Libmonster ID: EE-526

Прошло всего 13 лет с тех пор, как Советская Армия разгромила гитлеровскую военную машину и фашистскую политическую систему, но уже снова империалисты Западной Германии мечтают о реванше. Под покровительством американского империализма фашистские элементы поднимают голову. В июне 1957 г. боннский министр Оберлендер сказал: "В России нас ждет земля, мы должны пустить там корни". Он заявил о намерении германских империалистов "освободить" не только немцев, проживающих в Германской Демократической Республике, но и страны Восточной Европы1 . Но время не стерло из памяти народов жуткие воспоминания о том, как под флагом "освобождения" германский империализм не раз готовил им полное истребление.

События в Литве в 1915 - 1918 гг. показывают истинный смысл агрессивных планов Германии в отношении населения Восточной Европы. Подлинные намерения германских империалистов и тогда прикрывались насквозь лживыми заявлениями об "освобождении народов".

"Мы освободили Литву и Курляндию"2 , - заявил германский канцлер Бетман-Гольвег 19 августа 1915 г. после того, как в Литве началось осуществление политики, целью которой было "превратить Литву в обезлюженное пространство для колонизации"3 . Основной инициатор "Порядка управления" Литвы Людендорф "объяснял" впоследствии, что якобы лишь условия войны помешали делу освобождения Литвы. "Железные требования войны не могли допустить немедленного наступления этого блаженного времени"4 , - писал он в своих мемуарах. Однако действия германских оккупационных властей в Литве далеко перешагнули рамки военной необходимости и обнаружили явную тенденцию "превращения Литвы в остэльбскую военную колонию"5 . Политика германского империализма состояла в том, чтобы подорвать устои местной экономики, ликвидировать или выселить большую часть коренного населения, колонизировать Литву и превратить ее в плацдарм кайзеровской Германии, направленный против народов Восточной Европы.

Идя по этому пути, германские оккупанты вели в Литве "целеустремленную политику уничтожения местного землевладения"6 , в результате чего сельское хозяйство края пришло в полный упадок7 . Вместе с тем захватчики грабили крестьян путем тотальной реквизиции, оставляли их без семян и превращали, таким образом, плодородные поля в пус-


1 "Правда", 16 июля 1957 года.

2 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 306, S. 213.

3 Там же. Т. 311, стр. 4303.

4 E. Ludendorff. Meine Kriegserinnerungen 1914 - 1918. Berlin. 1919, S. 145.

5 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 311, S. 4435.

6 Газета "Czas" (Краков), N644, 23 декабря 1916 года.

7 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 311, S. 4309. Было секвестровано до конца 1917 г. 1700 поместий, переданных под управление германских офицеров и унгер-офицеров.

стр. 67

тоши. Преследуя свои колонизаторские цели, немецкие военные власти демонтировали в Литве и вывезли в Германию 466 промышленных предприятий8 , то есть свыше 77% всех существовавших до войны в Ковенской и Виленской губерниях предприятий9 . При реквизиции изделий из меди оккупанты уничтожали "дорогостоящие машины, стоимость которых достигает нескольких сотен тысяч марок"10 . Торговля также была парализована. "Местная торговля вся выключена", "местная торговля вся отмерла"11 , - рапортовали немецкие начальники уездов (крейсгауптманы).

Даже так называемая "Тариба" ("Национальный совет" - литовская контрреволюционная буржуазно-националистическая организация), созданная германскими властями в сентябре 1917 г. из предателей литовского народа, была вынуждена отметить, что хозяйственная деятельность оккупационных властей "явно противоречит шире и глубже понятым немецким военным интересам"12 .

Истинная суть политики империалистической Германии состояла в стремлении создать в Литве условия для немецкой колонизации путем захвата крупных сельскохозяйственных и промышленных предприятий, полного разорения крестьянских масс, путем создания условий, при которых можно было бы приобретать в Литве земельные участки и другие ценности "за бутерброд"13 . Целью германской политики было также превращение Литвы в резервуар дешевой рабочей силы для промышленности и сельского хозяйства Германии. Колонизацию Литвы и вывоз рабочей силы из края в Германию идеологи германского колониализма лицемерно называли "естественным обменом населением"14 . Ликвидацию литовской национальности и полную германизацию Литвы германские захватчики рассчитывали осуществить в течение 50 лет.

В советской исторической науке вопросы германской политики в оккупированной Литве в годы первой мировой войны затрагивались лишь попутно в работах на смежные темы15 . В то же время литовская и иная буржуазная литература по истории германской политики в Литве в 1915 - 1918 гг. изобилует искажениями действительности16 . Особенно отличается фальсификацией истории немецкая буржуазно-юнкерская литература 17 и прогерманская литература других стран18 . Главным источником для фальсификаторов послужили преднамеренные искажения фактов, которыми изобилуют мемуары Людендорфа. Последний, говоря о германском оккупационном режиме в Литве, подбирал самые хвалебные и в то же время фальшивые выражения: "честное и бескорыстное служе-


8 Партийный архив Института истории партии при ЦК КПЛ, рукописный фонд "СССР и буржуазная Литва", стр. 21.

9 "Statistics Zjnios apie Lietuva ligi karu". Kaunas. 1920, psl. 105 - 108.

10 "Czas", N644, 23 декабря 1916 года.

11 Центральный государственный архив (ЦГА) Литовской ССР, ф-р 1208, оп. 1, д. 53, лл. 69, 208.

12 Там же, ф. 59, оп. 3, д. 1, л. 204 (приложение).

13 Stenographische Berichte uber die Verhandlungen des Preussischen Hauses der Abgeordneten. 22 Legislaturperiode. III Session. 1916/1917. Bd. I, Sp. 1196.

14 S. Broedrich-Kurmahlen. Das neue Ostland. Als Handschrift gedruckt. Nicht fur die Presse. Ostverlag. 18 August. 1915, S. 11.

15 См., например, Ф. И. Нотович. Захватническая политика германского империализма на Востоке. 1914 - 1918. М. 1947; J. Ziugzda. Kaip vokiskieji imperialistai stengesi pavergti Lietuva 1917 - 1918. Maskva. 1943; его же. Lietuviu tautos kova del Tarybu valdzios 1918 - 1919. Vilnius. 1948; R. Sarmaitis. Darbo zmoniu kova del Tarybu valdzios Lietuvoje 1918 - 1919 m. Vilnius. 1954.

16 См., например, T. Daugirdas. Kaunas vokieciu okupacijoje. Kaunas. 1937; M. Urbsiene. Vokieciu okupacijos ukis Lietuvoje. Kaunas. 1939.

17 H. Zemke. Der Oberbefehlshaber Ost und das Schulwesen im Verwaltungsbereich Litauen wahrend des Weltkrieges. Berlin. 1936; F. Bertkau. Das amtliche Zeitungswesen im Verwaltungsgebiet Ober-Ost. Leipzig. 1928.

18 B. Colliander. Die Beziehungen zwischen Litauen und Deutschland wahrend der Okkupation 1915 - 1918. Abo. 1935.

стр. 68

ние долгу", "кто, кроме нас, способен сделать что-либо подобное" и т. д. В деятельности оккупационного управления в Литве он видел сплошные "благодеяния... населению"19 .

В настоящей статье сделана попытка показать, что оккупационный режим, установленный германскими империалистами в Литве в годы первой мировой войны, носил, по существу, колониальный характер и был прообразом того устройства, которое кайзеровская Германия намеревалась утвердить на территории Литвы после войны.

*

Германская система управления в Литве в 1915 - 1918 гг. основывалась на принципах реакционной прусской государственной доктрины. Характерной чертой устройства, сохранившегося в Германии вплоть до ноябрьской революции 1918 г., была мелочная опека над жизнью, действиями, чувствами и мыслями "верноподданных".

Режим, введенный в оккупированной Литве, имел еще более отвратительные и человеконенавистнические формы. В деятельности германских властей чувствовалась целеустремленность колонизаторов, поставивших задачу максимально эксплуатировать захваченную ими страну. Немецкие власти относились к местному населению, как к скоту или по меньшей мере как к ниже стоящим, неполноценным людям, "недочеловекам" (Untermenschen, согласно позднейшей гитлеровской терминологии).

В качестве образца для системы управления Литвой германское правительство взяло порядки, существовавшие в его африканских колониях. Туда, как известно, было перенесено прусское внутреннее устройство, хотя даже Бисмарк предупреждал, что "никакой удачи нельзя ожидать от пересаживания прусского государственного режима с его бюрократической системой в Африку"20 . В Литве положение ее населения было поразительно сходным с положением жителей германских африканских колоний.

В отношении методов обращения немецкой администрации с литовцами вполне применимы выводы, сделанные в 1920 г. секцией историков при английском ведомстве иностранных дел об отношении германских колониальных властей к населению Юго-Западной Африки. В Литве, как и в Африке, оккупанты "дали своим солдатам неограниченные права в деле их обращения с туземным населением". В области юстиции "чиновники получили абсолютно свободные руки... Никто не был защищен от ареста и тюрьмы, и никто не был в состоянии добиться справедливости, если осмеливался жаловаться против тирании чиновников"21 . Все, на что обращали внимание английские историки (зверское обращение германской колониальной администрации с туземными жителями африканских "палочных колоний", система принудительного труда)22 , имело место и в Литве во время ее оккупации в 1915 - 1918 годах.

Таким образом, система так называемого "Немецкого военного управления в Литве" не была оригинальным изобретением Людендорфа. Она имела свои истоки в прусской государственности и германском колониализме.

Административное деление территории Обероста (оккупированные немецкими войсками восточные области России без так называемого Варшавского генерал-губернаторства) совершенно не соответствовало этнографическим границам. "Немецкому военному управлению Оберост",


19 E. Ludendorff. Указ. соч., стр. 148. 158, 161.

20 Цит. по "Treatment of natives in the German colonies. Historical section of the Foreign Office". N114. London. 1920, p. 2.

21 Там же, стр. 2, 17.

22 Там же, стр. 8, 20, 29.

стр. 69

находившемуся в ведении штаба германского главнокомандующего Восточным фронтом, были подвластны первоначально шесть самостоятельных территорий управления: Курземе, "Литва", Сувалки, Вильнюс, Гродно и Белосток. Литовское побережье Балтийского моря с городом Паланга входило в управление Курземе. "Литва" охватывала лишь территорию бывшей Ковенской губернии, и то не целиком. Таким образом, этнографически край разорвали на пять частей. Переход границ территорий управления населению был запрещен. Правда, позже, особенно с начала 1917 г., когда германскому правительству пришлось прикрывать свою колониалистскую политику с помощью разных маневров, число территорий управления было сокращено путем их объединения.

Во главе каждой территории стоял начальник (шеф) "Немецкого военного управления", которому были непосредственно подчинены крейс-гауптманы. Им подчинялись волостные начальники, управлявшие с помощью сельской жандармерии и деревенских старост.

На многочисленных совещаниях военных властей с участием представителей центрального правительства в течение длительного времени разрабатывались отдельные статьи "Порядка управления", а в Литве тем временем свирепствовал полный произвол германской военщины. Лишь 7 июня 1916 г. "Порядок управления" был введен в действие23 . Характер этого документа, как и длительность и тщательность его разработки, подтверждает тезис одного немецкого журнала о том, что система, введенная в Литве, "не имела временного характера"24 . "Порядок управления" передавал всю полноту власти на территории Обероста в руки военной немецкой администрации, которая была полностью оторвана от местного населения и не учитывала его потребностей. В §4 специально подчеркивался немецкий и военный характер управления. Слова "немецкое" и "военное" должны были обязательно предшествовать слову "управление" во всех документах и письмах. Всякое участие представителей местного населения в администрации исключалось. В §7 указывалось: "Местные жители обязаны незамедлительно и с охотой исполнять все приказы и распоряжения немецких органов". Право обжалования этих распоряжений населению не предоставлялось. Лишь в исключительных случаях разрешалось давать местным жителям отдельные поручения. Но для них это были "почетные обязанности, за исполнение которых они не (получали) никакого вознаграждения". Они не имели права "отказаться от предложенного им поручения, прекратить его исполнение или проявить халатность"25 .

В этой "конституции" Обероста нашли свое выражение взгляды идеолога германского колониализма Фридриха Лециуса. В "Памятной записке" своему правительству он писал, что в Литве лишь немцы должны иметь гражданские права, а местные жители могут пользоваться только "правом преданно служить Германии"26 .

Введение на оккупированной территории администрации, которая была полностью отделена от населения и лишала его всяких прав, находилось в вопиющем противоречии с нормами международного права. Для того, чтобы представить немецкую систему администрации как результат насущной необходимости, германское правительство и военные власти стали распространять миф о полном хаосе, с которым они якобы встретились на захваченной территории. 9 декабря 1915 г. канцлер Бетман-Гольвег заявил в рейхстаге, что в Литве немцы нашли "состояние


23 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 967, л. 1.

24 Цит. по C. Rivas. La lituanie sous le joug allemand. Lausanne. 1919, p. 513.

25 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 967, л. 1.

26 Denkschrift von Dr. F. Lezius. Als Handschrift gedruckt. Vertraulich. 1915 (Отдел рукописей научной библиотеки Вильнюсского государственного университета имени В. Капсукаса (ОРВУ), N590).

стр. 70

почти полного разброда"27 . "Война привела всю страну в состояние полной заброшенности, и только там, где наши части уже долго простояли, царил порядок..., никаких местных властей не было"28 , - писал впоследствии Людендорф. Однако все эти утверждения были наглым обманом.

После ухода русских чиновников в Литве возникли органы местного гражданского самоуправления, продолжала действовать волостная и деревенская администрация29 . В стране было вполне достаточно людей, способных и желавших выполнять административные функции, - вице-председателем самоуправления города Расейняй стал адвокат Складовский30 , бурмистрам местечка Дусетос был избран местный аптекарь, бурмистром местечка Комяй - учитель31 и т. д.

Создание немецкой военной администрации, чиновникам которой запрещалось всякое личное общение с местными жителями32 , не только не было необходимостью, но, наоборот, оказалось весьма затруднительным делом. Служащие военного управления многократно выражали сожаление по поводу ликвидации местных административных органов. На это жаловались, например, биржайский, расейняйский33 и другие крейсгауптманы. Однако приказ исходил из Берлина и имел весьма определенные цели: уже во время войны начать создание в Литве и в прилегающих к ней польских и белорусских областях германской военно-колониальной администрации. Организацию последней "обосновал" германский реакционный публицист Аксел Рипке: "Глубоко ошибаются те, кто думает, что литовец уже созрел хотя бы для самой примитивной формы самоуправления... Наша сила состоит больше в администрировании, нежели в учреждении самоуправлений с последующим насыщением их немецким духом"34 .

Для того чтобы новое управление успешно выполняло свою колонизаторскую задачу, его руководство комплектовалось из самых отъявленных империалистов. Главой "Немецкого военного управления в Литве" был князь Франц-Иосиф фон Изенбург-Бирштейн, "пангерманец чистой воды, беспощадный враг всякой литовской национальной политики"35 . Начальником "Немецкого военного управления в Вильне-Сувалках" был назначен видный деятель реакционного прусского юнкерства, "официальный представитель решающего большинства прусской палаты господ"36, граф Йорк фон Вартенбург. Здесь же служил Эшерих, ставший впоследствии в Германии организатором и руководителем контрреволюционных банд "Оргэш" (организация Эшерих)37 .

После захвата Литвы немецкой армией на население посыпалось множество приказов и распоряжений, которые невозможно было запомнить. Купишкисский крейсгауптман, например, рапортовал начальству: "Приказы и распоряжения идут в изобилии настоящим потоком так, что даже немецким чиновникам трудно их все усвоить... Население не могло бы их усвоить даже в том случае, если бы оно обладало непомерно


27 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 306, S. 428.

28 E. Ludendorff. Указ. соч., стр. 145. Ср."Das Land Ober Ost. Deutsche Arbeit in den Verwaltungsgebieten Kurland, Litauen und Bialystok-Grodno. Herausgegeben im Auftrage des Oberbefehlshabers Ost. Bearbeitet von der Presseabteilung Ober Ost" (далее "Das Land Ober Ost..."). Stuttgart und Berlin. 1917. S. 81.

29 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 52, л. 4.

30 ОРВУ, F. 1484, Rs. 2341.

31 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 359, л. 4

32 Там же, д. 883-а, л. 167.

33 Там же, д. 52, л. 137; д. 53, л. 2.

34 "Der Koloss auf tonernen Fussen. Gesammelte Aufsatze uber Russland". Munchen. 1916, S. 121.

35 Газета "Nowa Reforma" (Краков), N251, 14 июня 1918 года.

36 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 309, S. 2843

37 J. Alter. Nationalisten. Leipzig. 1930. S 100.

стр. 71

большим слоем интеллигенции... Поэтому они (приказы. - А. С. ) доходят до сознания местных жителей только посредством наказаний, накладываемых за их нарушения"38 . Своими распоряжениями немецкое военное управление регламентировало любое действие литовца, поставило все его имущество, каждый фунт урожая под контроль жандарма. Свобода населения была стеснена до максимальной степени. Слово "ферботен" ("запрещено") проникло во все области жизни и деятельности местных жителей. Например, запрещалось отдыхать по воскресеньям и праздникам, ездить больше одного раза в неделю на базар, писать письма на роди ом языке, посылать письма и посылки через частных лиц, ездить в вагонах и поездах, не предназначенных для местного населения, печь или кушать пироги либо "продукты вроде пирогов", варить домашнее пиво, кушать или продавать мясо либо мясопродукты, кормить лошадей овсом, охотиться39 , и т. д., и т. п.

Военное управление смотрело на штрафы не как на средство воспитания населения, а видело в них источник доходов. Крейсгауптманам было предписано наблюдать за жителями и выявить, насколько они платежеспособны, так как от этого зависел успех политики штрафов. Так, в отчете от 27 апреля 1916 г. купишкисский крейсгауптман сообщал, что наложенные на население большие штрафы были "легко взысканы", и делал вывод, что у населения имеется в наличии еще много денег, которые можно выкачать40 .

Особенно тяжелыми для народных масс были контрибуции, которые часто и по самому ничтожному поводу накладывались на деревни и даже на волости. Они взыскивались, например, за пожары, если населению не удавалось убедить чиновников управления в том, что пожар был вызван неумышленно. Мало того, что от пожара страдали отдельные лица, вся деревня должна была еще платить штраф. Военное управление видело в этом источник наживы и накладывало такие контрибуции даже в тех случаях, когда общий ущерб от пожара бывал ничтожным. Так, осенью 1916 г. в деревне Шаркунай (район Рокишкис) у Казимираса Шаркунялиса от пожара сгорело имущество примерно на 500 марок. Община, однако, должна была заплатить в виде контрибуции 400% общей суммы подушного налога41 .

Для наложения коллективных штрафов колонизаторы пользовались разнообразнейшими поводами: порча государственного имущества (деревни Рукайчяй и Барунай, Шауляйского района), скрытие от властей сведений о том, что в соседнем лесу находятся русские военнослужащие, сбежавшие из немецкого плена (деревня Боравай, район Науместис)42 . На заседании рейхстага был приведен случай, когда на 25 литовских крестьян был наложен штраф в 95500 марок за уклонение от поставок43 . Для того, чтобы офицеры и чиновники управления почаще накладывали такого рода взыскания на население, за счет средств, получаемых от контрибуций, им стали выдавать добавку к суточным деньгам на улучшение питания, к командировочным и т. д.44 . Таким образом, обилие приказов и распоряжений и связанные с ними непомерные штрафы и контрибуции стали одним из способов максимального ограбления жителей Литвы.

С той же целью колонизаторы использовали и налоговую систему. Если судить о ней по справкам управления Обероста, которые предна-


38 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 572.

39 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 313, S. 5613; ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 978; д. 883-а, лл. 96, 99, 100, 150; д. 305, л. 3.

40 ЦГА Литовской ССР, д. 572, л. 21.

41 Там же, д. 119, л. 3.

42 Фототека Государственного историко-революционного музея Литовской ССР.

43 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 313, S. 5667.

44 ЦГА Литовской ССР, ф. -р. 1208, оп. 1, д. 964. лл. 39, 69.

стр. 72

значились для обмана общественного мнения и особенно для игравших в оппозицию групп рейхстага, то можно легко впасть в заблуждение. Отдел финансов Обероста доказывал, например, что налоговое бремя не было чрезмерным, ибо на душу населения, по официальному финансовому плану, приходилось только 19,51 марки45 . На самом же деле положение было очень тяжелым. Во-первых, в этих расчетах не учтено множество платежей, которые населению Обероста приходилось вносить в кассу управления в виде штрафов, контрибуций, платы за разные справки и т. д. Не учтены и введенные на территории Обероста разнообразные сборы, как, например, за проход и проезд через мосты, за разные увеселительные мероприятия, выставки46 и т. д. Во-вторых, промышленность, сельское хозяйство и торговля края были захвачены оккупантами либо находились в состоянии полного застоя. Большие хозяйственные объекты, дававшие до войны значительную часть общей суммы налогов, перестали существовать как фискальные единицы. Поэтому средний уровень налогового обложения стал для трудящихся масс гораздо выше довоенного. В-третьих, деревенские общины должны были уплачивать земельный налог за участки тех крестьян, которые отсутствовали. По признанию расейняйского крейсгауптмана, "во многих общинах осталась лишь малая часть населения, и она должна платить (земельный) налог и за отсутствующих членов общины"47 . Наконец, налоговое бремя усиливалось в результате бесчинств и злоупотреблений чиновников и жандармерии. Жандармы добавляли к земельному, арендному, торгово-промышленному, подушному и многочисленным косвенным налогам и сборам еще и обязательные взыскания в форме взяток. В приказе главнокомандующего Восточным фронтом от 12 октября 1916 г. отмечались "многократные" случаи, когда жандармы совершали подобные, как говорилось в документе, "промахи". Приказ обращал внимание начальников жандармских патрулей на то, что их подчиненные "брали взятки у населения, собирали у местных жителей незаконные сборы, накладывали штрафы и забирали деньги в свою пользу"48 .

Налоговая система, созданная в Литве немецкими оккупантами, носила ярко выраженный классовый характер. Главный упор был сделан на косвенные налоги, акцизы, которые уплачивались главным образом широкими народными массами. Как видно из соответствующей справки отдела финансов управления Обероста, эти поборы составляли 400% по отношению к прямым налогам49 . "Центр тяжести обложения, - писал Людендорф, - был перенесен "а таможни, косвенные налоги и монополию"50 . Классовый характер податной системы ярко проявился также во введении подушного налога51 . Размер его был одинаков для всех: как для крупных богачей, так и для голодающих рабочих. Налоги составили в 1916 г. более 64 млн. марок52 , то есть свыше 21 марки "а душу населения (всего учтено было около 3 млн. чел.), а не 19,5 марки в год, как указывалось в справке отдела финансов Обероста. Налоговый гнет все время возрастал, так как соответствующие распоряжения давали большой простор для произвола чиновников как в определении размера налогов в каждом отдельном случае, так и в установлении категорий граждан, обязанных платить налоги вообще. Возможность для ежегодного увеличения налогов открывали и "приемы личного обложения", к которым прибегало военное управление53 . Отчеты финансового отдела управ-


45 Там же, д. 975, л. 118.

46 Там же, д. 883-а, лл. 209, 96.

47 Там же, д. 53, лл. 58, 59.

48 Там же, д. 734, л. 25.

49 Там же, д. 697, л. 79.

50 E. Ludendorff. Указ. соч., стр. 157

51 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 978.

52 Там же, д. 970, лл. 1 - 3.

53 E. Ludendorff. Указ. соч., стр. 157

стр. 73

ления Обероста из месяца в месяц показывают непрерывный рост доходов от налогов. Особенно возросли они с 1917 г., когда с помощью литовских буржуазных националистов оккупантам стало легче эксплуатировать народные массы. В мае 1918 г. месячный доход управления Обероста от налогов достиг 7545 тыс. марок54 .

О колониальном характере германской администрации в Литве свидетельствует введение принудительного труда. Крестьяне привлекались оккупантами к разного рода работам в пользу управления и помещиков. Объем таких повинностей устанавливали крейсгауптманы по своему усмотрению на основании приказа начальника управления Изенбурга от 28 сентября 1915 г.: "Указываю крейсгауптманам на то, что население должно быть в широком масштабе привлечено ко всем хозяйственным и к другим общественно-полезным работам (улучшение дорог и т. п.)"55 . Крестьян гнали "самым энергичным образом" прежде всего на работу в секвестрованные поместья и в те имения, которые еще находились в руках прежних владельцев. Местами устанавливалась постоянная барщина (2 - 3 дня в неделю)56 .

В январе 1916 г. "Немецкое управление в Литве" подробно разработало порядок выполнения повинности по строительству и ремонту дорог. Было разрешено назначить дорожных сторожей из местного населения. Они отбирались из кулаков, имевших опыт эксплуатации односельчан. Согласно инструкциям, им было дано право по своему усмотрению использовать население на разных работах по строительству и ремонту дорог и мостов. Сторожа широко пользовались этими правами. Биржайский крейсгауптман писал, что сторожа проявляют особое (усердие: "...они немного чванятся своими постами и с удовольствием используют их для того, чтобы надежно приспособить своих земляков на работу с повозками и без них. Они стремятся посредством усердия и прилежания сохранить за собой свои местечки"57 .

Население привлекалось, как говорилось в соответствующем приказе, "в принудительном порядке" также и к тяжелому труду на торфяных, лесных58 и других работах.

Величайшим преступлением против литовского народа являлся угон людей на каторжные работы в промышленности и сельском хозяйстве Германии и посылка рабочих в батальоны принудительного труда. В период военных действий на территории Литвы молодежь вывозилась в Германию насильственно и без всякого учета. Позже колонизаторы стали проводить набор рабочих на "добровольных началах". Трудящиеся, гонимые безработицей и голодом, вынуждены были идти в кабалу к немецким подрядчикам. Семьсот рабочих Расейняйского уезда, например, нанялись на постройку железной дороги Лауксаргяй - Радвилишкис, которая производилась прусскими фирмами59 . Колонизаторы низко оплачивали и плохо кормили добровольно нанявшихся. Изможденные и голодные люд" стали уклоняться от работы и разбегаться. Тогда к ним приставили солдат в качестве надзирателей. Таким путем любой труд на оккупантов превращался в принудительный. Чиновники военного управления оправдывали это тем, что "литовские рабочие силы женского и мужского пола трудолюбивы и прилежны только тогда, когда они находятся под надзором. Без этого литовец очень склонен к лени"60 . Известные своим трудо-


54 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 968, л. 9.

55 Там же, д. 952, л. 44.

56 Там же, д. 52, л. 12; газета "Tiesa" ("Правда"), N1(38), 2 января (20 декабря) 1918 года.

57 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 883-а, л. 58; д. 52, лл. 162, 140.

58 Там же, д. 883-а, л. 199; Отдел рукописей научной библиотеки АН Литовской ССР (ОРАНЛ), vol. 47.

59 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 53, л. 157.

60 Там же, д. 572, л. 80.

стр. 74

любием литовцы не заслуживали в глазах германских властей даже названия рабочих.

С середины 1916 г. оккупанты начали в принудительном порядке сгонять людей на разные работы и насильственно увозить их в Германию. Первое время такие меры осуществлялись неофициально. Приказ о принудительном труде для людей в рваной одежде, изданный 6 мая 1916 г.61 , дал практическую возможность увозить на работы любого из трудящихся, ибо уже в середине 1916 г. "обычный тип рабочего в Вильнюсе (был) бледный, оборванный и изголодавшийся человек"62 . Стоило, например, кому-либо показаться на улице в рваной одежде, как его посылали в рабочий батальон, чтобы он в принудительном порядке отработал за вещи, которые ему выдавали. Однако здесь человек терял всякое право на самого себя; его судьба зависела только от начальника батальона.

Впоследствии германские колонизаторы стали просто в порядке приказов мобилизовывать население в батальоны принудительного труда. Так, вильнюсский штадтгауптман на основании соответствующего приказа главнокомандующего Восточным фронтом 6 ноября 1916 г. издал приказ, согласно которому все трудоспособные мужчины в возрасте от 17 до 60 лет, кроме ксендзов, учителей и врачей, мобилизовывались на принудительные работы. Делалось исключение только для богатых жителей, которые освобождались от мобилизации за 600 марок. За уклонение от выполнения приказа было установлено наказание до 3 лет каторги или 10 тыс. марок штрафа63 . В протесте общественных организаций всех национальностей, живших в Вильнюсе, говорилось, что это распоряжение "хуже всех бедствий, которые обрушились на население из-за войны", ибо оно отнимает кормильцев у бедных семей и сеет "безнадежность и отчаяние"64 .

Вскоре стали поступать сведения о положении принудительно работавших, особенно в тех батальонах, которые были отправлены в Германию. Эти сообщения были поистине ужасающими. Поэтому жители стали наниматься на месте за любую плату, лишь бы избежать посылки в рабочий батальон. Если это не удавалось сделать, трудящиеся убегали в леса. Докладывая о подобных явлениях в своем уезде, биржайский крейсгауптман писал: "Направление в рабочий батальон рассматривается здесь как величайшее несчастье. Люди думают при этом об исключительно большой смертности, свирепствующей в этих батальонах, и о тех, кто возвращается оттуда больными и несчастными"65 . Но, невзирая на протесты в рейхстаге, на многократные обещания прекратить эту практику, наконец, несмотря на то, что представитель министерства иностранных дел Германии признал, что подобные действия противоречат международному праву, угон трудящихся Литвы на принудительные работы продолжался66 . В приказах военного командования часто повторялась фраза: "Пересылка подходящих рабочих в хеймат (Германию. - А. С. ) должна осуществляться в самых крупных размерах"67 .

Мало того, на территории края были созданы " концентрационные лагеря, количество и местонахождение которых держалось в тайне. В них попадали люди, которые почему-либо оказывались неугодными крейсгауптманам. Это были в основном трудящиеся, на которых падало подозрение в какой-либо деятельности против оккупационных властей.


61 Там же, д. 883-а, л. 164.

62 Журнал "Naujoji Gadyne", 1917, N1, январь.

63 ОРАНЛ, vol. 45. Ср. Verhandiungen des keichstags. Stenosraphische Berichte. Bd. 308, S. 2188.

64 ОРАНЛ, vol. 45.

65 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1 д. 52, л. 210.

66 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 310, S 3565-Bd. 313, S. 5621; Bd. 308, S. 1990.

67 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 728, л. 23.

стр. 75

Минуя суд, крейсгауптман собственным "распоряжением о наказании" заключал людей в лагеря. Во многих случаях арестованные направлялись в лагеря без "распоряжения о наказании" и даже без объяснения причины ареста. Коменданты лагерей принимали их без всяких документов. Только в мае 1918 г., когда об этих неслыханных нарушениях элементарных правовых норм стало известно мировой общественности, германское военное министерство потребовало от местных управлений юридического оформления актов о заключении в концептрационные лагеря68. Запрошенный по поводу такого рода преступлений представитель военного министерства Германии сделал вид, что он ничего об этом не знает, а известный социал-предатель Носке "на основании подробного обследования" доложил бюджетной комиссии рейхстага, что система "вербовки" рабочих в оккупированных восточных областях является "весьма деловой, гуманной и благоразумной"69 .

Ничего общего с международными правовыми нормами не имела и судебная практика германской администрации. Людендорф в своих мемуарах утверждал, что германские власти в Литве действовали в соответствии с международными конвенциями и руководствовались поэтому русскими законами70 . Это наглая ложь. Оставляя в стороне подписанные Людендорфом распоряжения, требовавшие от судов руководствоваться лишь приказами и указаниями военного командования и оккупационных властей, напомним лишь одно распоряжение, в котором упоминается русский кодекс. Когда вся компетенция гражданских судов была передана крейсгауптманам, Людендорф в своем приказе подчеркнул, что вынесение крейсгауптманами приговоров "не связано с содержанием русских законов"71 . Составляя позднее свои мемуары, Людендорф предвидел, что его версия о том, что германские власти в Литве будто бы применяли русские законы, будет разоблачена свидетелями. Поэтому он на всякий случай рассказал, что немецкие судьи, намеревавшиеся судить по русским законам, встретили на этом "благородном пути" почти непреодолимое препятствие: долго нельзя было найти "и одного экземпляра русского кодекса... Однако этим затруднения, стоявшие на пути "честных" немецких служителей Фемиды, не ограничились. Когда в конце концов был найден заветный экземпляр русского кодекса, то его пришлось переводить на немецкий язык, что опять отняло много времени72 . Действительность была очень далека от этих лживых утверждений Людендорфа.

Все судопроизводство, как военное, так и гражданское, велось на немецком языке, совершенно непонятном местному населению 73 . В состав судов входили только немцы. Правда, были переводчики, обычно из числа солдат, слабо владевших местными языками. Такие переводчики становились при разборе дел открыто на сторону обвинения и сами задавали подсудимым и свидетелям разные вопросы с явной целью сбить их с толпу. Расейняйский адвокат И. Б. Складовский рассказывал: "Переводчики - германские солдаты задавали, например, свидетелям такие вопросы: "Третьего дня (или вчера) вы мне говорили иначе"; "Вы показывали мне другое"; "Вы говорили, что сами видели то-то и то-то". "Судебным следствием, - отмечал Складовский, - руководил прокурор (советник) суда, а не старший по чину судья... Если прокурору не правились показания главных свидетелей, он заставлял суд переспрашивать свидетелей в отсутствии обвиняемых". Судебных дел возникало все больше и больше. "Чаще всего, - писал Складовский бывшему председателю расейняйско-


68 Там же, д. 734, л. 104.

69 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 310, S. 3565; Bd. 308, S. 2129.

70 E. Ludendorff. Указ. соч., стр. 158.

71 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 883-а, л. 63.

72 E. Ludendorff. Указ. соч., стр. 158.

73 "Das Land Ober Ost...", S. 108.

стр. 76

го "гражданского комитета", - дознания возникают по доносам частных лиц, питающих к своим соотечественникам-соседям вражду и злобу. Достаточно неосторожного слова, не только непослушания или пассивного сопротивления, либо плохого отзыва о германских солдатах, как возникает серьезное дело. Военные власти обобщают состав преступления, называя все "враждебным отношением", "желанием причинить вред войскам", а за это по постановлению губернатора (начальника "немецкого военного управления в Литве". - А. С ), распубликованному 2 мая, грозит смертная казнь или каторжные работы не менее 10 лет"74 .

В проекте жалобы литовских социал-демократов говорилось, что немецкая полиция и суды сознательно пользовались показаниями темных личностей, "которые давно потеряли право называться людьми для того, чтобы засадить человека на долгие годы в тюрьму. Желаемых ответов во время предварительного следствия полиция добивается пытками. Но когда никакими методами не удается найти улики против арестованного, полиция все равно держит его в тюрьме и подвергает мучениям... О том, что человек должен понести наказание лишь тогда, когда суд приговорил его к этому наказанию, военные власти в Литве вовсе забывают в том случае, когда литовские граждане обвиняются в политической деятельности"75 .

После вступления в силу 1 марта 1916 г. "Уложения о судах"76 для Обероста судебный террор принял более организованные формы. В связи с возраставшим сопротивлением народа суды стали несколько умерять размеры наказаний и тщательно скрывать приведенные в исполнение смертные приговоры. Осудив человека за закрытыми дверьми к смертной казни и соблюдая полную тайну, суд старался оставить как можно меньше следов. В тюрьму в таких случаях не посылалась копия приговора и, согласно приказу от 18 июня 1916 г., запрещалось даже включать фамилию осужденного в хранившийся в строгой тайне реестр, который был заведен управлением Обероста для учета количества судебных решений. Разрешалось сообщать о вынесении смертных приговоров только в том случае, когда можно было с уверенностью сказать, "что приговор не будет приведен в исполнение, то ли потому, что осужденный будет помилован, то ли потому, что он сбежал, или по другим причинам"77 . Поэтому очень трудно установить количество людей, казненных германскими властями.

Следовательно, после издания "Уложения о судах" террор не был смягчен. За несколько слов, которые приходились не по вкусу оккупантам, человека осуждали на долгие годы каторги. Так, молодой крестьянин Раулас Вилькайтис имел неосторожность сказать: "Я не буду служить пруссакам". За это "преступление" он был осужден военным судом к 5 годам каторги78 . Трудно было надеяться, что приговоренный к каторжным работам на такое длительное время выживет, ибо тюремный режим и условия труда осужденных были бесчеловечными. Места заключения были переполнены. В одной из расейняйских тюрем, например, которая была рассчитана самое большее на 64 человека, имелось к 31 марта 1917 г. 136 заключенных79 . В тюрьмах часто вспыхивали эпидемии, от которых узники умирали массами. Так, в Лукишкисскую тюрьму в Вильнюсе люди зачастую попадали с сопроводительным письмом вроде следующего: "Прошу принять в предварительное заключение Антона Илгарубиса и Казимира Пиворюнаса, так как обе здешние тюрьмы закрыты по случаю сыпного тифа"80 . Но тюремные книги и этого места заключения показы-


74 ОРВУ, F. 493, Rs. 2340, лл. 115, 116.

75 ОРАНЛ, vol. 27.

76 "Das Land Ober Ost...", S. 108.

77 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 883 - 3, л. 178.

78 Там же, д. 305, л. 1.

79 Там же, д. 53, лл. 100, 140.

80 Там же, д. 705, л. 148.

стр. 77

вают, что здесь умирал каждый четвертый. Наиболее распространенной причиной смерти, которая указывалась в официальных документах, была "сердечная слабость". Так, в этой тюрьме от "сердечной слабости" умерли 29-летний Станисловас Таутвилас из деревни Шаудена, Юлиус Пашкевичус и многие другие. Из-за недоброкачественной пищи многие заключенные Лукишкисской тюрьмы умирали от дизентерии. Причиной смерти нескольких стариков, как указывалось в тюремных книгах, была скарлатина. Например, от нее якобы умер 60-летний Казимирас Стошкус из Утенского района, осужденный за оказание помощи беглым русским военнопленным. Заключенные погибали также и от туберкулеза, брюшного тифа и т. п. Во многих документах причина смерти вообще не указывалась. Так, 25 мая 1918 г. умер 23-летний Ионас Алексайтис из Кубилишкис (район Вилкавишкис), осужденный 16 октября 1917 г. за хранение оружия и оказание помощи русским военнослужащим, бежавшим из немецкого плена. При его переводе из города Вилкавишкис, где он был осужден, в Лукишкисскую тюрьму был прислан документ, в котором говорилось о безупречном здоровье осужденного81 . Тюремная администрация по понятной причине не назвала настоящую причину смерти Алексайтиса. В некоторых документах указаны такие причины смерти заключенных, как "сотрясение мозга и перелом черепа". Так, 12 февраля 1918 г. по этой причине умер рабочий Казимирас Криштапонис из поместья Тауенай (район Укмерге), осужденный 23 июля 1917 г. за помощь, оказанную русским военнослужащим, бежавшим из плена82 . Часто результатом избиения заключенных надзирателями была смерть.

Такое избиение регламентировалось соответствующими статьями "Тюремного распорядка" Обероста, изданного 14 июля 1916 года. "Телесное наказание должно осуществляться так: заключенный должен быть положен на козлы, к которым он должен быть привязан руками и ногами... Удары должны наноситься специально назначенным для этого надзирателем плетью длиной в 50 см и объемом примерно в 2 сантиметра с короткой рукояткой. Удары должны наноситься быстро и непрекращающейся серией. Нанесение назначенного количества ударов по отдельным частям запрещается". Присутствие тюремного врача на экзекуции не требовалось83 . Раз позволялось избивать заключенных, то надзиратели делали это до "сотрясения мозга и перелома черепа" и, конечно, не измеряли толщины и длины плети.

Положение заключенных в трудовых колониях было невыносимым. 30 сентября 1917 г. расейняйский крейсгауптман доносил: "В начале августа сюда были присланы 200 заключенных Ковенской тюрьмы. Часть их была совершенно обессилена и нетрудоспособна. Часть этой группы состояла из больших преступников, осужденных на каторгу до 15 лет за содействие вооруженным бандам... (чиновник имел в виду тех, которые активно выступали против германских захватчиков. - А. С. ). Невзирая на величайшую бдительность, дело не обошлось без ежедневных попыток к бегству, при которых около (!) 10 заключенных было расстреляно. Куда большее количество, однако, сбежало"84 . Все это показывает, что заключение, каков бы ни был его срок, во многих случаях было равносильно смертной казни.

Постоянно нараставшее сопротивление литовских трудящихся масс германским колонизаторам и их местным пособникам привело к тому, что этапные полевые суды были до крайности перегружены. В борьбу против народного движения были включены и гражданские суды: "Очень много работы возникло для гражданского суда потому, что ему приходится по-


81 Там же, д. 728, л. 35.

82 Там же, д. 700, лл. 14, 250, 376, 386, 663, 689.

83 Там же, д. 883-а, л. 212.

84 Там же, д. 53, л. 178.

стр. 78

могать... этапному суду в многочисленных делах, связанных с хранением оружия, поддержкой военнопленных и т. п.".

Количество дел такого рода беспрерывно росло85 . В связи с этим компетенция гражданских судов была передана крейсгауптманам, получившим, таким образом, право в любое время арестовать человека и своим "распоряжением о наказании" приговорить его к тюремному заключению или к большому денежному штрафу. Крейсгауптманы пользовались своими административными и судебными правами "в очень широком масштабе". Жаловаться население не имело права. "Обжалование "распоряжения о наказании" может иметь место только в том случае, если обвиняемый имеет германское подданство"86 , - говорилось в приказе главнокомандующего Восточным фронтом.

При таком положении дел не могло быть и речи об элементарных требованиях справедливости. Судебный и административный произвол был составной частью германской колониальной политики.

Чтобы облегчить осуществление своих грабительских проектов и затруднить населению организацию сопротивления, "Немецкое военное управление" Обероста решило прикрепить население к районам постоянного местожительства. Были созданы труднопреодолимые барьеры между отдельными областями и крейсами (уездами). Передвижению жителей внутри каждого крейса тоже мешали многочисленные рогатки. По распоряжению начальника "Немецкого военного управления в Литве" от 19 февраля 1916 г. лицам старше 10 лет запрещалось выходить за пределы своей общины без специального удостоверения личности, подписанного крейсгауптманом. Любая поездка, хотя бы на расстояние одного километра, верхом, на подводе, в санях и т. д. могла быть осуществлена лишь с письменного разрешения крейсгауптмана, за которое надо было платить одну марку. Полученное удостоверение после поездки должно было быть возвращено крейсгауптману или его представителю. Всякий желавший остаться на месте прибытия более шести часов должен был лично зарегистрироваться в местном полицейском участке. Использование населением автомобилей, мотоциклов и даже велосипедов было категорически запрещено87 .

"Немецкое военное управление в Литве" устанавливало также в зависимости от времени года полицейские часы, когда движение вовсе запрещалось. Например, в период с 1 октября до 31 марта запрещалось движение с 9 часов вечера (в хуторах с 8 часов) до 5 часов утра. Ночные пропуска выдавались только в самых необходимых случаях и только на одну ночь. Такое разрешение стоило одну марку. Это распоряжение военного управления, как и все другие, кроме всего прочего, создавало еще один повод для наложения крупных штрафов на жителей (до 1000 марок). Оно давало немецким военнослужащим полную возможность заниматься ночным разбоем, так как предусматривало, что средства передвижения и вещи, которые нарушитель будет иметь с собой, будут у него, "невзирая на личность, конфискованы"88 . Этим пунктом приказа широко пользовались ночные патрули для своей личной наживы. Расейняйский крейсгауптман сообщал, что население уезда озлоблено таким ограничением свободы передвижения. В одном отчете он указывал, что многие крестьяне имеют участки земли по ту сторону границы крейса; там же жил кузнец, близкий знакомый или родственник. Людей же наказывали за переход границы. Крейсгауптман писал: "Не поедет же этот крестьянин 70 - 80 километров к крейсгауптману за разрешением?"89 .

Таким образом, немецкие захватчики превратили Литву и всю тер-


85 Там же, лл. 100, 140.

86 Там же, д. 978; д. 883, л. 73; д. 53, л. 45.

87 Там же, д. 978.

88 Там же.

89 Там же, д. 883-а, л. 205.

стр. 79

риторию Обероста в огромный концентрационный лагерь, в котором каждый шаг жителя контролировался оккупантами. Руководитель литовских большевиков В. Капсукас-Мицкявичус по этому поводу писал: "Вся Литва превратилась в большую тюрьму, зорко охраняемую прусским жандармом"90 .

Эмблемой колонизаторской политики служил прусский фухтель. Чиновники "Немецкого военного управления в Литве" широко использовали кулак и палку в своих отношениях с местным населением. В упоминавшемся выше проекте жалобы литовские социал-демократы заявляли: "Бесчеловечная мода немецких жандармов пускать в ход кулак против безоружных и слабых людей в каждом случае, когда они считают, что они могут это делать, не рискуя собой, распространилась по всей Литве. Этой новой для нас культурой кулака нам не только показывают низкий уровень германской духовной культуры. Этим немцы увенчают также и другие свои работы в Литве, которые никогда не поблекнут в нашей памяти"91 Чиновники военного управления, не исключая и самих крейсгауптманов, избивали население без различия пола и возраста. При этом они предпочитали издеваться над слабыми, ибо это было для них безопаснее.

О палочных методах немецкого управления рассказывают материалы так называемого Литовского комитета по оказанию помощи лицам, пострадавшим от войны. Недалеко от местечка Видукле, Расейняйского района, в деревне Блинтрубишкис "хозяйственный офицер, лейтенант Фоль избил старика Матукайтиса из деревни Шаукляй. Он же избил жителей деревни Тракучяй, Давайнавы, а также Виткаускаса из деревни Габшай. 18 июня 1917 г. он избил женщин: Гудене из деревни Пакалнупис, Зуромскене из деревни Думшишкяй и других лиц, не разрешая навестить раненых и привести к ним ксендза"92 . О случаях "избиения и мучения людей" жандармами говорит приказ главнокомандующего Восточным фронтом от 12 октября 1916 года93 . Но германские власти больше раздражало то, что, несмотря на принятые меры, вести об издевательствах над населением проникали время от времени в широкие общественные круги.

Конечно, жаловаться на побои было некому. Ведь и "защитники" закона - судебные органы - пользовались, где только могли, этим же средством обращения с народом. В рейхстаге были приведены факты, свидетельствующие о том, что в Оберосте "применялись пытки, которые напоминают самые черные времена средневековья"94 . Судебные чиновники избивали людей не только в застенках. Они не стеснялись пускать в ход кулаки в любом месте и в любое время. Так, прокурор этапной комендатуры N208 города Расейняй, произведя обыск в здании монастыря, избил местного ксендза М. Каросаса95 . Очень частыми были случаи, когда чиновники избивали людей до смерти, но их начальники умели так прикрывать подобные преступления, что убийцы избегали даже формальной ответственности. В одном из выступлений в рейхстаге приводились данные о "подвигах" крейсгауптмана из Молетай, который "...заставил подчиненного ему врача города Моляты выписать фальшивое свидетельство о смерти, чтобы скрыть факт, что местный житель - старик был убит одним жандармом". Распространенным поводом для кулачной расправы являлось требование о том, чтобы население приветствовало немецких офицеров и чиновников. "В местечке Кельми этого требовал также и жандарм. Когда один старик не приветствовал его, он сбил ему шапку


90 Журнал "Naujoji Gadyne", 1916, N6, ноябрь.

91 ОРАНЛ, vol. 27.

92 Там же, vol. 47.

93 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 734, л. 25.

94 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 313, S. 5666.

95 ОРАНЛ, vol. 47.

стр. 80

с головы"96 . Во всем этом проявлялась неограниченная власть германских чиновников над литовским населением, которое было обречено на колониальное рабство.

Германские колонизаторы были уверены, что им удастся без труда ликвидировать литовское население. Один из их идеологов писал: "Литовское мирное, ...спокойное пахарское население" не окажет никакого сопротивления, напротив, оно будет счастливо, так как "аншлюс поможет ему войти в западноевропейскую культуру"97 . Уже в 1915 г. оккупанты приступили к осуществлению своих планов, пренебрегая интересами литовского народа. Однако расчеты на покорность местного населения были в корне ошибочными. Они основывались на том, что литовцы "...не имеют ни стоящей внимания буржуазии, ни класса крупных землевладельцев", а поэтому сопротивление литовского народа при осуществлении германских планов сведется якобы к нулю98 . Империалисты не хотели учитывать то обстоятельство, что в Литве существовал боеспособный пролетариат, накопивший в тесном сотрудничестве с русскими рабочими немалый опыт классовой и национально-освободительной борьбы.

Трудящиеся края развернули ожесточенную борьбу против германских колонизаторов и их пособников из среды местных эксплуататоров. Эта борьба протекала в весьма неблагоприятных условиях. Революционные организации Литвы были разгромлены царизмом еще в период столыпинской реакции, и процесс их восстановления до начала войны не был завершен. А оставшиеся в крае руководители социал-демократической партии Литвы вроде Ст. Кайриса пошли на сговор с буржуазными националистами - агентами германского империализма. Таким образом, к моменту захвата края немецкими войсками пролетарские и полупролетарские массы, больше всех страдавшие от оккупации, были лишены руководства со стороны революционной марксистско-ленинской партии и "некому было показать им путь сознательной классовой борьбы"99 . Рабочие крупных заводов и фабрик были частично эвакуированы в Россию или мобилизованы в русскую армию. Часть городского пролетариата была рассеяна германскими захватчиками по батальонам принудительного труда. Многие рабочие, чтобы избежать эксплуатации в секвестрованных промышленных предприятиях, а также свирепствовавшего в городах голода, разъехались по деревням. Таким образом, центр борьбы оказался перенесенным в деревню, что отрицательно сказалось на организованности сопротивления. Если к тому же иметь в виду, что каждый шаг местного жителя был поставлен под жандармский надзор, то станет ясно, насколько тяжелыми были условия борьбы литовских трудящихся против оккупантов.

Несмотря на это, сопротивление масс приобрело широкие размеры и носило подлинно революционный характер. Полицейские чиновники доносили, что народ чрезвычайно враждебно настроен против немцев, "отчасти даже фанатично... повсюду действуют агитаторы", и население делает все, что может повредить германским войскам100 . По всей Литве уничтожали чиновников военного управления, поджигали здания оккупационной администрации, склады с продуктами, предназначенными для оккупантов, дома кулаков, поддерживавших колонизаторов, осуществляли диверсии на железных дорогах и т. д.101 .


96 Verhandlungen des Reichstags. Stenographische Berichte. Bd. 313, S. 5513.

97 O. Kessler. Die Baltenlander und Litauen. Berlin. 1916, S. 25, 26.

98 Там же, стр. 41.

99 "Naujoji Gadyne", 1917 m, sansis, N 1, стр. 35, 36.

100 ОРАНЛ, vol. 17.

101 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 883-а, лл. 162, 228, 232; д. 728, лл. 5, 41 и др.; д. 53, лл. 53, 54; д. 117, л. 163 и др.; д. 388, л. 14 и др.; д. 964, л. 36; д. 728, л. 41 и др.

стр. 81

Массовым явлением стало уклонение от сдачи немецким поработителям сельскохозяйственных продуктов и сырья. Осенью 1916 г. крейсгауптманы жаловались, что заготовки зерна, картофеля и других продуктов для вывоза в Германию стали невозможны без присылки солдат с фронта. Эта пассивная форма сопротивления перерастала в вооруженные выступления отдельных деревень. Так, 15 июля 1916 г. юшинтский крейсгауптман рапортовал: "Изымания скота и продуктов питания часто вызывают отчаянные волнения крестьян... Один хозяйственный офицер, выполнявший задание по реквизиции скота, был смертельно атакован"102 .

Свою ненависть к оккупантам местное население демонстрировало, оказывая всяческую поддержку русским военнослужащим, отставшим от своих частей или бежавшим из германского плена. Тайная полиция и местные чиновники управления сообщали военному командованию, что "население повсюду предоставляет приют отставшим от своих частей... русским солдатам и оказывает им содействие"103 , что отряды этих солдат "пребывают в течение всего дня в... лесных массивах. Лишь ночью они приходят в хутора, и для них никогда не заперты деревни"104 .

Пользуясь помощью литовского народа, бывшие русские военнослужащие формировали в лесах вооруженные отряды, которые наносили удары по тылам германских войск. Русские отряды помогали литовским крестьянам уклоняться от непосильных поставок, требуемых оккупационными властями, поощряли жителей на вооруженные выступления против германских реквизиционных команд, как это было, например, в деревне Гиркальнис, Расейняйского уезда. В связи с этим немецкие солдаты боялись появляться в литовских деревнях. "Положение угрожает парализовать все управление"105 , - докладывал расейняйский крейсгауптман в конце августа 1916 года.

Движение сопротивления немецким поработителям особенно усилилось под влиянием Февральской революции в России. Победа русского пролетариата под руководством партии большевиков над царизмом вселила в сердца трудящихся Литвы надежду на то, что они скоро освободятся от колониального гнета.

Летом 1917 г. борьба литовских трудящихся против германских колонизаторов и их местных пособников приобрела более активные формы. В это время русские вооруженные отряды стали пополняться местными жителями106 . Во многих районах возобновили свою деятельность и вновь были созданы подпольные революционные организации (в Мариямполе, Саснаве, Шумске, Седе, Илакяй, Купишкисе, Скапишкисе, Шубичусе и ар.)107 , пытавшиеся внести организованность в движение.

Однако до Великой Октябрьской социалистической революции усиливавшееся антиимпериалистическое движение оставалось в основном стихийным. Лишь после Октября борьба трудящихся Литвы за свое социальное и национальное освобождение приняла более организованные формы. Сюда стали прибывать из России литовские рабочие во главе с большевиками. Они повели за собою народные массы, и в декабре 1918 г. в крае была установлена Советская власть.

Сопротивление литовских трудящихся заставило германских колонизаторов уже в 1917 г. прибегнуть к ряду политических маневров. Они установили более тесный контакт с буржуазными националистами и, создав осенью 1917 г. "Литовскую Тарибу", тщетно надеялись таким путем расколоть силы боровшегося народа. Сконцентрировав с осени 1917 г. крупные военные силы в Литве для ведения "малой войны",


102 Там же, д. 572, л. 115; д. 53, л. 61 и др.; д. 359, л. 13.

103 ОРАНЛ, vol. 17.

104 ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 233, л. 64.

105 Там же, д. 572, л. 109 и др.; д. 53, л. 76; д. 53, Л. 67.

106 Там же, л. 189.

107 "Tiesa", N62(4276), 14 марта 1957 года.

стр. 82

германские империалисты надеялись нанести смертельный удар движению сопротивления. Однако эти планы были сорваны в результате поражения Германии в первой мировой войне и Ноябрьской революции 1918 года.

*

Колониальный гнет в Литве в годы первой мировой войны был прообразом того режима, который германские империалисты намеревались установить здесь прочно и навсегда. Подтверждением этого служат секретные планы и расчеты, составленные оккупационными властями совместно с представителями германского правительства.

Под прикрытием националистической демагогии, которую распространяла марионеточная "Литовская Тариба", в условиях, когда Германия была уже вынуждена "делать аннексии, не называя их аннексиями"108 , в октябре 1917 г. были выработаны основные документы, касающиеся будущего управления и колониальной эксплуатации "Нейланда" ("Новой земли"), то есть Литвы и Курземе. Под "Литвой" понималась не только территория "Немецкого военного управления в Литве", в которую в то время входили Ковенская, Виленская и Сувалкская губернии, но и район так называемого "Немецкого военного управления в Белостоке - Гродно".

Будущая германская колония "Нейланд" должна была состоять из "Курляндского герцогства" и "Великого княжества Литовского", присоединенных к короне Гогенцоллернов. Администрация "Нейланда" планировалась по образцу "Немецкого военного управления"109 . Структура местных органов намечалась такая.

Центральное управление (Zentralverwaltung) должно было состоять из одного министра, 6 помощников государственных секретарей, 7 директоров департаментов (внутренних дел, финансов, сельского хозяйства, торговли и промышленности, церкви и школы, общественных работ, юстиции), 70 высших, 95 средних, 80 низших чиновников и 75 канцеляристов. Чиновников предполагалось привозить главным образом из Пруссии; им предусматривались оклады, превышающие на 50% соответствующие ставки прусских чиновников. Собираясь сохранить в Литве гнет, который был установлен здесь во время войны, немецкие колонизаторы мотивировали эту установку тем, что в "Нейланде" "чиновникам придется сталкиваться с более сложными задачами, чем в Пруссии". В качестве другого мотива авторы проекта выдвигали необходимость создания для чиновников в "Нейлаиде" таких условий, которые приманили бы сюда нужных людей из Пруссии110 .

Областные управления (Bezirkverwaltung). Всю территорию "Нейланда" планировалось разделить на три области111 . Одну область, "Литва - Север" ("Litauen - Nord"), должны были составить Ковенская, Виленская и Сувалкская губернии. Вторую область, "Литва - Юг" ("Litauen-Sud), предполагалось создать из территорий Белостокской и Гродненской губерний112 . Третью область должно было составить Курземе. В областные управления проектировалось назначение 706 чиновников. В то же время в Пруссии, как было указано в этом плане, на 40 миллионов населения и 36 областей было 3600 чиновников областных управлений. Количество населения "Нейланда" заранее определялось колонизаторами в 3 млн. человек, хотя в 1914 г. только в Виленской, Ковенской, Сувалкской и Гродненской губерниях насчитывалось


108 "Historische Zeitschrift, Bd. 181, Heft 3, Munchen, juni 1956, S. 298.

109 ПГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп. 1, д. 971.

110 Там же, л. 73.

111 Там же, л. 74.

112 Там же, д. 966, лл. 5, 6.

стр. 83

около 6,7 млн. человек113 . Следовательно, германские захватчики были намерены не разрешать лицам, мобилизованным в русскую армию или эвакуировавшимся в глубь России, вернуться на родину. Империалисты думали, по всей вероятности, расправиться и с сотнями тысяч людей, не ставших на учет у германских властей и живших на нелегальном положении. Таким образом, по отношению к числу областей и населения количество чиновников областных управлений "Нейланда" должно было быть в 2,6 раза больше, чем в Пруссии. Эта мера объяснялась официально тем, что "здесь перед областным управлением встанут совсем иные и куда более трудные задачи, чем в Пруссии"114 .

Уездные управления (Kreisverwaltung). По всему "Нейланду" планировалось создать 60 уездов (крейсов). Каждый из них должен был охватить территорию, равную примерно 1818 кв. км с населением в 50 тыс. человек. Всего в уездные управления предусматривалось назначение 640 чиновников. Каждый уезд должен был включать 4 волости (Distrikte). Всего планировалось создать 240 волостей, во главе которых должны были стоять волостные комиссары (Distriktkomissare). В распоряжение последних передавалась так называемая сельская жандармерия. Ее состав определялся в 1900 человек115 . В сравнении с Пруссией, где на 40 млн. чел. населения было всего 5850 сельских жандармов, предусмотренное для "Нейланда" количество было в 4,5 раза больше.

Таким образом, порабощенное население должно было содержать около 4 тыс. одних только немецких чиновников органов управления. Совместно с полицейскими, судебными и другими чиновниками это составило бы огромную армию угнетателей и, по мысли авторов проекта, обеспечило бы условия для неограниченной эксплуатации новой германской колонии.

Планы колонизаторов предусматривали, что средний доход жителя "Нейланда" будет равен половине среднего дохода жителя Пруссии116 . Если учесть при этом, что прусские юнкеры надеялись получить повышенные доходы с поместий в Литве, которые они уже облюбовали для себя во время войны, то выходит, что контраст между средним уровнем благосостояния жителей "Нейланда" и жителей Пруссии должен был стать еще более глубоким.

Однако жители "Нейланда" обязаны были по плану вносить в кассу рейха равную по отношению к количеству населения с Пруссией сумму. Например, в фонд пенсий для офицеров и чиновников военного флота каждый житель Пруссии вносил ежегодно в среднем по 0,19 марки. "Нейланд" из расчета 3 млн. населения соответственно должен был вносить ежегодно в этот фонд 570 тыс. марок; на содержание армии и флота - соответственно 100 млн. марок и т. д.117 .

На нужды здравоохранения перспективный бюджет "Нейланда" отводил 460 тыс. марок в год, то есть по сравнению с Пруссией необычайно малую сумму. Для оправдания приводился такой "аргумент": "Пруссия должна удовлетворять в этой области разнообразные потребности", которых в "Нейланде" нет. Кстати, на содержание полиции и сельской жандармерии предусматривались ежегодные расходы в 11 млн. марок118 .

Несмотря на "огромное рвение населения к просвещению", которое отметили авторы проекта, в системе народного образования в "Нейланде" намечались лишь школы с 4, 5 и 6 классами, которые должны были учре-


113 "Statistines Zjnios apie Lietuva ligi karui. 1914". Kaunas. 1920, psl. 20. По переписи 1916 г., оккупационными властями было учтено всего 2 881 396 чел. на всей территории Обероста (ЦГА Литовской ССР, ф-р. 1208, оп 1, д. 967-а, л. 2).

114 ЦГА Литовской ССР, ф-р 1208, оп. 1, д. 971, л. 74.

115 Там же, л. 75.

116 Там же, л. 28.

117 Там же, лл. 84 -85.

118 Там же, л. 75.

стр. 84

ждаться постепенно. Обязательное обучение в "Нейланде" не предусматривалось. Для подготовки учителей создавались учительские семинарии. Составитель сметы по народному образованию майор Альтман считал, что затраты на содержание этих семинарий составят половину суммы, расходуемой на те же цели в Пруссии, ибо здешние семинарии "будут примитивно устроены". "Рвение к созданию университетов, - писал Альтман, - будет, пожалуй, возможно оттеснить на первых порах. Позже надо будет считаться с необходимостью учредить академию (конечно, немецкую. - А. С. ) в Вильне. Для Курляндии мыслится использовать Кенигсбергский университет"119 .

Судебное ведомство составило смету по своей линии, руководствуясь весьма необычными юридическими нормами. Доходы планировались на основе таких источников, как "увеличенные по сравнению с Пруссией штрафы", "повышенная по сравнению с Пруссией оплата судебных издержек", "интенсивная колонизация после войны" и т. д.120 .

Каким должно было стать положение широких народных масс Литвы и всего "Нейланда", показывает и то обстоятельство, что по составленному плану в кассу управления от косвенных налогов, которые ложатся в основном на трудящихся, должна была поступать ежегодно сумма в 150,7 млн. марок, а от прямых налогов - лишь 32,5 млн. марок. В форме таможенных платежей и общих имперских налогов колонизаторы надеялись выкачивать из разоренного и измученного войной населения "Нейланда" 300 млн. марок ежегодно121 . Для этой цели должна была сохраниться таможенная граница с Германией.

Большая часть секвестрованных во время войны в Литве поместий должна была остаться в руках колониальной администрации (по 4 - 5 крупных хозяйств в каждом крейсе) для того якобы, чтобы они служили ей барометром, "показывающим ход развития всех условий в сельском хозяйстве". Остальные имения должны были перейти во владение прусских юнкеров. Колонизаторы рассчитали также свои будущие огромные доходы от использования лесов, полезных ископаемых и т. д.122 .

Приведенные выше отдельные положения из обширного проекта колониального закабаления так называемого "Нейланда" наглядно показывают, что руководители "Немецкого военного управления Оберост" и "Немецкого военного управления в Литве" стремились создать в крае и в прилегающих к нему польских, белорусских и латышских областях систему колониального управления и грабежа местного населения. На осуществление этого коварного замысла были брошены все силы германской оккупационной администрации. Таким путем империалистическая Германия подготавливала условия для осуществления своих далеко идущих колониалистских планов в отношении оккупированных ею в ходе войны областей Восточной Европы.

*

Многочисленные факты свидетельствуют о том, что германская администрация в Литве в годы первой мировой войны не являлась обычным оккупационным управлением и не носила временного характера. Специфика ее устройства не была вызвана требованиями военной необходимости. Она вытекала из колониальных расчетов германского империализма. Опыт террора, репрессий и грабежа, приобретенный агрессивным германским империализмом в Литве и на всей территории Обероста в 1915 - 1918 гг., был использован гитлеровцами во время второй мировой войны на временно захваченных ими советских территориях.


119 Там же, л. 69.

120 Там же, лл. 41 - 44.

121 Там же, лл. 30, 35, 36.

122 Там же, лл. 9, 27, 45, 65.


© library.ee

Permanent link to this publication:

https://library.ee/m/articles/view/КОЛОНИАЛЬНЫЙ-РЕЖИМ-ГЕРМАНСКИХ-ИМПЕРИАЛИСТОВ-В-ЛИТВЕ-В-ГОДЫ-ПЕРВОЙ-МИРОВОЙ-ВОЙНЫ

Similar publications: LEstonia LWorld Y G


Publisher:

Yaris NistelrooContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.ee/Yarisis

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

А. Ш. СТРАЖАС , КОЛОНИАЛЬНЫЙ РЕЖИМ ГЕРМАНСКИХ ИМПЕРИАЛИСТОВ В ЛИТВЕ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ // Tallinn: Library of Estonia (LIBRARY.EE). Updated: 03.01.2023. URL: https://library.ee/m/articles/view/КОЛОНИАЛЬНЫЙ-РЕЖИМ-ГЕРМАНСКИХ-ИМПЕРИАЛИСТОВ-В-ЛИТВЕ-В-ГОДЫ-ПЕРВОЙ-МИРОВОЙ-ВОЙНЫ (date of access: 29.03.2024).

Found source (search robot):


Publication author(s) - А. Ш. СТРАЖАС :

А. Ш. СТРАЖАС → other publications, search: Libmonster EstoniaLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Yaris Nistelroo
Tallinn, Estonia
199 views rating
03.01.2023 (451 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
SUMMARY
Catalog: Разное 
43 days ago · From Elly Neestelroo
AFRICAN STUDIES IN ESTONIA
78 days ago · From Elly Neestelroo
АФРИКАНИСТИКА В ЭСТОНИИ
78 days ago · From Elly Neestelroo
LATVIAN AND ESTONIAN DIPLOMATS ON THE HOLODOMOR IN UKRAINE
98 days ago · From Elly Neestelroo
КОНЕЦ ПИРАТСТВА ИЛИ ПРОСТО ПАУЗА?
154 days ago · From Elly Neestelroo
SCHISTOSOMIASIS IS BETTER NOT TO GET SICK
Catalog: Медицина 
162 days ago · From Elly Neestelroo
Как создать ментальную карту
179 days ago · From Eesti Online
Как построить гексы
179 days ago · From Eesti Online
Крамольное чтиво
202 days ago · From Elly Neestelroo
"Триумфаторы" названы
202 days ago · From Elly Neestelroo

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBRARY.EE - Digital Library of Estonia

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

КОЛОНИАЛЬНЫЙ РЕЖИМ ГЕРМАНСКИХ ИМПЕРИАЛИСТОВ В ЛИТВЕ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: EE LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Digital Library of Estonia ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.EE is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Estonia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android