлемость захвата территории военным путем" и говорится о необходимости работать в направлении установления "справедливого и прочного мира", при котором "каждое из государств региона могло бы жить в безопасности".

Статья 1 резолюции определяла два основных принципа, которых необходимо было придерживаться при осуществлении мер, призванных гарантировать мир на Ближнем Востоке: вывод израильских вооруженных сил с "оккупированных в ходе последнего конфликта территорий" и отказ от всех претензий или ситуаций, связанных с состоянием

стр. 32

воины, уважение и признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости каждого из государств региона и их права жить в мире в безопасных и признанных границах без угрозы применения силы или силовых акций.

Статья 2 подтверждала необходимость обеспечения гарантий свободы мореплавания через международные водные пути в регионе и достижения справедливого решения проблемы беженцев. В ней также говорилось о недопущении нарушения территориальной целостности и политической независимости каждого государства региона путем принятия соответствующих мер, включая создание демилитаризованных зон.

В момент принятия резолюции казалось, что острота положения на Ближнем Востоке, необходимость возобновления работы Суэцкого канала, успешное достижение великими державами компромисса по резолюции N 242 СБ ООН обеспечат достаточно быстрое продвижение к урегулированию на Ближнем Востоке. Но этого не случилось.

Арабские государства были настроены на то, что международное сообщество будет "дожимать" Израиль настаивать на практическом выполнении требований резолюции N 242 в части, касающейся вывода израильских войск с оккупированных территорий. Однако, как вскоре стало совершенно очевидно, это не могло произойти с учетом жесткой позиции Израиля, который был склонен рассматривать оккупированные в ходе конфликта земли в качестве "козырей" для очень "обстоятельного" и неспешного - сориентированного на достижение устойчивого мира в масштабах всего региона - разговора. При этом, по мысли израильтян, главное внимание должно было быть уделено вопросам обеспечения безопасности. Они настаивали на том, чтобы уже на начальном этапе переговоров были четко и ясно решены вопросы, связанные с формированием "условий мира" и вхождения Израиля в региональную систему государств отнюдь не в качестве "вражеской страны".

Резолюция N 338 была единогласно принята Советом Безопасности 22 октября 1973 г. по следам "октябрьской воины" - крупномасштабных столкновений сил арабов с израильтянами.

Этот документ еще более лаконичный, чем резолюция N 242. В нем содержался призыв (пункт 1) ко всем сторонам немедленно прекратить военные действия и оставаться на позициях, которые они занимали к моменту принятия резолюции.

Далее (пункт 2) резолюция призывала все заинтересованные стороны незамедлительно после прекращения военных действий начать выполнение всех положений резолюции N 242 СБ ООН.

Наконец, в пункте 3 говорилось о том, что все заинтересованные стороны должны были немедленно и одновременно с прекращением огня начать переговоры под соответствующей эгидой в целях установления справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке² .

Что касается других документов ООН (помимо резолюций N 242 и N 338), они, естественно, имеют существенное политическое значение. Вместе с тем, эти документы не были упомянуты прямо в "мандате" на переговоры, который был сформулирован в Мадриде.

Таким образом, "документальная база" ближневосточного мирного процесса содержит лишь самые общие ориентиры. Поэтому далеко не случайно, что "основополагающие" принципы по-разному толкуются заинтересованными сторонами, и это, конечно, не может не осложнять движение к урегулированию.

Второе. Организационные модальности мирного процесса неоднократно менялись, при этом так и не удалось найти их оптимального варианта.

Если брать предысторию мирного процесса, то стоит особо отметить, что в середине - конце 1970-х гг. Египет и Израиль при активном американском посредничестве сумели выйти на заключение мирного договора (Кэмп-Дэвид, 1979 г.). Вместе с тем, этот успех имел ограниченный, чисто двусторонний характер и не привел в то время к "коммулятивному" эффекту, на что рассчитывали его сторонники.

Более эффективным и всеобъемлющим обещал стать мадридский переговорный процесс. В Мадриде под сопредседательством ("коспонсорстве") нашей страны и США в присутствии представителей ООН были "запущены" так называемые двусторонние "треки" (переговоры израильтян с палестино-иорданской, впоследствии раздельных -палестинской и иорданской, а также с сирийской и ливанской делегациями).

"Формула" мирного процесса на Ближнем Востоке, согласованная в 1991 г. в испанской столице, предполагала сочетание пленарных заседаний конференции и двусторонних "треков". При этом ряд делегаций (в том числе, советская) исходили из того, что пленарный формат имеет своего рода приоритет и именно в ходе пленарных заседаний будут утверждаться договоренности, достигнутые в результате прямых двусторонних контактов и переговоров.

Помимо этого, в январе 1992 г. в Москве было инициировано многостороннее "измерение" ближневосточного мирного процесса. Были созданы пять рабочих групп: по контролю над вооружениями и региональной безопасности (РГКВРБ), по беженцам, по водным ресурсам, экономическому развитию, проблемам окружающей среды. Многостороннее направление призвано было решать очень важную задачу - искать развязки наиболее крупных проблем общерегионального масштаба. Предполагалось, что благодаря "объединяющему" моменту в работе многосторонних групп именно в этом формате удастся (причем, скорее, чем на двусторонних направлениях) преодолеть психологический барьер отчуждения между арабами и израильтянами, создать климат взаимного доверия.

К мероприятиям в рамках многосторонних переговоров был привлечен ряд стран Европы, а также Канада, Япония, Китай. Это позволяло весьма эффективно использовать опыт и возможности различных государств в целях нахождения оптимальных путей решения проблем регионального масштаба.

Сирия и Ливан не участвовали в многосторонних переговорах. Они настаивали на том, что первоначально следует добиться значимого продвижения на двусторонних направлениях, в первую очередь, в том, что касается

стр. 33

прекращения израильской оккупации арабских земель.

В дальнейшем, однако, механизм мирного процесса оказался коренным образом видоизменен. В Осло в конце 1992 г. были организованы прямые закрытые переговоры между представителями Организации Освобождения Палестины (ООП) и Израиля, которые привели к подписанию "Декларации принципов" о временных мерах по самоуправлению палестинских территорий.

Развитие событий показало, что выработать компромиссные договоренности "дискретным" путем было легче, чем в открытых (в том числе, для общественности и СМИ) дискуссиях. Вместе с тем, уже вскоре очевидным стало и то, что достигнутые таким образом компромиссы значительно труднее было "провести", "продавить" через политические институты и общественное мнение каждой из сторон.

В течение всего периода, последовавшего за проведением Мадридской конференции 1991 г., изменялся и институт внешних "спонсоров" мирного процесса. Уже на начальном этапе реализации решений этого форума в условиях нарастания хаоса и обострения финансово-экономического кризиса в Советском Союзе возникли определенные трудности в осуществлении Москвой функций одного из двух - наряду с США - коспонсоров. Вместе с тем, Российская Федерация без каких-либо особых осложнений "унаследовала" этот статус и вплоть до середины 1990-х гг. данный инструмент мирного процесса сохранялся и функционировал. Представители двух коспонсоров вели заседания многосторонних рабочих групп и других форумов в рамках ближневосточного мирного процесса. Правда, порой происходили достаточно тревожные для российской стороны события. Так, в сентябре 1999 г. Россия "выпала" из числа приглашенных в египетский город Шарм аш-Шейх, где происходил важный раунд палестино-израильских переговоров (там присутствовали представители США, Египта и Иордании).

В 1994 - 1995 гг. странами Европы инициировалась дискуссия о "дополнении" "команды" коспонсоров представителями Европейского Союза (ЕС).

Этот вопрос оказался в центре повестки дня прошедшего в ноябре 1995 г. в Каире заседания весьма авторитетной в международных кругах Группы по Ближнему Востоку Социалистического Интернационала. Руководил работой совещания один из старейших общественно-политических деятелей ФРГ Г. -Й. Вишневски. Я присутствовал на этой встрече в качестве специально приглашенного гостя.

Логика многих из выступавших на заседании группы европейских экспертов сводилась к тому, что все более веское участие ЕС в поисках мира на Ближнем Востоке, масштабы финансово-экономической помощи стран Европы, адресованной палестинцам, различным арабским государствам, дают основания для предоставления Европейскому Союзу статуса коспонсора - наряду с США и РФ.

Ряд делегаций поддержали этот тезис, однако были и скептики. Дискуссия была практически свернута после выступления одного из участников, обратившего внимание на то, что органы ЕС, отражающие на консенсусной основе подходы к тем или иным проблемам целого ряда государств, лишены важнейшего качества, совершенно необходимого для коспонсора мирного процесса в весьма "турбулентном" ближневосточном регионе, - способности оперативно реагировать на происходящие события.

В конце 1990-х гг. вопрос о предоставлении ЕС более веской роли в мирном процессе с "подачи" европейцев стал вновь активно обсуждаться на различных международных форумах. В дальнейшем эта проблема нашла свое решение при создании (апрель 2002 г.) так называемой "четверки" международных посредников в составе США, Российской Федерации, ЕС и ООН. Все отмеченные формы международного содействия мирному процессу - американо-российское коспонсорство, "четверка" международных посредников - способствовали решению многих из возникших проблем. Но они так и не смогли подвести основные противоборствующие стороны - палестинцев и израильтян - к достижению "работающих" договоренностей.

Как представляется, в деятельности указанных выше организационных механизмов не доставало "субстанции", способности профессионально, со знанием реалий региона подсказывать наиболее оптимальные пути решения. Без сомнения, решающую роль в поиске компромиссов должны играть страны, прямо вовлеченные в конфликт. Сделать за них работу, связанную со сближением позиций сторон, не может никто. Однако фактом остается и то, что посредники не нашли пока "ключа" для перевода ближневосточного конфликта - во всех его основных "составляющих" - в стадию урегулирования.

Третье. Слабая сторона мирного процесса - его недостаточное экспертное обеспечение, в особенности, в последние 5 - 10 лет, в результате чего отсутствует надежный прогноз развития событий. Наиболее ярко это проявилось в связи с победой ХАМАС на выборах в ПНА. При этом, к сожалению, нередко имеет место необъективное отношение к предложениям тех специалистов, которые выступают "с особым мнением". Правильные и обоснованные прогностические работы далеко не всегда принимаются во внимание политиками-практиками, в результате - постоянно встречающиеся "неожиданные" препятствия на пути переговорного процесса. Также требуется более объективный и непредвзятый подход к оценке реальных результатов политики тех или иных политических деятелей и правящих элитарных групп. Так, задолго до поражения руководства ФАТХ на выборах в законодательный орган ПНА раздавались голоса с конкретной критикой важнейших аспектов экономической и социальной политики Я. Арафата - Абу Мазена (Махмуда Аббаса), однако достаточно серьезных выводов по этой информации не делалось, массивная помощь ПНА использовалась не эффективно.

Слабость экспертного потенциала проявилась и в отсутствии ясности о ситуации в "сегменте" радикально настроенных элементов в странах ближневосточного региона. Внутри этого лагеря находятся группировки и "центры силы", имеющие существенные

стр. 34

различия в своей стратегической и тактической линии. Многочисленные организации и группы, комплектующиеся из числа критически настроенных слоев населения, автоматически "записывались" в лагерь "противников мирного процесса", в то время как основу для их "протестного" поведения составляли главным образом не проблемы мирного процесса, а неудовлетворенность результатами социально-экономического курса правящей верхушки.

Не оправдала себя и ставка на "демократизацию" Ближнего Востока, которая понималась многими западными специалистами, можно сказать, примитивно, - как механическое перенесение на ближневосточную почву инструментов демократии (выборы, многопартийность и т.п.). На практике же, как и следовало ожидать, такой подход дал много неожиданных и, прямо скажем, крайне опасных и для региона, и для международного сообщества в целом последствий ("демократический" приход к власти радикалов и т.п.).

Четвертое. Усилия, предпринимаемые в двустороннем и многостороннем формате, в ряде случаев не приводили к каким-либо позитивным результатам в силу изменений внутриполитической обстановки в отдельных странах. Пример - довольно энергичный старт переговоров об окончательном статусе палестинских территорий в Табе (Синай, АРЕ) в мае 1996 г. не получил дальнейшего развития, так как победивший на выборах в Израиле Б. Нетаньяху пересмотрел позицию своей страны в отношении проблематики переговорного процесса с палестинцами.

Еще более серьезной становится ситуация сейчас, после победы на выборах в ПНА движения ХАМАС. Потребуются большие усилия, в том числе по линии "четверки" международных посредников, чтобы обеспечить преемственность в линии палестинцев в вопросах выполнения ранее принятых решений и договоренностей.

Пятое. Контрпродуктивными были попытки использования механизмов мирного процесса в качестве "рычага" для оказания давления одной стороны на другую. Так, в 1995 - 1996 гг. египетская дипломатия, а затем и другие арабские страны фактически инициировали свертывание многостороннего формата мирных переговоров о будущем Ближнего Востока. Египтяне обосновывали "необходимость" приостановки участия арабов в "многосторонке" желанием "продемонстрировать" израильтянам крайнее неудовлетворение арабских участников переговорного процесса ситуацией, создавшейся в тот период на палестинских землях. На практике же такой бойкот, не оказав сколь-либо существенного воздействия на руководство Израиля, привел лишь к тому, что многосторонние переговоры оказались замороженными. Между тем, именно в рамках многостороннего формата функционировала специализированная группа по проблематике

стр. 35

контроля за вооружениями и региональной безопасности и шел достаточно предметный и профессиональный разговор по многим важнейшим общерегиональным проблемам.

Россия неоднократно предпринимала попытки восстановить работу многосторонних групп. Примечательно, что первым крупным международным форумом, в котором принял участия в качестве высшего руководителя России В. В. Путин, стала встреча в Москве в феврале 2000 г. участников ближневосточного мирного процесса по вопросу возобновления деятельности рабочих групп. К сожалению, весьма конструктивные решения по этому вопросу в дальнейшем не были выполнены.

Шестое. Приходится констатировать, что до настоящего времени так и не был создан механизм "удержания" достижений переговорного процесса. Так, результаты контактов между Сирией и Израилем, которые велись в начале 2000 г., не были зафиксированы сторонами. В последующем даже самое общее понимание сути устных договоренностей стало предметом острых разногласий.

Также "зависли" наиболее "продвинутые" за всю историю палестино-израильских конфликтов договоренности, достигнутые в июле 2000 г. в ходе встреч в Кэмп-Дэвиде.

Седьмое. Далеко не в полной мере использовался дипломатический арсенал, апробированный при решении других сложных международных и региональных проблем.

Так, в ходе палестино-израильских переговоров не раз камнем преткновения становились вопросы, носящие во многом "символический" характер (проблематика Иерусалима, суверенитета над Храмовой горой и др.).

По-видимому, было бы целесообразно использовать опыт "развязок", успешно примененных во время подготовки документов по одному из самых сложных вопросов послевоенного устройства Европы - проблеме единства германской нации.

Канцлер К. Аденауэр, заключивший 14 сентября 1955 г. от имени ФРГ соглашение об установлении дипломатических отношений между Бонном и Москвой, сделал в день подписания этого документа своего рода "интерпретирующее заявление", в котором подчеркнул, что федеральное правительство уполномочено "представлять весь германский народ в международных делах". Советская сторона дала свою трактовку ситуации, подчеркнув в соответствующем Заявлении ТАСС, что ГДР имеет все реквизиты суверенного государства. Нечто подобное имело место в дальнейшем и в связи с подписанием 12 августа 1970 г. в Москве Договора между СССР и ФРГ. Бонн, согласившись на советский вариант трактовки "послевоенных реалий", включая существование в качестве самостоятельного государства ГДР, выступил сразу после подписания этого документа с демаршем в виде письма западногерманского министра иностранных дел по вопросу о единстве Германии. В этом документе руководство ФРГ подтвердило, что допускает возможность - при определенных обстоятельствах - мирного воссоединения Германии. Эти заявления, равно как и документы сходного характера, принимавшиеся в этот период бундестагом, не входили в пакет официальных документов. Вместе с тем, их опубликование помогло правительству ФРГ убедить общественное мнение страны в правильности выбора, открывавшего возможности расширения связей с СССР и позволявшего активизировать идеологическую работу внутри Восточной Германии.

Нечто подобное - "интерпретирующие заявления" по Иерусалиму как столице одновременно и арабского, и еврейского государств, по Храмовой горе -помогло бы преодолеть тупики в палестино-израильских переговорах, сняв "избыточную" напряженность ситуации, связанную с восприятием общественного мнения эвентуальных договоренностей.

Восьмое. Недостаточно, на наш взгляд, до сих пор был задействован потенциал специалистов из третьих стран для выработки компромиссных развязок. Естественно, никто не может подменить или заменить непосредственно вовлеченные в конфликт стороны в том, что касается достижения конкретных соглашений. Вместе с тем, следует признать, что в вопросах ближневосточного урегулирования "внерегиональные" усилия, как правило, не шли дальше общих деклараций, советов самого широкого плана. Все это оказывало весьма ограниченное влияние на "ткань" переговорного процесса. В то же время стремление "поглубже" войти в субстанцию проблем (как это было, к примеру, во время переговоров в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 г. с участием Б. Клинтона и большой команды специалистов-ближневосточников) придало мощный импульс поискам компромиссных развязок.

Девятое. Во многом изжил себя принцип "дробления" на этапы переговорного процесса (это относится, прежде всего, к палестино-израильскому треку). На какой-то период (старт переговорного марафона) использование этого метода ведения дел имело смысл - это помогало "усадить" стороны за стол переговоров. Так, в период подготовки Конференции в Мадриде в 1991 г. при формулировании задач мирного процесса на палестино-израильском направлении было решено передвинуть на второй этап переговоров наиболее трудноразрешимые проблемы (беженцы, будущее Иерусалима, окончательный статус палестинских территорий и т.п.). Однако постоянное перекладывание "на потом" принципиальных вопросов ближневосточного урегулирования давало в руки радикалов повод утверждать, что мирный процесс "в силу своей природы" и "истинных намерений сторон" якобы не может привести к решению коренных проблем урегулирования, что он лишь "имитирует" движение к миру. И в среде палестинцев, и в лагере израильтян раздавались голоса, требовавшие разъяснить, в каком направлении идет мирный процесс. С учетом этого все больше стала ощущаться потребность внести определенность в параметры конечных договоренностей.

Десятое. Слабо использовались возможности так называемого "параллельного трека", т.е. переговоров и контактов, которые велись параллельно и в дополнение к "официальному" государственному формату переговоров. Между тем, именно здесь зачастую высказывались

стр. 36

потенциально весьма продуктивные идеи и предложения.

Остановимся для иллюстрации на двух примерах - так называемом "женевском документе", подготовленным в 2002 г. группой либерально настроенных политиков и сторонников мира из числа израильтян и палестинцев, а также документе по модальностям урегулирования на всех направлениях ближневосточного мирного процесса, составленном Независимой международной группой экспертов во главе с бывшим президентом Финляндии М. Ахтисаари и бывшим премьер-министром Австралии Г. Эвансом.

Что касается первого документа - "Женевского проекта соглашения", то при его подготовке были использованы многие идеи и наработки специалистов и экспертов, озвученные на форумах и мероприятиях в рамках ближневосточного мирного процесса.

Основными авторами "женевского документа" были Й. Бейлин, в прошлом высокопоставленнный израильский дипломат, и известный палестинский политический деятель Я. Абд аль-Раббо, один из главных "конструкторов" мирных договоренностей, зафиксированных в Декларации принципов от 13 сентября 1993 г.

Й. Бейлин и Я. Абд аль-Раббо ставили своей целью разработать и предложить сторонам возможные варианты договоренностей по вопросам окончательного статуса палестинских территорий.

План предусматривал необходимость признания Израилем "государства Палестина" и немедленное признание палестинским государством государства Израиль.

Государство Палестина должно было рассматриваться непосредственным "продолжателем" политических функций Организации Освобождения Палестины и нести ответственность за взятые ООП обязательства.

План предусматривал широкий спектр общих интересов и зон ответственности палестинцев и израильтян как в области безопасности, так и финансово-экономической сфере. Так, стороны должны были образовать смешанный комитет содействия на министерском уровне для решения вопросов отладки отношении между двумя государствами. Помимо этого предполагалось сформировать разветвленную систему международного мониторинга из числа представителей США, России, ЕС, ООН и создать международные силы по наблюдению.

Вопрос о границах должен был решаться на основе резолюций N 242 и N 338 СБ ООН, принципа возвращения к линиям, существовавшим на 4 июня 1967 г. Предусматривалось создание постоянного коридора, соединяющего Западный берег р. Иордан с сектором Газа.

Обе стороны должны были взять обязательство воздерживаться от применения или угрозы применения силы. Предусматривался также широкий набор обязательств в целях укрепления режима безопасности, противостояния опасности терроризма.

Израиль и Палестину призывали совместно работать в целях формирования системы безопасности и стабильности на Ближнем Востоке, создания в регионе зоны, свободной от ОМП.

Палестина, согласно "женевскому документу", превращалась в демилитаризованное государство, имеющее, вместе с тем, достаточно мощные силы безопасности. К задачам, стоящим перед этими силами, относились: контроль за границами, полицейские функции, предотвращение актов террористического характера, выполнение задач чрезвычайного характера в интересах общественной безопасности.

Стороны должны были взять на себя обязательство неукоснительно осуществлять весь набор мер в интересах недопущения каких-либо проявлений террористической активности радикалов. Создавалась трехсторонняя комиссия по контролю за ситуацией в сфере антитеррора в составе представителей израильтян, палестинцев, а также американцев.

Израильтяне должны были вывести с палестинских земель все свои вооруженные формирования. При этом указывался конкретный график вывода войск, сориентированный на период, не превышающий 36 месяцев.

Важное место в "женевском документе" заняли вопросы будущего устройства Иерусалима. В нем, в частности, отмечалась целесообразность обеспечения того, чтобы Иерусалим был одновременно столицей двух государств - Израиля и Палестины. Закреплялся особый статус города как центра трех мировых религий. В отношении Храмовой горы говорилось о необходимости формирования специальной группы мониторинга, в которую входили бы, в частности, государства - члены Организации Исламская конференция (ОИК). Группа призвана была способствовать обеспечению безопасности в этом особом районе Иерусалима. Вместе с тем, статус Иерусалима не был изложен достаточно детальным образом. Также несколько "пунктирно" говорилось о проблеме беженцев.

В целом же документ можно охарактеризовать как попытку вывода палестино-израильского переговорного процесса на путь обсуждения "вопросов существа", что имело положительное значение в ситуации полной приостановки мирного процесса на этом направлении.

Характеризуя данный проект, заместитель министра иностранных дел Российской Федерации А. В. Салтанов отмечал, что появление "женевского соглашения" отражало тот факт, что в израильском и палестинском обществе нарастают настроения в пользу поиска политического выхода из создавшейся тупиковой ситуации. Проект соглашения носил неформальный характер, в его составлении не принимали участия официальные представители Израиля и ПНА. По оценке российской стороны, проделанная работа была весьма полезной. Она позволила продемонстрировать способность палестинцев и израильтян совместно находить варианты решения сложнейших проблем и искать разумную альтернативу силовой конфронтации. Как отметил А. В. Салтанов, "Женевское соглашение" могло бы главным образом оказаться востребованным на заключительном этапе осуществления плана "дорожной карты", когда будет дан старт официальным переговорам по вопросам окончательного статуса палестинских территорий³ .

Следует признать, что "Женевское соглашение" не было востребовано сторонами - во всяком случае, на тот период времени. Однако его появление и содержа-

стр. 37

ние показали наличие большого творческого потенциала в разработках представителей общественно-политических и научных кругов заинтересованных стран.

Помимо "женевского документа" важное значение для всестороннего осмысления ситуации в ближневосточном урегулировании имели публикации Независимой международной группы экспертов во главе с Г. Эвансом, беседы этих известных политических деятелей с руководителями ближневосточных стран.

В 2002 г. группой были опубликованы три "пакета" проектов соглашений по каждому из переговорных "треков" ближневосточного мирного процесса - израильско-палестинскому, израильско-сирийскому и израильско-ливанскому. Эти наработки содержали примерные линии возможного компромисса между сторонами конфликта. В отличие от многих других планов, предложения Независимой группы содержали много конкретики, достаточно ясно и четко сформулированных предложений по выходу на "развязки" имевшихся острых проблем.

Группа представила свои проекты в ходе контактов с представителями руководства арабских стран и Израиля.

Основные положения этих документов сводились к следующему⁴ .

Независимые эксперты подвергли сомнению целесообразность и "выполнимость" на практике "трехэтапной" схемы урегулирования на палестино-израильском направлении, которая закладывалась в документы по ближневосточному урегулированию, начиная с 2001 г. Они высказали мысль о том, что план создания первоначально лишь "временного государства" на палестинских землях лишает палестинцев реальной перспективы и заинтересованности в достижении прогресса на переговорах с изральтянами ввиду отсутствия у такого "палестинского временного государства" даже минимального объема "реквизитов" суверенитета.

Таким образом, фактически была выдвинута альтернатива другим планам программы действий на палестино-израильском направлении, основанная на "раннем" решении вопросов, относящихся к так называемому окончательному статусу палестинских территорий.

По мнению группы, финальное палестино-израильского мирное соглашение должно было содержать такие компоненты:

- создание палестинского государства на землях, оккупированных Израилем после 4 июня 1967 г. Израиль мог бы аннексировать не более 4% земель Западного берега р. Иордан в целях перемещения туда всех израильских поселенцев;

- Палестина становится демилитаризованным государством, в котором размещаются многонациональные силы во главе с представителями США для обеспечения удовлетворительного решения проблем внутренней безопасности;

- Израиль сохраняет суверенитет над Западным Иерусалимом и еврейскими жилыми кварталами Восточного Иерусалима. Эти районы в своей совокупности образуют "столицу Израиля";

- палестинцы получают суверенитет над арабскими кварталами Восточного Иерусалима. Эти районы образуют "столицу" Палестинского государства;

- в районе старого города в Иерусалиме вводится специальный режим, при котором Храмовая гора переходит под контроль палестинцев, а Стена Плача - израильтян. При этом предусматривается, что будет запрещено без предварительного согласия сторон производить какие-либо строительные или археологические работы в районе Храмовой горы;

- проблема беженцев должна решаться на основе резолюции ООН 194 от 11 декабря 1948 г. с выплатой палестинцам "справедливой" финансовой компенсации и предоставлением им финансовой помощи в целях строительства нового жилья. "Право на возвращение" на территорию собственно Израиля ограничивалось случаями воссоединения семей или осуществлением иных гуманитарных программ;

- предлагалось, чтобы при заключении окончательного соглашения обе стороны дали обещание воздерживаться от предъявления в последующем каких-либо новых претензий⁵ .

План группы экспертов предусматривал деятельное участие международного сообщества в гарантиях будущего палестино-израильского соглашения. Имелось в виду пойти на размещение в Палестине многонациональных сил по поддержанию мира, направить в Старый город Иерусалима международные полицейские части.

Для Сирии и Израиля группа международных экспертов разработала следующую схему достижения урегулирования:

- отвод израильских войск на линии 4 июня 1967 г.;

- передача под суверенитет Сирии участков земли вплоть до Тивериадского озера и реки Иордан с получением выхода к прилегающим водным акваториям. Израилю передавались собственно акватории Тивериадского озера и реки Иордан с выходом на прилегающие земли;

- организация демилитаризованных зон и зон с пониженным количеством вооруженных сил и вооружений;

- создание многонационального мониторингового механизма в интересах обеспечения безопасности и выполнения согласованных решений;

- Сирия и Израиль должны были немедленно после заключения мирного соглашения уста-

стр. 38

новить между собой дипломатические отношения⁶ .

Проект соглашения между Ливаном и Израилем включал такие положения, как запрет на размещение каких-либо нерегулярных военизированных групп в зоне соприкосновения между двумя странами (юг Ливана - север Израиля), запрет на использование территории друг друга лицами или организациями, враждебными другой стороне.

План группы экспертов получил большой резонанс в странах - членах "четверки" международных посредников, а также в большинстве государств региона. Однако перевести в практическую плоскость обсуждение предлагавшихся мер не удалось.

Одиннадцатое. До настоящего времени крайне редко имели место решения действительно смелого характера, подобные поездке А. Садата в Иерусалим в 1977 г., призванные способствовать "прорывным" поворотам в арабо-израильских взаимоотношениях.

В ряде случаев не использовались - в силу сложившихся стереотипов - возможности, в том числе, связанные с разработкой крупномасштабных инициатив.

Так, после выдвижения наследным принцем Саудовской Аравии Абдаллой своего известного проекта в отношении формата будущих договоренностей арабов с израильтянами этот вопрос был включен в повестку дня встречи Лиги арабских государств (ЛАГ) в Бейруте (март 2002 г.). Как представляется, арабам стоило бы пойти и на другую инициативу - приглашение Израиля на эту встречу. Это могло бы сразу поднять на совершенно новый уровень обсуждение - в практическом плане - проблематики мирного урегулирования и достижения исторического примирения в регионе Ближнего Востока. Однако такой шаг сделан не был.

Двенадцатое. Не вполне сложилось современное понятие "регион" в контексте проблематики ближневосточного мирного урегулирования. Это в немалой степени связано с характером и объемом озабоченностей каждой из сторон конфликта⁷ . В последние годы, в особенности после представления президентом Дж. Бушем своего проекта "Большого (Расширенного) Ближнего Востока", усилилась тенденция расширительного толкования рамок региона.

Инициатива президента США была озвучена в марте 2004 г. и представлена членам "восьмерки" крупнейших индустриальных стран мира в июне 2004 г. Это предложение базируется на ряде принципов, включающих расширение демократических основ и повышение эффективности управления в странах региона, создание качественно новых возможностей для обмена информацией, устранение торговых барьеров, открытие рынков и т.п. Логика этой инициативы основывается также на признании в целом, безусловно, правильного положения о теснейшей взаимосвязи процессов, происходящих в странах, "традиционно" причисляемых к Ближнему Востоку, и государствах, территориально прилегающих к этому району мира.

Следует отметить, что географическое и политическое понятие региона "Ближнего Востока" имеет почти столетнюю историю, его содержание неоднократно менялось и уточнялось. Ряд специалистов придерживаются мнения, что впервые такого рода термин был использован английским генералом Томасом Гордоном в начале XX в. при изучении возможных угроз британским интересам в регионе со стороны царской России, в том числе в контексте функционирования транспортного коридора между Великобританией и Индией. Другие считают, что это понятие было введено в оборот после опубликования в 1902 г. американским военным деятелем Альфредом Маханом статьи "Персидский залив и международные отношения"⁸ .

Вопрос о территориальных рамках ближневосточного региона обстоятельно рассматривался в 1992 - 1996 гг. рабочей группой по контролю за вооружениями и региональной безопасности (в ряде мероприятий принимал участие автор). Уже в то время преобладало мнение о необходимости "расширительного" толкования региона Ближнего Востока - с включением в него всех стран - членов ЛАГ, Израиля, а также Турции. Ряд экспертов высказывались за то, чтобы к региону был "причислен" также и Иран. Были наработки, касающиеся органической связи - в контексте вопросов безопасности - Ближнего Востока, Средиземноморья, бассейна Красного моря, а также Юго-Западной Азии. После событий сентября 2001 г., развертывания борьбы против международного терроризма вопрос о взаимообусловленности и взаимозависимости событий в этих районах мира стал еще более актуальным.

В одной из недавних публикаций - монографии "Нефть и вода - к созданию системы безопасности в Персидском заливе" специальный раздел был посвящен проблематике "Большого Ближнего Востока"⁹ . Один из основных выводов авторов работы заключался в том, что кон-

стр. 39

цепция географических рамок Ближнего Востока неизбежно будет претерпевать изменения, в том числе вследствие того, что сам регион находится в стадии глубокой эволюции¹⁰ .

Вышеуказанные причины - в большей или меньшей степени -обусловили отсутствие всеобъемлющего решения арабо-израильского конфликта, хотя на ряде направлений мирных преобразований в регионе были достигнуты реальные позитивные подвижки.

* * *

В целом, как представляется, к сегодняшнему дню удалось решить те "блоки" ближневосточного кризиса, которые относительно легко поддавались стратегии "размежевания", в том числе территориального (мирные договоры между Египтом и Израилем, Иорданией и Израилем). Но данный метод выявил свою ограниченность в тех случаях, когда достижение такого рода размежевания является крайне сложным делом. Это прежде всего относится к ключевой проблеме ближневосточного урегулирования - палестино-израильскому конфликту¹¹ .

На протяжении многих лет противостояния выдвигались десятки планов построения отношений между палестинцами и израильтянами. Несмотря на все их разнообразие, можно свести эти предложения всего лишь к четырем принципиальным схемам:

- сохранение израильской оккупации палестинских земель;

- создание на землях, оккупированных в 1967 г. (сектор Газа, Западный берег р. Иордан), органов палестинского административного самоуправления (автономии) с весьма ограниченными прерогативами - при оставлении за Израилем полномочий в сфере внешних связей, обороны и ряде других областей;

- создание на указанных территориях "палестинского района" как части конфедеративного объединения в составе либо Иордании, либо Израиля;

- независимое палестинское государство со столицей в Восточном Иерусалиме.

В Израиле различные политические силы по-разному видели решение палестинской проблемы. Многие не верили в способность палестинского образования - в любой его форме и, тем более, в виде суверенного государства - мирно сосуществовать с Израилем без предъявления палестинцами все новых и новых требований, в том числе территориального порядка. С другой стороны, израильтяне, принадлежавшие к самым различным партиям и группам, сходились во мнении, что нахождение в пределах территории Израиля все возрастающего количества арабов-палестинцев может привести к созданию внутри страны мощной "пятой колонны", которая со временем будет "подавлять" евреев своей численностью. С учетом этих опасений, начиная с середины 1970-х гг., большинство израильских политиков стали склоняться к формуле предоставления палестинцам - естественно, по результатам неспешных и обстоятельных переговоров - "ограниченного самоуправления", другими словами - проживания вне территориальных рамок собственно Израиля, но под плотным "присмотром" последнего. Консервативные элементы при этом подчеркивали "целесообразность" использования - в качестве решающего козыря для торга с палестинцами - наличие в руках Израиля оккупированных земель.

Что касается палестинцев, то их политическое руководство в лице ООП всегда декларировало свою приверженность только одному варианту решения палестинской проблемы - созданию независимого палестинского государства.

На деле развитие событий вело к реализации схемы создания ограниченной автономии палестинцев. Все попытки "продвинуть" переговорный процесс к рассмотрению ключевых и, вместе с тем, наиболее сложных вопросов палестино-израильского урегулирования - определение "конечных" модальностей палестинского государственного образования, параметров территориального размежевания, решение проблемы беженцев, судьбы Иерусалима, в том числе "распределения" суверенитета над святыми местами, - так ничего до сих пор и не дали.

В последние годы камнем преткновения стали вопросы обеспечения безопасности. При этом создался запутанный клубок взаимных претензий и требований. Израильтяне добивались - в качестве предварительного условия для начала серьезного разговора по вопросам "существа" урегулирования - полного прекращения терактов против мирного населения своей страны. Палестинские радикалы говорили, что эти теракты - неизбежное следствие сохраняющейся оккупации палестинских земель. Официальное руководство ООП и Палестинской национальной администрации акции террористического характера осуждало, но, вместе с тем, признавало "резонность" доводов в отношении "первичности" проблемы вывода израильских войск с оккупированных территорий. Таким образом, мирные переговоры между палестинцами и израильтянами "буксовали", не двигались в сторону достижения какой-либо реальной рациональной отметки.

В этих условиях премьер-министр Израиля А. Шарон пошел на "одностороннее размежевание" с палестинцами с целью создания таким путем более безопасного климата для Израиля по периметру границы с палестинской автономией.

"Одностороннее размежевание", по-видимому, призвано было дать импульс палестино-израильскому урегулированию в условиях, когда двусторонние переговоры, даже дополненные усилиями международных посредников, не давали результатов.

Вместе с тем, как представляется, метод "односторонних" шагов должен быть дополнен другими "новациями". Все более очевидной становится целесообразность формирования совершенно новой стратегии поисков "формулы безопасности" на палестинских и израильских землях. По нашему убеждению, настал момент, когда, наконец, стоит признать ограниченность попыток "поделить" все "составляющие" функционирования властных структур на крайне ограниченной территории палестино-израильского противостояния. Требуется дополнить линию на "размежевание" стратегией "синтеза" усилий сторон и поиска общих схем безопасности и мирного переустройства ¹² .

стр. 40

* * *

В этом контексте попытаемся выделить основные "сферы" двустороннего палестино-израильского взаимодействия.

На наш взгляд, к ним можно было бы отнести следующие проблемные блоки: территориальный вопрос; обеспечение внутренней безопасности и стабильности; экономическая и финансовая сферы; проблема беженцев; вопросы обороны и международных отношений; проблема Иерусалима, включая вопросы доступа к святым местам.

На сегодняшний день первые три проблемы - территориальная, безопасности и экономическое положение на палестинских землях и в Израиле - должны рассматриваться в качестве первоочередных. При этом нельзя не признать, что все попытки найти компромиссное решение этих проблем зашли в тупик. Это относится в первую очередь к территориальному вопросу. Такой результат в чем-то закономерен. Чего можно ожидать, если предлагавшиеся до сих пор варианты создания палестинского "государственного образования" представляли собой объединение в некую общность "лоскутных" квазимуниципалитетов (Западный берег реки Иордан), территория которых имеет во многом искусственную границу с участками, находящимися под израильским управлением?

С учетом реального развития событий последних лет особое значение имеет проблематика безопасности. Именно этот вопрос сейчас ставят во главу угла израильтяне. Обеспечение безопасности оказалось самым "трудным" элементом в переговорных усилиях сторон, а также международных посредников.

По нашему мнению, нужно ставить вопрос о создании своего рода "единого пространства безопасности" на всех палестинских и израильских землях. В рамках осуществления такой концепции требуется создание достаточно сильных и авторитетных органов совместного мониторинга ситуации и принятия решений как законодательного, так и оперативно-распорядительного характера. В практическом плане нужно будет наладить эффективную систему совместных практических мероприятий (проведение совместного патрулирования и т.п.).

Эта - двусторонняя или даже многосторонняя (в случае привлечения представителей третьих стран) - система безопасности должна быть органично связана с региональной системой коллективной безопасности.

Что касается экономической сферы, то и здесь следует признать наличие исторически сложившейся теснейшей связи и переплетения интересов Израиля и палестинцев, в том числе, проживающих на территориях ПНА. Так, благополучие палестинского населения - жителей сектора Газа и Западного берега реки Иордан во многом зависит от возможностей обеспечения их постоянной работой на территории Израиля. Для израильтян же территории ПНА - это не только расположенный в непосредственной близости рынок сбыта товаров, но и своего рода "испытательный стенд" их способностей взаимодействовать с арабами в экономической сфере. Следует отметить, что на новом "витке" развития событий может оказаться востребованным план формирования единого экономического союза двух государств -еврейского и арабского, - как это было предусмотрено резолюцией N 181 ГА ООН от 29 ноября 1947 г. Как известно, данная резолюция предусматривала такие меры, как создание таможенного союза, введение единой валюты на территории обоих государств, совместные экономические проекты, использование на недискриминационной основе транспортных коммуникаций, портов и аэродромов, доступ на недискриминационной основе к водным и энергетическим ресурсам и т.п.

В целом, на наш взгляд, есть и необходимость, и возможность достижения компромиссов на основе создания общих "зон ответственности" сторон в указанных выше сферах палестино-израильского взаимодействия - территориальной, безопасности и экономики. Причем, тут нащупывается компромисс и в том, что касается "качества" размена. Израильтяне заинтересованы в обеспечении надежно функционирующего "пространства безопасности" на всех территориях, где находятся израильтяне, а палестинцы - в свободном доступе рабочей силы в Израиль. Обе стороны выигрывают от объединения усилий в указанных сферах. При этом решаются и другие вопросы, например, создания благоприятного инвестиционного климата и условий для налаживания общерегинального экономического сотрудничества¹³ .

Формирование общего ответственного "пространства безопасности" и экономического союза могло бы обеспечить достижение большего доверия между сторонами, без чего сложно рассчитывать на урегулирование таких деликатных и сложных вопросов, как проблема беженцев, поиски модальностей политики в сфере обороны, статус Иерусалима. И по этим проблемам, по нашему убеждению, будущее - за компромиссными схемами учета интересов и озабоченностей сторон.

В беседах представители различных стран региона, политические и общественные деятели неизменно подчеркивают, что без решения палестинской проблемы трудно рассчитывать на достижение мира в регионе Ближнего Востока. Они акцентируют важность еще более энергичного и веского подключения всего международного сообщества, ведущих держав мира, России к поискам мира на Ближнем Востоке, в том числе в контексте палестино-израильского конфликта - ключевого элемента ближневосточной проблемы. Как представляется, успех этих усилий в немалой мере зависит от использо-

стр. 41

вания всего набора идей и возможных схем достижения компромиссных развязок, в том числе, идущих в русле изложенных выше соображений.

* * *

Конечно, многое зависит от того, как конкретно будет складываться обстановка на палестинских территориях. Обращает на себя внимание расширение круга претендентов на власть на палестинских землях. В течение длительного времени безусловным политическим лидером здесь была ООП, ее наиболее мощная "внутренняя структура" - движение ФАТХ. Радикальные же группировки - ХАМАС, Джихад - во властные структуры не входили и резко критиковали практическую деятельность палестинской администрации. После смерти Я. Арафата оппозиционные элементы стали выдвигать во все более определенной форме заявку на власть, рассчитывая потеснить ООП, первоначально в ходе выборов в различные органы самоуправления на местах.

25 января 2006 г. на выборах в законодательное собрание Палестинской национальной автономии победу одержало движение ХАМАС, которое на протяжении нескольких десятков лет находилось в жесткой оппозиции к Я. Арафату, его приемникам, в целом политическому руководству ФАТХ, ООП, ПНА. Эта альтернативная структура всегда декларировала свою приверженность противостоянию Израиля, призывая палестинцев применять весь спектр средств и методов, включая вооруженную борьбу и террористические акции, в интересах "победы над израильским врагом".

В результате сложилась крайне напряженная обстановка.

Президент США Дж. Буш заявил, что с ХАМАС можно будет вести переговоры только в том случае, если из программы этой организации будет исключено положение об уничтожении Израиля.

Представители "квартета" международных посредников на своей встрече в Лондоне в конце января 2006 г. подчеркивали, что переговоры с ХАМАС возможны только при условии, если он прекратит террористическую деятельность, признает право Израиля на существование и примет все договоры, подписанные сторонами.

Новая ситуация возникла и в вопросах оказания финансовой и экономической помощи ПНА. Традиционные доноры - США, страны ЕС, Всемирный банк -ясно дали понять, что дальнейшее предоставление финансовых вливаний под вопросом. Власти Израиля заморозили перечисления от налогов в адрес ПНА. Вместе с тем, влиятельные силы в странах Персидского залива выступили за то, чтобы компенсировать снижение западной помощи ПНА за счет существенного расширения финансовой поддержки палестинцев со стороны арабских государств, прежде всего, "заливников".

На пресс-конференции 31 января 2005 г. президент Российской Федерации В. В. Путин, отвечая на вопрос относительно позиции РФ по поводу победы ХАМАС на выборах в ПНА, заявил: "Это большой удар, сильный удар по американским усилиям на Ближнем Востоке. Я думаю, что если мы хотим решать сложные мировые проблемы, то должны это делать только сообща и не приглашать участников того или иного процесса для того, чтобы "таскать каштаны" из огня, а вместе садиться и изначально слушать, слышать друг друга и принимать согласованные решения. Наша позиция в отношении ХАМАС отличается от американской и от западноевропейской. Министерство иностранных дел Российской Федерации никогда не признавало ХАМАС в качестве террористической организации. Но это не значит, что мы одобряем и поддерживаем все, что делает ХАМАС, и все заявления, которые в последнее время звучат. Мы считаем, что одно дело, когда политическая сила находилась в оппозиции и стремилась к власти, и мы знаем, что во всем мире оппозиция очень часто выступает с достаточно радикальными заявлениями, а другое дело, когда она получила вотум доверия народа и должна способствовать тому, чтобы люди, которые поверили в это движение, почувствовали положительные результаты их правления. А для этого нужно уйти от радикальных заявлений, нужно признать право на существование Израиля, нужно наладить контакт с международным сообществом. Мы призываем ХАМАС именно к такой последовательной работе"¹⁴ .

* * *

Положение дел в палестино-израильских взаимоотношениях, в ближневосточном урегулировании в целом в настоящее время является одним из главных элементов ситуации на Ближнем Востоке в сфере безопасности. Без надлежащего решения проблем арабо-израильского примирения нельзя рассчитывать на создание устойчивой системы мирного взаимодействия всех расположенных в этом районе мира государств.

----------

¹ См.: Бакланов А. Г. Ближний Восток на рубеже XXI века: к созданию системы региональной безопасности. М., 2001, с. 26.

² Там же, с. 32.

³ "Ответ заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации А. В. Салтанова на вопрос российских СМИ относительно палестино-израильского урегулирования". Департамент информации и печати МИД РФ, 20 ноября 2003 г.

⁴ Middle East Endgame 1: Getting to a Comprehensive Arab -Israeli Peace Settlement. 16 July 2002. An International Crisis Group Report N 2, Amman/ Washington/ Brussels.

⁵ Ibid, p. 3.

⁶ Ibid.

⁷ На это указывают арабские исследователи, в частности Ахмед Селим аль-Борсан, опубликовавший статью "Большой Ближний Восток: политические и стратегические параметры" в египетском журнале "Ас-сияса ад-дуалийа" ("Международная политика"). Каир, N 158, октябрь 2004.

⁸ Там же, с. 15.

⁹ Oil and Water / Cooperative Security in the Persian Gulf. Ed. by B. Meller. New York - London, 2001.

¹⁰ Ibid, p. 58.

¹¹ См. также: Бакланов А. Г. Варианты решения палестинской проблемы ограничены. - Независимое военное обозрение, 26 ноября 2004 г., с. 2.

¹² См. также: Бакланов А. Г. Ближневосточный узел противоречий. - Международная жизнь, 2004, N 4 - 5.

¹³ Следует отметить, что в рамках многосторонней рабочей группы по экономическому развитию региона в период 1992 - 1996 гг. был сформирован солидный набор конкретных проектов с участием всех стран региона, в том числе объектов на территории ПНА.

¹⁴ Стенограмма пресс-конференции Президента России В. В. Путина для российских иностранных журналистов. 31 января 2006 г. Официальный сайт Президента Российской Федерации.

Permanent link to this publication: